«1. Право на полезную и хорошо оплачиваемую работу в промышленности или в мастерских, на фермах или на шахтах страны.
2. Право зарабатывать достаточно, чтобы обеспечивать необходимую еду, одежду, развлечения.
3. Право каждого фермера выращивать и продавать товар при таком доходе, который обеспечит ему и его семье достойное существование.
4. Право каждого бизнесмена, крупного пли мелкого, вести дела в условиях свободы от нечестной конкуренции и доминирования монополий как в своей стране, так и за ее пределами.
5. Право каждой семьи на хорошее жилище.
6. Право на адекватное медицинское обслуживание и возможность иметь хорошее здоровье.
7. Право быть достаточно защищенным от экономических опасностей в связи со старостью, болезнью, несчастными случаями и безработицей.
8. Право на хорошее образование».
Если к каждому из приведенных выше положений добавить один-единственный вопрос: «За чей счет?», станет понятно, о чем я говорю.
Работа, еда, одежда, развлечения (!), жилье, медицинское обслуживание, образование и т. д. не растут на деревьях. Это рукотворные ценности — товары и услуги, произведенные человеком. Кто должен ими обеспечивать?
Если кому-то принадлежит право пользоваться продуктом труда других, это означает, что эти другие лишены прав и обречены на рабский труд.
Каждое так называемое право одного человека, которое требует нарушения прав другого, не является и не может быть правом.
Ни у кого не может быть права налагать на другого насильственное обязательство, невознаграждаемую обязанность или недобровольное рабство. Не может быть права порабощать.
Право не может осуществляться силами другого человека; оно включает в себя лишь свободу добиваться такого осуществления собственными усилиями.
Имея в виду все это, обратите внимание, как точны были отцы-основатели[2]: они говорили о праве стремиться к счастью, а не о праве на счастье. Это значит, что человек имеет право предпринимать шаги, которые считает необходимыми для достижения счастья: это не означает, что другие должны сделать его счастливым.
Право на жизнь означает, что человек имеет право поддерживать свою жизнь своим трудом (на любом экономическом уровне, обеспеченном его способностями); это не значит, что другие должны обеспечивать его жизненные потребности.
Право собственности означает, что человек имеет право предпринимать экономические действия, необходимые для приобретения собственности, использовать эту собственность и распоряжаться ею; это не значит, что другие должны обеспечить его собственностью.
Право на свободу слова означает, что человек имеет право выражать свои идеи без опасности подавления, вмешательства и карательных действий со стороны правительства. Это не значит, что другие должны предоставить ему аудиторию, радиостанцию или печатный станок, с помощью которых он сможет выражать свои идеи.
Любое предприятие, которое предполагает участие более чем одного человека, должно осуществляться с добровольного согласия каждого из участников. Каждый из них имеет право принимать собственные решения, по никто не имеет права навязывать свои решения другим.
Не существует «права на работу» — существует только право на свободную торговлю, а именно: право человека начать работу, если другой человек решит его нанять. Не существует «права на жилище», существует только право на свободную торговлю: право построить или купить дом. Не существует «права на справедливую оплату или справедливую цену», если никто не хочет ее платить, не хочет нанимать человека или покупать его товар. Не существует прав потребителей на молоко, туфли, кино или шампанское, если никто не захочет производить эти товары (есть только право самому начать их изготовление). Не существует прав особых групп, не существует прав фермеров, рабочих, бизнесменов, служащих, нанимателей, прав стариков, молодых и еще не родившихся. Существуют только права человека — права, которые имеет каждый человек и все люди как отдельные индивидуумы.
Право собственности и право на свободную торговлю — единственные экономические права человека (которые на самом деле являются политическими правами), и не может быть такой вещи, как Билль об экономических правах. Однако обратите внимание, что защитники такого билля почти уничтожили политические права.
Помните, что права являются моральными принципами, определяющими и защищающими свободу действий человека, но права не накладывают никаких обязательств на других людей. Частные граждане не создают угрозы правам и свободам друг друга. Частный гражданин, который прибегает к использованию физической силы и нарушает права других, — преступник, и от него люди должны быть защищены юридически.
Преступники составляют незначительное меньшинство в любые времена, в любой стране. И урон, который они нанесли человечеству, весьма незначителен по сравнению с ужасами кровопролитии, войн, преследований, конфискаций, по сравнению с голодом, порабощением, массовыми разрушениями, в которых повинны правительства. Потенциально правительство представляет самую большую угрозу правам человека: оно имеет юридическую монополию на применение физической силы против юридически безоружных жертв. Когда правительство не ограничено и не стеснено рамками индивидуальных прав, оно является злейшим врагом человека. И Билль о правах создан не как защита от действий частных лиц, а как защита от действий правительства.
А теперь рассмотрим процесс, который разрушает эту защиту.
Процесс состоит в том, что частным гражданам приписывают специфические нарушения, которые конституцией запрещено совершать правительству (и которые частный гражданин не может совершить, так как не обладает достаточной властью), таким образом освобождая правительство от всех ограничений. Эта подмена становится все более явной в области свободы слова. Коллективисты годами распространяли идею о том, что отказ частного лица финансировать своего оппонента есть нарушение свободы слова этого оппонента и акт цензуры.
Они обвиняют в цензуре газету, если она не приглашает к сотрудничеству и не публикует авторов, чьи взгляды диаметрально противоположны ее политике.
Они обвиняют в цензуре бизнесменов, если они отказываются помещать свою рекламу в журнале, который осуждает, оскорбляет и порочит их.
Они обвиняют в цензуре спонсора телепрограммы, если он возражает против чего бы то ни было в программе, которую финансирует, — как, например, в случае с Альгером Хиссом, когда его пригласили осудить бывшего вице-президента Никсона.
Есть еще Ньютон Н.Миноу, который заявляет: «Цензура проявляется через оценку программы, через рекламные компании, телеканалы, местные телестанции, которые отказываются от программ, предложенных для их районов». И это тот самый Миноу, который угрожает лишением лицензии станциям, не согласным с его взглядами на содержание программ. Он утверждает, что это не цензура.
Рассмотрим, к чему это может привести.
Цензура — термин, относящийся только к правительственным действиям. Никакое действие частного лица нельзя назвать цензурой. Частное лицо или агентство не могут запретить человеку высказываться или запретить какую-либо публикацию — только правительство может это сделать. Свобода слова частного лица включает право возражать другим, не слушать, не финансировать противников.
Но в соответствии с Биллем об экономических правах человек не имеет права распоряжаться своей собственностью, руководствуясь собственными убеждениями, — он должен отдавать свои деньги Лез разбора любому оратору или пропагандисту, который по атому закону имеет право на его собственность.
Это означает, что необходимость обеспечивать материальные средства для выражения чужих идей лишает человека права иметь свои идеи. Это означает, что издатель должен печатать книги, которые он считает никчемными, лживыми или вредными, что телевизионный спонсор должен финансировать комментаторов, которые выступают против его убеждений, что владелец газеты должен отдать первую полосу любому молодому хулигану, который бурно требует порабощения прессы. Это означает, что одна группа людей приобретает право на вседозволенность, в то время как права другой сводятся к невольной беззащитности.
Но в связи с тем, что явно невозможно предоставить каждому претенденту работу, микрофон или газетную полосу, кто будет распределять экономические права и выбирать, кому достанутся эти права, если право на выбор отобрано у владельцев? Мистер Миноу указал на это вполне четко.
И если вы по ошибке думаете, что все это относится только к крупным собственникам, я предлагаю вам задуматься над тем, что теория экономических прав включает и право несостоявшегося драматурга, каждого поэта-битника, каждого композитора — творца шумов и каждого необъективного художника (с политическими связями) на финансовую поддержку, которой вы их лишили, не ходя па их представления. В чем еще смысл предложения тратить ваши налоги на субсидирование искусства?
И пока народ кричит об экономических правах, концепция политических прав отрицается. Уже забыто, что свобода слова означает свободу защищать свое мнение и нести бремя всех последствий этого, включая разногласия с другими, возражения, непопулярность и отсутствие поддержки. Политические функции права свободы слова состоят в том, чтобы защищать инакомыслящих и непопулярное меньшинство от угнетения большинством, а не в том, чтобы гарантировать им поддержку, преимущества и популярность, которых они не заработали.
Билль о правах гласит: «Конгресс не может издать закон […], ограничивающий свободу слова или печати […]». Он не требует, чтобы частные граждане обеспечивали микрофоном человека, который выступает за их уничтожение, давали ключ человеку, намеревающемуся ограбить их дом, или нож убийце, который хочет перерезать им горло.
Таково состояние одной из наиболее важных сегодняшних проблем: политические права против прав экономических. Вопрос стоит: или — или. Одно уничтожает другое. Но по существу нет экономических прав, нет коллективных прав, нет общественных прав. Термин «индивидуальные права» избыточен: не существует никаких других прав, и никто не может иметь никаких других прав.
Защищают права человека только те, кто пропагандирует капитализм свободной конкуренции.
III
СУЩНОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА
Правительство — это институт, который имеет исключительную власть требовать исполнения определенных правил поведения в данной географической местности.
Нужен ли людям такой институт и зачем?
Так как мозг человека — это основной инструмент, обеспечивающий его выживание, средство приобретения знаний, направляющих действия, то основное необходимое условие — свобода думать и поступать по своему рациональному разумению. Это не значит, что человек должен жить один и что необитаемый остров — лучшая среда существования для него. Люди извлекают огромную пользу из общения друг с другом. Социальная среда в высшей степени благоприятна для успешного существования, но только при определенных условиях.
«Две великие ценности можно извлечь из общественного существования — это знания и торговля. Человек — единственное живое существо, которое может расширять и передавать объем своих знаний из поколения в поколение; объем знаний, потенциально доступный человеку, намного превышает то, что он может познать за свою жизнь; каждый человек извлекает неоценимую пользу из знаний, накопленных другими. Второе великое преимущество — разделение труда: оно позволяет человеку сконцентрировать свои усилия в определенной области и обмениваться с теми, кто специализируется в других областях. Такая форма кооперации позволяет всем, кто принимает в ней участие, приобрести больше знаний, навыков и увеличить производительность своего труда по сравнению с жизнью на необитаемом острове или на ферме с полным самообеспечением.
Однако эти же преимущества указывают, разграничивают и определяют, какие именно люди могут приносить пользу друг другу и в каком именно обществе: только рациональные, продуктивно работающие и независимые люди в рациональном, созидательном, свободном обществе». («Этика объективиста», «Нравственность эгоизма».)
Общество, которое отбирает у индивидуума продукты его труда, порабощает его, пытается ограничить свободу его мысли или заставляет его действовать против его собственного рационального разумения, общество, которое создает конфликт между своими указами и требованиями человеческой природы, строго говоря, не является обществом, это толпа, которая держится вместе на основе официально закрепленных правил бандитской шайки. Такое общество разрушает все ценности человеческого сосуществования, не имеет оправдания и является не источником выгоды для человека, а смертельной угрозой его выживанию. Жизнь на необитаемом острове безопаснее и несравненно предпочтительней, чем существование в Советской России или нацистской Германии.
Если людям дано жить в мирном, высокоразвитом рациональном обществе и иметь дело друг с другом со взаимной выгодой, они должны принять основной социальный принцип, без которого никакое моральное, цивилизованное общество невозможно, — принцип индивидуальных прав.
Признать индивидуальные права — значит признать условия, необходимые для выживания человека в соответствии с его природой, и согласиться с ними.
Права человека можно нарушить только путем использования физической силы. Только с помощью физической силы один человек может лишить другого жизни, поработить, ограбить, помешать выполнению его целей или заставить его действовать вопреки своим рациональным представлениям.
Необходимое условие существования цивилизованного общества — исключение физической силы из социальных отношений, таким образом устанавливается принцип: если люди хотят общаться друг с другом, они могут делать это, руководствуясь разумом, то есть посредством дискуссий, убеждения и добровольного согласия.
Непременное следствие права на жизнь — это право на самооборону. В цивилизованном обществе силу можно использовать только в ответ на применение силы и только против тех, кто начинает ее использование. Все те причины, которые делают злом использование силы первым, возводят силу для ответного удара в ранг моральной необходимости.
Если бы какое-нибудь «пацифистское» общество отказалось от использования силы для ответного удара, оно осталось бы беззащитным перед лицом первого же разбойника, который решит вести себя аморально. Такое общество, вместо того чтобы уничтожать зло, вынуждено будет поощрять и вознаграждать его.
Если общество не обеспечивает организованной защиты от использования силы, оно обрекает каждого гражданина на необходимость носить оружие, превратить свое жилье в крепость, стрелять в каждого незнакомца, подходящего к двери, или вступать для самозащиты в банду, которая будет бороться с другими бандами, сформированными для той же цели. Таким образом общество пришло бы к вырождению, к хаосу, к постоянной междоусобной войне, к доисторической дикости.
Использование физической силы даже в качестве ответного удара не может быть отдано на усмотрение отдельных граждан. Мирное сосуществование невозможно, если человек вынужден жить под постоянной угрозой использования против него силы любым соседом, в любой момент. Хороши или плохи намерения соседей, рациональны они или нерациональны, вызваны чувством справедливости или невежеством, предрассудками и злобой, — вопрос об использовании силы против человека не может быть отдан на откуп другому человеку.
Представьте себе, например, что случится, если человек, обнаружив пропажу бумажника, решит, что его обокрали, и станет врываться во все дома в округе, чтобы найти бумажник, или застрелит первого же человека, который косо на него посмотрит, приняв этот взгляд за подтверждение виновности.
Ответное использование силы требует объективных правил, устанавливающих, что преступление было совершено, доказательств против того, кто его совершил, а также объективных правил установления наказания и наблюдения за претворением его в жизнь. Люди, которые пытаются наказывать за преступление без особых правил, — просто толпа, устраивающая самосуд. Если общество отдаст право на ответное использование силы в руки частных граждан, в нем начнут править банды, суд линча, и в конце концов установится бесконечная кровная месть.