Колхоз ли надо с п а с а т ь, совхоз, акционерное общество? По-моему просто л ю д е й.
* * *
Колхозно-совхозное, ныне опереточно-акционированное, производство от перемены вывески не стало работать лучше. Кнута нет, да и некому подгонять. И который уже год снижаются привесы, удои, сокращается поголовье. Под нож идет даже маточное стадо, а значит, завтра и вовсе некого будет растить и доить. Все верно: распад Союза, рост цен, разрыв экономических связей.
Но, как и прежде, на личном подворье - сытые коровы, тяжелые хряки, бокастые козы. Крыши у домов не текут, стены не валятся, узорчатый штакетник или глухой забор надежно хранят хозяйское добро.
А что до колхозного, акционерного...
Колхоз имени Ленина. Февраль 1992 года. Молочно-товарная ферма первого участка. В помещении, где содержится скотина, холод, сквозит из многих дыр. Уже более недели на ферме нет воды. Корма - одна озимая солома. Простуженная, с гриппом, доярка Наташа Журавлева рассказывает:
- Вот уже одиннадцатый час, а солому и воду для коров еще не подвозили. Без слез на них и смотреть нельзя. Людей у нас не хватает. Подмены нет. Долгое время без выходных работали.
Буренки действительно вызывают жалость. Кажется, еще чуть-чуть - и потребуются привязные ремни, чтобы удержать их на ногах.
Зоотехник участка Р. Ж. Эшмуханов говорит:
- Кормов нет, рабочих рук не хватает. Начался падеж. В январе пало семь телок. Зарплата маленькая, редко кто из доярок триста рублей зарабатывает. Каковы надои, такова и плата.
За прошедшие сутки в этом коровнике от 90 коров надоено 29 литров молока. В соседних гуртах и того хуже.
- Виноваты все мы, - продолжает Эшмуханов. - Но прежде всего - руководство и главные специалисты хозяйства. Например, можно было организовать летом заготовку сенажа. Рожь у нас неплохая уродилась. Но...
Валили все на отсутствие техники.
- Промашка вышла, - объяснил полное отсутствие кормов главный агроном колхоза, - на орошение понадеялся, а оно не сработало.
А далее разговоры о другом, в том числе и о том, "с какой легкостью вздохнули колхозники, когда в сельском хозяйстве кончился диктат непрофессионалов". Журавлева да Эшмуханов вздыхали о другом, коровы - тоже.
А ведь этот колхоз на неурожайный год пожаловаться не может: осенью почти в два раза он перевыполнил госзаказ по хлебу - больше всех в районе. По встречной продаже получил красавец автобус, грузовые машины, холодильники, телевизоры. Лишь буренкам ничего не досталось. Председатель с главным агрономом радуются, что "диктат" кончился, уверенно заявляют: "Общий настрой людей - на коллективное хозяйствование. От коллективных методов работы нам не уйти".
Когда про "коллективные методы" говорят в совхозе "Волго-Дон", у них на руках весомые козыри: 40 центнеров с гектара средняя урожайность зерновых, 500 центнеров - овощных, 5 тысяч литров - надои. А здесь скотина от голода и холода дохнет, привычная доярка и та в слезах, а у руководителей - никаких сомнений. А ведь это хозяйство по "продуктивности" молочного животноводства от среднерайонного недалеко отстало. Осенью 1992 года, в ноябре, районная газета напечатала сводку по коровьим надоям, иронично озаглавив ее "Козьи надои". В колхозе имени Ленина они составили 1,1 литра на фуражную корову. По району 1,9 литра на корову. Это даже не козий надой, потому что коза у хорошего хозяина 3-4 литра дает, а это надой "колхозный".
Еще одна картина - из района, отстоящего почти на четыре сотни верст: "...скот прикован цепями к кормушкам, куда вместе с силосом загружаются глыбы льда... Сырой бетон, в проходах сыро, в помещении даже днем полумрак. Скот не выгуливается на площадках, так как они не огорожены. Содержание коровы обходится в сутки в 160 рублей, а отдача - 1 литр молока. Неявки на работу, самовольный уход с фермы, пьянки стали обычным явлением".
Сейчас идут жаркие споры: кто накормит страну - колхоз или фермер? Сторонники колхозов доказательно объясняют, что нужны денежные вложения, государственная поддержка - и все будет хорошо. Скажите: вот этой ферме, где коровы в цепях, впроголодь, в карцерной тьме, под надзором пьяниц, - ей что нужно? Какие "вливания"? Да ее хоть золотом осыпь - пропьют, прогуляют.
А какая "государственная поддержка" поможет хозяйствам, где у руководителей за "промашкой" "промашка": коровы от холода и голода дохнут, а они радуются - кончился диктат. Да и как им не радоваться: ведь во времена "диктата" с них могли и спросить за провал подготовки к зиме, а теперь свобода. И диктатура пустоголового руководителя.
В прежние годы и теперь не раз я писал о том, что у нашего государства село - нелюбимая падчерица. Пробовал доказывать это документально. Но знаем мы и другое: миллиарды и миллиарды рублей (не нынешних, а прежних, весомых) как в песок ушли, вложенные в село.
33 председателя сменилось на хуторе Затон-Подпесочном. Каждый со своим норовом, со своими "задумками". А в Москве их сколько сменилось, радетелей о селе? Учителя, журналисты, летчики... Пусть порой люди и хорошие. Но беда, "коль скоро сапоги начнет тачать пирожник...".
Животноводческие комплексы, железобетонные крепости, - по всей великой Руси, в каждом районе их две-три и по 2 - 5 прежних миллионов стоимостью каждая. Улетели денежки. Заводы и цехи по производству АВМ? Где от них след?
Помню, как плакала немолодая телятница, глядя на спешно возводимый по очередному приказу сверху Дом животновода на отлете от хутора, возле фермы:
- Шифера бы три листа... Крыша худая... Телятки болеют...
Что она понимала, глупая, в высокой "политике развития села"?
Они и сейчас стоят, "дома животновода", "комплексы - фабрики мяса", "заводы", - заросшие бурьяном, разбитые памятники. Брошенные на ветер деньги. И кто поручится, что новые, уже триллионы, не обернутся каким-нибудь колесом обозрения вроде того, что торчит в степи в одном из колхозов Серафимовичского района? Огромное, выше, чем в Москве в парке Горького. Деньги-то все равно чужие. Дают и будут давать. Придет время - спишут. Будут сопротивляться нажмем. Шахтеры нас научили.
В колхозах теперь: то - невыгодно, другое - нерентабельно. Свинофермы - в убыток, коровы - без прибыли. Вывод один - ликвидировать. В одном из районов нашей области сумели за восемь месяцев 1992 года произвести 2 тысячи тонн мяса, а продать 50 тысяч тонн. Еще один такой год - и в районе на колхозных фермах установится мертвая тишина: ни мыку, ни хрюканья.
Но на том же хуторе Павловском просил Соловьев 130 голов гуляка на откорм. Он что, хотел разориться, по миру пойти? Нет. Ему бы скотина принесла прибыль. И 60 свиней он все же взял и выкормил. И опять себе не в убыток. В Суровикинском районе четверо фермеров держат коров, получают молоко, продают на молокозавод и особо не жалуются.
Про полеводство я уж не говорю. Завидны успехи Ишкина, Мельникова, Гришина.
Значит, в фермерстве наше спасенье? И разгони мы нынче колхозы, завтра хорошо заживем? Вряд ли...
Новых хозяев мы в области знаем наперечет и повторяем, словно таблицу умножения, одни и те же имена: Гришин, Епифановы, Шестеренко, Шалдонов, Штепо... А новых почти нет. Одна причина: не каждый решится круто изменить свой жизненный путь. Другая: далеко не каждый решившийся способен хозяйствовать самостоятельно. Третья, одна из самых веских, - отсутствие земли. Те, что пошли первыми, успели взять землю из фондов перераспределения. А теперь земли свободной нет. Заводить же серьезное хозяйство с 10 - 12 гектарных паев нельзя. По просьбе областной администрации институты "Южгипрозем" и "Волгоградагропромпроект" подсчитали, что в наших условиях оптимальные размеры хозяйств от 90 до 350 гектаров на одного хозяина. Да и без подсчетов ясно, что 15 гектаров - это для двух лошадей много, а для одного трактора мало. Два дня пахать, день сеять, убрать за день-другой. На неделю работы.
Советуют набирать пенсионерские паи. Этот путь ненадежен. Сегодня дадут, завтра - отберут.
Разделив колхозную землю по-коммунистически справедливо: пенсионерам, учителям, продавцам, - мы отняли ее у работника. А без умелого, сильного пахаря земля не кормилица, а пустыня. К безземелью добавим широкоизвестное: цены на технику, горючее, отсутствие кредитов. Вот и попробуй замани серьезных людей в вольные хлебопашцы. На мой взгляд, надеяться, что уже завтра накормит страну новый хозяин, нельзя. Но сидеть сложа руки, ожидая его пришествия, просто преступно. Где же выход?
Я не экономист, не специалист сельского хозяйства, но уже долгие годы слушаю людей, на земле живущих, гляжу и мотаю на ус... Не я первый сказал о "золотой середине", о правде, которая лежит "по гипотенузе, а не по краям угла".
Горшок треснул. А склеенному - отмеренный век.
В конце концов, есть же чужой опыт: те страны, которые сумели давным-давно решить продовольственную проблему. Не надо изобретать особый русский велосипед то с треугольными, а то и с квадратными колесами. Не надо придумывать новые и новые подпорки к системе, которая за полвека так и не смогла эффективно работать, несмотря на тысячи постановлений ЦК КПСС и Совета Министров. И не помогут тут отговорки от лукавого: мол, все на Западе кооперируются, а мы наоборот. Коллективно работают только кибуцники в Израиле. Но их объединила идея. Все же остальные к о о п е р и р у ю т с я в н е о б х о д и м о м: переработка, реализация - и не больше. Еще "довод": весь Запад дотирует сельское хозяйство. Если и д о т и р у е т, т о п о л у ч е н н ы й п р о д у к т. Никакое самое безумное правительство не будет дотировать буренку с удоем в литр, свинью с привесом в 12 граммов за сутки, а к ним в довесок - полки и полки руководства от хуторского до московского с "волгами", "мерседесами", персональными шоферами, секретарями и секретаршами и прочим, чему нет предела.
К слову, суровикинские фермеры-молочники уже объединились: держат общего бухгалтера и на одной машине возят сдавать молоко.
Горшок треснул. Но выбросить его, не обретя нового, - значит, в пригоршне будешь щи варить. Нельзя взрывать необходимые структуры, замены которым нет: ремонтные службы, подработка зерна, его хранение, склады ГСМ. Они нужны и колхозу и фермеру.
Но о том, что колхозный горшок треснул, помнить все-таки надо. В нашей области 7 тысяч самостоятельных крестьянских хозяйств. Из них около тысячи имеют не клочок земли, не пай, а от 150 до 1000 гектаров. Это уже всерьез, что бы ни заявлял на очередном совещании очередной над селом начальник, будь он даже вице-президентом. Потому что братьев Епифановых, семью Фроловых из Верхней Бузиновки и других просто так с земли уже не смахнешь - укоренились. И в колхоз они уже не вернутся, "хоть кнутом запори", как сказал Фролов Николай Яковлевич. Их можно лишь вырвать силой, как в 30-х годах. И когда после выступления Руцкого в зале Волгоградского облсовета аплодируют и кричат: "Колхозы победили!" - это, извините меня, не от великого ума. Потому что земля у нас общая и поражение будет - одно на всех. А зловещая тень его уже висит над нами: если производство зерна (в зависимости от погодных условий) остается более или менее стабильным, то производство мяса и молока в течение последних четырех лет у нас в области сокращается ежегодно на 10 процентов. 1992 год: сельское хозяйство области произвело молока и мяса уже на 30 процентов меньше, чем в 1989 году. Падение продолжается такими же темпами. Причем наша область считается относительно благополучной. Общероссийские показатели хуже. И никакой стабилизацией не пахнет, что бы ни заявляли очередные руководители сельского хозяйства страны. Ведь падение производства обусловлено не плохим или хорошим московским начальником, а социально-экономической обстановкой на селе. Сменой вывесок изменить ее не удалось. Идет всеобщее ожидание с поглядом на Москву.
Но светлые, даже колхозные головы уже давно понимают, что старая система на селе отжила. Нельзя, чтобы крестьянин метался, как заяц, между колхозным полем и своим подворьем. Нельзя, чтобы честный работник и вор жили одинаково. И даже вор - лучше. Многие это поняли. И что-то пытались сделать. Вспоминается давнее: опыт колхоза "Панфиловский" Новоаннинского района, звена Гавры из Клетского района и других. Кажется, это называлось бригадным подрядом. Люди там хорошо и ответственно работали: не сразу, но становились почти хозяевами своей земли.
Вспоминается и опыт сравнительно недавний. Арендные звенья. О них протрубили недолго и смолкли. Но были оглушительные скандалы, судебные разбирательства, когда администрация колхозов-совхозов заключала договор с такими звеньями и они, поверив, работали честно. Приходило время получать заработанное, и тогда у бухгалтера ли, директора на лоб лезли глаза. Ведь привыкли копейки платить. А здесь... "Больше директора хотите получить? Не выйдет!" В очередной раз обманутые люди искали правды у прокурора, в судах. Но где она, правда?
Арендное звено в идеале - это уже не огромный колхоз, где все вокруг не твое, а пяток-десяток людей, работающих друг у друга на глазах и знающих, кто чего стоит. Такие звенья (повторяю: в идеале) и создавались добровольно: кто с кем захочет работать. Трудяга к трудяге. Берешь у колхоза по договору технику, семена, горючее или скотину, корма - за все платишь, но и колхозу же продашь произведенное. А потом подсчитывай, с барышом или без последних штанов остался, если плохо пахал и сеял, зря жег горючее (за водкой на "Кировце" ездил), морил голодом скотину, получая по 60 граммов привеса в разгар зеленого лета.
Общий переход к землеробу-хозяину от нынешней системы (без пожара революций), на мой взгляд, лежит в русле аренды. Глубокая аренда, когда каждое колхозное подразделение - полный хозяин на своем участке. А меж собой полеводы ли, животноводы, гараж, зерноток связаны договорными отношениями. Пообвыкнутся, поймут вкус такой работы - тогда с Богом на выкуп.
Путь, конечно, не гладкий, как на этом листе бумаги. И кто-то из экономистов, сельских спецов посмеется над наивностью литератора. Но если есть иные способы не единичного, а массового перехода от всеобщего и чужого к своему, личному, то где они? Ведь теперь мы вовсе никуда не идем. Топчемся на месте, катимся вниз. Как в старые времена, пытаемся залатать то одну, то другую прорехи. Но главное - чего-то ждем. То ли "наших", то ли манны небесной. Все. Начиная от высокого правительства, которое сделает шаг вперед, а потом, убоявшись, попятится. Указ президента и постановление правительства от декабря 1991 года оказались во многом лишь пустой угрозой. По-прежнему здравствуют хозяйства, где у коров козьи удои, у свиней да гуляка комариные привесы, а у руководителей, испуганных поначалу, давно отлегло от души: давали деньги и будут давать. Одинаково люди живут в хозяйстве передовом и отстающем, на одинаковых "волгах" катаются их руководители. А фермерам, даже очевидно перспективным, отвечают: "Земли нет и не будет".
Ожидание второго и третьего шагов в земельной реформе затянулось. И если растерянность простима доярке, скотнику или замученному председателю колхоза, то люди, принявшие на свои плечи груз руководства районом, областью, а главное - страной, должны видеть, куда ведут они сельский мир. А если не видят, не знают или изуверились, то честнее уйти, как это сделали четыре председателя в Алексеевском районе. (Пока писались эти строки, кажется, и пятый ушел.) Спасибо за честность. Потому что слепые поводыри слепых у нас уже были не раз. Оглянитесь: куда они нас привели?
* * *
Когда рушатся великие государства, люди остаются и приходят в себя не вдруг. И правят ими тогда не новые законы, а обыденная экономика жизни, указами ее не сразу возьмешь. Обыденная жизнь вековечно мудра и поэтому, будто бы подчиняясь новым законам, приспосабливается к ним, при нужде находя в законах "прорехи" и "дыры", продолжая существованье. Житейскую экономику не сломать, не изменить в одночасье.
Колонне танков ли, тракторов можно отдать приказ: в 16.00 всем повернуть на 90о. И послушная колонна повернет. В 19.00 - на 180о! И снова получится. Конечно, будут отдельные недостатки. Но в общем, можно с высоты наблюдательного пункта даже полюбоваться картиной впечатляющей.