– Большое спасибо, госпожа Астор. Я хочу немного отдохнуть.
Вскоре после ее ухода зазвонил телефон. Малко Подождал несколько секунд, поднял трубку и услышал сухой голос Яноша Ференци.
– Ну, вот вы и вернулись.
Западня закрывалась со всех сторон.
– У меня для вас хорошая новость, – иронически заметил Малко.
Венгр рассмеялся:
– Вы наконец-то приняли благоразумное решение?
– Израильтяне нашли меня, – сказал Малко. – И у них, скорее всего, недобрые намерения. Так что вам следует поспешить, чтобы предоставить доказательства моей невиновности. Иначе ваш дьявольский замысел расстроится.
– Идиот! – воскликнул Ференци. – Они вас убьют. Они...
Малко повесил трубку и налил второй стакан водки. Последним шансом оставалась Сабрина. Наверно, с этого и следовало начинать? Но ведь именно это казалось таким невозможным...
– Где она может быть?
Он мысленно восстановил все, что произошло после его знакомства с Сабриной. Вот он дошел до встречи с Павлом Антиповым по кличке Мартин. Затем отъезд из Нью-Йорка. Малко анализировал его образ, и у него создалось впечатление, что он о чем-то забыл. И вдруг осенило: одежда советского! Слишком широкие брюки, какая-то пестрая рубашка, немодный галстук. Это означало, что Мартин – официальное лицо, работающее в одной из советских организаций, аккредитованных в США. И наверняка в Нью-Йорке. Советское посольство находилось в Вашингтоне, а в Нью-Йорке были только две организации: Амторг, торговое представительство, в котором работало небольшое количество служащих, и постоянная делегация при ООН. Малко отбросил ТАСС. Там работали настоящие журналисты, информаторы КГБ. Если он найдет капитана Антипова, то, возможно, доберется и до Сабрины. На террасе послышался шум. Малко вскочил с кресла, выключил свет и медленно, с пистолетом в руке, отодвинул штору. По террасе прогуливалась кошка. Нет, он стал слишком нервным. Появилось желание позвонить Дэвиду Уайзу и попросить ею помощи. ЦРУ сможет гораздо быстрее, чем он, найти капитана Антипова. Но тогда Малко придется исполнять роль овечки во время охоты на тигров – по отношению к израильтянам, конечно. К тому же человек, которого охраняло ФБР, нередко все-таки умирал. Итак, оставался единственный выход: исчезнуть, спрятаться в Нью-Йорке и искать Мартина. В городе с населением в одиннадцать миллионов легче спрятаться, чем в Покипси. Так или иначе – выбора не было. Да и не в его натуре было поддаваться. Он взял чемодан, который так и не успел открыть. К счастью, оставалось еще много наличных денег. Он закрыл дверь, бросив последний взгляд на фотографию своего замка. Когда он сможет туда вернуться? У Билла Лейдена будет первое разочарование в его профессиональной жизни. Позднее Малко объяснит ему, что не надо никому доверять. Если только будет это «позднее».
Проехав две мили по автостраде, он резко свернул на небольшую дорогу, ведущую на кладбище. Затем потушил фары. За ним никто не следил. Тогда он вновь выехал на автостраду.
* * *
Бауэри является как бы продолжением Второй-авеню к югу от Хаустон-стрит, пересекающей Манхэттен с запада на восток. Бауэри расположена в нижней части Манхэттена и представляет собой нечто вроде карикатуры на Америку. Это отвратительный район, в котором крутятся проститутки, наркоманы, воры, попрошайки и бродяги всех цветов и оттенков. Расизма тут не существует. Всех уравнивают грязь и нищета. И все отбросы большого города приходят сюда издыхать, порой убивая друг друга, чтобы прожить еще несколько дней. Малко вышел из сабвея у Купер-сквера и пешком направился к Бауэри. Он ставил машину в паркинге на 42-ой улице и взял лишь небольшой чемодан. Никто не догадается искать его в этой дыре. Тут он был в такой же безопасности, как на Луне. Мимо проплывали тени, старавшиеся догадаться, стоит ли содержимое его карманов удара бутылкой или ножом. Он остановился перед «Бауэри-Фоли», обычным мюзик-холлом, с той лишь разницей, что «девочкам» здесь было по пятьдесят-шестьдесят лет. Фотографии вызывали тошноту. Какой-то тип приблизился и тихим голосом предложил «путешествие». Малко сделал вид, что не расслышал. Тут все было опасно. На углу 4-ой улицы он увидел отель, чуть менее грязный, чем остальные. Малко поднял воротник пальто, чтобы не видно было белой рубашки, снял галстук и вошел. Холл освещался одной еле светившейся лампочкой. Стоявший за стойкой тип с татуированными руками слащаво улыбнулся:
– Комнату?
– Да.
– Десять долларов.
Малко вытащил несколько банкнот, но даже это было большой неосторожностью. Глаза мужчины загорелись. Наклонившись к Малко и дыша на него винным перегаром, он спросил:
– Не хотите ли позабавиться?
– Нет, – сухо ответил тот. – Я устал.
Татуированный нехотя протянул бумаги для заполнения. Малко написал: Джим Джонс из Буффало и взял ключ.
– Второй этаж, пятая комната, – сказал тип. – Если передумаете, я здесь до шести утра.
Три четверти комнат в отеле были заняты игроками в покер или «путешествующими» наркоманами, которые употребляли героин и марихуану.
Комната выглядела отвратительно. Обои на стенах оставались, наверно, со времен сухого закона, простыни менялись только по случаю президентских выборов, а занавески, видимо, были унесены предыдущим клиентом. Выглянул в окно, Малко увидел бродягу, который кидался мыть ветровые стекла машин, останавливающихся у светофора, в надежде заработать двадцать пять центов. В самом ужасном настроении он вытянулся на кровати, не забыв предварительно пододвинуть шкаф к двери.
* * *
Номер 136 на 67-ой улице висел на небольшом пятиэтажном здании. Над ним не развевался флаг и не было даже таблички. Но именно здесь жили советские, работающие в постоянной делегации при ООН. На этом участке 67-ой улицы почти нет магазинов и высоких домов из стекла и бетона, только старые кирпичные смотрят на улицу просторными окнами. Малко сидел в машине недалеко от угла Парк-авеню и, глядя в зеркальце, следил за входной дверью номера 136. Он запасся бутербродами и пивом на случай, если придется здесь долго торчать, 67-ая улица – с односторонним движением, так что если Мартин выедет на машине, за ним всегда можно последовать. По спине Малко струился пот. Время тянулось мучительно. Малко дал себе последний срок – сорок восемь часов. Если ничего не изменится, он пойдет и все расскажет в ЦРУ. За два прошедших часа из дома вышло человек пятнадцать. Все они пешком направлялись к Лексингтон-авеню, где находилась станция сабвея. В одиннадцать Малко решил переместиться, иначе его могли заметить. Он оставил машину на Парк-авеню и занял столик в кафе на углу. Из дома больше никто не выходил. Советские, вероятно, утром уходили и вечером возвращались. Здание наверняка под контролем ФБР, так что следует быть очень осторожным. В обеденный перерыв он сделал передышку: спустился пешком до 50-й улицы и через Централ-парк поднялся почти до Гарлема. На свой наблюдательный пост он вернулся усталый, но в более приподнятом настроении. К шести часам советские служащие начали возвращаться. Подождав еще немного, Малко потерял терпение и ушел.
Комната в отеле на Бауэри была по-прежнему омерзительно грязной. Он принял две таблетки нембутала и, не раздеваясь, заснул. Назавтра моросил дождь. День протянулся так же бесплодно и уныло, как и предыдущий. Малко изучил уже каждый камень на этом проклятом доме и начал узнавать домохозяек, торопящихся в соседнюю булочную. Пообедав, он зашел в то же кафе. Видя его потерянный вид, официант спросил, не ищет ли он работу. Им был нужен посудомойщик.
В четыре часа у него появилось острое желание зайти в дом и спросить капитана Антипова. По крайней мере, это вызовет хоть какое-то оживление. От постоянного заглядывания в зеркальце сильно разболелась шея.
Малко вернулся в отель совершенно обескураженный. Или его предположения были ошибочными, или Антипов куда-нибудь уехал, или... Уже одна только мысль, что придется провести еще день на 67-й улице, вызывала тошноту. Он решил поменять место и понаблюдать за советским торговым представительством Амторг. Там был небольшой шанс найти капитана, но выхода не оставалось. К тому же необходимо бежать из старого отеля, не то сойдешь с ума. На сей раз Малко переночевал в отеле Шератон на Седьмой-авеню, где, в основном, останавливались туристы. Здесь, по крайней мере, было чисто.
Впервые за последнее время Малко поднялся в хорошем настроении. По-прежнему моросил мелкий дождь. Надо было ехать на 30-ую улицу, между Бродвеем и Шестой-авеню. Там, кажется, легче спрятаться. Он с трудом нашел советское учреждение, которое размещалось в громадном грязном коммерческом здании. На улице разгружалось несколько грузовиков, и Малко поставил машину немного подальше, стараясь не привлекать к себе особого внимания. По улице прогуливались какие-то типы, что было уже малоприятно. К тому же входящих и выходящих здесь было гораздо больше, так что наблюдение стало чрезвычайно утомительным.
Около двенадцати к Малко прицепилась высокая девушка в черных очках и белом плаще. Она несколько раз прошлась вдоль машины, а потом, наклонившись, предложила:
– Хочешь, пойдем со мной? Я живу недалеко. Тридцать долларов.
В конце концов она ушла с шофером грузовика. Поблизости не было ни кафе, ни ресторанов, и Малко уже умирал от голода. Но вдруг голод пропал. Малко увидел вылезавшего из такси Мартина. Несомненно, это был он – то же морщинистое лицо с холодными глазами, та же старая шляпа, костюм, словно с чужого плеча. Мартин, не оглядываясь, вошел в здание. С трудом удержавшись от радостного вопля, Малко спрятался за грузовиком. Сначала он хотел броситься к телефону и предупредить Дэвида Уайза, но потом передумал. Теперь Мартин никуда не денется. А чем он больше сам о нем узнает, тем лучше.
Около четырех часов маленький серый «Шевроле» выехал из гаража. За рулем сидел Мартин. Малко догнал его у светофора 34-ой улицы. Здесь Мартин свернул на 36-ю, они пересекли весь Манхэттен и через Мидтаун туннель выехали на Квинс бульвар. Вроде бы Мартин направлялся к аэропорту «Ла Гуардия», но нет – вскоре он свернул с бульвара к Вудсайд-авеню. Теперь советский ехал медленно, словно искал чего-то. Этот квартал Нью-Йорка с надземной линией сабвея, огромными паркингами и дешевыми магазинами – один из самых скучных и старых кварталов города. А ближе к Джамейке Бей Вудсайд-авеню окружали уже только пустыри да склады. «Шевроле» двигалось все медленней и, наконец, остановилось между Тридцать седьмой и Тридцать восьмой-авеню у забора, заклеенного старыми афишами. Невдалеке темнела насыпь Лонг-Айлендской железной дороги. Малко остановил машину за огромным сломанным грузовиком. Мартин вылез из «Шевроле», медленно дошел до моста, оглянулся и исчез за одной из металлических опор. Затем вновь показался, держа руки в карманах. Казалось, он кого-то ищет. Прошел поезд, сотрясая опоры. Это явилось как будто знаком для советского. Он вернулся к машине, развернулся и поехал в том же направлении, откуда приехал. Все произошло так быстро, что Малко едва успел спрятаться за грузовиком. Потом он не спеша направился к мосту. Вокруг не было ни души. Время от времени, разбрызгивая грязь, проезжал автобус или грузовик. Зачем Мартин приезжал сюда? Малко повторил его путь, обойдя металлическую опору. Ждал ли он кого? Если да, то очень недолго. Может, что-нибудь оставил? Малко обошел вокруг опоры и тщательно ее осмотрел. Дождь усилился. Никто не обращал внимания на странные действия этого промокшего усталого человека. Проехала полицейская машина, но даже полицейские им не заинтересовались.
Малко вторично продел весь путь Мартина, но так ничего и не нашел. Озадаченный, он становился как раз в тот момент, когда наверху прошел поезд. И тут он нашел то, что искал: на высоте приблизительно двух метров к опоре была прикреплена металлическая коробочка размером не больше сигаретной. Поднявшись на цыпочки, Малко ее достал. Коробочка оказалась легкой. В ней, видимо, лежали бумаги. Он хотел было ее открыть, но сразу передумал. Если Мартин оставил коробочку здесь, значит, она для кого-то предназначена. Поместить ее на старое место не составляло труда – она легко приклеилась к металлу, потому что была магнитная.
Малко вышел из-под моста. Ждать в машине нельзя, так как прибывший за коробкой сразу же обратит на него внимание. Тогда он поднялся на насыпь. Его оттуда не видно, зато сверху видна любая машина, въезжающая под мост. Малко взад и вперед ходил по насыпи, возбужденно потирая руки, не замечая, что давно промок до нитки и может подхватить воспаление легких. Дул сильный холодный ветер. Всякий раз, когда проходил поезд, волна сырого, пронизывающего ветра едва не сшибала его с ног. Мало-помалу радость угасала. А что, если человек, которому предназначена коробка, придет за ней ночью или завтра? С другой стороны, это нелогично. Мартину ни к чему так рисковать. Коробочку могут заметить дети или бродяги, случайные прохожие. Ее отнесут в полицию. Нет, она должна оставаться под мостом как можно меньше времени.
Какая-то машина въехала под мост. Малко показалось, что она немного замедлила ход. Но нет, продолжает свой путь к Джамейке. Небольшой белый «Форд» со сломанной радиоантенной. Он так забрызган грязью, что трудно разобрать, кто находится внутри. Впрочем, можно различить женский силуэт. «Форд» проехал, вернулся, остановился под мостом, хлопнула дверца, и почти тут же машина рванула в сторону Нью-Йорка. Забыв об осторожности, Малко скатился с насыпи, перепачкав пальто и костюм. Коробочка исчезла. «Форд» был уже далеко. Добежав до машины, Малко, как сумасшедший, ринулся в погоню. В принципе он должен был нагнать женщину на Вудбайн-авеню, но она может свернуть в Куинс и затеряться там в маленьких улочках. Движение, к счастью, было небольшим, но лишь у третьего светофора он заметил белый «Форд». Малко притормозил, пропуская несколько машин. Совершить сейчас ошибку было бы непростительно. Водительницей «Форда» могла вполне быть Сабрина. Теперь они ехали прямо к Манхэттену. Почти той же дорогой, что и Мартин.
Итак, Малко напал на советскую шпионскую сеть в Нью-Йорке. Это может чрезвычайно заинтересовать ЦРУ и ФБР. Но по отношению к нему дело обстоит несколько иначе. Американцы могут не спешить, расследуя ответвления сети, а Малко за это время дважды уничтожат. Не вечно же торчать ему в этой вонючей дыре – Бауэри! Перед ним спокойно ехал «Форд», разобрать, кто сидит за рулем, по-прежнему невозможно. Может, окна специально так залеплены грязью? А перегонять машину рискованно. О, если бы это была Сабрина! Они свернули на Куинс-бульвар, и Малко пришлось приблизиться. Движение, становилось все более интенсивным. При въезде в Мидтаун туннель, как всегда, из-за огромных грузовиков образовалась пробка. «Форд» втерся между двумя грузовиками, и Малко потерял его из виду. Стоит его упустить, и все начинай сначала! При выезде из туннеля белая машина свернула налево на Вторую-авеню, затем сразу же опять налево на 36-ю улицу. Во что бы то ни стало не упустить ее из виду! В любой момент она могла спуститься в гараж, что значительно усложнило бы задачу.
Дождь лил как из ведра. «Форд» переехал на правую сторону Первой-авеню, и как только зажегся красный свет, свернул направо на 52-ю улицу. И тут Малко задержало такси. Напрасно он сигналил – таксист не двинулся ни на сантиметр, и лишь при зеленом свете медленно, чтобы показать свое презрение, тронулся дальше. Повернув направо, Малко неожиданно увидел белый «Форд», который спокойно отдыхал на стоянке, метрах в ста от перекрестка. От него отделилась женская фигурка. Стройные ноги, мягкие, кошачьи движения... Сомнений быть не могло. Это – Сабрина! Сердце заколотилось, спазмой перехватило горло. Раскрыв зонтик, женщина бежала к красивому зданию, отделенному от улицы небольшим садом. Через стеклянную дверь он заметил, что она взяла письма из почтового ящика и повернула в коридор налево. Это был богатый квартал. Владельцы квартир здесь платят огромные деньги за то, чтобы их охраняли днем и ночью. Сюда не впускают ни продавцов, ни страховых агентов, ни нищих.
Малко направился прямо к бюро. Швейцар приподнял руку к фуражке:
– Вы кого-нибудь ищете?
– Господина Жюльена Баха.
Он быстро проверил по списку и покачал головой:
– К сожалению, такой господин здесь не живет.
– Ах, – воскликнул Малко. – Значит, я ошибся. Извините.