— Не надо этого делать! — воскликнул Атрог. — У нас хватает неприятностей и без шуточек подобного рода!
— Бот видите, месьоры, — грустно улыбнулся каттакан. — В прошлом дела обстояли ничуть не лучше — нас пытались убить все и каждый. Именно поэтому я, вкупе со своей семьей, взял в союзники самое сильное чувство человека — страх. Страх перед непознанным! Мы захватили древний полуразрушенный замок альбов, завалили входы в подземелья, ставшие нашим домом, дабы человек туда не пробрался, и стали наводить ужас на всю округу…
— И каким же, интересно образом? — спросил Атрог. — Надеюсь, никакого членовредительства?
— И такое было, — спокойно признал Рэльгонн. — Пример: четыреста восемь лет назад Райдор страдал от деспотизма графа Рика из поместья Антор… Жуткий был человек скажу я вам! Тиранил своих кметов, грабил проезжающих на дорогах, набрав шайку головорезов даже осмелился осаждать замок герцога. Да-да, граф Рик попытался взять этот замок. Сладу с ним не было никакого. А когда он во всеуслышанье пообещался истребить рудненских вампиров — невероятный наглец и честолюбец! — мы решили… э… истребить его самого. Причем показательно. Тем самым мы убивали двух зайцев — избавили Райдор от дикаря и варвара с графской цепью на шее и подтвердили свою репутацию кошмарных упырей, способных на самые черные злодейства.
— А, как же, помню эту легенду, — фыркнул месьор Атрог. — Кажется, вампиры сожрали графа Рика прямиком на пиру, в его замке?
— Именно. Причем мы, как существа не чуждые страсти к прекрасному, обставили покушение на графа со всей надлежащей помпой — сами понимаете, всякие красивые магические эффекты, фонтан крови из шеи его графской милости, хохот и завывания… Это был великолепный спектакль. А поскольку общее представление о вампирах у людей тогда давно сложилось и все полагали, что укушенный упырем человек сам превращается в ночного монстра, графу, уже после смерти, его же приближенные забили в грудь деревянный кол, потом тело сожгли, а пепел смешали с глиной, дождались пока она застынет и выбросили в озеро. Могу привести несколько подобных примеров, один другого краше!
— Короче говоря, лучше быть вашим союзником, а не врагом, — сказал господин управитель. — И я рад, что мы теперь сотрудничаем во имя общей цели. Однако, как связать между собой вашу борьбу за выживание в чужом мире и развлечения, о которых спрашивал месьор Гвайнард?
— Все очень просто, — снисходительно ответил Рэльгонн. — Мы продолжаем поддерживать легенду. Более по привычке, нежели из необходимости. На всякий случай. Пусть уж простецы, да и дворяне, нас боятся — так каттаканы чувствуют себя в гораздо большей безопасности. Так что иногда мы можем устроить какое-нибудь эффектное представление на пирушке в близлежащем баронском замке или смертно перепугать кметов, заночевавших в лесу. Сейчас мы никого не убиваем… Это всего лишь невинные шалости.
— Ничего себе — шалости! — фыркнул Эйнар. — Эдак человека можно до разрыва сердца довести!
— Абсолютно согласен, — кивнул месьор Атрог. — Господин Рэльгонн, умоляю, шалите как можно дальше от Райдорского замка, иначе неприятности будут в первую очередь у меня, как начальника тайной службы.
— И у нас, как охотников на чудовищ, обязанных по требованию обывателей истреблять вампиров, — заключил киммериец. — Впрочем, я уверен, Рэльгонн до подобных пошлостей опускаться не станет — все-таки, Райдор такой же его дом, как и наш. Опасаться следует допплегангера, который запросто устроит местным жителям кучу неприятностей.
— Кажется, эта тварь улетела, — сказал Гвай, снова оглядев небеса. — Печально… Где нам теперь его искать?
— Выследим, — уверенно сказал Рэльгонн. — Постойте-ка, что за шум, а драки нет?
Со стороны закрытых ворот замка пришел звук гонга, установленного рядом со въездом в резиденцию герцога — кто-то настойчиво бил в него деревянным молотом. Да так, что металлический грохот разносился по всей округе.
— Кого нелегкая принесла среди ночи? — задал сам себе вопрос месьор Атрог. — Идемте, взглянем.
Вооружившаяся стража отворила калитку, прорезанную в правой створке ворот, Атрог, вместе с тремя гвардейцами и охотниками вышел на площадку, с которой начиналась короткая дорога вниз, со скалы.
— Защиты ваша милость!
Трое бородатых детин, судя по одежде и внешнему облику — простецы, коренные райдорцы. Видом похожи на мастеровых или гуртовщиков.
В принципе, по законам герцогства, любой подданный его светлости мог в любое время потребовать у дворянина защиты от любых посягательств на жизнь или собственность — простецы платили налоги и жили на земле герцога, а значит он обязан был защищать своих подданных силой оружия или закона. Но почему кметы прибегают в замок после полуночи? Пожар, война, нападение?
Атрог приобрел надменно-грозный вид дворянина, которого осмелилось потревожить по пустякам немытое мужичье.
— Чего колотитесь? — рявкнул он. — До утра не подождать?
— Т-там… — заикнулся самый старший и самый бородатый. — Там упырь, ваша милость! Мы уж и в дом Ночной Стражи, что на Волчьей улице, бегали, но домоправительница сказала, будто они в замок с вечера ушли…
— Упырь? — Гвай мельком покосился на Рэльгонна, натянувшего капюшон едва не до подбородка. — Покусал кого?
— Нацеливался! — воскликнул простец. — Он возле колодца на постоялом дворе «Синий медведь» валяется! Страшный — жуть! Хозяйка за Ночной Стражей послала, а мы и подходить боимся!
— Упырь валяется во дворе таверны, — медленно сказал Конан, пробуя эти слова на вкус.
— Какое удивительное дело! Ничего не понимаю!
— За лошадьми бежать нет времени, — быстро сказал Гвай и повернулся к простецам. — Быстро бегите обратно на постоялый двор, мы сейчас будем! Месьор Атрог, отошлите стражу. Рэльгонн, сможешь немедленно доставить нас к «Синему медведю»?
— Запросто, — подал плечами вампир. — Возьмите меня за руки…
— Нет, только не это! — запротестовал Конан. — Я лучше пешком.
— Это приказ, — процедил сквозь зубы Гвай.
— Сам отлично знаешь, прыжок через Ничто абсолютно безопасен. Ну?
— Прыжок через Ничто? — заинтересованно спросил месьор Атрог, осторожно касаясь руки упыря. — Это что такое?
— Сейчас увидите, — любезно отозвался Рэльгонн. — Полетели? Полетели!
* * *
Конан вновь почувствовал головокружение и крайне неприятное чувство падения — будто в пропасть летишь. Киммериец вместе со всеми прочими охотниками и господином управителем на мгновение окунулся в черный омут на самом дне которого мерцал неестественный, не принадлежащий миру людей синеватый огонь, перед глазами мелькнули звезды-светлячки… Переход через Ничто казался мигом смерти — это было довольно страшно, однако, если привыкнуть, то можно перестать бояться. Так или иначе полезное свойство упыря в единый момент перемещаться откуда угодно куда угодно не раз спасал Ночным Стражам жизнь.
— Бои милостивые, — охнул Атрог, пошатнулся и непременно упал бы на деревянную мостовую перед воротами постоялого двора, не поддержи его Гвай. — Где мы? Впрочем я вижу… Гвайнард, отпусти меня, я в полном порядке, хотя и не совсем понимаю, как мы тут очутились.
— Потом расскажем, — отмахнулся Рэльгонн. — Идемте во двор, слышите, там шумят?
Поглядеть на клыкастое чудо, действительно (к безмерному изумлению Конана и остальных!) валявшееся рядом с разбитым колодезным срубом, сбежались едва ли не все постояльцы заведения. У всех в руках факелы, многие вооружены топорами и кинжалами. Несколько купцов, торговцы из поселков, привезшие на продажу в столицу герцогства мед или лен, здоровенные широкоплечие гуртовщики, троица разгильдяев в драных на заду и коленях кольчугах из городской стражи — все они широким кругом обступили слабо подергивающееся скользкое тело гигантской летучей мыши с головой, в точности копирующей голову Рэльгонна.
Подходить близко к упырю никто не решался — люди боялись колдовства.
— Что случилось? — простецы почтительно расступились, пропуская грозного начальника тайной стражи герцога и господ охотников. — Кто-нибудь может внятно объяснить, откуда это тут взялось?
Командир караула городской стражи, сбиваясь с пятого на десятое и постоянно перебиваемый своими невоспитанными подчиненными попытался было рассказать, что упырь свалился прямиком с неба, но Атрог только поморщился и жестом приказал потертому блюстителю заткнуться.
Вперед вышла хозяйка «Синего Медведя» — высокая, еще не старая женщина весьма решительного вида, известная всему Райдору как Грида из Пайрогии, уважаемая вдова и успешная содержательница далеко не самого худшего постоялого двора. В руке Грида держала тяжеленький арбалет — в большинстве домов Райдора на всякий случай хранилось оружие, поскольку даже жителям столицы герцогства приходилось опасаться набегов со стороны Вольных Баронств Пограничья.
— Дозвольте сказать, ваша милость, — хозяйка быстро, но почтительно поклонилась Атрогу. — Мы уже ко сну собирались отходить. Я послала девку-прислужницу к колодцу, набрать воды на утро… Вдруг — крик, шум-гам, грохот какой-то…
По словам госпожи Гриды выходило, что когда служанка наполнила водой два кожаных ведра, то ее едва не убил упырь, однако тварюга не рассчитала и с размаху влепилась в колодезный сруб, разбив ворот и повредив несколько бревен.
— Невероятно, — пробормотал каттакан. Пока Атрог выслушивал хозяйку, Рэльгонн, Конан и Гвай осторожно присели рядом с телом под¬дельного упыря. — Он оглушен, понимаете?
— Еще бы не понимать, — кивнул Гвайнард. — Бедный маленький допплегангер еще не обжился как следует в теле каттакана и решил начать охоту, но не учел, что полет на крыльях — дело довольно сложное. Воображаю, с какой скоростью он планировал вниз — едва весь колодец не своротил! Асгерд! Давай быстро дай мне серебряную удавку!
— Я уверен, что и обычному каттакану бы не поздоровилось, случись ему эдак расшибиться, — шептал Рэльгонн из-под капюшона. — Что вы собираетесь с ним делать?
— Для начала посадим на цепь, — ответил Гвай. — Допплегангеры не умирают от серебра, поскольку нечистой силой не являются, однако серебро мешает им превращаться.
— Может, его лучше убить? — спросил Конан и легонько толкнул безжизненную тушу носком сапога.
Вот этого ему делать совершенно не следовало.
— Что… — заикнулся Гвай, хватаясь за клинок, однако допплегангер его снова опередил — имитатор, при прикосновении немедленно получил от киммерийца его облик, а поскольку сознание у варвара оставалось ясным и незамутненным, то и последовавшего за падением на колодезный сруб оглушения у твари словно и не бывало…
Допплегангер чувствовал, что поимка ничего хорошего ему не сулит — в лучшем случае загонят обратно в подземелья, откуда он не сможет показаться на свет еще долгие годы, в худшем же — посадят в герцогский зверинец или просто зарежут. Посему, тварь выбрала почти беспроигрышное решение — если ее спутают с Конаном, то появится возможность невозбранно удрать. По крайней мере, люди не убьют имитатора сразу.
…Конан фальшивый с истинно киммерийской ловкостью вскочил на ноги, издал низкое рычание, которое от варвара можно было услышать только в мгновения ярости и бросился с кулаками на слегка растерявшегося от неожиданности Конана настоящего. Оба киммерийца повалились на землю, учинив перед ошеломленной публикой безобразную драку.
— Разнимите их! — завопил Гвайнард, но тут же опомнился: если другие люди коснуться допплегангера, он снова получит возможность к перевоплощению, и поймать его будет нелегко. — Нет, не трогайте! Разойдитесь!
Оба Конана, взрыкивая и мерзко сквернословя, катались в пыли двора и с упоением молотили друг друга кулачищами. Наконец одному из Конанов (никто так и не понял которому…) удалось вскочить на ноги и выхвалить кинжал. Второй сделал то же самое. Дело кончилось бы скверно, поскольку сила и умения у обоих было одинаковы — они бы запросто прирезали друг друга — но Гвайнард, уяснивший, что ситуацию следует немедленно взять в свои руки, выскочил вперед, встав между двумя взъерошенными и исключительно злыми киммерийцами.
— Гвай, отойди! — рявкнул первый. — Я сейчас из этой поганой твари отбивную сделаю!
— Заткнись, самозванец, — не остался в долгу второй и ввернул несколько таких словечек, что Асгерд залилась пунцовой краской, а публика, перед которой разыгрывался удивительный спектакль, одобрительно загудела.
— Так… — Гвай переводил взгляд с одного Конана на другого. — Варвар, прошу тебя как друга, брось нож! Сейчас мы во всем разберемся!
Оба выпустили кинжалы одновременно. Клинки упали на утоптанную землю.
— Какой ужас, — выдохнул Рэльгонн над ухом Эйнара. — Их ведь теперь не отличишь! Моя магия не действует, я уже попробовал…
— Я тоже, — мрачно ответил броллайхэн. — Заклинание Ключа в обоих случаях показывает, что передо мной — наш киммериец. Еще бы — допплегангер копирует его до последнего волоска!
Различались теперь Конаны только по степени изодранности и испачканности одежды, да тем, что у одного была свежая ссадина на скуле, а у второго не лбу. Оба тяжело дышат, смотрят злобно, вид имеют равно озадаченный и решительный.
— И не вздумайте даже подойти друг ко другу или к другому человеку! — приказал Гвайнард. — В этом случае оба получите метательные ножи в горло!
— Гвай, ты чего, на самом деле сможешь убить меня из-за этого гнусного перевертыша?
— Гвай, ты что с ума сошел, я же сейчас своими руками стервеца разорву! Будет знать, как в меня превращаться, паскуда!
Месьор Атрог, учуяв, что дело пахнет жареным, громко распорядился:
— Месьоры, попрошу очистить двор! Возвращайтесь в дом! Мы сами разберемся с оборотнем! Стража! Проследить, чтоб никто не выходил наружу — это государственное дело! Черная магия!
При упоминании черной магии, даже самые любопытные простецы заспешили к дверям таверны. Нахмуренные стражники заняли позиции у ступенек и скрестили короткие пики.
— Что мне теперь с вами делать? — страдальчески сказал Гвай, по-прежнему стоя между Конаном настоящим и его точной копией. — Покажите-ка мне амулеты Ночной Стражи! Оба!
Было незамедлительно предъявлено два совершенно одинаковых медальона в виде волчьей головы. От каждого исходили синие искорки — допплегангер умел замечательно копировать даже волшебство.
Поскольку теперь лишних зрителей не было, Рэльгонн откинул капюшон (введя троицу из городского караула в немалое смущение, мигом, впрочем прошедшее — Атрог просто показал блюстителям кулак, а связываться с начальником тайной управы было пострашнее, чем якшаться с любым вампиром). Затем упырь медленно обошел обоих киммерийцев и потыкал в каждого пальцем с острым длинным ногтем — ему опасаться было нечего, поскольку в памяти допплегангера его облик уже стерся: эти твари могли превращаться в определенное существо только один раз в жизни, следовательно вновь стать Рэльгонном имитатор теперь был не способен.
— Может, устроить поединок на мечах? — несмело предложила Асгерд. — Пусть боги рассудят.
— Ну, уж нет, — решительно ответил Гвай. — Кому как, а мне нашего варвара будет жалко отдавать на суд каких-то богов, которые и сами отличить его от перевертыша не смогут! А вот то божество, которое сотворило эту ошибку природы — я имитаторов имею в виду! — лично бы придушил за такие шуточки!
— Что ты сказал? — вскинулся упырь.
— Я сказал, что богов, которые порождают к жизни…
— Нет-нет, про имитаторов? Один момент, месьоры! Гвай, допплегангеры принадлежат этому миру? Хайбории? Они, случайно, не пришли из другой Сферы, как каттаканы?
— Увы, но это сомнительное добро принадлежит нам и только нам, — безнадежно ответил Гвайнард. — Что же, всю ночь здесь стоять будем? Надо что-то решать! Обращаюсь к досточтимому допплегангеру: клянусь честью гильдии Ночной Стражи, мы тебя отпустим на все восемь сторон света, только сознайся, что ты — это ты.
— Я — это Конан Канах из Киммерии!