– Ничего-ничего, – пробормотал Петр Николаевич, тяжело дыша. – Сейчас… Пройдет…
Конец фразы он произнес совсем хрипло и стал вдруг сползать с кресла. Жена охнула, бросившись к нему, подхватила, помогла перелечь на диван, быстро схватила телефонную трубку и набрала ноль-три. Орлов, видимо, уже понял, что никуда поехать сегодня у него просто не получится, и прохрипел:
– Дай сотовый!
– Петя, тебе не стоит… – начала было жена, но Орлов нашел в себе силы громко гаркнуть:
– Дай!
Жена не посмела спорить – обычно муж никогда не разговаривал таким тоном, значит, случилось что-то действительно важное. Орлов немеющими пальцами набрал номер и произнес:
– Лева, звони Станиславу, отправляйтесь вместе… Меня что-то прихватило…
Гуров секунду молчал, потом сказал:
– Понял, не волнуйся! Ты давай держись там, слышишь? Ты вообще где, дома?
Но Орлов уже не мог говорить. Жена, с трудом сдерживая слезы, взяла из его слабеющих пальцев телефон:
– Лев Иваныч, я «Скорую» вызвала! Больше пока ничего сказать не могу. Боюсь, как бы не инфаркт у него!
– Ясно, – проговорил Гуров. – Не стоит пока о плохом думать. Я вам позвоню, как только освобожусь, можно?
– Конечно!
– Да, и отправляйте его в больницу, даже если он с пистолетом в руках будет отказываться! – попытался слегка пошутить Гуров, чтобы немного подбодрить женщину. – А то знаем мы его подвиги! Небось начнет кричать, что завтра на службу пойдет!
– Завтра суббота, – напомнила Орлова.
– Вот и я о том же, – усмехнулся Гуров, отключая связь и думая о том, что ему-то завтра точно не светит провести выходной день ни на рыбалке, ни в бане. И даже неизвестно, получится ли вечером приехать в театр на спектакль…
С Крячко он договорился встретиться по дороге, поскольку отправился в Привольное на своем автомобиле. Лев частенько подхватывал Станислава, когда им вместе надлежало отправляться на дело.
Станислав стоял на улице с довольно обескураженным видом. Из торопливо произнесенных Гуровым по телефону фраз он понял только, что им предстоит срочно ехать на убийство. Куда, на чье и прочих подробностей он не знал, посему смерил Гурова взглядом, в котором таился молчаливый вопрос.
Гуров открыл дверцу, кивком пригласил Станислава садиться и коротко произнес:
– В Привольном труп девушки. Дана Амосова. Дочь того самого Николая Николаевича…
Крячко нахмурился, моментально оценивая ситуацию. Гуров поймал его взгляд, невесело усмехнулся уголками губ, направил машину в сторону МКАД и продолжил рассказывать о том, что было известно ему самому.
– …И главное, непонятно еще, что с Петром, – сказал он в завершение.
– М-да, ситуевина не из лучших, – мрачно прокомментировал Крячко. – Похоже, не видать нам ни компьютеров, ни унитазов…
– Еще скажи, что ты из-за этого переживаешь! – хмыкнул Гуров.
– Не скажу, – согласился Станислав. – Не жили богато – нечего и начинать! Сейчас нужно думать, как убийство раскрывать. Если это вообще убийство…
– Ну, насколько мне известно, никто не кончает с собой на бегу, – заметил Гуров. – А пули с деревьев сами собой не сыплются, чтобы случайно попасть в висок! Ладно, гадать нечего, сейчас подъедем, разберемся!
Когда Гуров и Крячко приехали на место происшествия, они увидели у тропинки полицейскую машину, в которой находился водитель. Рядом с ней стоял черный джип «Тойота», он был пуст. Увидев двух полковников, водитель покинул свое место и вышел к ним.
– Чья машина? – кивнув на джип, поинтересовался Гуров.
– Амосова, – ответил тот и, покосившись в сторону леса, добавил, понизив голос: – Недавно прибыл, я хотел его остановить, сказал, чтобы посидел в машине, подождал. Но он ничего слушать не захотел, сам в лес рванул. Наверное, уже все знает…
– Понятно, – кивнул Гуров. – Труп где?
Водитель махнул рукой:
– Вот по этой тропинке идите, метров через четыреста увидите. Серега там, на месте.
Гуров и Крячко двинулись по тропинке. Шли быстрым шагом, ни о чем не переговариваясь. Через несколько минут впереди увидели свет от включенных фар.
– Кажется, дошли, – бросил Крячко.
Гуров ничего не ответил, продолжая двигаться вперед и светить впереди себя карманным фонариком. Метрах в пяти впереди от себя он вскоре заметил лежавшее на земле тело, а неподалеку сгорбившийся силуэт… А подойдя ближе, увидел сидевшего прямо на земле мужчину в дорогом сером костюме. При появлении Гурова и Крячко он поднял на них глаза, в которых застыли усталость и боль. В правой руке мужчина держал фляжку, из которой периодически прихлебывал.
Навстречу сыщикам сразу двинулся сержант, бросив на мужчину осторожный взгляд. Гуров вспомнил, что фамилия его, кажется, Капитонов. Он сдержанно поприветствовал сержанта и спросил:
– Что-нибудь трогали?
– Абсолютно ничего, Лев Иванович, – заверил его Капитонов. – Убедился только, что девушка мертва, и сразу позвонил генерал-лейтенанту Орлову. Остальное время вас ждал. Минут десять назад подошел… – Он снова покосился на сидевшего на земле мужчину: – Господин Амосов. Увидел ее, сразу опознал свою дочь и сказал, что она по вечерам совершала пробежку в этом лесу.
– Телефон не нашли?
– Нет, я и не пытался искать. Во-первых, посчитал, что мне рядом с трупом нужно находиться, а во-вторых, как тут что-нибудь искать-то, в такой темноте?
– Правильно посчитал, – кивнул Крячко. – Каждый должен заниматься своим делом.
Гуров подошел к Амосову. Тот смерил его безразличным взглядом и снова приложился к фляжке.
– Прошу прощения, Николай Николаевич, но сейчас прибудет следственная группа, – начал Гуров. – Вам лучше покинуть это место. Если вы в состоянии отвечать на вопросы, с вами побеседуют.
Амосов смотрел так, словно не видел и не слышал ничего происходящего вокруг. Однако после слов Гурова стал подниматься с земли и тихо проговорил:
– Никогда, даже в страшном сне, не думал, что такое может произойти… А ведь должен был предусмотреть!
– Простите? – сдвинул брови Гуров, однако Амосов не успел ответить, поскольку на тропинке послышались шаги и голоса, и вскоре к ним вышла следственная группа, включавшая двух экспертов, следователя и его помощника. Видимо, они уже были осведомлены о том, что произошло убийство дочери довольно известного человека, поскольку не удивились и не стали задавать вопросов по поводу личности убитой девушки.
Гуров молча пожал всем руки и первым подошел к трупу, попросив группу немного подождать. Осветив фонариком тело девушки, склонился над ним. Она лежала на боку, но лицо было повернуто вверх. Большие голубые глаза широко раскрыты. На правом виске маленькая аккуратная дырочка, из которой тянулся темный след струйки крови. Во взгляде застыло удивление. Девушка была одета по-спортивному. На голых ногах виднелись следы от укусов комаров, которые, видимо, набросились на свою беззащитную жертву, и теперь гладкая кожа во многих местах покрылась волдырями. Почему-то именно этот факт тронул Гурова больше всего. На всякий случай проверив пульс, он убедился, что Дане Амосовой уже никто не поможет…
Осторожно сунув одну руку в карман ее шорт, он нащупал там плоский прямоугольник и достал его. Сотовый телефон был целехонек, стало ясно, что девушка отнюдь его не теряла, а не отвечала по простой причине: она просто не в состоянии была этого сделать…
Другой карман шорт был пуст. У Даны Амосовой не оказалось при себе никаких вещей, только мобильник. Посветив фонариком вокруг, Гуров вдруг заметил блестевший чуть в отдалении небольшой предмет. Приблизившись, он понял, что это ключи с брелоком в виде миниатюрного глобуса. Подозвав эксперта и показывая ему на ключи, велел их изъять. Эксперт осторожно подцепил ключи пинцетом и отправил в прозрачный пакет.
– Думаете, это имеет отношение к делу? – сдвинув брови, спросил следователь прокуратуры.
Это был еще совсем молодой парень, только что закончивший учебу. Именно недостаток опыта явился причиной того, что он задал такой вопрос. И именно поэтому Гуров ему ответил, хотя в другой ситуации наверняка бы проигнорировал.
– Следствие покажет, – бросил он и повернулся к следственной группе: – Приступайте!
После чего отошел к стоявшему в сторонке Станиславу Крячко. Тот посмотрел на друга исподлобья и сказал:
– Смахивает на работу киллера, верно? С одного выстрела, в висок… К тому же точно знали, что она будет в это время именно в этом месте.
Гуров собрался уже высказать свои соображения, хотя их пока было совсем немного, как в этот момент со стороны окраины леса послышались чьи-то громкие голоса. Разобрать слова было невозможно, тем не менее голоса приближались. Вскоре на тропинку почти вбежала довольно молодая, взвинченная, но решительно настроенная женщина. За ней спешил водитель полицейской машины, пытаясь ухватить женщину за руку и что-то втолковывая ей на ходу. Женщина наотрез отказывалась слушать, она резко выдернула руку, за которую ее успел все-таки взять водитель, и бросилась вперед. Увидев лежавшее на земле тело, вдруг резко отшатнулась, широко распахнув темные глаза, и прикрыла рот рукой. Затем в растерянности повернулась к Амосову и бросилась к нему.
– Рита, ты что здесь делаешь? – заговорил наконец Николай Николаевич.
– Товарищ полковник, я пытался остановить, говорил, что сюда нельзя, – оправдывался водитель.
– Все нормально, – остановил его Гуров. – Возвращайся в машину.
Тот подчинился, а женщина продолжала трясти Амосова. Она крепко ухватила его за плечи обеими руками и пытливо заглядывала в лицо, не переставая задавать один и тот же вопрос: что здесь произошло? Амосов же выглядел словно оцепеневшим. Он даже не пытался освободиться из цепких рук супруги, только смотрел перед собой пустыми глазами.
Гуров решил вмешаться. Подойдя ближе, он сказал, доставая удостоверение:
– Министерство внутренних дел, полковник Лев Иванович Гуров. Вы спрашиваете, что происходит? Проводится осмотр места преступления с обнаружением трупа. Можно узнать, кто вы?
– Я? – женщина в изумлении уставилась на Гурова. – Я, собственно… Маргарита Амосова…
– Это ваша супруга? – обратился Гуров к застывшему Амосову.
– Да, – ответил тот и вдруг заговорил быстро, торопливо, словно пытаясь наверстать упущенное: – Маргарита, я же сказал тебе, чтобы ты дожидалась дома! Ну зачем ты сюда поехала? Ты же только осложнишь все!
– Господи, да куда уж тут усложнять! – воскликнула женщина. – Я ничего не понимаю! Что произошло? Что с Даной?
– Ее убили выстрелом в висок, – снова вмешался Гуров. – Предположительно, из пистолета. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
– Какие же у нас могут быть соображения… – заговорила было Маргарита, но вдруг осеклась и пристально посмотрела на мужа.
Сделав над собой усилие, тот произнес:
– Простите, но я сейчас вряд ли смогу внятно ответить на ваши вопросы. У меня просто какая-то каша в голове. Я не могу поверить в реальность происходящего, мне все кажется, что это какой-то дурной сон! – И с надеждой посмотрел на жену, словно она могла подтвердить это.
Но Маргарита, увы, не обладала такой возможностью. Она переводила взгляд с тела дочери на мужа, потом подняла глаза на Гурова и произнесла дрогнувшим голосом:
– Может быть, нужно вызвать «Скорую»? Почему вы не сделали этого до сих пор?
– Потому что это уже ни к чему, – пояснил Гуров. – В том, что Дана мертва, нет никаких сомнений. Ее как раз осматривает сейчас врач.
Женщина бросила взгляд на тело дочери, над которым склонился судмедэксперт. Словно почувствовав его, тот проговорил:
– Смерть наступила около двух часов назад, даже чуть больше. По предварительным данным, от огнестрельного ранения в висок. Остальное скажу позже.
– Лучше расскажите, пожалуйста, поподробнее, как все произошло, – обратился Гуров к Маргарите Амосовой, потому что от ее впавшего в ступор супруга сейчас явно нечего было ждать конструктивных действий. Этот вполне респектабельный, успешный человек выглядел полностью выбитым из колеи и деморализованным. Хотя Гурову не приходилось встречать его раньше и он не мог в точности описать его характер, все же, судя по положению, которое занимал Амосов, и тому, чего он добился, он должен обладать достаточными волевыми качествами. Сейчас же от этого не осталось и следа.
Николай Николаевич «дососал» свою фляжку, уронил ее на землю и снова сел, схватившись за голову и раскачиваясь из стороны в сторону, при этом бормоча что-то себе под нос. Его жена, хоть и тоже оглушенная горем, выглядела более уверенно. Во всяком случае, медицинская помощь ей не требовалась, чего нельзя было сказать о ее муже. Понаблюдав за ним со стороны, Гуров подошел к судмедэксперту и попросил дать Николаю Николаевичу какой-нибудь успокоительный препарат.
Маргарита тем временем принялась рассказывать о том, как Дана отправилась на пробежку, предупредив ее, что немного задержится, но ненадолго. А когда стало темнеть, мать заволновалась и позвонила мужу, который обратился за помощью в полицию… Сидеть дома в полном неведении ей было невыносимо, и она помчалась к лесу на своей машине, которую оставила на краю леса.
На вопрос, в каком состоянии находилась дочь, Маргарита ответила, что она была более задумчивой, чем обычно, и, как ей показалось, ее что-то тревожило.
– Но ничего уж такого серьезного, – добавила она.
– Вы не знаете, Дана не собиралась встретиться с кем-нибудь в лесу? – спросил полковник.
– Нет, – с недоумением ответила Маргарита. – Мне вообще кажется, что лес – не совсем подходящее место для встреч!
– И тем не менее кто-то ее здесь поджидал, – задумчиво заметил Гуров. – Скажите, кому, кроме вас, известны привычки Даны?
– В смысле? – непонимающе посмотрела на него Маргарита.
– Она бегает регулярно? В определенные часы, ежедневно?
– Да, – подтвердила мать. – В городе – на стадионе, а здесь по лесу.
– Кто-нибудь в курсе этой ее привычки? Друзья, знакомые?
– Не знаю, – наморщив лоб, развела руками Маргарита. – Я не думаю, что Дана скрывала это. Возможно, многие и были в курсе.
– Раньше она никому не назначала встреч в лесу?
Маргарита ответила, что, насколько ей известно, нет. В этот момент к ним подошел Станислав Крячко:
– Скажите, а вам знакомо имя Никита? Был у Даны приятель с таким именем?
Маргарита Амосова моментально встревожилась и подозрительно спросила:
– А что такое?
– Так знаете или нет? – повторил Крячко.
– Да, у Даны есть приятель с таким именем, – быстро ответила она. – И довольно близкий.
– Насколько?
– Знаете, – вспыхнула Маргарита, – я считаю бестактным интересоваться такими подробностями!
– Что поделаешь! – с сожалением вздохнул Крячко. – Мы, опера, вообще народ бестактный. Нас даже грубыми называют. Работа такая!
Маргарита поджала губы и сухо ответила:
– Говоря о бестактности, я относила это в первую очередь к самой себе. В том смысле, что не считаю приличным задавать такие вопросы дочери!
– То есть вы не интересовались ее друзьями? – уточнил Крячко и вновь получил отрицательный ответ.
– Как фамилия Никиты? – спросил Гуров, по тону Крячко понявший, что вопросы, которые он задает, очень важны.
– Маминов, кажется, – с трудом припомнила Маргарита. – Или Маринов…
– Она не собиралась сегодня встречаться с ним?
– Нет, он же живет в Москве! Сюда мы его не приглашаем.
– Я смотрю, вам не очень нравится этот человек, – заметил Гуров.
Маргарита ничего не ответила, и Крячко спросил, известен ли ей адрес Никиты Маминова или Маринова. Мать Даны и здесь ничего не смогла ответить, сказав лишь, что вроде бы он живет где-то в Новогирееве со своей мамой и работает промоутером.
Крячко оставил пока ее в покое, отвел в сторону Гурова и сообщил:
– В мобильнике Даны последний звонок адресован некоему Никите. И произошел он без десяти семь, то есть за десять минут до того, как у нее начиналась пробежка.
– Это может ни о чем и не говорить, – покачал головой Гуров.
– Может, – согласился Крячко. – Но у меня есть одно предположение…