Единственное объяснение всему этому - он манипулировал моей жизнью издалека какое-то время. Он владеет компанией, которая предложила мне работу. Он владеет фирмой клиента, для которой я создавала маркетинговый план.
Это явно не совпадение. Из-за этого предложения я оставила Йель. ЗилТех оставил меня в полной неопределенности. Я приняла предложение встретиться, что привело к обеду, а затем и к напиткам...
О, Боже!
Стоунхарт спросил меня, почему я приехала в Калифорнию. Он играл со мной. Он не сказал это прямо, но ответ очевиден:
Я приехала в Калифорнию из-за него.
Как долго он планировал мое похищение? У него есть опыт манипулирования людьми.
И я еще думала, что могу конкурировать? Смеюсь я. Он - социопат. Для него не существует эмоций.
Как-то я читала, что самые успешные люди не обладают способностью к сопереживанию. Это описание точь-в-точь подходит Стоунхарту.
Это означает, что прошлая ночь не была спонтанной. Не для него. Он планировал это, как и всё остальное. Он хотел подвести меня к такому состоянию, как сейчас.
Я так расстроена, что хочется кричать. Какие у меня есть шансы, чтобы разрушить его? У Стоунхарта все преимущества. А у меня есть...что? Растоптанное чувство собственного достоинства? Характер, который труднее сломать, чем у других девушек?
Я готова заплакать. Это не преимущество. И если Стоунхарт достаточно долго наблюдал за мной, он это знает.
Чувство отчаяния накатывает на меня. То же отчаяние я чувствовала, когда крики моего имени становились слабее, когда я застряла в этой дыре маленькой девочкой.
Кто я для Стоунхарта? Что он от меня хочет? Если просто секса, он мог бы нанять проститутку для этого. Черт, он нанял трех для нас нас неделю назад. Может это желание мести? Но как это связано со мной? Я ему ничего не делала.
Что на счет контроля? Он уже завоевал мир бизнеса. Может быть это его следующий шаг. Ошейник, контракт, моя беспомощность. А может быть это всего лишь игра. Игра, в которую он играет, чтобы получить острые ощущения, которые он не может найти в других областях своей жизни.
Тогда...что дальше? Страх всё выше и выше поднимается по моей спине. Когда он закончит со мной...он действительно отпустит меня? Или сделает что-то похуже? Когда ему наскучит его игрушка...он убьет её?
Белое пятно за окном пугает меня. Подняв глаза, я замечаю голубя. До этого я никогда не видела голубей. Я встаю и медленно двигаюсь, чтобы не спугнуть его. Сомневаюсь, что он вообще увидит меня, но я не хочу рисковать.
Иду к застекленной стене и подхожу к нему. Опустившись на колени, я оказываюсь на его уровне.
Когда он поворачивает голову, я замечаю, что с одним крылом что-то не так. Птица делает небольшой шаг вперед, расправляя крылья, чтобы взлететь, но останавливается. Крыло не работает.
Должно быть оно сломано. Как? Может быть ястреб? Я смотрю на небо, но ничего не вижу.
Мое сердце разрывается от жалости к бедной птице. Он делает еще одну попытку взлететь. Она заканчивается точно также, как и предыдущая.
Что происходит с птицами, которые не могут летать? Где они ищут пропитание? Они не могут, не так ли? И тот, кто на него напал, всё еще на свободе.
Мне нужно помочь. Смотрю на стеклянную дверь. Даже если я открою её и высуну руку, я всё равно не достану его. Я лишь напугаю его и сделаю еще хуже, отчего он попытается уйти.
Я должна найти Розу.
- Оставайся здесь, - шепчу я голубю. - Я вернусь и позабочусь о тебе.
Я бегу в главный дом.
- Роза? Роза! Роза, ты где?
Пожилая женщина суетится в одной из комнат.
- Да, мисс Райдер?
- Мне нужна твоя помощь, - говорю я быстро. - Поторопись!
Не дождавшись того, чтобы увидеть, последовала она за мной или нет, я отворачиваюсь и спешу в солярий. Я улыбаюсь, когда слышу её шаги позади себя.
- В чем дело, дорогая? - спрашивает она с тревогой в голосе. - Что-то не так?
- Увидишь, - говорю я.
Мы входим в солярий. Мое сердце замирает, когда я осматриваю место, где оставила голубя, но нахожу его пустым.
Но потом я замечаю птицу чуть-чуть поодаль. Он выглядит потрепанным, как будто снова отбивался от врагов.
- Там, - говорю я, указывая на голубя. - Я увидела, как он падал с неба. Думаю, у него сломано крыло.
- О, дорогая, - бормочет Роза.
Она подходит со мной к окну. Мы останавливаемся перед голубем.
Он выглядит таким уязвимым. Незащищенным. Одиноким.
- Видишь? - спрашиваю я, указывая на крыло. - Я думаю оно сломано. Тебе так не кажется?
- Я не эксперт по животным, мисс Райдер.
Роза прижимается носом к стеклу.
- Но я думаю вы правы.
- Мы должны что-нибудь сделать, - я смотрю на дверь. - Я не могу. Ты же знаешь, мне нельзя выходить наружу.
Роза смотрит на меня, как будто видит меня впервые. Она не разрывает зрительного контакта, пока мне не становится неудобно.
- Лилли, - она понижает голос. - Скажите мне правду. Вы здесь, потому что хотите этого?
Вопрос шокирует меня.
- Прости?
Роза делает небольшое движение головой в сторону потолка, напоминая о камерах.
- Вы находитесь с нами по своей собственной воле? - спрашивает она.
Её голос настолько мягкий, что он едва достигает моих ушей. Наши головы практически прижаты друг к другу.
Я колеблюсь. Это опасный вопрос. Я должна быть осторожна.
Я смотрю в её лицо, ища хоть какой-то признак неискренности, но всё, что я нахожу, это по-настоящему материнское выражение лица.
Я могу ей доверять. Роза не замешана в моем похищении. Я не знаю, какие у них со Стоунхартом отношения, но я поверить не могу, что женщина, которая так добра ко мне, может быть в сговоре с ним и держать меня здесь.
После длинной паузы я качаю головой. Её выражение лица сразу же меняется. Что-то сродни решимости загорается в её глазах.
- Я знала, - говорит она себе под нос. - Я знала это с тех пор, как Джереми впервые рассказал о вас.
Она назвала его по имени. Это поражает.
Она начинает подниматься. Я хватаю её за руку. Мои глаза умоляют, когда я говорю ей:
- Пожалуйста. Не говори ему ничего.
- Разве я когда-нибудь переступала через себя с тобой? - спрашивает она мягко.
Качаю головой. Я чувствую, как подступают слезы.
- Нет, - говорю я. - Ты была замечательной.
Она протягивает руку и помогает мне подняться.
- Пошли, - говорит она. - Думаю, я смогу найти коробку для нашего маленького друга.
Глава 6
Через час или чуть позже я сижу на кровати, скрестив ноги, глядя на маленькую птичку в картонной коробке. Роза обила внутри мягкими полотенцами, и мы поставили импровизированную клетку наверх, чтобы проникал воздух и солнечный свет, убедившись перед этим, что голубь не сбежит.
Почему-то я решила, что это голубка. Я не знаю, что едят дикие птицы, поэтому я попросила Розу насыпать разных семян на дно. В углу поставили неглубокую емкость для воды. Мне бы не хотелось, чтобы она утонула.
Приглядевшись поближе, я обнаруживаю, что крыло не было сломано, слегка подвернуто. Или это я так думаю.
Не знаю, как отреагирует Стоунхарт на то, что я приютила раненую птицу. Надеюсь, он не воспримет это, как вопиющее нарушение его правил.
Да к тому же мне нужно хоть что-то, чтобы быть в здравом уме. Я хоть чем-то занимаюсь, когда забочусь о птице. Это более определенная цель, чем бросать вызов Стоунхарту.
Кладу ножницы и смотрю на свои творения. Беру длинный носок из шкафа и вырезаю отверстие. Что если надеть его на голубя, может так это поможет излечить его крыло.
Пробравшись к коробке, ловлю птицу руками. Она, очевидно, испугалась меня. Я чувствую, как она дрожит под моими пальцами. Наклоняюсь к ней и шепчу:
- Шшш. Всё нормально. Я не собираюсь делать тебе больно.
Не знаю, сколько раз я использовала слова утешения, но они заставляют меня чувствовать себя лучше, в любом случае. Одной рукой я держу её, другой одеваю на нее носок. Она начинает сопротивляться, но когда носок плотно одет на ней, она прекращает всякие попытки.
- Вот пожалуйста, - говорю я, положив её на мягкое полотенце. - Знаю, тебе это не нравится, но это для твоего же блага. Так ты быстро поправишься.
Поднимаю глаза. Солнце всё еще светит. Перетаскиваю коробку в кресло, а затем передвигиваю кресло к окну.
- Скоро, ты снова будешь свободна, - говорю я задумчиво, глядя на бескрайние просторы. - Ты скоро снова будешь свободна, не то, что я.
Глава 7
От нечего делать, я решаю спуститься в тренажерный зал. Сейчас только день. Обязательно надо рассказать Розе, чтобы она передала Стоунхарту, если он вдруг появится раньше. Взгляд Розы говорит мне, что она понимает мою осмотрительность.
На пол пути я вспоминаю, что хотела посмотреть, есть ли у меня купальники.
Зайдя в комнату, я иду к шкафу и нахожу то, что искала. Скудная вещь изготовлена из белой ткани, гораздо мягче, чем у других купальников, которые я видела. Купальник от Нормы Камали.
Одеваю его. Идеально сидит.
Погружаюсь в воду. Теплая. Запах хлорки возвращает меня к тем временам, когда мама в детстве брала меня в бассейн.
Я никогда не была великим пловцом. Да и вообще не очень-то любила воду. Но что-то привлекает меня в этом.
Нырнув поглубже, я наслаждаюсь чувством невесомости. По-собачьи переплываю на другую сторону. Потом, вспомнив прошлые летние олимпийские игры, пробую вернуться брасом.
Немного страшно. Особенно, когда я чуть не наглоталась водой. Проплыв несколько кругов, я чувствую, как прежняя форма возвращается ко мне.
Теряю счет времени. Физическая нагрузка обеспечивает блаженное облегчение. Когда я наконец выхожу, я чувствую себя немного уставшей, но всё же хорошо. Даже расслабленной.
Вытеревшись, я оборачиваю полотенце вокруг тела и иду к лестнице. Только после того, как открыв стеклянную дверь, я замечаю темный силуэт, наблюдающий за мной сверху.
- Джереми! - восклицаю я, сердце бешено колотится. - Я не видела тебя. Как долго ты ждешь?
- Не долго, - отвечает он.
Тон его голоса холодный.
- Понравилась вода? Я не знал, что ты любишь плавать.
- Да, - осторожно отвечаю я, поднимаясь по лестнице и присоединяясь к нему.
Он задумчиво смотрит на меня.
- И летающий? - спрашивает он.
- О чем ты?
- О просто праздное любопытство.
Стоунхарт пожимает плечами. Да он просто издевается надо мной.
- У меня был отличный день, - говорит он мне, когда мы проходим по коридору.
- Ты подумала над "почему"?
Может быть он намекает на прошлую ночь? Должно быть, но я не хочу переступать через себя и предлагать это.
- Нет, - говорю я.
- Нет, - смеется он. - И я еще думал, что ты умная. Но твоя нерешительность вполне понятна. Как я понял, у тебя был продуктивный день.
В его словах присутствует намек на угрозу. Только понятия не имею, почему.
- Я не понимаю, о чем ты, - говорю я.
- О, думаю, ты знаешь, - отвечает Стоунхарт.
Я почти бегу, чтобы догнать его. Он он не смотрит на меня, когда говорит. Он смотрит вперед.
- Представь мое удивление, когда я пришел в твою комнату и не нашел тебя там.
- Я сказала Розе, чтобы она тебе передала..., - говорю я быстро, но он переговаривает меня.
- О, да. Я получил твое послание. Не волнуйся, Лилли. Ты не расстроила меня. После всего..., - он смотрит на меня, и его глаза сияют грозным светом. - Я знаю, насколько усердно ты играешь свою роль.
Остановившись, я смотрю на него, после чего мне приходится догонять его.
- На самом деле, - продолжает он. - Я думал вознаградить тебя за хорошее поведение. Ты получила мою записку, не так ли?
- Да.
- Тогда ты знаешь, что я думаю, что твои шансы получить двадцать подарков до конца месяца довольно шаткие. Но, как бы то ни было, не будем сдаваться? Я имею в виду, - сурово улыбается он. - Мы должны попытаться.
Вместе мы входим на кухню. Часы на стене показывают без двадцати семь. Стол пуст.
Стоунхарт выдвигает стул.
- Садись, Лилли, - наставляет он.
Я обхожу его и сажусь. Интуиция подсказывает мне, что что-то не так.
Я знаю, насколько важна для Стоунхарта внешность. Он бы ни за что не позволил мне сесть за стол в полотенце.
- Итак, - говорит он, переходя на другую сторону.
Он наливает себе стакан виски из шкафа, прежде чем повернуться ко мне.
- Ты согласна, что стремление заработать, как можно больше подарков, было бы хорошим опытом для тебя, Лилли?
Я извиваюсь под проницательным взглядом. Куда он клонит? Опасная тема для разговора.
- Да, - отвечаю я тихо.
- Я не шучу, Лилли. Представь, что однажды я пришел домой и обнаружил паразитов. Я не знал об этом раньше. Как думаешь, что мне делать?
- Паразиты? - спрашиваю я, не понимая.
- Да, Лилли, паразиты.
Он стучит стаканом по столу.
- Паразиты в моем прекрасном, чистом доме.
- Я...Я не знаю, Джереми.
Я никогда не видела Стоунхарта таким злым, за исключением того раза, когда я бросила в него бутылку вина.
Почему? Я ничего не сделала. По крайней мере, я не могу ничего вспомнить.
Может быть он говорит о голубе?
Нет. Конечно же, нет. Никто бы не назвал эту красивую птицу "паразитом".
- Думай, Лилли. Думай. Учеба в Лиге Плюща должна была пойти тебе на пользу. Используй его!
Теперь он точно злится. Я рада, что нас разделяет стол.
- Избавься от них, - говорю я.
Мой голос дрожит. Я напугана.
Стоунхарт останавливается и смотрит на меня. Улыбка появляется на его губах.
- Да, - говорит он. - Да, это именно то, что я хотел бы сделать, Лилли. Молодец. Кажется, в этой прекрасной головке всё же бывают умные мысли, несмотря на постоянные доказательства обратного.
Доказательства обратного? Что он хочет этим сказать?
Не обдумав, как следует вопрос, он выдвигает стул и садится боком, закинув одну руку на спинку.
- Роза, - поет он. - О, Роза, дорогая, не подашь ли ты Лилли ужин?
Мгновение спустя выходит пожилая женщина. Стоунхарт наблюдает за ней, как коршун.
Я замечаю, что у нее красные и опухшие глаза, как будто она плакала.
Внутри поднимается тревога. Что здесь происходит?
У нее в руках серебряный поднос, посередине которого одна тарелка, закрытая крышкой.
Глаза Розы опущены вниз, когда она несет его к столу. Когда она ставит его напротив меня, я замечаю, как трясутся её руки.
- Мне так жаль, - шепчет она на одном дыхании.
Дурное предчувствие поселяется внутри меня, когда я смотрю на эту тарелку. Стоунхарт ждет, когда Роза выходит из комнаты, и говорит:
- Открой.
Рука дрожит, когда я протягиваю руку к крышке. Поднимаю её, опасаясь худшего...
И обнаруживаю то, чего и ожидала. Теряю хватку на ручке. И она падает на пол.
В середине тарелки окруженный овощами сидит тот самый голубь. Фаршированный и жареный. А из головы сделано чучело.
Мои внутренности сворачивает от отвращения, брезгливости и неверия. Меня выворачивает прямо на пол.
Стоунхарт при этом смотрит на меня с торжествующим выражением удовлетворения. Я чувствую, как он прожигает меня своими дьявольскими глазами.
Поверить не могу, что он это сделал. Поверить не могу, что он может быть таким жестоким. Это было всего лишь животное, за которым я ухаживала. А он убил его, приготовил и поставил мне на стол.
Стоунхарт медленно обходит стол. Он морщится, когда видит блевотину на полу, и переступает её.
- Повезло, что на тебе были недорогие туфли, - комментирует он.
Этих слов достаточно, чтобы сломать меня и заставить плакать. Но я не буду. Я не доставлю ему такого удовольствия.
Выпрямляю спину. Поднимаю глаза и смотрю на него, моргая сквозь слезы.
- И что теперь? - спрашиваю я.
Чувствую прилив гордости.
- Думаю, сейчас самое время отужинать.
Он поддевает одним пальцем мой ошейник и тянет к себе.
- Или ты бы предпочла, чтобы я снова активировал это?