- Он возвращается, - произнёс ольт неожиданно. - Поговорим о чём-нибудь другом. Но запомни вот что: меч у него редкостный и далеко не всякий способен поднять его. Так что если ты хочешь добиться своего, тебе придётся очень долго путешествовать рядом с ним. Возможно, до конца жизни.
- Я... - начала было девушка, но тут из мрака в круг света шагнул Ривллим и вывалил на траву огронмую груду клубней.
- Часть зажарим сейчас, - пояснил он, - часть позже. Предупреждаю сразу, это не самое вкусное, что существует в природе.
- Кому что нравится, - заметил ольт. - Если *тальгу* хорошенько потушить с... - он осёкся. - Впрочем, сейчас не время обсуждать кулинарию.
Не произнося более ни слова, он встал и исчез во тьме.
Девушка взяла в руки большой клубень и закрыла его ладонями.
- Ты спрашивала его о том, что такое *хелауа*? - спросил воин, ловко закапывая часть оставшихся в горячую золу.
- Спрашивала, - ответила та равнодушно.
- Я понимаю, что он не ответил.
- Правильно понимаешь.
- Подлинный ольт, - произнёс воин и, осторожно сняв с себя котомку, положил её поодаль. - Необычный человек. Жаль только, что слепой. Это должно быть ужасно.
- Он, похоже, не так слеп, как кажется, - ответила девушка, не разжимая ладоней. - Так что по поводу моего предложения? Ты действительно поможешь мне вернуться домой?
- После возвращения в Меорн - да.
- Ты всегда держишь слово?
- До настоящего времени считал, что всегда.
- Держи, - девушка разжала ладони и на траву перед следопытом упал дымящийся, потрескавшийся, превосходно приготовленный клубень.
Воин долго смотрел на неё, не произнося ни слова.
IV.
Во сне он встал с лужайки, на которой уснул рядом с Фиар, и огляделся по сторонам. Ольт сидел, скрестив ноги, спиной к костру. Воин вспомнил, что ольт предложил себя в качестве часового. На недоумённый взгляд Ривллима он ответил, что если противник не выдаст себя звуком, то им всё равно с ним не справиться. Аргумент показался убедительным, учитывая, что слух у слепого оказался фантастически острым. Он отлично слышал то, что человек произносил шёпотом на расстоянии в тридцать шагов. Поистине, всегда найдётся, чем восполнить утерянное.
Итак, он встал. Фиар, с которой они спали спина к спине, что-то прошептала и потянулась, не просыпаясь. Воин долго смотрел на неё, поражаясь странной позе, которую она приняла. Необычная для человека - чуть выгнувшись назад, руки и ноги вытянуты вдоль тела, пальцы согнуты, словно у кошки, приготовившейся напасть. Постойте, может, она оборотень? Тогда многое стало бы понятным. Подумав немного, воин отверг это предположение. Во-первых, сейчас полнолуние. Во-вторых, оборотни терпеть не могут ни людей, ни прочие расы. Он склонился над Фиар и осторожно взял в руки прядь её волос. Тонкие и невероятно густые.
Он вспомнил, что Фиар пообещала сделать с ним, если он "невзначай" прикоснётся к ней ночью и усмехнулся. Ну ладно. Так что же его подняло?
Дорога, возле которой находилась лужайка, уходила туда, где должен был располагаться центр Шести Башен. Да, старинное название этого города-крепости так и переводится: Шесть Башен. Безо всяких излишеств.
Далеко-далеко, за пределами чёткой видимости, что-то слабо светилось. Словно крохотный светлячок - наподобие тех, что вились вокруг них вечером. Только "светлячок" этот должен быть величиной со слона, раз виден на таком расстоянии.
За неимением других идей, воин направился в сторону светящегося пятнышка. Оно было туманным, расплывчатым, текучим. Но не такое, как призрачные огоньки в некоторых лесах близ Меорна или, скажем, на Синих болотах. Те удаляются, меняют очертания, манят неосторожного путника дальше, дальше, дальше. Это же спокойно мерцало у самого горизонта.
Стоило сделать первый шаг по дороге, как Ривллим взлетел в воздух. И сразу же понял, что спит. Где ещё, как не во сне, можно было настолько плавно и неторопливо плыть по воздуху, управляя полётом одним лишь усилием мысли? Ощущение было неземное.
Оказалось, что можно ускорять или замедлять полёт, ныряя вниз или, соответственно, взлетая вверх - словно рыба в воде. Не нужно было ничем двигать, достаточно только сосредоточиться. При всём этом полёт не мешал следопыту думать.
Шелна здесь нет, тут и думать нечего. Обойти все Башни, правда, придётся всё равно - хотя бы для того, чтобы можно было смотреть в глаза его родственникам, не отводя взгляда. А потом - медленно, осторожно двигаться в сторону Меорна. Там доложить обо всём и - раз пообещал - проводить эту зазнавшуюся молодую особу домой. Кстати, совершенно не понятно, что тянуло его за язык обещать такое.
Светящийся силуэт постепенно приближался.
В конце концов показалась центральная площадь. Та, от которой и исходило сияние. Шесть высоких зданий выходили на площадь; шесть серых прямоугольных кусков гранита, пристально осматривавших её многочисленными чёрными мёртвыми глазами.
Посреди площади стоял постамент. На нём, несомненно, должна быть статуя. Только нет статуи; а сияние, судя по всему, исходило от самой площади. От камня под ногами. От постамента. От воздуха над головой. Воин приземлился и понял, что именно сюда он должен был попасть. "Зачем" - вопрос другой. Что-то должно случиться, несомненно, но что именно?
- Никто не сможет ответить тебе на этот вопрос, - из-за постамента вышел ольт Вемкамтамаи и, уставившись прямо на него пустыми глазницами, остановился шагах в трёх от следопыта. - Ты один знаешь то, что должно случиться. - Воин заметил, что окружавшие площадь строения сдвинулись. Немного, но заметно для глаза.
- Отчего здесь нет статуи? - спросил воин, указывая на постамент. Вопрос, несомненно, был не из самых умных, но кто обязан вести себя здраво во сне?
- Статуя была, статуя ушла. - С другой стороны постамента вышел ещё один Вемкамтамаи и остановился с другой стороны, сверля собеседника провалами отсутствующих глаз. - Статуя решила, что ей нет дела до мира и покинула его. Теперь мир рассыпается на части.
Послышался странный треск.
Воин опустил взгляд и увидел, как по мостовой под его ногами пробежала трещина. Инстинктивно он отошёл, чтобы обе ноги стали по одну сторону от разлома. Оглянулся. Здания вокруг площади вновь сместились.
- Что за статуя? - спросил Ривллим, поворачиваясь от одного ольта к другому и не встречая ничего, кроме пустого выражения на неправдоподобно гладких, словно отполированных до блеска лицах. Куда она ушла?
- Твоя статуя, - послышался голос сверху и воин, задрав голову, встретился с мрачным лицом Вемкамтамаи. Третий ольт стоял на постаменте. - Отыщи её и спроси, отчего она решила сбежать. Но поторопись, поскольку время уходит.
Вновь треск. Одно из медленно вращающихся вокруг площади зданий раскололось пополам. Песок посыпался изнутри него.
- Но я не успею! - крикнул воин отчаянно. - Всё происходит слишком быстро!
- Я помогу тебе, - отозвались три голоса с трёх сторон и два остальных ольта вспрыгнули на постамент. Там они встали, все втроём, лицами наружу, упираясь плечами в плечи остальных и взявшись за руки. Тут же зловещий треск и шорохи, доносившиеся со всех сторон, замерли, а трещина у ног следопыта сомкнулась. Сомкнулось и здание, оставив только груду песка у своего основания. Лица ольтов (или ольта?) отражали сильное напряжение.
- Не мешкай, - произнесли три голоса и три головы кивнули, каждая в свою сторону. После чего порыв ветра поднял в воздух лёгкого, как пушинка, воина и с головокружительной скоростью повлёк назад, к костру, всё быстрее и быстрее. Окружающий мир размазаля, рёв ветра оглушал.
"Сейчас я разобьюсь", подумал воин и зажмурился.
Что-то толкнуло его под ноги.
Он открыл глаза. Он по-прежнему стоял у костра, рядом со спящей Фиар, рядом с ольтом, по-прежнему сидевшим спиной к едва тлевшему костру. Воин поднял голову. Было двойное полнолуние - и именно сейчас два ярко-лимонных диска, меньший под большим, освещали спокойный ночной пейзаж. Оглушительно пели насекомые; где-то вдалеке слышались охотничьи крики сов.
Небо резко повернулось, превратившись на миг в сплетение светящихся дуг. Когда оно остановилось, никаких лун на нём уже не было, а рисунок созвездий едва заметно изменился. Сильное головокружение поразило Ривллима и он почувствовал, что падает...
...Открыв глаза, он понял, что всё ещё ночь. Костёр слабо тлел, пели насекомые, всё было, как и прежде. Только теперь Ривллим надеялся, что он уже не спит. Да, действительно, он не спал; потому, что веки были тяжелы и стоит ему только прикрыть их, как он мгновенно уснёт вновь. Хвала богам, этот жуткий сон прошёл. Хорошо бы до утра ни видеть больше никаких снов.
Фиар прижалась к нему; следопыт ощущал жар, исходящий от неё - но то был не жар лихорадки. Он припомнил, как она обожгла его лёгким прикосновением, как испекла клубень, подержав в ладонях. Наверняка именно за это её держали в клетке - мало ли для чего магам может потребоваться такое...
Девушка что-то прошептала во сне и чуть слышно всхлипнула. Правая рука её опустилась на плечо следопыта и тот вновь поразился её силе и температуре. Он даже подумал, не стоит ли ему осторожно снять с себя её ладонь, но не стал этого делать по двум причинам.
Во-первых, она может проснуться, и тогда жди неприятностей.
Во-вторых, будь он неладен, это было приятно.
Последней мыслью, что посетила следопыта перед тем, как он провалился в целительный и крепкий сон без сновидений, было то, что все три ольта там, у постамента, были без сандалий.
Странно, не правда ли?
* * *
- Доброе утро, доброе утро, - услышал следопыт, едва только открыл глаза. Солнце уже поднималось над стеной и вот-вот его кипящие лучи ударят его прямо в глаза. - Наш спаситель мог бы отдыхать и дольше.
Голос принадлежал ольту и в нём не было ни капли иронии. Рывком поднявшись, воин тут же ощутил то неприятное состоние, что приходит, когда спишь в одежде. Тело протестовало против подобного обращения. Ну да, давненько я не участвовал в войнах...
У костра стоял котелок, в котором дымился какой-то травяной настой. Три компонента напитка следопыт мог опознать, остальное же не вызывало устойчивых ассоциаций. Но пахло приятно.
Ольт пил травяной чай с видимым наслаждением; девушка, как заметил Ривллим, пила его через силу. Не привыкла, видимо. Пожелав всем доброго утра, следопыт твёрдым шагом направился к бассейну. Надо бы умыться.
И поразился, увидев кристально чистую, прозрачную воду. Отвратительные остатки "мешков", в которые были облачены узники, всё ещё валялись поодаль и воин решил, что надо будет их сжечь. Заодно избавившись и от источника заразы, и от неприятных воспоминаний. Осквернять водоём более не хотелось, и следопыт, обнаружив, что машинально прихватил с собой котомку, открыл клапан и обнаружил внутри котелок.
Вот как.
Но удивляться будем после. А пока он зачерпнул прохладной и приятно пахнущей свежестью воды и с наслаждением - для начала плеснул ею в лицо, смывая ночное беспокойство и остатки сонливости. Подействовало безотказно. Дальше он также действовал по привычке, наполнив фляги и ополоснув всю остальную утварь, предназначенную для приёма пищи. Её было не так уж и много.
Десять минут спустя, когда он вернулся к костру, его ожидала корявая глиняная кружка с горячим чаем. Следопыт вспомнил, что подобный настой ольты именовали *айлис*, то есть "напиток жизни". Существам, умевшим жить тысячи лет, можно было доверять в вопросах здоровья...
* * *
- Посуду мы нашли в Башне, - пояснил Вемкамтамаи, кивнув в сторону девушки. - Тем более, что одного комплекта всё равно не хватило бы. Траву наша очаровательная спутница собрала по моим описаниям - я надеюсь, что она придётся вам всем по вкусу.
- Терпеть не могу чая, - заявила девушка. - Лучше уж простую воду. На худой конец какое-нибудь лёгкое вино.
- Вино, - покачал головой воин. - Надо же. Ну что же, будем иметь в виду. Но сейчас самое главное - набраться сил.
- Набраться сил можно, хорошенько пообедав, - заявила Фиар. - И уж во всяком случае не дикой картошкой.
- Я думаю, что надо спросить нашего следопыта, что он намерен делать, - вмешался ольт, видимо, ощущая, что воин вот-вот начнёт терять терпение. Ночь была нелёгкой.
- Я думаю, что продолжать поиски бессмысленно, - заявил Ривллим, решившись, наконец, признать очевидное. - Сегодня нам следует отправиться на юг. Двигаться надо побыстрее, потому что поблизости от Шести Башен никакой добычи всё равно не отыскать.