— На ужин?.. Где она остановилась? Только не говори, будто Антуан собирается привести ее в наш дом!..
— Не бойся, Эллен Роджерс остановилась в отеле «Аманд», лучшем в вашем городе. Ужин состоится в том самом кафе, в котором мы так славно посидели прошлой ночью. Твой брат в курсе, что тебе там нравится…
Симона нахмурилась еще больше.
— А почему Антуан не сказал мне об этом сам?
— Потому что сегодня утром, по его словам, не было для этого возможности. Между прочим, я тоже искал момент обсудить наше… Ну то, что произошло между нами на острове Молчания, — заметил Бенджамин.
— Не вижу, что здесь можно обсуждать! — вспыхнула Симона, затем что-то быстро написала на полях одной из тетрадей, которые собралась проверять, и отложила ее в общую стопку.
Повернувшись к Бенджамину, она увидела, что он по-прежнему не спускает с нее глаз.
— Я хотела сказать, — нервно пробежав рукой по волосам, пояснила мисс Шарне, — что во всем виноват шторм и связанные с ним переживания. Мы увлеклись — и в этом все дело, не правда ли?
— Не спорю, шторм сыграл свою роль, — согласился Бенджамин. — Но, признаться, мне непонятна твоя манера сначала подпускать к себе мужчину, а затем прогонять его вон.
— Я тебя никуда не прогоняла!
— Но и не проявила никакого расположения. Утром ты даже ни разу не взглянула на меня, а в твоем голосе я постоянно ловил плохо скрываемое раздражение.
— Я… — Симона отвела в сторону взгляд. — Я вообще не сказала ни слова по этому поводу.
— А разве это не лучший способ показать, что ты не желаешь иметь со мной никаких дел? Возможно, мне не следовало оставаться здесь, но я подумал, что вот так взять и исчезнуть, даже не объяснившись с тобой, не вполне по-джентльменски. Впрочем, допускаю, что я не пара сестре знаменитого профессора…
На этот раз стрела попала в цель. Глаза Симоны вызывающе сверкнули.
— Ладно, давай во всем разберемся, — согласилась она, собравшись с духом. — Если бы я и желала, то не смогла бы определить, пара мне Бенджамин Рок или нет. Для меня он по-прежнему загадочная личность, о которой я знаю лишь то, что этот джентльмен ходил под парусом в проливе Басса и вместе с моим братом фотографировал бизонов в Вуд-Буффало. Не правда ли, маловато информации, чтобы делать какие-то далеко идущие выводы?
— Ты, по-видимому, обожаешь факты? — усмехнулся Бенджамин.
— Брось эти шуточки! — Симона резко встала. — Ты сам всячески избегаешь говорить о себе, разве не так?
— А что именно ты хочешь знать?
— Ничего, если ты и дальше будешь разговаривать со мной в таком тоне. Ровным счетом ничего! — бросила она через плечо, собирая со стола школьные тетрадки.
— Понятно… — Он поднялся и мягко отобрал у нее стопку тетрадей. — Надеюсь, твое неважное настроение не отражается на бедных детях? Это непедагогично.
Симона чувствовала, что совершенно не способна обсуждать события минувшей ночи… Необходимо было, чтоб прошло какое-то время и она смогла разобраться в себе самой.
— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — уже более серьезно спросил ее Бенджамин. — Если так, я могу исчезнуть хоть сейчас, а для Антуана придумаю задним числом какое-нибудь объяснение.
— Брата я предпочла бы ни во что не посвящать! — сухо предупредила она.
— Понимаю… Но Антуан достаточно проницательный человек, чтобы верить пустым отговоркам. Уверяю, Симона, заметив твое нервозное состояние, он и так станет искать вызвавшие его причины… От мистера Шарне так просто не отделаешься, — с легкой насмешкой в голосе заметил Бенджамин.
— Хорошо, оставайся! — объявила Симона, неожиданно для себя приняв решение. — Твое присутствие или отсутствие ровным счетом ничего не меняет.
— В таком случае, не пойти ли нам искупаться? — невозмутимым тоном предложил он. — Не знаю, какой у меня вид, но тебе решительно необходимо освежиться.
— Спасибо, но я не пойду. У меня на очереди поливка сада! — Она демонстративно развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к лестнице.
— Не забудь, что Антуан ждет нас в кафе в семь часов! — крикнул он ей вслед. — Насколько я понимаю ситуацию, эти ребята до смерти боятся объяснения с тобой.
Симона резко обернулась и, сведя брови, в упор посмотрела на Бенджамина.
— А где он сам, позволь спросить? Почему обо всем происходящем я узнаю в последнюю очередь и из вторых рук?
— Это вовсе не тайна, — успокоил ее Бенджамин. — Антуан и Эллен отправились в Шарлоттаун, у них на сегодня запланирована встреча с профессором из Новой Зеландии. Так ты пойдешь на ужин?
— Разумеется, — нервно отозвалась Симона. — Одному Богу известно, что за парочка может получиться из сумасшедшего эколога и избалованной девицы. Мне слишком небезразлична судьба брата, чтобы вот так, запросто, передать его в руки капризной наследницы пусть даже самого большого состояния…
Сад раскинулся за высокой стеной с чугунными воротами, выходящими на улицу. Его клумбы пестрели множеством цветов. На овальной, посыпанной гравием площадке, под брезентовым тентом стояла скамья, к ней примостился небольшой деревянный столик. Чуть поодаль зеленела бархатистая лужайка. Симона прошлась граблями по траве, затем тщательно полила зелень; выполола на клумбах увядшие цветы. Пустила воду в крошечном фонтанчике, увенчанном бронзовой фигуркой русалки.
К тому моменту, когда она закончила работу, сумятица мыслей в голове немного улеглась. Симона прошла в дом, поставила в хрустальную вазу букет камелий и направилась к себе наверх. Но по пути задержалась.
В доме не было и намека на присутствие Бенджамина Рока. Дверь в сиреневую спальню гостя была распахнута настежь, и она решила, что он ушел купаться.
Но только мисс Шарне вошла к себе в спальню и закрыла дверь, отгородившись ото всего мира, мысли о госте накинулись на нее с новой силой. Прижав вазу к груди, девушка прислонилась к стене. Как я могла? — спрашивала она себя, пряча в цветах запылавшее от стыда и гнева лицо. Почему в тот отчаянный момент все казалось таким естественным, не требующим никаких объяснений? И почему сейчас я отказываюсь понять и простить саму себя?
Слегка опомнившись, она прошла к туалетному столику и поставила на него наконец вазу. Потом еще долго разглядывала себя в зеркало…
Стало слышно, как внизу кто-то вошел в дом. Быстро уняв свои крамольные мысли, Симона двинулась в ванную, чтобы принять душ.
Без десяти семь она спустилась вниз, одетая в длинную шелковую юбку серебристо-оливкового цвета и темную блузку с жилетом. Каштановые, с легким рыжеватым отливом волосы свободными прядями падали на ее плечи. Завершали наряд изящные сабо.
На Бенджамине был новенький, с иголочки, выходной костюм. Он бросил пытливый взгляд на ее непроницаемое лицо и предложил бокал с джином.
— Спасибо, не стоит, — отказалась она. — Я никогда не принадлежала к породе эпикурейцев, и если позволяю себе расслабляться, то исключительно в выходные и по праздникам…
— Хотя по вине своего брата вынуждена общаться с праздными неудачниками и прожектерами, так? — изящно закончил ее спутник.
— Да, временами у меня рождается такое чувство, — высокомерно подтвердила мисс Шарне.
— Намек принят к сведению! — жизнерадостно заверил он, нисколько не обескураженный ее ответом.
— Итак, мы идем?
— С твоего позволения, отниму у тебя буквально одну минуту. Ты не видишь ничего нового в обстановке?
Симона нехотя огляделась и… чуть не вскрикнула от невольного восхищения: на рояле стоял гигантский букет белых роз.
— Это — мне? — ошеломленно спросила она.
— Ну не Антуану же!..
— Но ведь это чудо стоит целое состояние!.. Ты… не можешь покупать такие подарки, то есть ты не должен столь легкомысленно тратить с трудом заработанные деньги!
— К букету приложена открытка, — лукаво заметил мистер Рок. — Там написано все, что я сказал бы тебе в ответ.
Симона, поколебавшись, подошла к роялю и нашла среди роз открытку, гласившую: «Прекрасное — прекрасной!».
— Если ты полагаешь, будто таким образом… — вдруг опомнившись, начала она, но Бенджамин перебил ее.
— Почему я не могу поблагодарить тебя за великолепный день и незабываемое ощущение счастья, которое ты мне подарила? Или считаешь кощунством само упоминание об этом? — спросил он, приблизившись к ней вплотную. — И почему бедный неудачник, за которого ты меня принимаешь, не может выразить свою искреннюю благодарность человеку, проявившему заботу о нем?
Симона заметила, что Бенджамин смотрит на нее со странным выражением, в котором смешались усмешка и нежность.
— Я тебе очень признательна, и все же впредь попрошу так не поступать. Не сомневаюсь, тобой руководили самые рыцарские побуждения, и все же…
— Возможно, ты и права, — сказал он с некоторой досадой после глубокой паузы. — И все же не рассчитывай, что я уйду из твоей жизни безмолвно, как тень. Нам слишком о многом нужно поговорить друг с другом…
— Не трогай меня, пожалуйста, — взвилась Симона, почувствовав, как руки Бенджамина обвили ее талию.
— В прошлый раз ты этого не говорила, — касаясь дыханием ее щеки, прошептал он.
— Тогда… тогда все было по-другому! — выпалила она, вырываясь из его рук.
— Ты боишься меня? Неужели мои поцелуи причинили тебе страдания, Симона?
— Нет! — в отчаянии выкрикнула она, чувствуя, как жар его рук растворяет остатки ее готовности к сопротивлению.
— Тогда почему ты не хочешь говорить об этом? Если все у нас тогда произошло в полном молчании, это не значит, что ничего между нами не было…
— Боюсь, что, если я заговорю, тебе вряд ли это понравится! — раздраженно предупредила Симона.
— Но я же не бесчувственный и вижу, что пока тебе вполне нравятся мои объятия, — с улыбкой заметил он, вновь обнимая ее. — Ты, кажется, никуда больше не рвешься?..
— А что мне еще остается, если ты такой сильней? — вызывающе спросила она. — Не драться же с тобой!
Взгляд Бенджамина жадно скользнул по ее нежному рту, изящному изгибу шеи и уперся в вырез жилета.
— Я бы предложил иное — целоваться всласть… Ты была тогда такой жадной, такой влажной…
Симона сжала губы и отвела глаза в сторону. Бенджамин рассмеялся.
— Ты была влажной и гибкой, как русалка, огненно-горячей, как вулкан. Даже сейчас, когда ты чем-то разгневана, страсть так и рвется из тебя… И это, возможно, самое важное для нас сейчас.
Симона собралась бросить в ответ что-то ядовитое, как вдруг с изумлением и отчаянием одновременно поняла, что даже в гневе неудержимо стремится к этому человеку, жаждет целовать его до исступления, до забытья, чтобы потом, развернувшись, уйти — уйти, как можно дальше, уйти в никуда… И, что самое ужасное, она со своей мучительной страстью была сейчас для него как на ладони. Ее зрачки расширились, губы приоткрылись, ее руки тянулись к нему, и она едва сдерживала себя!
И все же она рванулась, пытаясь высвободиться из его объятий.
— Какая-то новая прихоть? — насмешливо поинтересовался Бенджамин.
— Как ты не понимаешь, что это унизительно и для тебя, и для меня! — выдохнула она с отчаянием.
— И вовсе нет, — ласково отозвался он, удерживая ее, как ребенка. — У тебя просто слишком мало опыта в этом вопросе, вот в чем дело.
— Пусти меня, наконец! — воскликнула она уже довольно грубо.
— Всего один момент! Просто хочу сказать, что в гневе, Симона, ты совершенно неотразима. Я и раньше подозревал это, а сейчас убедился в правильности моих предположений…
— Я отказываюсь играть в дешевые игры, мистер Рок! — фыркнула она.
— А кто тебе сказал, что это игра? — удивился Бенджамин. — Впрочем, если ты имеешь в виду свою собственную манеру сначала приваживать незнакомых, а затем давать им от ворот поворот, то может быть…
— Не смей говорить со мной, как с…
— Как с настоятельницей женского монастыря? — с легкой усмешкой предположил он.
Симона изо всех сил размахнулась, пытаясь ударить его по лицу, но Бенджамин перехватил ее руку и терпеливо заметил:
— Что, задело за живое, мисс Шарне? Теперь вам хотя бы отчасти понятно мое состояние. Вот так, молодец, славная девочка! — прибавил он, когда рука ее обмякла и бессильно повисла вдоль тела. — Наше дружеское объяснение, как я чувствую, может продолжаться до бесконечности, но мы рискуем опоздать на ужин. Итак, мы идем?..
3
— Где же они? — огляделась Симона, входя в кафе.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы Антуан приходил вовремя?
— Нет, — призналась она. В листве прилегавших к кафе деревьев горели гирлянды из лампочек, воздух был насыщен ароматами лета, и серебряные струи фонтана на площади с шумом падали в расплавленное золото бассейна.
— Садись, Симона — предложил Бенджамин, подводя ее к столику на четверых. — И, ради Бога, не нужно так переживать!
— Переживать? — нахмурилась она.
— Да. У тебя на редкость затравленный вид, — невинно пояснил он. — Ты в порядке?
— Более чем!
Бенджамин с сомнением поглядел на нее, но тут же пожал плечами и пробормотал:
— Немного подождем, они скоро придут…
Симона мрачно огляделась и села на стул, который выдвинул для нее Бенджамин. Едва он сам расположился за столом, как к ним стремительно подошла возбужденная Терри.
— Здравствуйте, мисс Шарне и мистер Рок! А я думала, вы уже уехали, — обратилась она к Бенджамину.
— Терри, а разве сегодня твоя смена? — с укором спросила Симона. — Мне казалось, тебе сейчас нужно находиться дома и вовсю учить уроки.
Терри с притворной скромностью опустила глаза.
— Мне позвонили и попросили заменить заболевшую официантку, только на один вечер, это я гарантирую… Вы сегодня прекрасно выглядите, мисс Шарне!.. — лукаво добавила она.
— Спасибо! — устало сказала Симона. — К нам должны подойти мой брат и еще одна гостья…
— Тогда не начать ли вам с коктейля? Нашего, фирменного: ананасовый сок, айвовый ликер и сливки… — просияла Терри, обращаясь скорее к Бенджамину, чем к Симоне.
— Рецепт на редкость интригующий! — ответил тот, одарив школьницу щедрой улыбкой. — Я согласен, а вы, мисс Шарне?
— Ты ведешь себя легкомысленно! — сказала Симона, как только Терри отошла от столика.
— А ты боишься, как бы я не соблазнил твою ученицу?
Симона прикусила губу. Успокойся! — твердо сказала она себе. Успокоиться… Но как?
— Вот вы где! — раздался возглас, и возле столика появился Антуан, любовно обвивающий за талию незнакомую девушку.
— У меня чудесный, сказочный день, Бенджамин! — немедленно затрещала девушка. — Этот Шарлоттаунский заповедник настоящий рай! А вы, должно быть, сестра Антуана? — догадалась она, оборачиваясь к Симоне. — Здравствуйте! Я — Эллен Роджерс. Антуан мне о вас столько всего рассказывал!
— Привет! — кивнула Симона. — К сожалению, о вашем существовании я узнала только сегодня и из вторых рук.
Антуан побледнел и съежился. В этот момент Симона со всей отчетливостью поняла, что он, в самом деле, пришел сюда для того, чтобы она решила их с Эллен участь.
— Да вы садитесь, — приветливо сказала она. Мисс Шарне не пришлось искать тему для поддержания беседы, потому что Эллен, едва усевшись, принялась энергично обмахиваться руками и болтать.
— Какая жара, а вам не кажется? Садись, Антуан, не стой, в ногах правды нет!.. Кстати сказать, ты совершенно прав — сестра у тебя просто красавица! Вы с ней не очень-то похожи, но это ничего не значит, потому что ты у меня — просто чудо. Я что-нибудь не так сказала? Не обращайте на это внимания, многие говорят, что я сразу же выбалтываю все, что у меня на уме!..
— Да, кажется, я тоже в этом начинаю убеждаться, — пробормотал Антуан и повернулся к официантке. — Терри! Привет! Два коктейля и меню. Спасибо, милочка!
— Сию минуту, мистер Шарне, — дерзко сказала Терри и поставила бокал с цветной соломинкой перед Симоной, потом перед Бенджамином, многозначительно поглядев на него, и, прежде чем ретироваться, заявила: — Я лично для вас приготовила этот коктейль!