Очнуться заставил голос Филиппа. Он сел потихоньку сзади нее и, потирая руки, довольно сказал:
- Ведет словно заправский конюх.
- Лошадка просто великолепна, - воскликнула Эми и сразу замолчала, почувствовав комок в горле.
- Да, мы не лыком шиты, - заважничал Филипп, когда была зачитана родословная кобылы. - Лошадь заинтересовала одного южноафриканского магната, да и шейх из Саудовской Аравии положил на нее глаз.
- Да? И где же этот араб?
- Сомневаюсь, чтобы он здесь присутствовал, но его представитель вон там, - Он показал рукой.
- Ого, Ленгли здесь, - пробормотала Эми, увидев в толпе Анну и Роджера. Странно, что она до сих пор их не заметила, особенно Анну, в ярко-желтом платье и красной косынке.
Вначале продажа шла как-то вяло. Заметив это, Эми повернула к Филиппу озабоченное лицо, однако выглядел он вполне спокойно.
- С нами играют в кошки-мышки, - объяснил он тактику покупателей.
Действительно, до поры до времени так оно и было. Потом напряжение увеличилось, ставки начали расти. Многоголосый шум трибун постепенно перешел в настоящий рев. В толпе Эми различила телевизионщиков - значит, торги получат широкое освещение и рекламу. Когда цена их кобылы перешла за пятьдесят тысяч долларов, покупателей осталось только трое: южноафриканец, представитель шейха из Саудовской Аравии и... Роджер Ленгли. Цена росла и стала столь высока, что южноафриканец выбыл из торгов. Эми, не ожидавшая такого поворота событий, крепко вцепилась в руку Филиппа, с волнением наблюдая за тем, что будет дальше.
За мгновение до того, как прозвучал последний удар молотка, рука Роджера Ленгли взметнулась вверх.
Итак, лошадь оставалась в Австралии.
На трибунах воцарилась мертвая тишина, тут же сменившаяся таким оглушительным ревом, что кобыла испуганно затанцевала возле своего коновода. Однако Джун, тоже увлеченная накалом торгов и пораженная конечной суммой, крепко держала лошадь.
Сиднейский аукцион освещался в прессе, был показан по телевидению. От глаз репортеров ничего не ускользнуло - и то, как Эми вцепилась в Филиппа и сосредоточенно следит за ходом торгов, как он обнимает жену после решающего удара молотка и как Роджер Ленгли улыбается своей супруге. В прессе появились фотографии - Ленгли с кобылой и Старк с кобылой, супруги Ленгли и Старк вместе, а также снимок Джун. Их поздравляли, у них брали интервью. Этот день стал счастливым и для продавцов, и для покупателей, которые превратились в героев репортажей.
Эми едва держалась на ногах, когда супруги вернулись домой.
- Ну и денек, - выдохнула она, захлопнув входную дверь.
- Да. Хочешь чего-нибудь?
- Только одного - побыстрее добраться до постели.
Он взял жену на руки и направился к спальне.
- Сегодня ты просто восхитительна. Эми забавно сморщила носик.
- Ну, вряд ли что-то зависело от меня - все сделала наша лошадь.
- Я имею в виду другое. - Он начал расстегивать ее платье. - Ты прекрасно держалась с репортерами и с Ленгли. Так и должна держаться моя жена в подобных обстоятельствах. - Филипп расплылся в улыбке. - Именно так и было.
- Я рада. - Эми не пыталась скрыть, как ей приятны слова мужа. - Но успех на торгах - целиком твоя заслуга: ты не только вырастил лошадь, но и спас ей жизнь, когда у нее были колики. Помнишь?
- Ну, это моя обычная, повседневная работа, - скромно согласился Филипп. - Сядь, Эми.
Она послушно села, и муж продолжал раздевать ее, словно ребенка. Затем накинул ей на плечи халат. Она благодарно улыбнулась.
- Филипп?
- Что, дорогая?
Поглядывая на жену через плечо, он начал переодеваться сам.
- Роджер Ленгли, наверное, страшно богат?
- Да.
- Как ты думаешь, он богаче шейха?
- Сомневаюсь, но все равно денег у него достаточно. А почему ты спрашиваешь?
- Женщины любопытны...
- Ложись-ка спать, дорогая. - Филипп присел на край кровати и игриво приложил палец к губам жены. - Больше не произнесу ни слова, пока ты не расскажешь, как препятствовала сегодня свершению правосудия. Джун доложила мне об этом.
От неожиданности Эми замерла.
- Она так сказала? Как странно! Ведь все случилось из-за нее. Я бы никогда не стала превышать скорость, если бы не Джун, которая опаздывала...
- Как же ты уклонилась от штрафа? Разве это возможно?
- Оказывается, вполне. Если ты успеешь открыть рот до того, как полицейский начнет выписывать штраф.
- У тебя есть опыт в таких делах, да? - Он пытливо взглянул ей в глаза.
- Нет, никакого опыта у меня нет. Первый раз в жизни я сознательно состроила глазки. О нет, не подумай, что я такая же кокетка, как все женщины. Никогда не кокетничала с тобой и не использовала таких приемов в наших отношениях, и... - Она неожиданно остановилась, закусив губу.
- Ну что ж, ценю твою искренность. - Хорошее настроение не покидало его. - А теперь закрывай глаза; видно, как ты устала.
Давай выключим свет и полежим вместе, если ты позволишь мне устроиться рядышком и обнять тебя. Помнишь, ты говорила, что это помогает тебе расслабиться.
Так Эми и заснула в объятиях мужа, позабыв все тревоги суматошного дня, неприятные слова Джун и то, как выглядела Анна и как вели себя Роджер и Филипп, пожимая руки и поздравляя друг друга с удачной сделкой. Однако их внешнее дружелюбие не обмануло Эми - мужчины явно испытывали взаимную неприязнь.
Глава 8
- Эми, почему бы тебе не отдохнуть? - Было уже три часа. - Вечером мы приглашены на бал, а последние полчаса ты без конца зеваешь.
- Извини, - ответила жена и неожиданно зевнула снова. - Хорошо, пойду полежу.
Она улыбнулась, Филипп нежно ее поцеловал.
Эми переоделась и устроилась на диване, чтобы расслабиться, обдумать то, что произошло с ней и вокруг нее за последние несколько дней. Однако неожиданно уснула и проспала два часа. Что это со мной, почему я постоянно такая сонная? Ничего не хочу и не могу ничего делать, удивилась Эми, проснувшись с сильной головной болью.
Помогло старое, испытанное средство - освежающая ванна. Приняв ее, Эми уселась перед зеркалом и занялась прической и макияжем, все еще думая о своем странном состоянии. Она понимала, что нельзя сидеть сложа руки, даже не пытаясь хоть как-то повлиять на ход событий. От нее не укрылась нарастающая между Филиппом и Роджером неприязнь, да и мысль об Анне не давала покоя, особенно после разговора с Джун в машине. Наверно, я слишком впечатлительная, болезненно реагирую на каждую мелочь, все задевает меня, и ничего не могу изменить, думала Эми, машинально водя расческой по волосам и устремив в зеркало невидящие глаза.
- Эми?
Она очнулась, с удивлением увидев отраженное лицо мужа.
- Я не слышала, как ты вошел.
- Еще бы, мыслями ты далеко отсюда.. Можно поинтересоваться, о чем думаешь, дорогая? - Филипп, как всегда, обворожительно улыбнулся и внимательно посмотрел на нее.
- Так много всего произошло за последние дни, - задумчиво отозвалась Эми. - Есть над чем поразмышлять. Поспала пару часов, а все равно встала совершенно разбитой, сама не знаю отчего.
- Разбитой? Но выглядишь ты превосходно! - Он окинул ее восторженным взглядом. Воспрянув духом, она повернулась к мужу.
- Надеюсь, что буду выглядеть еще лучше в бальном платье.
Новый наряд состоял из пышной юбки, доходящей почти до пола, и лифа. Такой фасон смотрелся необычно, но Эми очень подходил, как и цветовая гамма туалета. Ярко-голубой шифон добавил блеска ее глазам. Пуговички лифа были сделаны в форме крошечных головок лошадей. Ведь бал давался в честь завершения аукциона!
- Ну вот, - сказала Эми чуть позже, поправляя платье и подбирая волосы в сложную прическу. Она украсила ее крошечными цветами, выполненными из того же материала, что и платье. Сумочка и туфли были серебристого цвета.
- Где ты нашла такой наряд? - восхитился Филипп, созерцая жену во всем великолепии. На щеках Эми вспыхнул румянец.
- У меня такое чувство, что платье само нашло меня. Как только я его увидела, другие фасоны перестали для меня существовать. Я поняла, что могу надеть только этот наряд.
- Действительно, сшито как будто специально для тебя, - согласился Филипп.
- К тому же платье и очень удобное. - Эми повернулась, демонстрируя наряд. - В нем легко танцевать, и у него еще одно несомненное достоинство уникальность. Второго такого платья нет, и оно стоит больших денег. Твоих денег, Филипп!
Муж продолжал молча любоваться то ли красивым платьем, то ли прелестной его обладательницей.
- Надеюсь, ты не возражаешь против покупки? - спросила Эми. - Обычно моему отцу требовалось время, чтобы привыкнуть к подобным тратам. Он поднял бы бунт, узнав о цене. Я уже жалею, Филипп, что ввергла тебя в такие расходы. Ведь, помнится, я дала слово, что буду скромной женой и разумной хозяйкой. Теперь это обещание обернулось против меня.
- Эми... - Он дотронулся до ее подбородка. - Напротив, я счастлив видеть тебя такой ослепительно нарядной и красивой. И перестань терзаться.
- Рада это слышать. Обещаю, такого рода сюрпризы не будут частыми, смущенно произнесла Эми. И, прежде чем муж успел ответить, сделала ему комплимент:
- А вот ты сегодня способен кого угодно ошеломить.
И она была права. Перед ней стоял чертовски красивый мужчина в черном смокинге, накрахмаленной белой манишке с галстуком-бабочкой изящной ручной работы.
- Придется не спускать с тебя глаз, слишком ты сегодня хорош. Не успею оглянуться, как окажусь одна.
Уже сидя в машине, Эми неожиданно сказала:
- Я думаю, они все там будут.
- Скорее всего. - Муж понял, о ком она подумала.
Действительно, Эми не ошиблась. Они там были.
Супруги Ленгли, Джун в сопровождении южноафриканца, представитель шейха из Саудовской Аравии, руководство Ассоциации коневодов и много малознакомых людей собрались в загородном клубе.
Придется справиться и с этим, приказала себе Эми и, сделав глубокий вздох, шагнула в зал с гордо поднятой головой.
Первой подошла Джун, воспользовавшись перерывом между танцами.
Она присела на свободное кресло рядом с Эми и прошептала:
- Я хочу извиниться перед тобой. Услышав эти слова, Эми в изумлении уставилась на Джун.
- За что? - якобы не понимая, спросила Эми. - Может, и я в чем-то виновата перед тобой?
Но Джун, казалось, ее не слышала.
- Конечно, то, что я тебе наговорила об Анне, вызвано то ли ревностью, то ли завистью - сама не пойму. Меня разозлило, что Филипп порвал с ней отношения, а Анна до сих пор остается моей подругой...
Женщина замолчала. Эми видела, как ей неловко, с каким трудом она подбирает слова. Но Джун храбро подошла к главному.
- После их разрыва у меня была надежда занять место Анны. Я очень старалась, но появилась ты, и все надежды рухнули. Я тебе завидовала, что и было причиной моего недостойного поведения по отношению к тебе. Прости, если можешь.
Эми растерянно внимала этим откровениям, столь неожиданным в такой торжественной обстановке.
- О... Я догадывалась, то есть я хочу сказать...
- Тебе не надо ничего говорить, Эми. - Похоже, Джун была сама удивлена порывом своей откровенности. - Странно, недавно я и подумать не могла, что решусь так вывернуть себя наизнанку.
- Но почему ты сказала мне это именно сейчас?
Джун отвела глаза в сторону, взгляд ее начал блуждать по залу, пока не остановился на молодом южноафриканце.
- Кажется, я встретила другого мужчину, - задумчиво произнесла она.
Эми внимательно посмотрела на ее лицо, и ей показалось, что Джун уклонилась от ответа. Это ощущение окрепло, когда женщина добавила:
- Между прочим, я ухожу из конторы Филиппа.
- О Господи, неужели ты способна это сделать? - опешила Эми. - То есть, я хотела спросить...
- Да, я должна это сделать, мне следовало уйти еще несколько лет назад.
Она замолчала, увидев приближающуюся к ним Анну.
- Могу я к вам присоединиться? Все мужчины упиваются своими скучными деловыми разговорами. Поэтому я тихонечко сбежала от одного из них. - Анна капризно выпятила губу.
- Конечно! - в один голос воскликнули Эми и Джун.
Пожалуй, впервые они были единодушны в своем желании. Анна положила конец нелегкому разговору, и обе этому обрадовались. Бросив взгляд в сторону Филиппа, Эми увидела, что он посматривает на нее, хотя и кажется, что все его внимание отдано собеседнику. Как странно, подумала она, в зале три женщины, которые влюблены в него или когда-то были влюблены. Что думает об этом он и окружающие? Судачат ли? Внутренний голос подсказывал, что они обсуждают, как Эми Старк справится с одной бывшей и другой возможной любовницами. Что ж, пусть смотрят, как я это сделаю.
Анна между тем обратилась к Джун:
- Расскажи, пожалуйста, как Филипп спас жизнь этой прелестной лошадке.
И Джун принялась расписывать, как самоотверженно ухаживал за кобылой хозяин, будучи единственным человеком, которому животное позволяло притрагиваться к себе.