Он не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Но не мог и удержаться, чтобы время от времени не кинуть украдкой взгляд на ее живот.
Жози приняла его скупые извинения. Взяла со стола еще две вазы и направилась к тележке. Она не собиралась стоять здесь и наблюдать, как он таращится на ее живот. Неприятно видеть, с каким трудом Сэм переваривает известие о своем отцовстве. Он переминался с ноги на ногу и откашливался, собираясь с духом, чтобы продолжить разговор.
— Так ты, это… Ну, в общем, ты собиралась мне об этом сказать?
Он задал вопрос спокойно, как если бы они мирно беседовали о пустяках. Однако она слышала в его голосе напряжение и понимала, каких усилий стоил ему небрежный тон.
Жози пожала плечами, тоже пытаясь сохранить самообладание.
— В конце концов, наверное, пришлось бы сказать.
— Пришлось бы? — Ну нет, с него довольно! Сэм больше не мог притворяться равнодушно-спокойным. — А ты не думала, что я обязан об этом знать?
— Честно говоря, нет.
Он смотрел на нее, разинув рот от удивления. Затем, словно спохватившись, закрыл рот, по-прежнему не сводя с нее глаз. Внутри у него что-то дрогнуло.
— То есть ты не хочешь этого ребенка?
Жози положила руки себе на живот, как бы защищая свое еще не родившееся дитя.
— Что за глупости?! Конечно, хочу!
Уж что-что, а это она знала наверняка. С шести лет она скиталась по разным домам и ни за что не допустит, чтобы подобное случилось с ее ребенком. Она родит его, будет заботиться о нем и любить его. Вот так.
— Дело не во мне, а в тебе. Я знала, что ты этому известию не обрадуешься, — откровенно заявила ему Жози.
В конце концов, он сам напросился. Захотел прямого, открытого разговора? Что ж, пожалуйста.
Сэм молчал.
Она понимающе кивнула, развернулась и, толкая перед собой тележку, пошла в столовую.
Мало что могло вывести Сэма Флетчера из себя.
Разве он не крупный предприниматель, который ведет дела по всему миру? Разве не ему удалось получить эксклюзивные права на производство и поставку мебели правителю одного небольшого азиатского государства, который даже во время переговоров с ним был окружен целой армией вооруженных до зубов телохранителей? Разве не он сумел сохранить внешнее спокойствие, когда невеста бросила его ради другого?
Ответ на все эти вопросы — да, да, да и еще раз да.
Но услышать, что женщина, про которую ты и думать забыл, ждет от тебя ребенка? Такое способно вывести из себя любого самого уравновешенного человека.
Сэм был не то что вне себя, он весь как-то потерялся.
Его первым импульсивным желанием было сказать этой Жози Нолан, что она спятила, что не мог он сделать внебрачного ребенка, что он не какой-нибудь там легкомысленный тип! Но Сэм тут же подавил в себе это желание. Ведь он почти не помнил, как именно все произошло, а это доказывает, насколько безответственно он вел себя в тот вечер.
В следующий миг ему захотелось просто сбежать и никогда больше сюда не возвращаться.
Но Сэм Флетчер остался. Не в его характере бежать от трудностей. Он приехал в Дюбук, рассчитывая сделать все, как полагается. Надеялся разобраться с делами Хэтти, которые всегда были донельзя запутанными. Собирался найти покупателя гостиницы, а также новых хозяев для ее трех котов, собаки и попугая.
Сэм представлял себе, как появится здесь, как после первых минут неловкости из-за неизбежного объяснения они с Жози вместе посмеются над тем, что Хэтти оставила ему в наследство и ее.
Теперь ему стало не до смеха.
Получить в наследство собственного ребенка — дело нешуточное.
Совершенно ясно, что завещание — это тетушкин способ поставить его в известность о случившемся. Наверное, ему следует быть ей за это благодарным. Но сейчас он слишком выбит из колеи, чтобы что-то чувствовать.
Неужели он, Сэм, будет отцом?
Да, подобное известие кого угодно лишило бы самообладания. Но гораздо хуже, что он мог бы никогда не узнать об этом.
Ожидание было мучительным.
Жози относила цветы в номера, записывала в книгу регистрации новых постояльцев, посылала шампанское молодоженам, отдавала распоряжения насчет обеда, отвечала на вопросы о местных достопримечательностях. И все это время постоянно ждала, что Сэм вот-вот появится.
Когда она вернулась на кухню, Сэма там не оказалось.
— Ушел, — лаконично сообщил Клитус.
— Ну что, ударила его как обухом по голове? — поинтересовался Бенджамин.
Жози успокоила их, сказав, что все в порядке. Но она помнила выражение его лица. Как знать, может, они больше его никогда не увидят. Впрочем, машина, которую он взял напрокат, по-прежнему стояла там, где он ее оставил. Так что, куда бы он ни отправился, он ушел пешком. Она знала, что Сэм любил прогуливаться возле стоянки яхт или вдоль берега реки.
— Ему нужен простор, — объясняла Хэтти. — Перспектива. Он должен отступить на шаг, чтобы понять, как следует действовать.
Кто знает? Может, сейчас он как раз обдумывает перспективу.
Жози сама не знала, хочется ей, чтобы он вернулся или чтобы сбежал отсюда, оставив ее в покое. Пожалуй, лучше все-таки объясниться, если только, конечно, он не согласится исчезнуть из ее жизни раз и навсегда!
Время шло. Постояльцы были зарегистрированы, цветы доставлены, гости устроены, все вопросы решены, заказы сделаны. А его все нет. Жози ходила из угла в угол по гостиной. Смотрела в окно. Даже вышла раз на крыльцо и, вытянув шею, всматривалась в ведущую вниз дорогу, надеясь увидеть его. Больше он не застанет ее врасплох. Но день подходил к концу, опустились сумерки, стало прохладно — ведь была только середина апреля, — и девушка вернулась обратно в дом. Походила еще немного взад-вперед по гостиной, потом прошла в кухню. Но там ей все слишком живо напоминало об их встрече днем.
Жози спустилась по лестнице в подвал, в прачечную. Здесь лежали горы полотенец и простыней. Их надо было аккуратно сложить. А если ему вздумается искать ее здесь, то она, по крайней мере, услышит скрип шагов по лестнице. Глупо так тревожиться. Ничего не изменится из-за того, что теперь ему все известно. Ее любовь так и останется безответной.
Уже в сотый раз она задавала себе вопрос, почему не смогла полюбить Курта. Конечно, он казался ей чересчур уж правильным, слишком прямолинейным. Несомненно, он считал, что его работа гораздо важнее, чем жена.
Но так ли уж он был не прав?
Жози осторожно спустилась в подвал, держась за перила. Раньше она легко и беззаботно сбегала вниз по ступенькам. Но теперь ее потяжелевшее тело требовало большей осмотрительности.
Она наклонилась, вытащила из бельевой корзины целую охапку полотенец, свалила их в кучу на стол и начала складывать. Получились аккуратные стопки. Она провела рукой по мягкой махровой ткани. Работа чисто механическая. Не надо ни о чем думать. Это успокаивало. Закончив, она нагнулась, чтобы взять следующую охапку.
Ребенок лягнул ее.
Жози улыбнулась. Даже когда она бывала очень раздражена или волновалась, ребенок всегда вызывал у нее улыбку. Может, это и глупо считать, будто внутри тебя живет твой будущий друг и союзник во всех делах, но она так чувствовала. Больше она не одинока в этом мире. Теперь их двое.
— Не спится, да? — нежно прошептала она и, положив полотенца, потерла живот. Ребенок откликнулся еще одним мягким толчком. Она тоже легонько постучала себя по животу в ответ и снова улыбнулась. Подчас ей казалось, что она разговаривает с человеком, который поселился в ее теле, с помощью азбуки Морзе. — У тебя был трудный день? У меня тоже. А будет еще хуже, — поделилась она с ним и встряхнула полотенце, прежде чем сложить его.
Ребенок снова лягнул ее ножкой. Причем сильно. Так сильно, что Жози даже поморщилась от боли.
— Что случилось?
Она аж подпрыгнула от неожиданности. Стопка только что аккуратно сложенных полотенец полетела на пол. Жози резко обернулась и прямо-таки обомлела, увидев в дальнем углу подвала, там, где находился винный погреб, Сэма собственной персоной.
— Только посмотри, что ты натворил!
— По-моему, это самое безобидное из того, что я натворил, — сухо заметил он и сделал несколько шагов ей навстречу.
Жози инстинктивно попятилась.
— Что случилось? — снова спросил он. — Ты ушиблась?
Она в каком-то полуоцепенении покачала головой.
— Нет. Он… Ну, он лягнул меня, вот и все.
— Лягнул? — непонимающе переспросил он.
— Ребенок.
Он посмотрел на ее живот. Она не могла разобрать выражение его лица. Сэм открыл рот, будто собирался что-то сказать. Но потом просто облизнул губы, покачал головой и нагнулся, чтобы собрать упавшие полотенца.
Жози наблюдала за ним, не говоря ни слова. Во рту у нее пересохло. Ей хотелось оттолкнуть его в сторону и сделать все самой. Но она не могла. Мешал огромный живот.
— Чем ты занимался в винном погребе? — возмущенно спросила она.
— Я не пытался напиться, если это то, что тебя волнует.
Сэм выпрямился и положил полотенца на стол.
— Их надо перестирывать, — сердито заметила Жози. — Ими теперь нельзя пользоваться.
Сэм послушно бросил их в стиральную машину. Потом ответил на ее вопрос:
— Я размышлял.
— Самое время и место.
Поджав губы, Жози закрыла крышку стиральной машины, протянула руку за порошком, едва не коснувшись Сэма, и, медленно отмерив точное количество, засыпала его в барабан, включив нужную программу. Говорить не о чем, а Сэм все не уходил.
— Я приехал, потому что Хэтти завещала мне гостиницу, — произнес он наконец.
— Я знаю.
Она даже не посмотрела в его сторону.
— Мне казалось, она собиралась оставить ее тебе.
Жози захлопнула крышку и нажала кнопку пуска. Машина заработала.
— С какой стати? Я же не член семьи.
— Ты была для нее самым близким человеком. Дочкой, которой у нее с Уолтером никогда не было. Она любила тебя.
Это прозвучало чуть ли не как обвинение.
— Я тоже любила ее, — горячо возразила Жози и, повернувшись, посмотрела ему прямо в глаза. — Она заменила мне и мать, и бабушку — семью, которой у меня никогда не было. Но я вовсе не ждала, что она оставит мне гостиницу! Хэтти и так достаточно для меня сделала, учредив трастовый фонд. Можешь расспросить об этом г-на Зуппера, если хочешь. Один фонд для меня, другой — для ребенка.
— Но ты могла рассчитывать и на гостиницу, — не унимался Сэм. — Когда я приезжал сюда прошлой осенью… Ну, когда Иззи… То есть, когда я…
— Я знаю когда, — резко оборвала его Жози.
Неужели он мог подумать, будто она забыла?
Сэм глубоко вздохнул.
— Ладно, хорошо. Ты знаешь когда. Так вот, именно тогда Хэтти и сказала, что мне не придется беспокоиться по поводу гостиницы, когда ее не станет. А я ответил, что она проживет еще сто лет.
Он замолчал. Жози услышала в его голосе ту же боль, что испытывала сама.
— Ты не мог знать, что она скоро умрет. Этого не дано знать никому.
— А Хэтти знала. Она сказала: «Мое старое изношенное сердце может остановиться в любой момент. Поэтому говорю тебе об этом сейчас». А затем добавила, что не хочет обидеть никого из членов семьи, но гостиницу оставит тебе.
Он почесал в затылке.
— Поэтому, когда Хэтти завещала мне гостиницу и, уж извини, тебя, я сразу понял, что это неспроста.
Жози словно током прошибло.
— Она завещала… меня?
— Я думал, это была просто шутка.
— Конечно, это была шутка.
Сэм покачал головой.
— Нет. Хэтти была права. Она знала, что делает.
Он неловко переступил с ноги на ногу. За все время, что они говорили, Сэм ни разу не вынул руки из карманов. Наступила долгая пауза. Было слышно, как работает сушилка. Из крана капала вода. Наконец Сэм оторвал взгляд от пола и перевел его на Жози. Она не отвела глаз.
— Мы поженимся.
Ничего себе, предложение руки и сердца!
Если честно, она почувствовала, будто он вонзил ей нож прямо в грудь.
Мы поженимся. Как просто. Словно все уже предрешено. Деловая сделка, да и только. С единственно возможным решением. Впрочем, она догадывалась, что там, где дело касалось Сэма Флетчера, переговоры почти всегда заканчивались одинаково — так, как было нужно ему.
Но сейчас все обстояло совсем иначе. Она это точно знала. Это было видно по выражению его лица. Она прочитала это в его глазах. Услышала в его голосе. Он говорил как человек, смирившийся с неизбежностью.
Ничего удивительного. Он не любит ее. Ему не нужен их ребенок.
Он заговорил о женитьбе, потому что к этому его вынудила Хэтти. Потому что он привык всегда поступать справедливо. Хэтти на его справедливость и порядочность и рассчитывала. Она знала, что чувство долга не позволит Сэму увернуться от брака. Жози тоже это знала. Знала и боялась. Поэтому и не хотела сообщать ему, что ждет от него ребенка.
— Каждый ребенок имеет право знать, кто его отец, — сказала ей как-то Хэтти, и в ее голосе не было привычной деловитости, он звучал мягко и нежно.
— Знаю, — ответила ей тогда Жози. — Просто не могу ему об этом сказать. Не сейчас.
— Когда же?
— Как-нибудь потом, — неопределенно ответила Жози.
Хэтти была неумолима:
— У отца тоже есть право знать о своем ребенке.
— Я ему скажу, — пообещала Жози и поспешила сменить тему разговора.
— Ты можешь сообщить ему на Рождество, — решила в конце концов Хэтти.
Но Сэм не приехал. Жози видела, как он разочаровал этим свою тетю. Ее глаза выдавали озабоченность и тревогу за судьбу молодой женщины. Но Жози упорно продолжала делать вид, что все нормально, так как прекрасно поняла, почему Сэм не приехал.
Хэтти больше не поднимала эту тему. Жози даже подумала, что она отступилась. Однако Хэтти позаботилась о том, чтобы Сэм все узнал.
И вот теперь он поступил так, как хотела покойная тетушка, подтвердив худшие опасения Жози.
Да, не так делаются брачные предложения. Не в прачечной, это уж точно. Сэму вспомнилось, как он делал предложение Иззи. Они уютно ужинали при свечах в ресторане на Ноб-Хилл. Смеялись, нежно прикасаясь друг к другу. Потом он торжественно объявил, что их чувство слишком глубоко, чтобы довольствоваться лишь редкими встречами. От его слов у Иззи перехватило дыхание, но уже через секунду она обратила к нему свое сияющее от счастья лицо.
Сейчас же он застыл в неловкой одеревенелой позе, даже не помышляя о том, чтобы взять Жози хотя бы за руку. Стоял, пригнув голову под низким подвальным сводом, и с усилием выдавливал из себя слова. А вместо лучезарной улыбки Жози наградила его таким взглядом, будто он только что приговорил ее к казни на электрическом стуле.
Не может быть, чтобы его предложение стало для нее полной неожиданностью. Любой ответственный человек поступил бы так же, окажись он на его месте. Конечно, если бы он мог найти какой-то другой достойный выход из положения, то, Бог свидетель, он бы не отказался им воспользоваться.
Если уж на то пошло, чего еще она могла ожидать от него? Признания в вечной любви? Едва ли. Всего несколько часов назад он заверял ее в том, что их единственная ночь любви была ошибкой.
Тем не менее он согласен поступить как подобает мужчине, оказавшемуся в подобной ситуации. Теперь дело за ней — она тоже поступит как полагается.
В ответ на его вопросительный взгляд Жози сказала:
— Нет.
Сэм чуть рот не открыл от изумления. Хотя на этот раз неприятные последствия от смены часовых поясов были вроде бы ни при чем, ему показалось, что у него опять не все в порядке со слухом. Он решил уточнить:
— Нет?
— Нет. Благодарю за честь. — Но в ее голосе не слышалось никакой благодарности.
Сэм оторопел.
— Какого черта? Почему нет?
Упаси Господи, он вовсе не жаждал на ней жениться. Просто хотел остаться порядочным человеком, а потому и сделал ей предложение.
— Если я и выйду когда-нибудь замуж, то только по любви, — просто объяснила она.
Он не поверил своим ушам. Быстро обвел глазами крошечную прачечную. Остановил взгляд на пальце, на котором полагалось носить обручальное кольцо. Кольца не было.