Шуршание в холле быстро вернуло Тею к действительности. Мыши! Тея вздрогнула от отвращения. И так близко от ее спальни. Она чувствовала себя почти пленницей в этих нескольких комнатах, сохранивших жилой вид. Тея не могла вынести даже мысль о крысином яде. В одном Дэймон был точно прав: надо завести кошку.
На следующий день Тея, вернувшись из Бозмана, внесла в дом плетеный саквояж.
— Ведите себя хорошо, котятки, — произнесла она, открывая проволочную дверцу. — И хорошенько следите за мышами. Начинайте ловить.
Из контейнера медленно вылезли два симпатичных черных персидских котенка. В зоомагазине были, конечно, котята и подешевле, но Тея сразу влюбилась в этих двух очаровашек. Они с любопытством принялись обнюхивать незнакомое место своими приплюснутыми носиками, хоть зеленые глазенки и светились тревогой.
Тщательно обследовав гостиную, они направились в холл. Вдруг откуда-то сверху раздался мышиный писк, котята замерли, а через несколько секунд уже неслись вверх по лестнице так бесшумно, как могут только кошки.
Дэймон Фри забарабанил по косяку. Заметив Тею сквозь полупрозрачную дверь, он решительно вошел без приглашения.
— Что ты наделала? — злобно выкрикнул он.
— Ты о чем? — Дэймон застиг ее врасплох.
— Не притворяйся. — Он почти тыкал в нее пальцем. — Я только что говорил с Маршей. Она сказала, что ты «нанимаешь» меня реставрировать твой дом!
— Да… мм… — Тея запнулась. Почему-то все разумные аргументы, которые она специально приготовила для этого случая, вылетели из головы. — Да, я…
— Ага, все-таки да, — еще больше вскипел Дэймон. — И как же ты это сделала? Связалась с моим менеджером? Тебе вообще приходило в голову сначала поинтересоваться моим мнением?
— Ну конечно, да. — Она произнесла это не заикаясь, хотя и не очень уверенно. — Конечно, я так и сказала Марше. Предложила позвонить тебе и даже, может быть, получить от тебя письменное согласие. Но она сказала…
— Интересно, а с чего ты взяла, что Марша может решать за меня?
— Я… мм…
Дэймон попал в точку. Тея и сама не знала, с чего она это взяла.
— Ты знаешь, что ты наделала?
— Знаю. И это не зависит от того, возьмешься ты за работу или нет. Я уже заказала материалы для дома. Я заплачу…
— Догадываюсь, чем ты заплатишь, Преббл, — Дэймон уже кипел. — Неужели ты не удивилась, услышав сумму?
— Немного удивилась, — призналась Тея. — Не понимаю, зачем тетя оставила деньги тебе, а не мне, хотя ясно, что они предназначены на реставрацию. Но это не имеет никакого значения. Так или иначе, я собираюсь восстановить дом. В конце концов, ты отказался от этих денег, так что они перейдут ко мне, и я потрачу их…
— А если я передумаю? Ведь я пока ничего не подписывал.
— Ты хочешь сказать, что можешь передумать и оставить деньги себе? — изумилась Тея. — И потратить их на что-нибудь другое?
— Такое право у меня есть.
— Но… станешь ли ты это делать?
Дэймон отвернулся, сдерживая проклятия.
— Нет, черт возьми. Если и возьму деньги, то потрачу их на эту идиотскую реставрацию. Ты думаешь, почему я не хотел их брать? Потому что не хотел ввязываться в эту бредовую затею.
— Ты говоришь в точности как мой отец.
— Хоть мне и претит мысль соглашаться с ним, но на сей раз он прав.
Тея, обидевшись за отца, прикусила губу, но решила не отвлекаться от главного.
— Короче, Дэймон, ты хочешь сказать, что не согласен работать на меня?
Он поставил ногу на скамейку совсем близко от нее.
— Бери деньги, продавай эту развалюху и катись к себе домой, Преббл.
Она ответила его согнутому колену:
— Я дома, Дэймон. Тринадцать лет я мечтала об этом пансионе, потому что нигде не чувствовала себя так хорошо, как здесь, хоть и объездила весь мир.
Tee сделалось неуютно оттого, что над ней возвышалась его угрожающе огромная фигура. Она встала и сделала несколько шагов назад.
— Я всегда пыталась понять, чего же не хватает всем этим холодным гостиницам и военным казармам. Видимо, домашней атмосферы — казенный дух не позволяет людям расслабиться. Вот мне и захотелось…
— Спустись на землю, Тея, — перебил ее Дэймон.
Тея пристально посмотрела на него, на его напряженные плечи, на сжатые кулаки и сказала:
— Я никак не могу понять, почему ты так злишься. Похоже, Марша не сомневалась, что ты возьмешься. Очевидно, и Дора хотела, чтобы это сделал ты, потому и оставила тебе деньги. В прощальном письме она говорила, что видит в этом пользу и для тебя.
— Забудь об этом, Преббл. Ты не понимаешь, о чем говоришь.
Тея слегка приподняла подбородок.
— Оплачиваемая работа — это не так уж плохо. Может быть, она улучшит твою репутацию.
Удивительно, но ее высказывание не разозлило его еще больше, а, наоборот, заставило улыбнуться. Всего лишь легкий изгиб губ, блеск ровных белых зубов и потеплевший взгляд глаз-угольков — и она не смогла не улыбнуться в ответ.
Его резкий ответ быстро напомнил ей о реальности:
— По-моему, ты так ничего и не поняла. Дора полагала, что для моей репутации полезнее всего будет поработать бесплатно. А деньги она оставила мне на материалы.
Тея была поражена.
— Какие были у тети основания считать, что ты согласишься провернуть такую работу бесплатно?
Он прищурил глаза.
— Я… обязан сделать это для нее. За все это время я ничего не дал ей. — Он поднял одну бровь. — Но зато полностью расплачусь с тобой, Преббл.
— Ну, конечно, я хочу официально нанять тебя, Дэймон. А ты что подумал? — Она скрестила руки на груди. — О рабочем судят по его зарплате.
— А ты хоть примерно представляешь себе, какова обычно зарплата рабочего? — От его тона у нее мурашки пробежали по телу. — Тебе в твоей бухгалтерской работе попадались хоть раз строительные прейскуранты?
— О какой именно сумме ты говоришь? Прекрати издеваться надо мной и назови точную цифру.
— Все, вместе с материалами, обойдется тебе сотни в три. Может, чуть больше. Это зависит от субподрядчиков. — Дэймон говорил очень уверенно.
Тея подумала, что, наверное, потеряет сознание. Ей пришлось схватиться за один из крючков дубовой вешалки для одежды, чтобы удержаться на ногах.
— Три сотни тысяч долларов?!
— Да. — Его улыбка была столь циничной, что Тея никогда в жизни не хотела бы увидеть ее еще раз. — Это вполне божеская цена за реставрацию. Спроси кого хочешь.
— О Боже! — Она плюхнулась на скамейку. — Нет, нет.
— Я думал, ты поймешь. Так что лучше бери свои сто пятьдесят тысяч, побрызгай дом свеженькой краской и продавай его в нынешнем состоянии.
— Я не могу. Я уже связалась с Маршей и подтвердила свое согласие.
Дэймон махнул рукой в сторону гостиной:
— Беги быстрей к телефону, позвони ей…
— Не могу, — остановила его Тея. — Она звонила мне сегодня утром и сообщила, что уже все заказала. Она отправила факс своим поставщикам сразу же после нашего вчерашнего разговора, чтобы они заморозили старые цены.
— И меня «заморозили»? — прорычал Дэймон.
Отойдя от нее, он принялся молотить кулаками дверной косяк.
— Дэймон, ты вовсе не обязан делать это. Влипла только я.
Он подошел и склонился над ней. Полные губы вытянулись в жесткую темную линию.
— Мы влипли вместе. — Помимо злости в его голосе начали пробиваться нотки смирения. — Теперь тебе нужно достать где-то триста кусков, так что советую как можно скорее позвонить папочке, пусть он пошарит по карманам.
— Вот еще! — возмутилась Тея. Его слова вывели ее из шокового состояния, она вспомнила, как много значил для нее этот пансион. — Отец тоже считает этот проект бредом. Сумасшедшей идеей, вызванной… «вирусом Пребблов». — Голос у нее сорвался. — Он уверен, что я, как только продам дом, вернусь к своей престижной скучной работе и выйду за этого… — Она быстро зажала рот рукой, злясь на себя за излишнюю откровенность.
Дэймон усмехнулся.
— Что такое, Преббл? — мягко спросил он. — Не одобряешь папочкин выбор?
Тея вздрогнула, вспомнив, какое омерзение у нее вызывало малейшее прикосновение Джея Пи.
— В таких делах я сама принимаю решение, — солгала она. — И я решила не выходить замуж ни за кого.
Чтобы не испытывать на себе его пронзительный взгляд, она закрыла глаза. Но даже если бы ослепла, то и тогда чувствовала бы его присутствие.
Дэймон провел пальцем по ее подбородку и поднял голову.
— Ни за кого?
Прикосновение было нежным, и щеки ее вспыхнули.
— Странно, — проговорил он медовым голосом. — А как же насчет поцелуйчиков и прочих нежностей? Насколько я помню, тебе это нравилось.
Рука Дэймона соскользнула с ее пылающей щеки к затылку, нежно приглашая ее встать со скамейки навстречу ему. В его прикосновении не было ни капли настоящей силы, но Tee пришлось напрячь всю свою волю, чтобы противостоять ему.
Обычно ситуации такого рода никогда не доставляли ей проблем. Она еще в колледже научилась подавать мужчинам незримые предостерегающие сигналы, но почему-то на Дэймона они не действовали. Или она забыла послать их? В конце концов, его прикосновение не назовешь неприятным… даже наоборот. Ее нынешняя слабость была, очевидно, не чем иным, как влиянием «вируса Пребблов», хотя Тея потратила не один год, чтобы искоренить его в себе. Видимо, пресловутый вирус был ей неподвластен, когда дело касалось этих черных глаз, медового голоса, мягких губ…
Тея отскочила от него на безопасное расстояние.
— Намек поняла, Дэймон. Не думай, что я все забыла. Трудно переоценить значение урока, который ты преподал мне в тот день. — Она погрозила ему пальцем, досадуя на то, что ее рука предательски дрожит. — Я не позволю таким ситуациям возникнуть вновь.
Все произошло так быстро, что Тея не успела заметить, как это случилось. Дэймон схватил ее вытянутую руку и резко притянул к себе. От ее сопротивления не осталось и следа, когда она врезалась в его грудь.
Дэймон обхватил ее за плечи и прижал к себе. Она стояла затаив дыхание, утеряв способность сопротивляться — ее воля была парализована.
Дэймон издал свой фирменный смешок довольного самца.
— Ты плохо выучила урок, Преббл. Тебя по-прежнему привлекают такие ситуации. Я прав? Он наклонил к ней голову.
— Нет, — как можно решительнее отрезала Тея. — Отпусти меня наконец.
Она попробовала вырваться, что, конечно, не удалюсь, а только заставило ее сильнее почувствовать», насколько это приятно — находиться в объятиях настоящего мужчины. Ни один из этих чванливых молодых людей, одетых в костюм-тройку, которых одобрял отец, понятия не имел о том, что такое настоящий поцелуй.
Бог мой, о чем она думает!
Тея сбросила его руки и отступила назад, врезавшись в перила.
Не желая убеждаться в том, насколько безрезультатно ее противодействие Дэймону, Тея поспешила сменить тему:
— Отец считает, что я приехала сюда с единственной целью — продать дом, потому просить у него денег бесполезно. Он и слышать не желает о пансионе. Он даст мне деньги только в том случае, если я скажу, что дом в нынешнем состоянии продать невозможно.
— Другими словами, — начал Дэймон хамским тоном, каким привык говорить об ее отце, — если ты возьмешь деньги, то будешь обязана поступать по его указке.
— Думаю, он боится, что если я останусь здесь, то пойду по стопам матери. Они с Дорой были очень похожи. А учитывая, что, пожив с ним некоторое время, мама сбежала с…
— Я знаю твою мать, — перебил Дэймон. — Она мало похожа на Дору, если вообще похожа.
— Ты знаешь мою мать? — искренне удивилась Тея.
— Она обычно приезжала сюда, когда очередной раз выходила замуж. — Дэймон говорил слегка насмешливо. — Она остроумна, сексапильна, любит мужчин. Может, Дора и была такой в молодости. Но в смысле верности, щедрости, любви твоя мать Доре и в подметки не годится.
Тея смотрела на него разинув рот. Неожиданно осознав, что, рассказывая все это, он отчасти характеризует и себя, Дэймон тут же напустил на себя бесстрастность.
— В любом случае, Преббл, — произнес он ледяным голосом, словно она была виновата в том, что он открывает ей эти подробности, — твой отец прав. Дом надо продать. — Он огромными шагами пересек холл и ушел, опять хлопнув дверью.
После его ухода Тея испытала чувство, делавшееся уже привычным, — будто перенесла шторм.
Известие о том, что мать наведывалась сюда, ошеломило Тею. Судя по тому, что и как говорил Дэймон, у нее создалось впечатление, что он знал ее мать даже лучше, чем она сама. Впрочем, Тея, с тех пор как ей минуло двенадцать, редко виделась с матерью, предпочитавшей письма и звонки.
Последний раз они встречались, когда Тея училась в выпускном классе. Все подружки недоумевали: что за потрясающий мужчина сопровождает ее мать? Tee было нелегко признаться, что Рене, двадцатипятилетний француз, — ее отчим.
Тея постаралась отогнать от себя грустные воспоминания и сосредоточиться на настоящем. Да, она действительно попала в затруднительное положение. Три с лишним сотни тысяч долларов!
Она оперлась о колонну винтовой лестницы, потирая гудящие виски. Придется потратить наследство — не только деньги, которые Дэймон отказывается брать, но и всю остальную имеющуюся у нее наличность. Можно использовать свое выходное пособие и все сбережения, основную часть которых составляют подарки родственников по поводу окончания колледжа. Можно — Тея с трудом сглотнула — продать «корвет», сказав, что потратила деньги на пансион, который они никогда не одобряли…
И все равно ей не будет хватать нескольких десятков тысяч.
Тея вспомнила, как говорила своим клиентам:
— Помещайте средства в разные предприятия. Не надо класть все яйца в одну корзину.
Сама же она так рассчитывала на этот дом, на эту мечту о пансионе, что готова была рискнуть всем даже свободой от Джея Пи. А как же яйца в одной корзине? А все ее мечты?
Мечты… Чтобы осуществить их, она наняла человека, услуги которого не в состоянии оплатить, к тому же он никогда раньше не делал подобного рода работу. Пришлось положиться на рекомендацию его любовницы!
Неужели отец был прав насчет того, что она теряет голову, как только дело касается любимого проекта?
Тея вышла на крыльцо и спустилась по ступенькам. Обернувшись, она посмотрела на дом, который владел всеми ее мыслями. Перед глазами возник образ вручную выгравированной таблички, прикрепленной к козырьку над крыльцом:
СТАРИННЫЙ ПАНСИОН «ДОРА».
Она найдет выход. Непременно. Просто пока не знает какой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Тея сидела на крыльце, скрестив ноги и держа на коленях блокнот с эскизами. В детстве отец всегда говорил ей, что у нее нет таланта, к чему регулярно добавлял: «И слава Богу», ведь большинство маминых любовников и мужей были именно художниками. Только Дора всегда поощряла ее интерес к живописи. Тея до сих пор не сходила в тетину мастерскую — из опасения, что найдет там свои детские рисунки, аккуратно помещенные в рамки и развешанные по стенам, и растрогается до слез.
Дэймон совсем выбил у нее почву из-под ног. Чтобы взбодриться, Тея решила сделать набросок воображаемой вывески, стилизованной под девятнадцатый век. С одной стороны листа она поместила чопорную леди викторианской эпохи в кружевном платье с высоким воротником и пышными сужающимися книзу рукавами. С другой стороны — постояльца-золотоискателя с длинными волосами и бородой, в кожаной куртке с бахромой. Между ними надпись: