Фюзеляж мелко завибрировал, когда самолет начал снижаться. Из-за плохих антитурбулентных наполнителей тряска взбалтывала внутренности, заставляя желудок подкатывать к горлу, гнала кровь к мозгу – и Ив, тщетно пытаясь справиться со своим собственным телом, в очередной раз потерял сознание. Акутагава, бросив взгляд в его сторону, заметил, как бессильно наклонилась голова юноши вбок, а на губах появились кровяные сгустки.
Ив открыл глаза, когда шасси самолета коснулись старой полосы и, поспешно стерев с губ кровь, с трудом перевел дыхание. Самолет еще не остановился полностью, как он поднялся с кресла, и, подойдя к Акутагаве, расстегнул его ремни безопасности. Акутагава разглядел его руки, когда Ив наклонился над ним – кончики пальцев юноши посинели. Это означало, что сердце бьется недостаточно сильно и кровь в конечностях движется медленно.
Их взгляды встретились.
- Что ты будешь делать, когда Мидзогучи получит тебя? – просил Ив, кривя губы в усмешке.
- А ТЫ что будешь делать? – вопросом на вопрос ответил Акутагава.
Ив схватил его под локоть и резко дернул вверх, принуждая встать:
- Довольно пустых разговоров, – сказал он. – Будет то, что будет.
Он вывел юношу из салона и подтолкнул к шлюзу. Когда самолет окончательно остановился, шлюз открыли, превратив его в трап. Вперед вышли вооруженные автоматами якудза и сперва внимательно осмотрели место посадки, затем один из них крикнул:
- Вроде чисто. Но встречающих тоже не видно!
Ив достал пистолет, и ткнул дулом Акутагаве между лопатками:
- Сейчас мы спокойно выйдем и остановимся рядом с самолетом. Никаких резких движений, иначе будет плохо. Выходи!
Акутагава спустился по трапу на землю, а следом за ним, продолжая прижимать пистолет к его спине, шел Ив. Они остановились возле самолета, от которого остро несло перегоревшим кислородом и соляркой. Но тут подул ветер и прогнал машинные запахи, принеся с собой ароматы ранней осени: чуть прелой земли, желтеющей листвы, полевой травы и цветов, дождевой воды, собравшейся в канавках и остывающего вечернего воздуха. На западе небо багровело, отмечая место, куда погрузился огненный диск солнца, а на востоке уже мерцали первые звезды. Ветер обвился вокруг людей, замерших у самолета, освежив лица и заставив их волосы встрепенуться. Акутагава встрянул головой, убирая пряди волос упавшие на глаза, и внимательно огляделся по сторонам: было странно тихо вокруг, так тихо, что невольно рождались подозрения.
- Здесь слишком тихо, – сказал Ив задумчиво, озвучив мысли Акутагавы. – Нас уже должны встречать.
- Может, опаздывают просто? – предположил один из бандитов.
- Все распланировано по минутам. Они не должны опаздывать.
В воздухе послышался глухой гул, сначала довольно слабый и еле различимый, но с каждой секундой нарастающий и приближающийся к пустырю. Из-за горбатых холмов стремительно вынырнули вертолеты, разгоняя вечерние сумерки мощными прожекторами, и, как бы догоняя их, за полуразвалившимся ангаром завыли полицейские сирены, замелькали автомобильные фары.
- Наконец-то, – презрительно фыркнул Акутагава.
- Засада! – крикнул кто-то из якудза.
- В самолет, обратно! – Ив подтолкнул Акутагаву обратно к трапу, но тут увидел, что взлетная полоса уже блокирована с обоих концов истерично воющими полицейскими машинами и вертолетами. Им уже было не подняться в воздух. Тогда Ив топнул ногой и в бешенстве сказал: – Чертов Мидзогучи! Неужели тот идиот ничего не может сделать как следует?!
Потом он, схватив Акутагаву за плечо, крикнул вооруженным бандитам:
- Займите круговую оборону и открывайте огонь на поражение. А ты, – юноша посмотрел на Акутагаву, – ты со мной!
Тот, не соглашаясь с ним, рывком высвободил своё плечо, но Ив приставил пистолет к его подбородку:
- Будешь упрямиться, убью. Поверь, мне легче сделать это, чем отпустить тебя!
Он резко потянул Акутагаву за собой, устремляясь к зарослям кустарника. Толкнув его вперед, Ив заставил его продираться через колючие дебри вперед, дальше и дальше, прочь от пустыря. Позади, у самолета, бандиты открыли огонь из автоматов – отстреливаясь от окружавших их полицейских, над ними кружили, словно гигантские мухи, вертолеты. Сгустившаяся темнота мешала идти, Акутагава то и дело спотыкался, не видя корней под ногами или колючих веток перед лицом.
- Быстрее! – прикрикивал на него Ив. Полицейские не осмелятся сразу открыть огонь по взятым в кольцо людям – пока думают, что там Акутагава. Они просто побоятся случайно ранить сына Коеси Мэримона! Значит, у Ива с Акутагавой есть время уйти. Но надежды значительно выиграть у полиции во времени не оправдались. Через несколько минут в зарослях послышался хруст веток, крики, собачий лай – на их след напали и бросились в погоню.
Юноши продирались вперед, цепляясь за колючки, которые царапали кожу, кололи даже сквозь одежду. Ив всё толкал Акутагаву в спину, принуждая двигаться вслепую, неизвестно куда – лишь бы прочь от засады, от преследователей.
- Быстрее, я сказал! – взорвался Ив, когда Акутагава в очередной раз споткнулся.
- Как?! У меня ведь связаны руки, твою мать! – взорвался в ответ юноша.
Ив с яростью толкнул юношу вновь. Акутагава продрался сквозь ветки и неожиданно оказался на свободном пространстве: заросли кустарника кончились прямо перед крутым склоном, у подножия которого пролегала ветка железной дороги. Оступившись, юноша кубарем скатился вниз, избежав удара лбом о стальные рельсы потому только – что во время падения смог сгруппироваться. Тут же, словно в насмешку, до слуха Акутагавы донесся протяжный и зудящий сигнальный свист локомотива.
Юноша, перевернувшись, поднялся сначала на колени, потом встал на ноги и быстро осмотрелся. За поросшей сорной травой излучиной выглядывал круглый глаз приближающегося железнодорожного состава. Акутагава поспешно переступил через рельсы, уходя на противоположную склону сторону. Взглядом он отыскал Ива – тот стоял наверху, одной рукой по-прежнему сжимая пистолет, а другую прижав к груди. Ив задыхался.
Воздух снова прорезал сигнальный свист.
Локомотив, мерно постукивая колесами, приближался, волоча за собой десятки товарных вагонов. Машинист, видимо заметив огни вертолетов неподалеку и пляшущие полосы света от полицейских фонарей в зарослях, решил на всякий случай подать группу предупреждающих сигналов. Ив отнял руку от груди и судорожным движением отер лицо – потом наугад вздернул вверх пистолет и начал стрелять по зарослям. Он вёл себя как обезумевший, его колотила крупная дрожь.
Ив прекратил стрельбу неожиданно. Оружие выпало из его ослабевших пальцев, колени подогнулись. Он рухнул на землю, затем, кувыркаясь, скатился по склону вниз. Ударившись о рельсы, он замер на железнодорожном полотне – его глаза были закрыты, а руки беспомощно раскинуты.
Товарный состав стремительно приближался. Акутагава смерил расстояние между лежащим юношей и локомотивом.
Машинист еще не мог видеть юношу, распластавшегося на путях, но, даже если бы он его и заметил, то уже бы не успел остановить состав – слишком велика была скорость.
- Классно. Только этого не хватало! – насмешливо пробормотал Акутагава, опускаясь на корточки и пальцами вытаскивая из кроссовка складной нож. Раскрыв его, он стал резать веревки, стягивающие ему запястья.
В свете железнодорожного прожектора машинист, наконец, увидел впереди на рельсах что-то темное, похожее на человеческую фигуру. Он тут же начал энергично сигналить, но человек не сдвинулся с места – словно бы поджидая, когда колеса многотонного состава разрежут его на части и разметают по путям. Машинист, грязно выругавшись, вцепился в рычаг экстренного торможения – хотя и понимал, что уже слишком поздно.
Тормозные колодки состава, искря, завизжали от натуги, но состав ничуть не сбавил скорости.
Акутагава, несколько раз сильно дернул руки, чтобы растянуть узлы и освободился от последних веревок. Бросив нож на землю, он подбежал к лежащему на пути локомотива Иву.
- Ты-то куда? – заорал машинист локомотива на Акутагаву, хотя тот не мог его слышать. Мало одного самоубийцы, тут еще и второй туда же лезет под колеса!
Юноша, обхватив Ива за торс, резко дернул того в сторону – стаскивая с железнодорожных путей. Их накрыло фейерверком лязга и грохота, а тугой воздушный поток взметнул пыль над головами Ива и Акутагавы. Состав, громыхая, проносился мимо, не задев ни того, ни другого.
Акутагава сел на траву возле Ива, переводя дух, и наблюдая за тем как мелькают колеса. Веки зеленоглазого юноши несколько раз дрогнули; в следующее мгновение Ив уже распахнул глаза и резко сел, ошеломленно глядя на проезжающий товарный состав. За ним, в просветах между движущимися вагонами, виднелся тот самый склон, по которому он скатился.
- Что произошло? – хрипло проговорил Ив.
- Тебя чуть не переехал локомотив. Мне пришлось совершить чудеса эквилибристики, чтобы освободить руки и вытащить тебя, – ответил Акутагава мрачно.
Ив тяжело перевел дыхание. Вскочив, он требовательно дернул Акутагаву за руку:
- Идём! Быстро!
- А вот и нет, – сказал Акутагава, выдергивая руку и неторопливо поднимаясь на ноги. – Пистолет ты потерял, поэтому угрожать тебе мне нечем. Никуда я не пойду.
- Вот как? Сейчас посмотрим! – Ив сунул руку в карман за ножом, но обнаружил, что его там нет.
Акутагава, заметив этот маневр, издевательски рассмеялся:
- Да, про нож я тебе забыл сказать.
Ив помедлил секунду, разглядывая его, затем стремительно замахнулся на юношу. Акутагава с легкостью отбил его выпад приемом единоборств, затем нанес один удар – в лицо. Ив осел на землю с кровоточащим носом, его взгляд был ошеломленным.
- Это я только погладил. Я бы врезал тебе как следует за Юки, – Акутагава присел на корточки перед ним. – Но мне прямо стыдно бить тебя, потому что ты сейчас явно не в форме. А значит, я не смогу оценить, на что ты действительно способен. Погляди-ка, – он кивнул на противоположную сторону, от которой они пока были отрезаны проезжающими товарными вагонами. На вершине склона, поросшего кустарником, появились полицейские с фонариками и табельным оружием на изготовку. – Ничего не хочешь сделать?
- О чем ты, черт возьми? – Ив закашлялся.
- Например, о том, чтобы дать отсюда деру. Иначе, когда состав проедет, они схватят тебя. Разве ты хочешь этого?
Ив впился в Акутагаву цепким и жестким взглядом, не веря тому, что слышит.
- У тебя есть талант, – продолжил Акутагава, – зачем его зарывать в землю? Ты придумал отличный план, превосходно его осуществил, только сообщники подвели. В целом, это дорогого стоит. Уходи, и потом, может быть, мы как-нибудь встретимся снова. И, может быть, тогда кто-то из нас переступит ту линию, которую ни ты, ни я – не смогли переступить сейчас.
Лицо Ива, когда он выслушал эти слова, исказила гримаса злости.
- Ты идиот! Ты еще пожалеешь! – словно выплюнул он эти слова и резко отпрянул. Спустя несколько секунд он уже скрылся среди зарослей.
Последний товарный вагон пронесся мимо, и к Акутагаве бросились полицейские:
- С вами все в порядке?! В какую сторону побежал преступник?!
- О чем вы? Я был здесь один, – ответил Акутагава. Ветер слегка трепал его волосы, бросая пряди темно-русых волос на глаза. Полицейские окружили его кольцом, на случай, если начнется стрельба. Кто-то из них накинул на его плечи куртку. Кто-то вызывал по рации вертолет, прибавив к этому:
- Немедленно передайте министру, что его сын найден.
Коеси Мэриэмон прибыл в провинциальный госпиталь уже после полуночи. Его вертолет приземлился прямо на автостоянке, а у центрального входа его ожидал главврач, чтобы сопроводить министра к сыну.
Акутагаву доставили на вертолете в госпиталь ближайшего к месту происшествия городка – чтобы сразу же осмотреть юношу и оценить степень его самочувствия. Подняв на ноги весь медперсонал, полиция и люди Коеси Мэриэмона не поленились разбудить и главврача, мирно посапывающего у себя дома, а, когда Акутагава сказал, что голоден – заставили открыться местный супермаркет. Главврач, раздавленный присутствием такого важного человека как Коеси Мэриэмон, невольно приседал, когда шел рядом с ним по больничному коридору:
- Как он, доктор? – спросил Коеси.
- Состояние вашего сына удовлетворительное, господин министр! – скороговоркой ответил тот. – Ушиб и повреждение кожи на спине, но это не опасно – мы прочистили рану и уже наложили швы. Так же есть гематома на голове, но, к счастью, рентген не показал трещин в черепе, и признаков отёка мозга нет. Вот сюда, проходите, пожалуйста.
Главврач распахнул перед Коеси Мэриэмоном дверь палаты, затем отступил, раболепно улыбаясь. В палате на медицинской кушетке сидел Акутагава в компании двух медсестер, с которыми весело болтал, пока одна из них промачивала ему ватным тампоном рану на голове, а другая мазала йодом маленькие царапинки на его руках, оставшиеся после прогулки в колючем кустарнике. Обе медсестры были молоды и миловидны, и, судя по их улыбкам, находили Акутагаву остроумным собеседником. Юноша выглядел так беззаботно, словно оказался здесь, в госпитале, потому что упал со скейтборда, а не вырвался из лап похитителей.
- Оставьте нас, – коротко сказал Коеси. Медсестры, поклонившись, поспешили выйти семенящими шагами.
Когда дверь закрылась, он быстро подошел к сыну и обнял его, порывисто прижав к своей груди:
- Акутагава! С тобой все в порядке?
- А тебе врач разве не доложил? – ответил юноша, не отстраняясь, но и не обнимая его в ответ.
- Они тебя обижали? – Коеси чуть отодвинулся и заглянул сыну в лицо.
- Это в детском саду ляльки друг друга обижают, отец. А киднепинг предусматривает синяки, так что все нормально. Как вы узнали, где сядет самолет?
- Вышли кое на кого, кто сдал Мидзогучи с потрохами, – мужчина прикоснулся ладонью к щеке Акутагавы, но тот недовольно отстранился:
- А подробнее, отец?
- Хорошо. Когда тебя похитили, я объявил, что заплачу десять миллионов долларов тому, кто сдаст Мидзогучи. Сначала было тихо, и я подумал, что, должно быть, недооценил ум и изворотливость этого сукина сына. Но потом… Со мной связался один хастлер, шлюха, который постоянно обслуживал Мидзогучи – кажется, зовут его Шерли или что-то в том духе. Он сообщил мне, что совсем недавно ездил к Мидзогучи – в его тайное убежище, чтобы оказать ему свои услуги… Я направил туда ребят – и мы действительно нашли логово Мидзогучи. Но, когда начался штурм, он успел уйти, скрыться… Впрочем, к нам в руки попалось достаточно его ребят, чтобы мы смогли выяснить о деталях операции и без самого Мидзогучи. Мы узнали место и примерное время… Вот, в общем-то и всё... Ты простишь меня? – Коеси с мукой смотрел в холодные глаза сына. – Ты никогда мне не говоришь, что чувствуешь! А я поклялся тебе, что никто больше не сделает этого с тобой! Я поклялся! Ты, должно быть, зол на меня? Скажи мне!
Акутагава улыбнулся, но взгляд у него остался прежним:
- Я не злюсь, отец.
- Обещаю тебе, что я накажу всех, кто допустил ошибки! – продолжил Коеси. – Ну а моя ошибка в том, что я по старой дружбе не убрал Мидзогучи сразу, пожалел его. Ничего, больше я не повторю её никогда! Я найду его и раздавлю, как гниду. И буду давить с этих пор каждого, кто хотя бы заикнется о том, что не согласен со мной! Твоя охрана тоже должна поплатиться за халатность…
- Не надо трогать мою охрану, – отрезал Акутагава.
- Но они допустили, чтобы тебя похитили!
- Я сказал, не надо. Они не виноваты. Лучше найди действительно Мидзогучи, от этого больше пользы будет, – Акутагава передернул плечами. – Всё, отойди от меня. Я устал. Когда мы летим уже?
- Почему ты так жесток со мной? – проговорил Коеси Мэриэмон, не отступая от сына, продолжая прикасаться к нему. – Ты представляешь, что я пережил в те часы, когда не знал, где ты и что с тобой?! Это был ад! Я с ума сходил… Я готов что угодно для тебя сделать, Акутагава, ты знаешь это! Ведь я люблю тебя, люблю…