Бейли отвернулась к иллюминатору.
– Мы, кажется, почти на месте?
– Топчемся на месте в нашем разговоре, не так ли? – сухо отозвался Ноа.
Бейли не ответила.
Упрямая баба больше ничего не скажет. Разумеется, она скрыла от него многое, почти всю историю. В том числе и то, как умудрилась попасть в переделку и кто за этим всем стоит.
Ноа напомнил себе – это не его проблема. Притом даже, что в присутствии этой женщины в нем просыпались наклонности Супермена. Он направляется на Мамонтову гору, потому что ему отчаянно необходим отдых. Да еще красотка-лыжница.
Ничего больше. А спасать попавших в беду дамочек…
С этой мыслью Ноа начал готовиться к посадке и запросил разрешение по радио. Снизил обороты, опустил закрылки, контролируя нос самолета и высоту. Но судьба снова повернулась к нему спиной: шасси не выпускались!
Невероятно. Ноа снова щелкнул переключателем, готовясь регулировать продольный наклон при торможении, чтобы снова стабилизировать нос. Но нет, шасси все равно не выпускались.
– Вот дерьмо.
– Что такое? – спросила она.
Он взглянул в ее прекрасное, до смерти напуганное лицо. Как сказать ей, что им, возможно, придется садиться на брюхо? Что ж, по правде говоря, это не самое плохое, что с ним бывало.
– Пересядьте сюда.
Он не видел смысла посыпать ужасную новость сахарной пудрой.
– У нас небольшая проблема.
– В воздухе, как я понимаю, небольших проблем не бывает.
Он невесело рассмеялся:
– Слушайте. Шасси не выпускаются.
Бейли разинула рот.
– Мне нужно, чтобы вы управляли самолетом, пока я буду пытаться вывести их вручную.
Усилием рук, пинком… смотря что потребуется.
Кровь отлила от ее лица.
– Ох, господи. Без шасси мы не сможем сесть. Правильно?
– Разумеется, сможем. Просто сядем на брюхо. Но будет немножко трясти, уж поверьте мне.
Она с трудом сглотнула.
– Ничего себе, маленькая проблема!
– Свалиться с неба на землю гораздо хуже. Перелезайте сюда, принцесса.
– Вы, правда, сможете их починить?
– Да. Раз или два видел, как это делал один парень.
– Господи!
– Шучу. Да, я смогу их починить. Если вы сядете сюда.
– Ноа!
Самолет вздрогнул. Снова зона турбулентности. Просто прекрасно.
– Ну, черт вас дери! – Чтобы ускорить дело, он схватил в пригоршню край ее толстовки и дернул на себя. Ахнув, Бейли оказалась прямо перед ним. Из переднего кармана что-то выпало и покатилось по полу.
Большая толстая ручка.
Ручка, которая покажется пистолетным стволом, если ею ткнуть в спину. Ноа провожал штуковину глазами, пока она не закатилась под кресло.
– Вы меня дурачили.
Правда была написана у нее на лице.
– Я…
– Черт возьми, вы дурачили меня самым дерьмовым образом. – Ноа не мог поверить и не хотел верить. – Шариковая ручка! Вы угрожали мне шариковой ручкой!
– Простите, – прошептала Бейли и ахнула, когда он потянул снова и она вообще оказалась у него на коленях.
Он был бы рад почувствовать тяжесть ее роскошного тела, но, как ни грустно, времени наслаждаться ощущением ее прекрасной задницы не было совершенно.
Мало того, полные мягкие груди уткнулись в его руку, которая, в свою очередь, плотно обнимала Бейли спереди.
Она исправила положение очень быстро и освободилась, но ее волосы закрывали ему лицо, щекотали глаза и пахли, будто маленький уголок его собственного рая. И, хотя Ноа вел самолет, борясь с желанием придушить эту женщину, он ощутил невероятное возбуждение. Желание вкупе с адреналином кипело в его крови. И он потратил еще секунду на то, чтобы отметить, как удобно ее ягодицы устроились у него на коленях.
Потом она начала бороться с ним всерьез и сумела вонзить колено во внутреннюю поверхность его бедра, в опасной близости от его мужского достоинства.
– Смирно, – прошипел он, напрягая мускулы руки, которая обнимала ее спереди за талию.
Пытаясь освободиться, она продолжала ерзать задом по его коленям, и звезды заплясали перед его глазами отнюдь не от боли.
– Сидите смирно, – повторил он ей на ухо и провел ладонями по ее плечам, а потом, сжав ее руки, заставил ухватиться за ручку управления. – Держите!
Бейли уставилась на козырек кабины, на закатное солнце и увидела, как сбоку от них клубятся и вздымаются огромные, черные грозовые тучи. Ахнула:
– О нет! Я не могу…
– Вы угрожали мне ручкой. Можете сделать и это. – Он выскользнул из-под нее, но это было непросто, потому что их руки и ноги основательно переплелись. Ее грудь упиралась в его руку; он отдернул эту руку, и грудь скользнула по коже, чуть не очутившись прямо в его ладони. На мгновение Ноа перестал дышать. К тому времени, как он сумел стащить женщину с колен, его ноздри надышались ее ароматом, глаза заволокло дымкой желания, а тело свело сладкой судорогой.
Ноа шесть месяцев обходился без секса; за все это время даже не подумал о сексе ни разу. Ну разве что мечтал о пресловутой красотке-лыжнице.
Но сейчас он был с Бейли Синклер, максимум час в ее присутствии, и этого хватило, чтобы в голове не осталось ни единой мысли, кроме сексуальной жажды. Расстояние. Нужно держать Бейли на расстоянии.
– Ноа!
– Слушайте, сейчас главное – шасси. – Ноа встал, направляя движение рук Бейли, сжимающих рукоять управления. Маленькие, холодные как лед руки, но он не собирался ее щадить. – Я садился без шасси; поверьте, принцесса, для вас этот способ не годится.
– О господи.
– Ладно. Сейчас я отпускаю руки.
– О господи.
– Следите за горизонтом. И смотрите сюда. – Он постучал по альтиметру. – Следите, чтобы стрелка не двигалась. Начнет уходить – крикните мне.
Бейли вцепилась в рукоять мертвой хваткой, не отрывая глаз от горизонта.
– Возвращайтесь быстрее, – шепнула она.
Ну да. Прекрасная мысль. Ноа бросился в задний отсек самолета, отшвырнул прочь одеяло и большую сумку. Поднял крышку люка, лег на живот и потянулся к пусковой рукояти. Самолет дернулся, и его вжало в пол.
– Ноа! – крикнула Бейли с пилотского кресла.
– Всего-навсего воздушная яма. – Надо надеяться. – Держите самолет ровнее, как получится. – Он потрогал губу, которую успел прикусить. Пальцы окрасились кровью.
«Ну если ты сядешь без шасси, крови будет куда как больше», – промелькнула в голове мрачная мысль.
Было невероятно трудно дотянуться до пусковой рукояти в условиях, когда самолет бросало туда-сюда, но он ухватился за нее, наверное, одним усилием воли и сумел опустить шасси. Механизм был совершенно новый, только с конвейера, но его почему-то заклинило. Ноа им всем устроит, едва его ноги коснутся земли.
– Вы в порядке? – крикнул он, вставая на ноги и бросаясь назад в кабину.
– Просто замечательно, – отрезала она.
Ноа против воли улыбнулся. Надо отдать должное дамочке – у нее есть характер.
Самолет резко пошел вниз, и Бейли взвизгнула:
– Ноа!
– Здесь. – Он был рядом с ней. Легонько толкнул ее сведенное от напряжения плечо. – Наклонитесь вперед.
Она повиновалась, и Ноа скользнул в пилотское кресло. Вытянул ноги вдоль ее ног. Потом протянул руки к штурвалу. Бейли повернула голову и посмотрела в его глаза. Это было, как «двойка» в боксе – смотреть в ее голубые глаза. Ноа буквально перестал дышать. На некоторое время он лишился возможности даже думать.
– Получилось? – прошептала она.
«Лишить меня рассудка? Да».
– Шасси. Получилось?
«Ах да. Шасси».
– Да, – ответил Ноа неожиданно грубым и хриплым голосом. – Я до него добрался. Не придется теперь садиться на брюхо. И я освобождаю вас от обязанностей пилота.
Но она продолжала смотреть на него туманным взором, а потом, проговорив что-то сочувственно, дотронулась до его кровоточащей губы.
А он почти забыл о ранке.
– Пустяки.
– Простите, – прошептала Бейли, и от звука ее голоса Ноа чуть не обезумел окончательно. Потом она подвинулась, ее ягодицы снова оказались прижатыми к его паху. Наконец – наконец! – она замерла. Удивленно взглянула в его лицо.
Да, детка. Это именно то, что ты подумала.
– Я… – Она попыталась встать. – Вы…
Ха-ха. Действительно, так и было.
Она отвернулась, и Ноа поспешно занялся самолетом, несколько обескураженный тем, как легко эта красотка может его завести – прямо здесь и сейчас.
Снова воздушная яма, несколько сот метров вниз. Испуганно ахнув, Бейли плюхнулась в кресло второго пилота.
А он уже жалел об этом. Да так, что это напугало его самого.
– Сидите смирно, – приказал он. – Пристегнитесь.
– Когда мы сядем, вы же не выдадите меня полиции, правда?
– Давайте сначала сядем.
– Ноа. Прошу вас. – Тихий, нежный голос. Отчаянный тон. – У меня больше никого нет!
В других обстоятельствах он бы с удовольствием слушал, как она умоляет его именно этим голосом! В других обстоятельствах – когда она, обнаженная, лежала бы под ним. Но тут Бейли закрыла лицо руками и съежилась в позе крайнего отчаяния.
И Ноа почувствовал себя полным ничтожеством. А ведь это ему только что угрожали «пистолетом».
– Приготовьтесь к посадке.
Она подняла к нему прекрасное лицо:
– А что потом?
– Я дам вам знать.
Глава 5
Не обращая внимания ни на Бейли, ни на ее трогательное отчаяние, Ноа перешел в режим снижения, маневрируя в свете угасающего дня. Вот в поле зрения возникла посадочная полоса небольшого частного аэродрома на Мамонтовой горе, которым он всегда пользовался. Ноа приступил к посадке.
Шасси коснулись земли, когда солнце уже скрылось за вершинами гор. Самолет катился к зданию аэропорта, и Бейли сидела, замерев в кресле, с бледным лицом, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
Наконец он заглушил двигатель.
Бедняжка не двинулась с места.
Ноа встал, затем сел на корточки возле Бейли:
– Мы приземлились.
Она кивнула, стараясь не смотреть на Ноа. Тогда он взял ее за подбородок и заставил запрокинуть голову, чтобы видеть лицо.
– Мне так жаль, – прошептала угонщица, и пышные волосы накрыли руку Ноа. Ее кожа казалась мягкой, как бархат.
В чем дело, гадал он. Ей жаль, что она навязалась ему в попутчицы или что намерена от него улизнуть? А ведь именно это Бейли и собирается сделать, пока Ноа будет заниматься крепежом самолета и перепроверкой выпускного механизма шасси.
– Я не хотела портить вам вечер, – сказала она. – Я же не знала, что забираюсь именно в ваш самолет.
– А в чей же самолет вы хотели забраться?
– Самолет летел на Мамонтову. Только это имело значение.
Ее лицо было так близко, что Ноа смог разглядеть, как небесно-голубой цвет радужки переходит в темно-синий, словно полночное небо. Легкая россыпь веснушек покрывала точеный носик. Достаточно близко, чтобы видеть, как вибрирует жилка на горле, быстрее, чем трепет крылышек колибри. Большим пальцем он безотчетно погладил то место, где бился ее пульс.
Она поймала его взгляд и замерла.
Их губы были на расстоянии шепота. Ноа понимал, что это сущее безумие. Однако как же хотелось ему преодолеть эту пропасть, коснуться губами ее губ – как часто он грезил об этом удовольствии темными, жаркими, бессонными ночами. Ноа останавливало одно: он знал, что Бейли ничего не нужно, кроме свободы.
Она тоже посмотрела на его губы, и розовый язычок торопливо облизнул нижнюю губку.
Ноа едва не застонал. Тогда его рука робко скользнула по ее щеке и легла на затылок. Пальцы запутались в ее непокорных волосах, которые так приятно щекотали ему лоб.
Бейли снова назвала его по имени, на сей раз едва слышно, и ресницы затрепетали, смыкаясь, отчего желание вспыхнуло в нем с новой силой. Эта женщина, кажется, тоже его хотела!
Это было безумием. Тем не менее Ноа склонился к ее лицу.
Бейли приблизила свое.
Он так и не понял, кто из них двоих преодолел последний дюйм, их разделяющий. Но какая разница, если вдруг он почувствовал ее губы – мягкие и горячие. Последняя ослепляющая сознание мысль перед тем, как мир перестал для него существовать – одного поцелуя будет мало, ведь это красавица Бейли, его ходячая-говорящая-дышащая, влажная мечта.
Потом она почти беззвучно вскрикнула; ее язык был таким горячим и сладким, что Ноа мог бы удовольствоваться и этим. Пальцы Бейли погладили его затылок, не давая ему оторваться от ее губ.
Но он и не собирался. Вот это удача! Он целовал Бейли Синклер; он не собирался никуда уходить. Его ладонь легла в углубление ее талии, едва коснувшись нижнего закругления одной мягкой груди.
Затаив дыхание, Бейли, казалось, ждала продолжения. Но он погладил ее по плечу, сомкнув пальцы на затылке, на буйном беспорядке волос, наклоняя голову красавицы назад, чтобы устроить ее поудобнее в своих крепких объятиях.
И Бейли недвусмысленно ответила на его любовный призыв, прильнув к нему, наклонив голову так, что их губы слились, отчего Ноа потерял способность думать о чем-либо, кроме жарких объятий сексуальной Бейли…
И тут зазвонил его сотовый, разбивая вдребезги тишину, и Бейли отпрянула, будто ее ударили, выскользнула из рук – дальше, еще дальше! Ему вдруг стало неловко. Ноа вытащил телефон.
– Фишер, – отозвался он.
– Тут кое-что интересное, – сообщил Броуди. – Моя пассажирка, которая собиралась в Аспен, исчезла.
Ноа скосил глаза на Бейли.
– Неужели?
– Точно. Просто взяла и сбежала, не сказав ни слова.
Ноа не сводил глаз с Бейли. Иисусе, неужели они только что целовались или он теряет рассудок?
– Наверное, у нее изменились планы.
Бейли смело выдержала его взгляд. Ее щеки порозовели. «Прошу вас», – беззвучно выдохнула она, прижимая пальцы к губам.
Эти губы еще хранили влагу их поцелуя.
Да, они целовались. И Ноа понял, что на самом деле она хотела сказать. Вовсе не «поцелуйте меня еще раз», а «не выдавайте».
– Как прошел полет? – поинтересовался Броуди.
– Кроме того, что заклинило шасси?
– Вот дерьмо.
– Да, это было увлекательно.
– Еще что-нибудь увлекательное?
– Куча всего.
Броуди, один из самых сообразительных парней, которые встречались Ноа в этой жизни, на минуту замолк.
– Столь же увлекательное, как удар молнии, крушение на горном склоне или… неожиданный пассажир?
Ноа нацепил солнечные очки на переносицу.
– Быстро догадался.
– Вот дерьмо, – повторил Броуди. – Неужели правда?
Ноа не ответил. Бейли смотрела на него, и вся душа ее выражалась в этом взгляде.
Да, душа у нее была огромная.
– И что произошло? – спросил Броуди.
– Спроси что-нибудь полегче.
– Ты в порядке?
Ноа сверлил Бейли взглядом. Как и она его. Женщина была словно натянутая струна. Казалось, она на грани нервного срыва. Скажи он сейчас «у-у!», и бедняга хлопнется в обморок.
– Как всегда.
Броуди тихо рассмеялся:
– Отлично. Ладно, я просто откачу самолет обратно в ангар и выставлю ей счет за обслуживание. За оба самолета. Ты же знаешь: сумасбродства богатых и знаменитых частенько идут мне на пользу.
– Да. – Ноа выключил телефон. Бейли не шелохнулась.
Выждав минуту, он поднялся на ноги.
– Я должен закрепить самолет. – Ноа помолчал, приподняв бровь. – Или вы собираетесь задержать меня с помощью шариковой ручки?
Бейли достало совести покраснеть. Она тоже встала.
– Нет.
Ноа смотрел, как она извлекает из-под кресла рюкзак.
– Я застану вас на месте, когда вернусь?
Она вдруг принялась дергать «молнию» на рюкзаке.
Стиснув зубы, Ноа схватил ее за плечи и встряхнул. В его больших ладонях она казалась очень хрупкой. Слабой. С чем-то ей предстоит встретиться лицом к лицу?
– Позвольте выразиться по-другому. Сидите здесь, пока я не вернусь.
Ноа опустил руки, пока еще мог это сделать, смерил ее последним долгим взглядом и покинул самолет.
Холодный воздух бросился ему в лицо. Он находился в сердце гор Сьерра-Невада, с их острыми, крутыми вершинами, на высоте чуть больше шести тысяч футов над уровнем моря. По бокам расчищенного бетона взлетной полосы громоздились сугробы пушистого снега. Кругом, на триста шестьдесят градусов, одни заснеженные пики. Зрелище, от которого захватывало дух.