Глава I. Светлана
Панкратов сидел за столиком в шикарном ресторане, и не спеша, потягивал дорогой коньяк из пузатой рюмки. Слышалась негромкая музыка и где-то в глубине зала на маленькой эстраде извивалась резиновым телом стриптизерка.
— Огоньком не угостите! — услышал он у себя над ухом низкий мелодичный голос и повернул голову. Сигарета в руках у девушки была тонкая, длинная и почему-то коричневая. Сама же девушка была молода, светловолоса и, безусловно, красива, разве что косметики чуть больше, чем нужно. Он принялся шарить по карманам в поисках зажигалки и вдруг вспомнил, что не курит.
— Извините, я не курю! — ответил он и вежливо улыбнулся.
— Это не важно! Честно говоря, я и сама не курю, — девушка сломала сигарету и бросила в пепельницу, — Просто иногда хочется как-то… Погоди, Лешка? Ты?
Глаза у девушки округлились, и она уставилась на Панкратова так, словно он был, по крайней мере, наследным принцем.
— Не узнал? Это же я, Светка Лунева, 10 «А»! Вспомнил?
— Вы знаете, девушка, — ответил Панкратов по возможности учтиво, — Я, конечно, когда-то учился в десятом классе, правда, не могу точно сказать в «А», «Б» или еще в каком другом, но никакой Светки Луневой я не помню.
— Ну да конечно, меня теперь трудно узнать, я же волосы покрасила! — сообразила девушка, и, не дожидаясь приглашения села за столик, — А тогда я была черная как головешка, худая, страшная, да еще в очках. Ты в мою сторону даже и не смотрел, ты же у нас был красавчик. За тобой все девчонки бегали табунами!
Лешка мысленно надел на сидевшую напротив девушку темный парик и очки в толстой роговой оправе, но это мало помогло. Он ее совершенно не помнил! Но самое обидное он не помнил, как в десятом классе за ним бегали все девчонки, да еще «табунами». Забыть такое!
— Да не напрягайся ты, потом вспомнишь! У меня тоже так было, в прошлом году. Я в аквапарке была, наплавалась, назагоралась, пришла в раздевалку вещи получать, а номерок свой потеряла. Дежурная говорит: «Это не страшно, мы сейчас все найдем! Как ваша фамилия?» а я не могу вспомнить, представляешь! Минуты три вспоминала! Просто со смеху умереть!
Она непринужденно рассмеялась, и Панкратов невольно улыбнулся ей в ответ.
— Ладно, это все ерунда! — девушка махнула рукой, словно отодвигая прошлое в сторону, — Ты то сам как? Чем занимаешься? Я смотрю, ты стал такой крутой! Костюм, галстук, стрижка… Ой, погоди, так ты же умер! Генка Самохин говорил, что тебя то ли зарезали, то ли застрелили. Я даже тогда помню, заплакала, мне почему-то тебя так жалко стало!
— Правда? — спросил Лешка. Ему вдруг сделалось как-то не по себе от этого сообщения. Даже по спине пробежали мелкие противные мурашки.
— Нет, конечно, не правда! Чушь собачья, ты же жив! Это он тебя с кем-то перепутал! Ну что ты на меня так смотришь? Я же сказала, перепутал человек! С кем не бывает? Налей мне лучше коньяку, а то меня что-то знобить стало от таких разговоров. Я мертвяков ужас как не люблю!
Панкратов налил девушке коньяку, она сделала небольшой глоток и поморщилась.
— Фу, пойло какое-то! Панкратов, как ты только эту дрянь пьешь?
Лешка глотнул из своего бокала и не почувствовал никакого вкуса. Это его не удивило, почему-то он был уверен, что именно так и должно быть: дорогой марочный коньяк не должен иметь никакого вкуса, что-то вроде дистиллированной воды.
— Знаешь что, а поехали ко мне, — предложила Светлана, — У меня вино есть, «божоле» называется. Ты, наверное, такое и не пробовал никогда! Я здесь недалеко живу, минут пятнадцать на скоростном эскалаторе. Да ты не бойся, дома никого нет, с мужем я разошлась еще в прошлом году, он оказался мерзавцем. Впрочем, ты ведь даже не знал, что я была замужем!
— Да я и не боюсь, поехали! — Панкратов уже понял, что девушка явно ошиблась, он никогда не учился с ней в одном классе, но это вовсе не повод, чтобы отказываться от приглашения, — Только давай лучше ко мне, хорошее вино может быть и у меня найдется!
— Ладно, поехали к тебе! — согласилась девушка и встала из-за стола. Панкратов поймал себя на том, что ему приятно смотреть на ее гибкое молодое тело, ему вообще почему-то приятно было смотреть на красивых молодых женщин, только мучили какие-то смутные подозрения, что на красивых женщин не только приятно смотреть. Кажется, существовало или должно было существовать и что-то иное, еще более приятное… Но это «иное» постоянно ускользало из памяти, не давая себя осознать, оставляя лишь осадок неудовлетворенности и смутные сожаления о каких-то неведомых неиспользованных возможностях…
* * *
Когда они вышли из ресторана, было уже довольно поздно, дневное освещение отключили, и в тоннеле горели лишь желтые ночные фонари. По монорельсу бесшумно катились пустые автоматические кабинки-такси. Лешка машинально взглянул на большие настенные часы — стрелка переползла на темную, ночную половину и остановилась на отметке 22.25. Странно, он даже не заметил, как закончился день!
— Какой прекрасный вечер! — восторженно выдохнула Светлана.
Панкратов не успел ей ничего ответить, «огненный шар» со свистом пронесся у него над головой, он едва увернулся.
— Ой, какой ты смешной! — воскликнула Светлана, — Ведь это же холодный огонь, он совсем не жжется! И вообще все эти «водяные цилиндры», «песочные конусы», «нефритовые кольца» и прочие артефакты совершенно безобидны.
— Да я знаю, — ответил Лешка, смущенно улыбаясь, — просто, когда на тебя несется полуметровый «огненный шар», срабатывает безусловный рефлекс.
Монорельс не понадобился, ехать пришлось в прозрачном скоростном лифте посредине гигантского аквариума, правда, совсем недолго, минут пятнадцать, не больше.
Расплачиваясь с лифтером, Панкратов вытащил из кармана бумажник и к своему удивлению обнаружил, что тот битком набит желтыми банкнотами. В отдельных кармашках лежало так же несколько пластиковых карточек.
* * *
— Добрый вечер, Алексей Николаевич! — дежурная у лифта расплылась в мерзейшей подхалимской улыбке, и даже привстала со своего кресла. Панкратов небрежно кивнул ей и бодро прошагал со своей спутницей по красной ковровой дорожке к дверям квартиры.
Шикарные двухуровневые апартаменты повергли Светлану в состояние щенячьего восторга. Она ходила из одной комнаты в другую, зажигала свет, разглядывала дорогую мебель. А небольшой мраморный фонтан в гостиной просто добил ее.
— Ну, Лешка, ты даешь! — восхитилась она, — Я чего-то запуталась, сколько у тебя всего комнат?
— Пятнадцать или шестнадцать! — ответил Панкратов, доставая из бара бутылку и два бокала, — На первом уровне.
— А на втором? — спросила девушка и направилась к мраморной лестнице ведущей наверх.
— А черт его знает, я туда редко хожу! Да постой ты, давай лучше выпьем!
— Погоди, а что у тебя там? — девушка показала на стеклянную стену, отделявшую гостиную от оранжереи.
— Там у меня разные тропические растения, ананасы, бананы. Им нужна повышенная влажность, поэтому пришлось поставить стеклянную стенку. Да ты садись лучше за стол, я тебе потом все покажу!
Они сели за небольшой столик из красного дерева, и Лешка разлил вино.
— Ты мне так и не сказал, чем ты теперь занимаешься? — спросила Светлана, поднимая бокал с прозрачным вином, — Я же ничего о тебе не знаю! Давай рассказывай, откуда у тебя такое богатство?
«Действительно, кто я и откуда у меня все это? — подумал Панкратов. Почему-то до сих пор этот простой вопрос не приходил ему в голову, — Может быть я знаменитый ученый? Лауреат нобелевской премии по физике, например. А что? В школе мне нравилась физика! Или математика? Нет, по математике не присуждают нобелевскую премию. А может быть я знаменитый артист? Нет, тогда бы Светлана меня узнала! Ну не артист, значит режиссер. Или нет лучше писатель! Писателей, как правило, не знают в лицо. Вот именно, наверное, так оно и есть: я знаменитый писатель! Оказывается, это совсем не так плохо потерять память, можно стать кем угодно!»
Панкратов уже хотел сообщить Светлане, что он очень популярный писатель, но вдруг новая мысль остановила его.
«А если она спросит, что я написал? Я же не помню названия ни одной своей книги!»
Между тем девушка сама пришла ему на помощь:
— Наверное, ты бизнесмен или банкир? — подсказала она.
— Да, что-то вроде этого! — с облегчением согласился Панкратов.
— Как здорово! — обрадовалась девушка, — Представляю, какая у тебя веселая жизнь: банкеты, фуршеты, презентации, поездки! Я тебе так завидую! Давай выпьем за твой успех!
Они выпили. Вино показалось Панкратову таким же безвкусным, как и коньяк в ресторане. И, так же как и коньяк, никак не подействовало на него, он остался совершенно трезвым.
— Ну а у тебя как дела? — спросил Панкратов, чтобы поддержать разговор.
— А у меня как у всех, — сообщила Светлана, — Окончила институт, вышла замуж, развелась. Кстати, а ты женат?
Лешка совершенно не помнил никакой жены, и потому со спокойной совестью ответил:
— Нет, не женат!
— Надо же какое совпадение, — удивилась Светлана, — Мы оба свободны! Давай выпьем за нашу свободу!
Они выпили за свободу. Потом выпили за 10 «А».
— А ты из наших кого-нибудь видишь? — спросила Светлана.
— Никого!
— А я только Генку Самохина, он сейчас бармен в «Золотом якоре». Помнишь, как он притащил на урок биологии дохлую крысу и пугал ей девчонок. Мы визжали как резаные, а потом пришла училка и выкинула ее в мусоропровод.
— Не помню! — честно признался Панкратов. Весь период обучения в школе слился для него в некую неразборчивую сероватую массу, похожую на непропеченное тесто, в которой невозможно было разобрать ни имен, ни лиц, ни событий.
Впрочем, с последующей жизнью было не лучше. Он точно помнил, что после школы поступил в институт и даже закончил его, но какой? Кажется, это был очень престижный институт! А потом он начал работать. Точно! Ведь он же где-то работал! Кстати, а сейчас, где он работает? И работает ли вообще? Скорее всего, нет, потому что он совершенно точно знал: завтра ему не надо идти ни на какую работу, и послезавтра тоже. Да и зачем, ведь деньги для него не проблема, — их у него, по всей видимости, полно!
А если он не ходит на работу, то чем же он занимается целыми днями? К примеру, что он делал вчера? Сколько Панкратов ни старался, но припомнить так ничего и не смог. Очевидно, то же что и сегодня, решил он. Ну, правильно! Именно поэтому он ничего и не помнит, что помнить нечего! Каждый день одно и тоже!
Кажется, Лев Толстой писал в своих дневниках, как он собрался вытереть пыль со своего кожаного дивана и обнаружил, что она уже вытерта. Очевидно, он сам вытер ее пятнадцать минут назад, и напрочь забыл об этом. Человеческий мозг не запоминает то, что делает по привычке, автоматически. Получается, что вся Лешкина жизнь состоит из повторяющихся рутинных действий, поэтому он ничего и не помнит. А если так, то зачем он, Лешка Панкратов вообще живет? Это очень важный вопрос, надо постараться обязательно вспомнить! Ведь была же в его жизни цель!
— Ладно, не парься ты так, это бывает, — успокоила его Светлана, — Сними пиджак, галстук, расслабься!
Панкратов послушно снял пиджак, но легче от этого не стало, проклятая мысль о том, что он должен, просто обязан вспомнить, для чего он живет, словно заноза сидела в мозгу.
— Ой, что это у тебя? — спросила девушка.
— Где?
— Вон, под мышкой!
Под мышкой у Панкратова оказалась желтая кожаная кобура, а в ней пистолет. Пистолет был тяжелый черный и блестящий. Лешка нажал на какую-то пимпочку и из рукояти выскочила обойма — полная.
— Откуда это у тебя? — спросила девушка, с интересом разглядывая оружие.
Панкратов пожал плечами, он понятия не имел, откуда у него под мышкой оказался пистолет. Возможно, это как-то было связано с деньгами, с квартирой, и вообще со всем его богатством. А может быть, и нет.
— Впрочем, не хочешь, не говори! — Светлана сделала безразличное лицо, — Мне совершенно не интересно, откуда у тебя пушка! Да сейчас время такое — у каждого ствол под мышкой! Ничего странного! Давай лучше еще выпьем! Наливай!
Панкратов наполнил бокалы.
— А помнишь, как смешно тебя дразнили? «Панкрат»! Ты еще так злился! Кстати, я забыла сказать, ты мне уже тогда очень нравился!
Светлана замолчала, пристально глядя Лешке глаза. Было видно, что девушка чего-то ждет от своего кавалера, надо было что-то сказать, но в голове у Панкратова как назло не было ни одной мысли. И тут он увидел, что по Светланиной руке ползет маленькое рубиновое пятнышко. Лазерный лучик скользнул вверх и запутался в легких светлых волосах.