Я люблю его, подумала она. Я очень люблю его. От этой мысли у нее перехватило дыхание, и она почувствовала себя бесконечно несчастной. Ну, моя милая, ты настоящая мазохистка, подумала она. Признаться себе в этом сейчас, здесь, в этом зале, полном незнакомых людей…
Трэвис поднял глаза и увидел ее. Его холодный, изучающий взгляд расстроил ее. Он ненавидит меня, подумала она. Я упустила шанс, который у меня был. С очаровательной улыбкой, обращенной к собеседнику, Стил извинился и пошел через зал прямо к ней.
Сильвия попыталась мобилизовать все свое мужество, решимость, самообладание и еще ряд качеств, которые были необходимы ей, если она собиралась пробыть на вечере до конца. Однако она поняла, что многих жизненно важных качеств из этого арсенала ей не хватает.
— Я уже собирался идти за вами! Вам потребовалось пятнадцать минут! — сказал он, обнимая ее за плечи и решительно вводя в круг гостей.
— Но я все-таки здесь! — тихо сказала Сильвия. — Чего еще вы хотите?
— Чтобы вы расслабились. Забыли обо всем и просто веселились сегодня вечером, — ответил он ей тихо и подал хрустальный бокал с шампанским. Он оторвал взгляд от ее лица и медленно осмотрел ее с головы до ног. — Платье сидит отлично, Сильвия, — сказал Трэвис. Его взгляд надолго остановился на ней, и девушке на мгновение показалось, что они одни в этом зале. Глаза всех присутствующих были устремлены на них, и. гости наверняка были заинтригованы происходящим.
— Прекратите смотреть на меня такими глазами! — тихо прошептала Сильвия сквозь стиснутые зубы. — Все смотрят на нас!
Трэвис спокойно отпил глоток шампанского, улыбнулся, а затем повернулся к собравшимся гостям:
— Это Сильвия. Воспитательница Джейка. Теперь все в сборе. Насколько мне известно, миссис Уайт измучилась от ожиданий, потому что обед был готов, по крайней мере, уже полчаса тому назад, и я полагаю, что самое лучшее сейчас — пройти в столовую, — с этими словами Трэвис положил свою руку на обнаженную спину Сильвии. — Надлежащим образом я представлю вас друг другу позднее.
— Да уж, мне просто не терпится! — тихо прошептала девушка с насмешливой улыбкой.
За столом ее место оказалось на противоположном от Трэвиса конце стола. Справа от него сидела красивая брюнетка. Сильвия часто смотрела в их сторону, следя за их оживленной и веселой беседой, и чувствовала себя несчастной.
Кушанья были отменными. Миссис Уайт, как всегда, дала основания Трэвису гордиться ею. За длинным обеденным столом из красного дерева сидело двадцать четыре человека.
Сильвии казалось, что обед будет продолжаться бесконечно. Она сидела между усатым мужчиной лет сорока, который говорил очень мало, не считая высказываний о печальном состоянии мировой экономики, и раскрашенной женщиной, которая беспрестанно болтала. После трех бокалов шампанского стало немного легче. Боль внутри поутихла, и Сильвия перебросилась несколькими фразами с довольно симпатичным молодым мужчиной, сидевшим напротив нее, который, как ей показалось через некоторое время, всерьез ею заинтересовался.
Наконец с обедом было покончено, и все вернулись в гостиную, чтобы выпить кофе с ликером. Сильвия оказалась рядом с брюнеткой, Анной, о которой ей сказали, что она — честолюбивая журналистка, которая печатала обзоры в одном из лучших женских журналов.
— Трэвис рассказал мне, что вы здесь не так давно! — сказала она с располагающей улыбкой на сочных губах. Сильвия осторожно поставила кофейную чашечку из тонкого фарфора на блюдце и увидела, что глаза ее собеседницы не излучают такой же доброжелательности.
— Немногим более месяца, — тихо ответила Сильвия.
— Трэвис мне сказал, что вы сотворили настоящее чудо с маленьким Джейком. Трэвис надеется отправить его в школу после каникул. Я полагаю, что вы будете искать новую работу?
Сильвия посмотрела в глаза Анны и поняла, что та либо любовница, либо бывшая любовница Трэвиса: на ее лице отражалась смесь наигранной беспечности и беспокойства.
Бедная ты, подумала Сильвия. Бедные мы. Любить такого человека, как Трэвис Стил…
— Я собираюсь начать искать новое место как можно скорее, — сказала она спокойно.
На лице Анны промелькнуло выражение облегчения, а ее глаза немного потеплели.
— Вам следует поговорить с Салли, — сказала она. — Вон там, в зеленом платье, видите ее? Я знаю, что она ищет кого-нибудь, кто помогал бы ей с детьми. Пойдемте, я вас представлю.
Сильвия почувствовала, что Анна, проявив неожиданную заинтересованность, тянет ее за руку к большой группе гостей, среди которых, к сожалению, находился и Трэвис.
— Салли, — легко вмешалась в разговор Анна, — вы ищете няню, не так ли? Вы говорили, что последняя из них ушла неожиданно как раз перед Рождеством.
— Ну, на самом-то деле я не няня… — начала было Сильвия.
— Сильвия скоро будет искать работу. Она настолько блестяще подготовила Джейка, что он сможет вернуться в школу с новой четверти. Я правильно говорю, Трэвис? — весело спросила Анна, переводя свой взгляд на Стила.
На губах Трэвиса появилась улыбка.
— Подумать только! Я и не предполагал, Анна, что вы занимаетесь устройством на работу, — медленно проговорил он. — Вы очень великодушно проявляете интерес к карьере Сильвии! — Все засмеялись — все, кроме Анны и Сильвии.
— Я просто пыталась помочь, — ответила Анна, и внезапное замешательство выразилось румянцем на ее щеках. — Сильвия сказала мне, что ей вскоре потребуется работа, и я сразу же подумала о Салли… — Она не закончила фразы под взглядом внимательных глаз Трэвиса.
Девушке стало жалко Анну — несомненно, она была одной из женщин, поддавшихся обаянию Трэвиса.
— Конечно, Сильвия, если вам будет нужна работа, скажите мне! — заявила Салли с надеждой в голосе, казалось, не обращая совершенно внимания на несколько напряженную атмосферу, возникшую после реплики Стила. Она погладила свой огромный живот, почти скрытый под складками атласного платья бутылочно-зеленого цвета. — Это будет мой четвертый ребенок! — с гордостью сказала она. — Я ужасно боюсь, что не смогу найти никого подходящего, а, собираясь родить маленькую Кэти, я хочу быть уверенной, что с детьми все будет в порядке.
Кэти? Сильвия почувствовала, что побледнела, услышав это имя.
— Вы… вы уже знаете, что это будет девочка? — запинаясь, спросила она.
— О, да! На этот раз я решила: тот, кто предостережен, тот вооружен. Что касается моих остальных трех, я не интересовалась, но…
Глупо реагировать подобным образом, думала Сильвия, пока Салли продолжала болтать, ведь она говорит не о моей Кэти. Во рту у нее пересохло, и Сильвия облизнула губы. Внутри у нее вспыхнула боль. Я должна держаться, сказала она себе, сохраняя на лице вымученную улыбку и слушая Салли, которая безжалостно продолжала разглагольствовать о своей удивительной беременности, о надеждах, которые она связывает со своим новым ребенком… Я должна держаться!
Но это было очень трудно, поскольку всего в нескольких футах от нее стоял Трэвис, который следил за ней всевидящим взглядом, ее страдания возрастали стремительно. Сильвия глубоко вздохнула, но это не помогло. Кэти… О боже, это несправедливо! Она так нужна ей, ее кровиночка, которую она могла бы любить и о которой могла бы заботиться…
— Сильвия? Что случилось? — Трэвис в мгновение ока оказался возле нее и ласково положил свою руку на ее открытое плечо. — Вы неважно выглядите!
Нет! Не прикасайся ко мне, пронеслось у нее в голове. Пожалуйста! Я не вынесу этого! Оставь меня в покое!
Сильвия поднесла руку ко рту, пытаясь превозмочь душевную боль и изо всех сил стараясь не разрыдаться, но ни того, ни другого ей сделать не удалось. Высвободившись из рук Трэвиса, который удерживал ее, она выбежала из гостиной, бормоча какие-то извинения и заливаясь слезами.
— Сильвия, что все это значит? — раздался голос Трэвиса, который не потрудился даже постучать. Сильвия подняла голову с подушки и увидела, что он стоит, опершись на косяк распахнутой двери в ее спальню, с самоуверенным видом, вызвавшим ее ярость.
— Убирайтесь!
— Вы сомнете свое красивое платье! — небрежно заметил он. Несмотря на свои страдания, Сильвия удивилась, почему он не злится на нее за то, что она испортила ему роскошный прием.
— Вы думаете, это меня волнует? — спросила Сильвия севшим голосом, утирая залитое слезами лицо.
— А что же вас тогда волнует? — спросил он, присаживаясь на край кровати. Он поднял руку и нежно коснулся ее лица. — Расскажите, в чем дело?
Сильвия резко отодвинулась от него, вытерла лицо платком и села.
— Я… я слишком много выпила.
— И вы думаете, что я поверю, что дело в этом?
— А меня не волнует, чему вы поверите! — хрипло сказала Сильвия. — Уходите! Спускайтесь вниз и оставьте меня одну. Ваши гости заждались вас.
— Я не уйду отсюда, пока вы не расскажете мне, что вас расстроило.
Девушка с тревогой всмотрелась в лицо Трэвиса. Сказать, что он выглядел решительным, значило бы ничего не сказать. Он откинулся в изголовье кровати и скрестил на груди руки.
— Это для меня важно, Сильвия, — тихо сказал он, — расскажите мне. — Это имеет какое-то отношение к Салли? Что такого она сказала, что вас так встревожило? — спросил он с внезапной яростью и его пальцы впились в ее руку.
— Она… она ничего мне не говорила! — ответила девушка, пытаясь высвободиться из его рук, но его пальцы держали ее, как железные обручи. — Вы причиняете мне боль! Отпустите меня!
Она вновь беспомощно зарыдала от нестерпимого страдания, и Трэвис, бормоча проклятия, отпустил ее руку и крепко обнял девушку.
У нее больше не было сил. Борьба с Трэвисом, борьба с тем, чего он мог добиться от нее, требовала больше сил, чем у нее было в настоящий момент и вообще когда-либо. Он прижал ее к себе, и Сильвия, закрыв глаза, тихо всхлипывала, уткнувшись в мягкую шерсть лацкана его пиджака.
— Вы разрываете мое сердце, Сильвия. Пожалуйста, перестаньте плакать! — сказал он и, отстранив ее немного от себя, вытер ее залитое слезами лицо своим носовым платком.
Разрываю ему сердце? Он действительно так думает? Девушка шмыгнула носом и попыталась отвести от Трэвиса свое лицо. Он приподнял ее подбородок своим загорелым пальцем и заставил посмотреть себе в глаза.
— Я полагаю, что сейчас самое время поговорить.
Что сказать? Что-то определенное? Какую-нибудь ложь, которая удовлетворила бы его и вывела ее из этого мучительного положения? Сильвия колебалась, вся дрожа под его горячим, пристальным взглядом. В голове у нее не было никаких мыслей. Ничего, кроме ужасной, разрывающей сердце правды. Кэти… Кэти…
Если бы Трэвис не стал целовать ее так нежно, так ласково, лишая последних сил, то она могла бы и выдержать. Но он прикоснулся ладонью к ее щеке, и их губы слились в долгом сладостном поцелуе.
— Скажи мне, — прошептал он, отрываясь от ее губ, выдыхая слова в дрожащие уста Сильвии.
— У меня… у меня был ребенок…
Последовало долгое молчание. Наконец он произнес только одно слово:
— Был?
Сильвия смяла руками покрывало и слабо кивнула головой. Сквозь слезы она едва различала лицо Трэвиса.
— Что же случилось? — спросил он, продолжая прижиматься к ее щеке так, что она чувствовала на своем лице его теплое дыхание.
— Она умерла. П-пожалуйста, не расспрашивайте меня! Я не могу говорить об этом, — прошептала Сильвия еле слышно. Она чувствовала себя опустошенной. Сказать ему об этом означало для нее обнажить перед ним душу.
— Я все понял! — сказал Трэвис и, отведя пряди волос с ее лица, снова поцеловал. — Мы поговорим позднее.
Казалось, что он не хотел уходить, продолжая жадно целовать Сильвию. Потом он собрался с силами, и, выдохнув в ее пушистые волосы подавленный стон, оторвался от нее.
Сильвия смотрела ему вслед, когда он шел к двери, и отметила про себя заботливое выражение его лица, когда он, обернувшись в последний раз, посмотрел на нее.
— Я скажу им, что вы чувствуете себя не совсем хорошо, — тихо сказал он. — Спокойной ночи, Сильвия!
Она уснула прямо в платье, поверх одеяла, и проснулась среди ночи от шума двигателей автомобилей, отъезжающих от подъезда дома. Сильвия села, протерла глаза, опухшие от слез, и медленно прошла в ванную. Там она сбросила платье и встала под душ. Горячие сильные струи немного улучшили ее самочувствие, смывая остатки слез и смягчая ее покрасневшее лицо.
Потом она завернулась в банную простыню и внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Теперь Трэвис знает, что у нее был ребенок. Она сказала ему больше, чем хотела, хотя и меньше, чем могла, и это ее очень тревожило. Сильвия знала так же точно, как то, что солнце каждое утро восходит в небе, что Трэвис не будет удовлетворен ее коротким объяснением. Он ушел просто потому, что понял: она слишком расстроена для того, чтобы разговаривать. Кроме того, он знал, что внизу его ждут гости, но позднее, — возможно, завтра с утра, — он начнет свои расспросы заново.
Сильвия дотронулась до своих губ и вспомнила его нежные поцелуи. Что случилось с ней? Почему она хотела, чтобы он обнимал ее и прикасался к ней, зная, что это ничего для него не значит? Когда он находился с ней в одной комнате, все, о чем она могла думать: каково его отношение к ней.
Я очень люблю его, вновь подумала она, действительно люблю.
Сильвия закрыла глаза и сжала голову обеими руками. Что же делать? Как прекратить это безумие? Она подняла лазурное шелковое платье и, перекинув его через руку, пошла в спальню, чтобы повесить в шкаф. При виде Трэвиса, небрежно развалившегося на диване у окна, Сильвия замерла, молча наблюдая за тем, как восхищенный взгляд Трэвиса ощупывает всю ее фигуру, возбуждая в ней желание.
Он здесь потому, что хочет меня, подумала Сильвия, и с этим я ничего не могу поделать, поскольку тоже хочу его.
8
— Что, уже все гости разъехались? — тихо спросила Сильвия.
— Все, кроме одной, — отозвался Трэвис, направляясь к ней.
— О?
— Да, в ней есть какая-то загадка, в этой гостье. Красивая, умная, страстная… — он принял платье из ее дрожащих рук и бросил его на пол. Взял руку Сильвии, поднес ее к своим губам и стал медленно целовать ее от запястья к внутренней стороне локтя. Иногда он поднимал глаза, отвечая на растерянный взгляд Сильвии своим ошеломляюще страстным взглядом. — Понимаешь, она нуждается в любви и теплоте больше, чем какая-либо другая знакомая мне женщина. Она нуждается в том, чтобы ее обняли мои руки, так же, как я хочу, чтобы она обняла меня. Но она сопротивляется и заставляет себя злиться и быть холодной и непреклонной…
Его слова перемежались поцелуями. Вверх по ее руке, к оголенным плечам. Эти поцелуи отзывались новыми волнами желания и дрожью жаждущего тела Сильвии.
— Я хочу тебя, — выдохнул Трэвис, едва касаясь своими губами нежной кожи у основания шеи Сильвии. — Не нужно больше сопротивляться, милая. Не нужно больше никаких бессодержательных предлогов… — Он страстно поцеловал ее в губы, и Сильвия, охваченная страстью, обхватила руками его шею, раскрыла губы, позволяя его языку проникнуть внутрь.
— Я люблю, люблю тебя, — шептала она, когда он быстрым движением поднял ее и с бесконечной нежностью перенес на кровать.
Его руки гладили все ее тело, касаясь холмиков ее грудей, все еще находившихся под простыней, и плоскую поверхность живота… Он сбросил с нее простыню, — последнюю преграду на пути к ее телу.
— Ты такая красивая, такая прекрасная, — шептал Трэвис, касаясь своими руками ее горячей кожи. Его губы легли на ее груди, и Сильвия задохнулась от наслаждения, почувствовав глубоко внутри себя щемящее томление, когда он дотронулся языком до заострившихся пиков грудей.
Она вытянулась, судорожно расстегнула пуговицы на его рубашке, пальцы ее рук проскользнули под дорогое белье, нащупали островок темных спутанных волос и стали гладить его широкую загорелую мускулистую грудь.
— Сильвия! — прошептал Трэвис охрипшим голосом, приподнимаясь на руках и сбрасывая сначала свою рубашку, а потом все остальное, не отрывая при этом своих сверкающих глаз от ее лица и тела.