— Ну… немного.
— Прими что-нибудь болеутоляюще.
— Я и собиралась, когда ты приехал.
— Подожди минутку! — Он вышел из гостиной, а затем вернулся со стаканом сока и белой таблеткой в руках. — Выпей и соберись с мыслями.
Симона тяжело вздохнула и потупила глаза.
— Все словно сговорились говорить мне одно и то же, — пробормотала она.
— А как же иначе, если ты у нас больная? — Он подождал, пока она проглотит лекарство, и только тогда уселся в кресло. — Вот и умница!.. Так что еще случилось в вашем доме?
Симона колебалась, охваченная неожиданными сомнениями.
— Я слушаю, Симона!.. — напомнил о своем существовании Бенджамин.
— Антуан собирается отсрочить свадьбу с Эллен, потому что не хочет оставлять меня одну, — выпалила она.
На мгновение наступила тишина, и вдруг Бенджамин расхохотался и хлопнул себя по колену.
— Тысяча чертей! — сказал он. — С этими Шарне ни за что не соскучишься… И когда же он об этом заявил?
— Вчера вечером.
— Эллен в курсе происходящего?
— Пока что нет. Но если он объявит ей об этом… Страшно и подумать, что может произойти! Какой бы чуткой и терпеливой она ни была, но всякому женскому терпению есть предел. В конце концов, мне уже двадцать пять, и я не ребенок.
— Ты уверена, что Антуан сказал это не под влиянием момента?
— Сам знаешь брата: если он вбил себе в голову что-то, то его не остановит даже землетрясение.
— При каких обстоятельствах он объявил тебе об этом? — осторожно поинтересовался Бенджамин.
Симона помрачнела…
— Его смутил мой одинокий и удрученный вид.
— Ты пыталась спорить с ним?
— Нет. Я уже засыпала, приняла снотворное и ничего не соображала, а когда проснулась утром, он уже уехал в университет.
— А до причин твоего неважного вида он не докапывался? — поинтересовался Бенджамин.
Симона совсем пала духом.
— Он считает, что причина моего плохого настроения кроется в тебе! — прямо ответила она.
— Ага!
— И он считает себя виноватым, поскольку сам привел тебя в дом, чтобы познакомить со мной.
— Ясно!..
— Что ясно? — переспросила мисс Шарне. — Мне-то самой ничего не ясно. Я вовсе не нуждаюсь в его помощи!
— Дай мне чуть-чуть подумать, — попросил Бенджамин. — Впрочем, может быть, у тебя уже есть готовый план действий?
— Откуда? — с искренним недоумением спросила Симона.
— Не для того ли ты пригласила меня, чтобы ответить согласием на мое предложение отправиться в длительную поездку?
Симона со стоном схватилась за голову.
— Я не знаю, я ничего не знаю, я просто подумала, что ты, возможно, сможешь, если не помочь, то, по крайней мере, что-то посоветовать мне!
— Мы могли бы симулировать счастливый роман и тем самым лишить Антуана всяких оснований для того, чтобы откладывать свадьбу и тиранить несчастную невесту. Я правильно прочитал твои мысли?
Симона огляделась, взгляд ее упал на букет роз, все еще стоявший на рояле.
— Надо сменить воду, — пробормотала она и вдруг словно очнулась. — Нет, что ты, какой там счастливый роман! Во-первых, он сразу все поймет! Да и вообще… разве можно пойти на такое?
— Ты просила совета, — пожал он плечами. — Но, по правде говоря, меня сейчас волнует даже не Антуан, а нечто другое.
— Что же именно? — насторожилась Симона.
— Действительно ли ты так безутешна, как это представляется Антуану?
Симона густо покраснела.
— Да, — спрятав глаза, прошептала она.
— Так может быть, наши отношения куда серьезнее, чем это кажется нам самим?
В комнате воцарилась тишина.
— Все возможно, — тихо согласилась она. — Но я знаю точно, что у нас ничего не получится.
— Ведь мы и не говорим о каких-то официально оформленных отношениях, разве не так? — настаивал Бенджамин.
— А разве этим исчерпываются все наши проблемы? — резко спросила она.
— Отлично! — усмехнулся мистер Рок. — Тогда я слушаю тебя. Наверняка ты имела что-то в виду, раз пригласила меня сюда.
— Я подумала, что мы могли бы остаться друзьями, — запинаясь, начала Симона. — То есть в самом деле друзьями… чтобы Антуан не возводил на себя напраслину и не ставил под угрозу будущее свое и Эллен.
— Родная моя! — с горькой усмешкой сказал Бенджамин. — Я знал, что ты наивна, но не до такой же степени!
— Наивна? — растерянно мигнула она. — В каком смысле?
— Не понимаешь? Хорошо, поясню. Несколько дней тому назад я обнимал твое прекрасное тело, касался твоей груди, чувствовал, как ты изгибаешься в порыве наслаждения в моих объятиях… Согласись, что после этого говорить только о дружбе, по меньшей мере, несерьезно. Возможно, тебе такие вещи даются легко, но мне — нет, хотя я и сам имел глупость предлагать тебе это.
Взгляды их встретились.
— Ошибаешься!.. Ты очень ошибаешься, Бен, — тихо сказала она, поднялась и, подойдя к роялю, поправила розу. — Просто я не могу постоянно вспоминать об этом. Извини, кажется, я понапрасну сорвала тебя с места.
— Я так не думаю!
— Что за сумасшедшие дни! — грустно произнесла Симона.
— А что будет, если… я тебя сейчас поцелую?
— Не надо, Бенджамин, — еле слышно сказала она. — Я испытаю облегчение, но потом мне будет вдвойне тяжелее. К сожалению, я не могу позволить себе такой роскоши — быть влюбленной в тебя. Слишком неумно это было бы с моей стороны, потому что рано или поздно счастье мое кончится и ты уйдешь.
Бенджамин вскинул голову.
— Ты настолько уверена в моем уходе?
— На все сто процентов! Не ты ли несколько секунд назад говорил о том, что ни о каких официальных отношениях не может быть и речи? Кстати, — предупреждая его реплику, добавила она, — я вовсе не кляну тебя за все, что случилось. Я понимаю, ты просто-напросто из тех мужчин, которые не желают давать никаких гарантий женщинам. Поправь меня, если я ошибаюсь.
— Поправлять нечего. Ты совершенно права.
6
И тут зазвонил телефон.
Симона торопливо взяла трубку. Антуан только что закончил лекцию и интересовался, как ее дела, не желает ли сестра на такси приехать к нему? Или же лучше ему самому поскорее отправиться домой, чтобы она не ощущала себя одинокой.
— Антуан, я в полном порядке… Нет, в самом деле. И тебе не надо менять свои планы! Ну конечно, клянусь тебе!..
Симона положила трубку на место и застыла в раздумье.
— У меня предложение, — заговорил Бенджамин. — Как насчет чашечки чаю? Мы могли бы расположиться в саду, а я возьму на себя роль домохозяйки и официанта.
— Ты настоящий друг! Я немедленно перебираюсь в сад. Боже, у меня и в самом деле такое ощущение, будто я живу в сумасшедшем доме!
Бенджамин вышел в сад с подносом.
— Какое блаженство! Спасибо, Бен… — расслабилась Симона. Она привалилась к спинке садовой скамьи и, пригубив чай, потянулась к тарелке с бисквитами.
Под тентом было не так жарко, пахло травой и цветущими камелиями. Небо казалось пронзительно синим, каким его любят изображать на открытках и рекламных проспектах. Но сейчас оно было именно таким. Однако на фоне этой неправдоподобной синевы листья на деревьях выглядели несколько пожухло. Хотя, возможно, ей это лишь показалось. До осени было еще далеко.
— Как поживают ваши киты?
— Экспедиция отложена на несколько дней. Вчера вечером, перед тем как отправиться в твою спальню, Антуан дал мне отбой.
— Все из-за меня. — Симона беспомощно посмотрела на него.
— Сказать по правде, — усмехнулся Бенджамин, — я рад такому исходу. Сидеть на яхте в обществе двух влюбленных голубков и ощущать себя третьим лишним — весьма относительное удовольствие. Ведь эта экспедиция была лишь предлогом, чтобы свести нас с тобой. План не удался, и я ретируюсь. Если угодно, считай, что я смалодушничал и покидаю поле боя.
— Смалодушничал? — сухо рассмеялась Симона. — Поезжай со спокойной душой. Желаю тебе как можно скорее прийти в себя и забыть об этой неразберихе!
— Неразберихе? Я бы сказал, катастрофе! — хмуро уточнил Бенджамин. — Что будешь делать, когда я уеду, Симона?
— Представления не имею, — помолчав, призналась она. — Пусть все идет как идет, и не надо ничего придумывать… Единственное, что я должна сделать обязательно, это — поженить брата и Эллен.
— Ты говорила что-то там насчет дружбы… Может быть, это и смешно, но сейчас я готов принять твое предложение и хоть как-то помочь тебе с Антуаном. Дня два в запасе у меня еще есть.
Симона изумленно уставилась на него.
— Ты что, передумала? — удивился Бенджамин.
— Нет, почему же!.. — с трудом овладев собой, откликнулась она. — В конце концов, это мое предложение.
— Тогда порядок. Как насчет совместного ланча — надо же как-то отметить наше примирение?
— Ланч? Но, Бен, я совершенно недееспособна!
— Я предлагаю куда-нибудь отправиться. Далеко не пойдем, чтобы ты не устала. Просто посидим в каком-нибудь тихом местечке, где к нам никто не будет приставать с расспросами. Тебе нравятся окрестности?
— Еще бы! Я живу здесь с детства и знаю каждый камень на берегу, а по улицам могу пройти с закрытыми глазами. Восхитительное место! — вырвалось у Симоны.
— Тогда вперед, — решительно сказал он. — Стряхнем с себя все эти переживания по поводу твоей травмы и хотя бы на время удалимся из этого сумасшедшего дома!
Так они и сделали.
— Я чувствую себя гораздо лучше, — сообщила Симона, уплетая аппетитный ланч, заказанный для нее Бенджамином в семейном ресторанчике на побережье.
Террасы ресторана выходили одной своей стороной к морю, а другой вдавались в большой ухоженный сад, где росли пенсильванские вишни, яблони и сливы. Чуть дальше начинался огромный парк с искусственными водопадами и очаровательными таинственными гротами. Рядом располагалась колония художников с несколькими милыми вернисажами, где можно было купить керамику, картины и безделушки на память.
После ланча они прогулялись по парку, заглянули на один из вернисажей, а когда шли обратно к машине, Симона спросила:
— Ты когда-нибудь слышал про Бирс-хаус?
— Да. Читал все в тех же путеводителях. Какой-то охотничий приют в лесной глуши, если не ошибаюсь.
— Это филиал Национального парка острова Принца Эдуарда, и туда ведут несколько пешеходных троп. Правда, за удовольствие прогуляться по ним нужно платить. Это край обрывов и дикой природы, но сами домики на редкость комфортабельные, и кухня там просто божественная. Если даже нет желания бродить по угодьям, одного вида на окрестные пейзажи достаточно, чтобы отдохнуть сердцем и снова набраться душевного спокойствия.
Она вдруг осеклась.
— Ты испугалась, что я догадаюсь о твоих сокровенных мыслях? — спросил он, внимательно посмотрев на нее.
— Я просто подумала, что… что могла бы после твоего отъезда провести несколько дней в Бирс-хаусе, — сказала она, но проступивший на щеках румянец выдал ее с головой.
Бенджамин вставил ключ в замок автомобильной дверцы, но не стал его поворачивать.
— Между прочим, мы вполне могли остановиться там, — тихо сказал он. — По-дружески. Дня на два.
— Мне кажется, это было бы… не совсем честно.
— По отношению к кому?
— Ну… — она помялась, — по отношению к нам обоим.
— Да? А мне казалось, мы достаточно взрослые люди, чтобы самостоятельно распоряжаться нашим временем.
Симона затравленно вскинула голову.
— И, между прочим, — добавил он, — я вовсе не собираюсь пользоваться преимуществами того, что у тебя сломана рука. Я понимаю, в моей немедленной готовности последовать твоему не высказанному вслух желанию, возможно, есть что-то циничное, но, в конце концов, это еще и лучший способ повлиять на Антуана.
— Я вовсе не имела в виду Антуана. Я просто не понимаю, как наша поездка в Бирс-хаус может повлиять на брата?
— Ты хочешь сказать, что по возвращении оттуда ты будешь еще более одинока и безутешна? — колко поинтересовался Бенджамин.
Симона почувствовала, что еще минута, и она сойдет с ума.
— И не надейся! — задохнувшись от гнева, фыркнула она.
— Итак, предложение принято!.. Отлично, — оживился он, — не будем откладывать дело в долгий ящик. Поехали!
— Прямо сейчас? Ты спятил? Мы не взяли с собой одежду, не говоря уже о прочих принадлежностях, — раздраженно заявила Симона.
Бенджамин огляделся.
— Тут поблизости есть аптека, а где-нибудь рядом наверняка есть магазинчики для туристов, где можно купить пару шорт, тенниски, куртки и все такое прочее. Что еще нам может потребоваться для двухдневной поездки? Помниться, ты говорила про себя, что ты — дитя природы. Так что тебе вряд ли потребуется косметика, парфюмерия и лак для ногтей.
— Мне нужна массажная щетка, — рассмеялась Симона.
— Значит, купим щетку.
— Я не взяла с собой денег.
— История повторяется!.. Ничего, деньги есть у меня. Итак, мы отправляемся в Бирс-хаус, или мне тебя доставить прямиком в нежные объятия брата? — В карих глазах Бенджамина светилась насмешка.
Симона пробормотала сквозь зубы словечко, редко употребляемое ею в обычной жизни, на что он лишь ухмыльнулся и заметил:
— Не может быть, Симона! Кто тебя этому научил? Не иначе ты подцепила это выражение в школе… Впрочем, приятно увидеть, как к тебе возвращается прежняя сила духа.
— Там все номера могут быть заняты! — с надеждой воскликнула она.
Бенджамин лишь пожал плечами.
— Смотри, там, черег: дорогу — телефонная будка. Давай позвоним и все выясним.
В Бирс-хаусе нашлись свободные места, и Симоне оставалось лишь внутренне бушевать, пока Бенджамин заказывал два номера. Потом он позвонил Антуану, собираясь сообщить об отлучке сестры, но Симона нетерпеливо отобрала у него трубку. Спокойным и твердым тоном она сказала брату, что не считает нужным откладывать его с Эллен свадьбу, и пообещала, что через день или два вернется.
Бенджамин вручил ей деньги и велел купить все, что душе заблагорассудится, пока он будет заниматься тем же самым.
— Ох и погуляем же мы, мисс Шарне! — сказал он с энтузиазмом.
Симона взглянула на пачку стодолларовых купюр, которые он сунул ей в руку, и ехидно заметила:
— Хорошо, но учтите, мистер Рок, вы сами попросили меня об этом!
И она, вздернув подбородок, гордо прошествовала в аптеку.
Там она приобрела две зубные щетки, пасту, массажную щетку, упаковку крема-увлажнителя для кожи, новую перевязь для больной руки и упаковку обезболивающих таблеток, потому что запястье все еще болело. Дикарка, так дикарка! — мрачно подумала она. Будем жить, как птицы небесные. Уж два-то дня я как-нибудь да осилю!
Из аптеки она перешла в небольшую лавку для туристов и отобрала себе шорты, тенниску, пару трусиков, и — поскольку по ночам в лесном домике наверняка бывало прохладно — легкий хлопчатобумажный пуловер с длинными рукавами и надписью «Бирс-хаус» на груди. С грудой покупок в одной руке она вернулась к автомобилю, опередив Бенджамина, правда, всего на минуту.
— Про шляпу ты, конечно, забыла! — сказал он, разглядывая покупки, разложенные на капоте. — Хорошо, что я купил ее для тебя. — Жестом фокусника он достал из-за спины спрятанную там шляпу. — В нашей стране даже самая отчаянная дикарка имеет право на головной убор!..
Симона снова задохнулась, но на этот раз от невольного восхищения. Шляпа из рафии была просто божественная — с белыми полями, высокой тульей, обвязанной пышным синим шарфом в цвет ее платья.
— Она прямо создана для меня!.. — воскликнула она. — Где ты отыскал это чудо?
Бенджамин кивнул на магазинчик рядом с аптекой и осторожно водрузил «это чудо» на голову Симоне.
— Теперь мы упакованы и можем направляться хоть на край света, — самодовольно сказал он. — Ну что, загружаем трофеи?
Путь их пролегал на север, мимо аккуратных рыбацких деревушек, роскошных пляжей с белым мелким песком, мимо многочисленных лужаек для гольфа и небольших кемпингов в сторону Национального парка острова Принца Эдуарда. Дорога была то узкой и тянулась вдоль величественных скал из песчаника, то, превращаясь в широкую автомагистраль, легко несла их к намеченной цели. Через некоторое время, когда перед ними открылись девственные пейзажи национального парка, Симона почувствовала сильный прилив какой-то давно забытой детской радости.