— Да, да.
— Потом Колин упал, и мистеру Свану удалось спастись, а вы с песнями вернулись домой.
По лицу Кетрин было видно, что ей хочется что-то добавить. Она не отрывала взгляда от пола.
— По-моему, — вымолвила она, — вы не помните и того, что я провела ночь здесь.
— Провели ночь здесь?
— Да. Колин и слышать не хотел о том, чтобы я осталась где-нибудь в другом месте. Он просто запер за нами дверь.
— Но мы не… то есть?..
— Что не?
— Вы понимаете, что я имею в виду.
Судя по цвету лица Кетрин, она, надо полагать, понимала.
— Ну… нет. Впрочем, к тому времени мы оба уже чересчур много выпили. Я была в таком дурмане и так слаба, что даже не протестовала. Вы продекламировали что-то вроде: «И пусть со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед», потом вежливо пробормотали «извините», растянулись на полу и сразу уснули.
Тут Алан обратил внимание на свою пижаму.
— А это откуда взялось?
— Понятия не имею. Похоже, что ночью кто-то заходил сюда. Я проснулась в шесть часов с таким ощущением, что меня избили. Мне удалось вытолкнуть ключ на лист бумаги и втащить его сюда. Я сразу же ушла в свою комнату, так что не думаю, чтобы Элспет что-нибудь узнала. Но когда я открыла глаза и увидела, что нахожусь здесь…
Кетрин чуть не расплакалась.
— Алан Кемпбелл, ради господа Бога, что с нами происходит? Вы не думаете, что самым разумным было бы срочно покинуть Шотландию, пока мы не успели совсем развратиться?
Алан выпил сырое яйцо. Как ему удалось его проглотить, он так и не понял, но он его проглотил и действительно почувствовал себя лучше. Помог и черный кофе.
— Да поможет мне Бог, — поклялся он, — больше я никогда ни капли не выпью! Ну, а Колин? Очевидно, он испытывает адские муки. Надеюсь, что сегодня…
— Сегодня? Он свеж, как роза! Говорит, что от хорошего виски голова никогда не болит. Между прочим, приехал этот ужасный доктор Фелл. Вы сможете выйти к завтраку?
Алан заскрипел зубами.
— Попробую, — сказал он, — если вы будете достаточно воспитаны, чтобы выйти, пока я оденусь.
Спустя полчаса, побрившись и приняв ванну, он вышел в зал, чувствуя себя уже намного лучше.
Через полуоткрытые двери гостиной слышались два громких голоса: Колина и доктора Фелла. От шума у Алана вновь начала раскалываться голова. За завтраком ему удалось проглотить только ломтик поджаренного хлеба. Потом они с Кетрин виновато прошли в гостиную.
Доктор Фелл сидел на кушетке, положив руку на рукоять трости. Крупные седые брови прикрывали глаза, а двойной подбородок трясся от смеха.
— Доброе утро! — прогудел доктор Фелл.
— Доброе утро! — пробасил Колин.
— Доброе утро… — простонал Алан. — А это обязательно так кричать?
— Ерунда. Вовсе мы не кричали, — махнул рукой Колин. — Как ты себя чувствуешь?
— Мерзко.
Колин посмотрел на него.
— Голова болит?
— Еще как!
— Ерунда, — фыркнул Колин. — От хорошего виски еще ни у кого голова не болела.
Алан и не пытался вступать в спор по этому поводу. Доктор Фелл с большим трудом приподнялся и произвел нечто вроде поклона.
— Приветствую вас, сэр, — сказал доктор Фелл. Затем он повернулся к Кетрин. — И вас тоже, барышня. — Его глаза плутовски сверкнули. — Уверен, что вам уже удалось решить вопрос о цвете волос герцогини Кливлендской. Или сейчас вас больше занимает масть бешеной коровки?
— Смотрите-ка, неплохая мысль, — подхватил Колин.
— Нет! — взвыл Алан, и голова его вновь затрещала от боли. — Никогда я больше не выпью и глотка вашей отравы! Это я решил бесповоротно.
— Ты только так думаешь, — весело улыбнулся Колин. — Сегодня вечером мы и Феллу предложим глоточек.
— Нам непременно нужно обсуждать это? — с тоской спросила Кетрин.
Ко всеобщему удивлению, доктор Фелл отнесся к этому весьма серьезно.
— Как ни странно, по-моему, очень даже нужно. Вполне возможно, что данный вопрос каким-то образом связан…
Он немного замялся.
— С чем?
— С убийством Энгуса Кемпбелла.
Колин присвистнул, и все притихли.
— Самое лучшее будет, — продолжал Фелл, — объяснить мои слова. Я очень обрадовался приглашению моего друга Колина. Некоторые подробности его письма крайне заинтересовали меня. Я сунул в карман книжку и зубную щетку и сел в поезд. По дороге для развлечения я почитывал высказывания о Шотландии великого доктора Джонсона. Вы, конечно, знаете его ответ на вопрос, почему он так сурово относится к Шотландии, ведь и она — Божье творение: «Господа, всякая аналогия хромает, но ад — тоже Божье творение».
Колин нетерпеливо махнул рукой:
— Вернемся к делу!
— Вчера к вечеру я приехал в Данун, — продолжал Фелл. — Попытался нанять автомобиль, но мне сообщили, что единственная машина уже повезла какую-то компанию в Шайра. Я поинтересовался, когда вернется машина. Клерк ответил, что сегодня она уже не придет — как раз перед этим ему позвонил из Инверари шофер, некий Флеминг…
— Джок, — объяснил остальным Колин.
— … и сообщил, что один из пассажиров, какой-то мистер Сван, решил провести ночь в Инверари и задержал машину, чтобы на следующее утро можно было вернуться в Данун. О соответствующем вознаграждении они договорились.
— Чертова ищейка, — выкрикнул Колин.
— Одну минутку. Клерк сказал еще, что, если утром, сегодня утром, в половине десятого я подойду к конторе, машина уже будет там и отвезет меня в Шайра. Ночь я провел в гостинице, а утром явился в назначенное место. Тут я обратил внимание на несколько необычное зрелище: по главной улице приближалась легковая машина и сзади в ней стоял единственный пассажир — мужчина в серой шляпе и невероятно ярком галстуке.
Колин Кемпбелл сосредоточенно разглядывал пол. Доктор Фелл откашлялся.
— Меня очень заинтриговало, почему этот мужчина стоит, и стал расспрашивать. Мне коротко ответили, что на заднем сиденье больной. Немного потрудившись, я узнал всю историю. Гм-м-м…
Алан застонал.
Доктор Фелл посмотрел поверх очков сначала на Алана, а потом на Кетрин. Пыхтя, он с величайшим удовольствием разглядывал их.
— Можно узнать — вы уже обручились?
— Да что вы! — воскликнула Кетрин.
— Тогда, ради Бога, женитесь, — глубоким басом посоветовал Фелл, — и поскорее. Ведь то, что, по всей вероятности, можно будет прочесть о вас в сегодняшнем «Прожекторе», вряд ли произведет хорошее впечатление и в университете, и тем более, в Харпендской женской школе. Ужасно волнующий рассказ о гонке при лунном свете, когда за репортером охотятся двое вооруженных шпагами убийц, а женщина громко подбадривает их… Это уж, действительно, венец всего!
— Я их не подбадривала! — возмутилась Кетрин.
Доктор Фелл подмигнул ей.
— Вы так уверены?
— Ну…
— Извини, но ты-таки подбадривала нас, Кетти, — грустно сказал Колин. — Это я во всем виноват. Я…
Доктор Фелл махнул рукой.
— Неважно, — сказал он. — Я не об этом хотел сказать. Услышав о таком своеобразном возрождении древних обычаев горцев, я побеседовал с шофером, мистером Флемингом.
— Да?
— Сейчас мы подходим к сути дела. Никто из вас, случайно, не поднимался ночью в башню?
Все переглянулись.
— Нет, — ответила Кетрин.
— Нет, — твердо сказал Колин.
— Вы в этом вполне уверены?
— Абсолютно.
— Мистер Сван утверждает, — продолжал Фелл, — о мужчины были в каких-то маскарадных костюмах.
— Это все Алан! — вмешалась Кетрин. — Только маскарадных костюмов не было. Они набросили на плечи пестрые скатерти вместо клетчатых пледов, вот и все.
— Больше ничего?
— Ничего.
Выражение лица доктора Фелла оставалось серьезным. Никто не смел и пикнуть.
— Я вновь, — продолжал Фелл, — начал расспрашивать шофера. Слова приходилось вытаскивать из него клещами, но кое-что я узнал. Он сказал, что это темное место».
Колин нетерпеливо нахмурился, но Фелл жестом успокоил его.
— Поздно вечером, после того как они устроились в Инверари, Сван попросил шофера еще раз привезти его сюда. Свану хотелось снова попытаться уговорить тетю Элспет. Дорога из Инверари проходит позади замка, не так ли?
— Да.
— А главный вход глядит на озеро, как и мы сейчас. Сван попросил шофера пройти вперед и постучать в ворота, а он пока останется за домом. Шофер так и сделал. Как вы помните, ярко светила луна.
— Ну и что?
— В тот момент, когда шофер хотел постучать, он случайно взглянул вверх на окно башни. И в окне он кого-то или что-то увидел.
— Но это невозможно! — воскликнула Кетрин. — Мы все…
Доктор Фелл смотрел на свои руки, сложенные на рукояти трости. Потом поднял взгляд.
— Флеминг клянется, что видел кого-то, одетого в шотландский национальный костюм. У этого человека не было половины лица, и он глядел прямо на шофера.
10
Обычно человек мыслит трезво, даже если у него болит голова и нервы издерганы до предела. Сейчас, однако, все почувствовали дуновение суеверного страха.
— Вы помните, — спросила Кетрин, — что произошло после резни в Гленко? Когда призрак одной из жертв загонял до смерти Яна Кемпбелла, который…
Лицо Колина побагровело.
— Призраки! — вскричал он. — Духи! Послушайте. Прежде всего, такого предания никогда не существовало. Его втиснули в этот лживый путеводитель просто потому, что оно хорошо звучит. А во-вторых, в той комнате привидения не водятся. Энгус много лет спал там каждую ночь и ничего не видел. Доктор Фелл, вы-то хоть не верите в эту ерунду?
Фелл оставался спокойным.
— Я просто повторил, — мягко ответил он, — что услышал от шофера.
— Чушь. Джок просто решил пошутить.
Доктор Фелл покачал головой.
— Вряд ли он стал бы шутить такими вещами. Я по опыту знаю, что шотландцы способны шутить над чем угодно, кроме привидений.
На секунду наступило молчание.
— Когда все это произошло? — спросил Алан.
— Как раз перед тем, как двое убийц и наша дама вышли через верхний ход и погнались за Сваном. Флеминг так и не постучал в ворота. Услышав крики, он вернулся, завел машину и где-то по дороге подобрал Свана. Он говорит, что чувствовал себя скверно. После того как шофер увидел в окне это диво, он еще несколько минут стоял сам не свой.
— А как оно выглядело? — робко спросила Кетрин.
— Шапка, клетчатый плед на плечах, а вместо половины лица — просто дыра.
— На нем был тартан?
— Этого Флеминг заметить не мог. Он видел его только выше пояса. Говорит, что это было что-то вроде изъеденного молью, разложившегося трупа с одним глазом. — Доктор снова откашлялся. — Кто еще находился ночью в доме, кроме вас троих?
— Тетя Элспет и горничная Кристи, — ответила Кетрин. — Но к тому времени они уже спали.
— Я же говорил, что все — это чушь, — разозлился Колин.
— Если хотите, можете расспросить Джока. Он сейчас здесь, на кухне.
Колин как раз встал, чтобы пригласить Джока и положить конец этой бессмыслице, когда в дверях появились Кристи — девушка с тихим голосом и испуганными глазами, Алистер Данкен и Уолтер Чепмен.
Адвокат не забыл вчерашнюю стычку с Калином. Он остановился, неподвижный, как статуя, и начал:
— Колин Кемпбелл…
— Слушайте, — прервал Колин. Он сунул руки в карманы и втянул голову в плечи. — Я приношу вам свои извинения, черт побери. Извините. Вы были правы. Вот так.
Данкен громко перевел дыхание.
— Я рад, сэр, что вы достаточно честны, чтобы признать свою ошибку. Только старая дружба, связывающая меня с вашей семьей, делает для меня возможным закрыть глаза на ваше скандальное и в высшей степени неучтивое поведение…
— Эй! Подождите! Я не говорил, что…
— Не будем больше об этом, — сделав великодушный жест, подвел черту адвокат. — Я думаю, следует сообщить вам, — продолжал он, — что полиция, судя по всему, отыскала Алека Форбса.
— Да ну! Где?
— Его видели у фермерского дома возле Гленко.
— Нельзя ли нам убедиться в этом, — вмешался страховой агент. — Гленко, насколько я знаю, не так далеко отсюда. На машине мы можем попасть туда еще до полудня. Я с удовольствием предложу вам свою машину, мы съездим в Гленко и повидаем Форбса.
— Терпение, дорогой друг, — махнул рукой адвокат. — Терпение, терпение, терпение! Пусть прежде полиция выяснит, действительно ли этот человек — Алек. Такие сообщения уже были — из Эдинбурга и Эйра. Но я приехал не только из-за этого, признаюсь, меня привлекла ваша особа, доктор, — сказал Данкен, разглядывая Фелла через пенсне. — Я уже много слышал о вас. Разумеется, — улыбнулся он, — перед нами очевидное убийство, но пока что дело выглядит несколько запутанно. Вы, конечно…
Доктор Фелл ответил не сразу. Он нахмурил брови, вырисовывая концом трости какие-то узоры на ковре.
— Гм, — сказал он, и кованый конец трости стукнул по полу. — Искренне надеюсь, что это убийство. Если нет, тогда в данном деле для меня нет ничего интересного, разве что этот Алек Форбс!
— А что он?
— Ну, кто этот Алек Форбс? Чем занимается? Я бы не прочь узнать о нём побольше. Например, из-за чего он поссорился с мистером Кемпбеллом.
— Из-за мороженого, — ответил Колин.
— Чего?
— Мороженого. Они хотели делать его по новому способу — в больших количествах и притом в шотландскую клеточку. Не смейтесь, я говорю серьезно. Идеи Энгуса всегда были такого рода. Они построили лабораторию, сорили деньгами, используя безумно дорогой синтетический лед, и, разумеется, ссорились. Другой идеей Энгуса был трактор, который сам и сеет, и жнет, кроме того, он финансировал общество, разыскивающее спрятанное пиратами золото.
— А что за человек этот Форбс?
— Человек с некоторым образованием. Как и Энгус, не умеет обращаться с деньгами. Сухощавый, смуглый. Угрюмый, не прочь выпить. Хороший велосипедист.
— Гм, да, — доктор Фелл ткнул тростью в сторону камина. — Если я правильно угадал, там на каминной полке фотография Энгуса Кемпбелла?
— Да.
Фелл тяжело поднялся с кушетки и, шаркая ногами, подошел к камину. Поднеся к свету затянутую в креп фотографию, он надел очки и стал рассматривать портрет.
— Человек с таким лицом, — сказал он наконец, — вряд ли покончит с собой.
— Конечно, — улыбнулся адвокат.
— Да, но все же… — начал Чепмен.
— А вы, сэр, который из Кемпбеллов? — вежливо спросил Фелл.
Чепмен развел руками.
— Я не Кемпбелл, я — представитель страхового общества «Геркулес», мне нужно поскорее вернуться в свою контору в Глазго, чтобы окончательно не разорить нашу фирму. Прошу вас, доктор Фелл, выслушать и меня. Говорят, вы — человек беспристрастный. Я спрашиваю вас: как можно исходить из того, мог ли человек совершить нечто или не мог, если есть доказательства того, что он это действительно сделал?!
— Любые доказательства, — сказал Фелл, — можно истолковать двояко. Как два конца палки. В этом вся беда.
Фелл с рассеянным видом вернулся к камину и поставил фотографию на место, выглядел он довольно смущенно. Пошарив в кармане, он вытащил исписанный каракулями листок.
— Основываясь на изумительно ясном письме Колина, равно как и на тех фактах, о которых я услышал от него сегодня утром, — сказал доктор Фелл, — я попытался подытожить то, что мы знаем наверняка, и то, что мы предполагаем.
— Мы слушаем вас! — сказал адвокат.
— С вашего разрешения, я зачитываю по пунктам. Прошу поправить меня, если я в чем-то ошибусь.
Первое. Энгус Кемпбелл всегда ложился в девять часов.
Второе. У него была привычка запирать дверь изнутри на засов и ключ.
Третье. Он привык спать при закрытом окне.
Четвертое. У него был обычай каждый вечер перед сном делать записи в дневнике.
Доктор Фелл поднял взгляд:
— До сих пор все правильно?
— Вполне, — кивнул Колин.
— Тогда перейдем к обстоятельствам преступления.
Пятое. В девять часов вечера Алек Форбс посетил Энгуса Кемпбелла.
Шестое. Он ворвался в дом и поднялся в спальню Энгуса.
Седьмое. В это время ни одна из двух женщин его не видела.
Доктор Фелл потер подбородок.
— Любопытно, — заметил он, — как же тогда вошел Форбс? Надо полагать, дверь он не взламывал?