сост. Вадим Левенталь
Это футбол!
© В. Левенталь, состав, предисловие, 2017
© Ю. Нагибин, К. Ваншенкин, Г. Григорьев, наследники, 2017
© Л. Могилев, С. Носов, Г. Садулаев, С. Шаргунов, С. Самсонов, А. Терехов, А. Матвеева, О. Погодина-Кузмина, Д. Данилов, А. Топорова, И. Абузяров, 2017
© ООО «Издательство К. Тублина», 2017
* * *
Рождение жанра
Трудно представить себе два вида деятельности, которые отстояли бы друг от друга дальше, чем футбол и писательство. Писатель действует один – в футболе ты никто без команды. Писатель работает в одиночестве – на футбольные матчи собираются тысячи и десятки тысяч человек. Писатель неподвижен, как рыболов, ну очки протрет, ну затылок почешет, а так – сиди себе и следи за поплавком. Футболист – понятно.
И тем не менее я лично знаю писателей, которые не просто смотрят футбол – они с упоением часами обсуждают матчи, помнят, кто забил решающий гол на чемпионате такого-то мохнатого года, спорят, пусть не до драки, а до рюмки, кто из футболистов техничнее и талантливее, и в нюансах разбираются в «околофутболе» – футбольной политике и футбольной социологии.
Но даже писатели, которые любят футбол, пишут в основном про что-нибудь другое. Про отношения, про бизнес, про жизнь, про историю, про людей. Авантюрные романы и семейные саги, приключения и детективы, исторические повести или рассказы про войну. А про футбол?
Пишут, но мало. До того мало, что до сегодняшнего дня на русском языке не было ни одной – ни одной, повторяю – книги, где была бы собрана футбольная проза разных писателей.
Были сборники футбольных анекдотов и футбольной журналистики, книги футбольных воспоминаний и футбольной теории, но что же проза о футболе? Ну, была книга 1967 года, составленная Н. Л. Елинсоном, у которой мы позаимствовали название – очень уж хорошо! – но и в ней прозы было мало, а все больше – репортажи с матчей.
Правда, и репортажи в той книге писаны были не абы кем. Кассиль, Симонов, Трифонов и другие – в советской литературе было кому писать о футболе.
Любовь последнего к самому главному спорту общеизвестна. Он как раз писал о футболе не только репортажи, но и прозу. К нашему великому сожалению, именно Трифонова в этой книге нет, потому что договориться о публикации с наследниками писателя оказалось невозможно. Но были и другие авторы. Ильф и Петров, Нагибин, Гладилин, Ваншенкин… Вроде бы и есть тенденция, но значит ли это, что футбольная проза как самостоятельное явление суще ствует? Как понять, случайные всполохи перед нами или зарница?
Ведь для книги, претендующей на то, чтобы предъявить право на жизнь для целого нового жанра, двух-трех текстов, пусть самых замечательных, мало, нужен убедительный корпус текстов.
Между тем задним числом выяснилось, что именно на это книга, которую вы держите в руках, и претендует. Это не значит, что в нее вошло все «футбольное».
Не вошла слишком большая повесть Гладилина «Дым в глаза», не вошли некоторые небольшие тексты советских писателей, которые нам показались заслуженно забытыми, не вошли короткие стихи Маяковского и Вознесенского. Зато вошли поэмы Геннадия Григорьева и Дмитрия Данилова – и не по соображениям объема, а потому что это все же, как говорят литературоведы, нарративные поэмы, в них рассказываются конкретные истории, а не просто в нескольких строчках воспевается спорт.
Задумавшись о том, существует ли «футбольный текст русской литературы», я стал спрашивать знакомых писателей – нет ли у них чего-нибудь о футболе. Оказалось, что у многих где-то в закромах что-то похожее лежит. Так, курочка – по зернышку, собралась эта книга. Книга, в которой под одной обложкой собраны тексты советских классиков и современных – вплоть до самых молодых – писателей. Не для того, чтобы уравнять одних с другими. А чтобы впервые в истории русской литературы читатель мог нетерпеливым взглядом окинуть ее: ну, а где у вас тут про футбол? Вот, дорогой читатель, вот. Про футбол – есть.
Это не значит, что во всех текстах этой книги рассказывается в подробностях, как герой провел мяч к воротам, как передал пас или получил подножку, нет. В рассказе Ольги Погодиной-Кузминой играет с мячом четырехлетний мальчик, в рассказе Анны Матвеевой речь идет о футбольном комментаторе, а в коротком рассказе Ильдара Абузярова герой вообще пишет о футболе роман. И тем не менее что-то все эти тексты с другими рассказами – Могилева, Самсонова, Терехова, – где герои на пределе сил бегают по полю, объединяет. Ну конечно, гул трибун, который явно или неявно слышится в каждом из текстов. Но главное – то, что футбол в каждом из них оказывается не просто антуражем, декорацией, на фоне которой герои выделывают коленца, а ключевой метафорой, так или иначе объясняющей мир. И именно это позволяет говорить о том, что футбольная литература с у щес твует.
Оказывается, эта – пусть по сравнению с другими не самая полноводная – речка в нашей традиции есть. И кто знает, на какие стремнины и разливы ее течение выведет нас впереди.
Толстяки, манипулировавшие буферными тарелками, подымают целые трамваи в стремлении попасть поскорее на трибуну. Они волокут за собой своих жен, объясняя им на ходу великую разницу между офсайдом и инсайдом.
– Инсайд, понимаешь ты, бывает правый и левый, а офсайд, понимаешь, бывает справедливый и несправедливый.
А жене хочется в кино. Ей трудно усвоить эти тонкости. Но футбол свое возьмет, и через час эта женщина будет кричать нечеловеческим голосом:
– Неправильно! Судья мотает!
И возможно даже, что это хрупкое создание вложит два пальца в розовый ротик и издаст протестующий индейский свист. Вообще болельщики все до одного и всегда считают, что судья выносит неправильные решения, что он нагло покровительствует одной из сторон и что на поле происходят большие неполадки. Вот если бы судил он, болельщик, тогда все было бы хорошо.
А на асфальтовой дороге к стадиону толпы все густеют. Вытаращив глаза и награждая друг друга радостными пинками, бегут мальчишки, самые преданные, самые верные приверженцы футбола.
Из водных станций, натягивая на ходу штаны, выбегают пловцы. Они кидаются в автобус, как в воду, с молниеносной быстротой. Ухватившись за потолочные кольца, они болтаются от автобусной тряски, и долго еще на их ресницах висят чудные полновесные капли воды.
Забыв английские услады крокета, возбужденно подскакивают на своей трибуне люди с серьезными бородками. Они плохо разбираются в футболе (не тот возраст, да и молодость прошла за преферансом по четверть копейки), но, оказывается, они тоже не чужды веяниям эпохи, они тоже волнуются и кричат противными городскими голосами: «Корнер! Корнер!» – в то время как корнера в помине нет, а судья назначает штрафной одиннадцатиметровый удар. Минута страшная для просвещенного болельщика.
Игра началась, и судья осторожно увертывается от тяжелого и быстрого полета мяча. Игроки скатываются то к одним воротам, то к другим. Вратари нервно танцуют перед своими сетками.
Трибуны живут полной жизнью.
Уже вперед известно, по какой причине трибуны будут хохотать.
Первым долгом мяч угодит в фотографа, и именно в то время, когда он с кассетой в зубах будет подползать к воротам, чтобы заснять так называемый критический момент. Сраженный ударом, он упадет на спину и машинально снимет пустое небо. Это бывает на каждом матче, и это действительно очень смешно.
Затем несколько десятков тысяч человек засмеются потому, что на поле внезапно выбежит собачка. Она несколько секунд носится перед мячом, и (вот ужас!) игра начинает нравиться даже ей. Она взволнованно и радостно лает на игроков и ложится на спину, чтобы ее приласкали. Но собачка получает свое. В нее попадет мяч, и, перекувыркнувшись раз двадцать пять, она с плачевным лаем покидает поле.
В третий раз трибуны смеются над волнениями одного суперболельщика. Забыв все на свете, он подымается с места, кричит: «Ваня, сажай!» – и так как Ваня не сажает, а мажет, и мяч ударяется о штангу ворот, то суперболельщик начинает рыдать. Слезы текут по его широким щекам и капают с длинных усов. Ему не стыдно. Он слишком потрясен поведением мазуна, чтобы заметить, что на него со смехом смотрят двадцать тысяч человек.
Наступают последние пятнадцать минут игры. Напряжение достигает предела. По воротам бьют беспрерывно и не всегда осмысленно. Команды предлагают бешеный темп. Трибуны кипят.
Болельщики уже не хохочут, не плачут. Они не сводят глаз с мяча. В это время у них можно очистить карманы, снять с них ботинки, даже брюки. Они ничего не заметят.
Но вот очищающее влияние футбола! Ни один карманщик не потратит этих последних, потрясающих минут, чтобы предаться своему основному занятию. Может быть, он и пришел специально затем, чтобы залезть в чужой карман, но игра увлекла, и он прозевал самые выгодные моменты.
Футбольная трибуна примиряет нежного теннисиста с могучим городошником, пловцы жмутся к тяжелоатлетам – всеми овладевает футбольный дух единства.
Что же касается людей, не занимающихся специально физкультурой, то посещение футбольных матчей до невероятности укрепляет их организм.
Посетитель футбольного матча проделывает в жизни все упражнения на значок «Готов к труду и обороне». Закаленный болельщик вполне готов к выступлению на мировой спартакиаде в качестве участника. Он поставил ряд мировых рекордов в нижеследующих областях:
а) бег за трамваем по сильнопересеченной местности;
б) прыжок без шеста на переднюю площадку прицепного вагона;
в) 17 раундов бокса у ворот стадиона;
г) поднятие тяжестей (переноска сквозь толпу на вытянутых руках жены и детей);
д) военизированный заплыв (двухчасовое сидение без зонтика под проливным дождем),
И только одного не умеет болельщик – играть в футбол. Зато он очень его любит.
Лишний билетик
Для всех граждан лето кончилось. Граждане уже ходят в калошах, покорно ожидают гриппа, часто подходят к трубам центрального отопления и ласкают их холодными пальцами. А для ревнителей футбола – лето еще в самом разгаре. Тесно сидят они на стадионе, накрыв головы газетами, и по их щекам стекают толстые капли. И неизвестно – дождь ли бежит по щекам ревнителей, или слезы восторга перед классной игрой.
Несколько раз в году бывают светлые и удивительные, почти что противоестественные дни, когда в Москве не происходит ни одного заседания. Не звенят в эти дни председательские колокольчики, никто не просит слова к порядку ведения собрания, не слышны замогильные голоса докладчиков.
Все ушли. Ушли на стадион «Динамо» смотреть футбол.
Со всех сторон на Страстную площадь стекаются любители футбольной игры, юные и пожилые ревнители физкультуры. Отсюда на стадион «Динамо» ведет прямая дорога. Отсюда многотысячные толпы идут напролом.
Именно здесь, на этой прямой, образованной из Тверской улицы, Ленинградского шоссе и «показательного километра», произошел первый и пока единственный в мире случай, когда пешеходы задавили автомобиль,
Повторяем. Не автомобиль задавил пешехода, а пешеходы задавили автомобиль.
Драма разыгралась на «показательном километре». Нетерпеливые ревнители футбола, завидев шероховатые серые бастионы «Динамо», просвечивавшие сквозь кущи Петровского парка, развили недозволенную скорость и мгновенно смяли мирно пересекавший дорогу «фордик», модель «А». «Форд» визжал, как зайчик. Но было поздно. По нему прошло пятьдесят тысяч человек, после чего потерпевший, естественно, был сдан в утиль.
На этой же прямой некая старушонка, прибывшая из Можайска в день матча, безрезультатно простояла в трамвайной очереди восемь часов кряду и, так ничего и не поняв, уехала обратно в Можайск.
Положение обыкновенных граждан в такой день ужасно. Все пути сообщения заняты любителями. Размахивая руками и громко делясь догадками насчет предстоящей игры, они захватывают вагоны, мостовые, тротуары, окружают одиночные такси и с молящими лицами просят шофера отвезти их на стадион, просят, как нищие, со слезами на глазах.
В общем, так или иначе, счастливые обладатели билетов (обычно это организованные через завкомы зрители) подбираются к стадиону. Здесь их ожидают еще большие толпы. Это неорганизованные зрители, которые билетов не достали и не достанут. Пришли они в надежде на чудо.
Расчет простой: у кого-нибудь из пятидесяти тысяч заболеет жена или приятель. «Бывают же такие случаи», – мечтает неорганизованный зритель. И этот «кто-нибудь» продает свой билет. Или вдруг какой-нибудь полусумасшедший индивидуум, пробившись к самым воротам северной трибуны, раздумает: вдруг кто-то не захочет идти на матч. И тоже продаст свой билет.
Но напрасно неорганизованный зритель умильно заглядывает в глаза зрителя организованного и шепчет: «Нет у вас лишнего билетика?»
Все напрасно. Жены и приятели в такой день не болеют, а полусумасшедших индивидуумов и вовсе нет.
Утверждают, впрочем, что как-то оригинал предложил свободный билет на круглую трибуну. Едва он сообщил об этом, как утонул в толпе неорганизованных зрителей. Минуты две продолжались тяжелое топтание и возня, а когда все разошлись с раскрасневшимися лицами, на месте происшествия были найдены только две пиджачные пуговицы и кучка пепла. И никто до сих пор не знает, куда девался опрометчивый собственник билета.