Повелительница позволила своему рабу поласкать ей груди, отчетливо проступавшие под полупрозрачной тканью. Затем она схватилась за ошейник и, дернув мужчину на себя, поцеловала в губы.
Надя покосилась на своих спутников. Сэр Джордж с интересом наблюдал представление. Тони уставился в кофейную чашку, на сцену он даже не взглянул. Лицо его стало пунцовым от смущения. Анджела спокойно развалилась на стуле и созерцала происходящее со скучающим лицом – очевидно, она уже видела все это раньше.
Раздался сладострастный стон, Надя обернулась и увидела, что это стонет дама, сидящая на золоченом стуле. «Верный пес» уткнулся ей в промежность головой. Женщина сжимала его голову руками и ритмично двигала торсом. Стоны перешли в визг, она дернулась и оттолкнула мужчину. Тот упал спиной на пол. Надя увидела, что в ширинке у него торчит пенис. Мужчина снял смокинг и манишку, скинул черные туфли и стянул брюки. По залу прокатилась волна удивленных возгласов. На ногах у мужчины были черные чулки на черных кружевных подвязках, держащихся на поясе. Актер обернулся лицом к залу, и всем стало понятно, что это актриса с фаллоимитатором, притороченным к бедрам ремешками. Небольшие упругие груди служили дополнительным доказательством ее принадлежности к прекрасному полу.
Актриса сняла фаллоимитатор и легла на стол, повернувшись соблазнительным задом к публике. Блондинка встала со стула, и зал ахнул: под ее костюмом отчетливо обозначился пенис. Приглядевшись, Надя увидела, что это не женщина, а белокурый юноша лет восемнадцати. Он достал пенис из скрытой прорехи на промежности и сжал его в кулаке. Зал зааплодировал.
Юноша приблизился к партнерше, согнувшейся в пикантной позе над столом, и засадил пенис ей между ягодиц. Свет в зале погас, а когда он вновь вспыхнул, артистов на площадке уже не было.
Арабы повскакали с мест и начали хлопать в ладоши. Остальная публика тоже начала аплодировать.
– Не плохо! – воскликнул сэр Джордж. – Весьма забавная сценка! Я бы ни за что не догадался, кто есть кто. Вот что такое настоящее искусство!
– Это точно, – кивнула Анджела.
Официантка принесла на подносе кофейник с кофе и чашечки. Сэр Джордж заказал французский коньяк для всех. Надя выпила первую рюмку залпом, чтобы успокоиться. Зрелище оказало на нее чересчур сильный эффект. Клитор дрожал, по бедрам стекал сок из лона. Она заерзала на стуле, промежность горела. Анджела многозначительно подмигнула ей, давая понять, что тоже испытывает аналогичный дискомфорт.
– Останемся на второе действие? – спросил сэр Джордж, раскуривая длинную сигару.
– Нет, я лучше уйду, – заявил Тони. Он впервые подал голос за весь вечер.
– Тебе не понравилось это веселое представление, мой мальчик?
– Нет, разумеется. Это мерзкое зрелище, недостойное джентльмена. И вообще, здесь все пошло и отвратительно. Эти девицы, одетые, как портовые…
– Ну, это пустяки! – попытался успокоить его сэр Джордж. – Не правда ли, дамы?
– Лично мне здесь нравится, – сказала Анджела.
– Я бы предпочла уйти, – сказала Надя.
– Прекрасно. В таком случае поедем ко мне и выпьем еще по рюмочке, чтобы крепче спалось! – воскликнул сэр Джордж.
По счету ему платить не пришлось, видимо, здесь это было не принято. Спустя несколько минут все снова сидели в лимузине, только на сей раз Тони сел рядом с водителем, а сэр Джордж – между женщинами. Анджела и он начали целоваться и обниматься. Надя уставилась в окошко. Наконец «роллс-ройс» остановился напротив дома в Хампстеде. Надя оглянулась: рука сэра Джорджа была в промежности Анджелы, та тихонько повизгивала.
– Приехали, – сказала Надя.
Тони выскочил из машины как ошпаренный, шофер услужливо распахнул дверцу для Нади.
– Приехали, милочка. Нужно выбираться, на нас смотрят, – прокряхтел сэр Джордж.
Тони провел Надю в дом, не дожидаясь остальных. Он поразил ее своими колоссальными размерами. Столовая могла вместить по меньшей мере тридцать гостей. Стены были обшиты ореховыми панелями, вдоль них стояли кожаные диваны. Повсюду висели картины в дорогих рамах и стояли фарфоровые вазы и настольные лампы из бронзы. Надя узнала картину кисти Уистлера, она висела над старинным камином.
– Коньяку? – спросил Тони.
– Да, пожалуйста, – ответила она.
Юноша достал из бара бутылку «Арманьяка» и хрустальные бокалы. Себе он налил из сифона газированной воды.
– Вы не обиделись на мои резкие высказывания в клубе? – спросил он, наливая Наде коньяку.
– Вы лишь высказали свое мнение об этом заведении.
Наверху что-то тяжелое упало на пол. Надя насторожилась: она слышала, как захлопнулась за кем-то парадная дверь, однако ни сэр Джордж, ни Анджела в столовой не появились. Ей показалось, что со стороны лестницы донеслись чьи-то шаги по ковровой дорожке.
– Мне кажется, я не светский человек. Общение с людьми меня утомляет и раздражает. Возможно, поэтому-то меня и привлекает античная литература. Большую часть времени я провожу дома за изучением старинных рукописей и книг.
Наверху снова что-то грохнулось.
– И с женщинами я тоже совершенно не умею себя вести, – продолжал Тони, не обращая внимания на странные звуки.
– Я вам не верю, – сказала Надя, присаживаясь на потертый кожаный диван. Разрез на юбке разошелся, представив взору Тони соблазнительное бедро. Выпитый алкоголь не притупил, а обострил ее сознание, она четко видела цель и знала, как себя вести, чтобы добиться своего. Такую роль она играла первые, и это придавало ей куража.
– Нет, это так, к сожалению! – воскликнул юноша. – Я постоянно говорю не то, что следовало бы, и не знаю, как себя вести с красивой дамой!
– А что именно вас смущает? – спросила Надя.
– Я не осмеливаюсь задержать ее руку в своей руке, не говоря уже о том, чтобы первым ее поцеловать. Однажды я поцеловал девушку без разрешения, а она обиделась. В другой раз я спросил разрешения, а она рассмеялась, обозвав меня слюнтяем и маменькиным сынком. Теперь я в полной растерянности и предпочитаю избегать женского общества. Кто знает, что у них на уме!
– А что вы думаете обо мне? – вкрадчиво спросила Надя.
– Признаться, не знаю, что и сказать… – Юноша покраснел, как помидор, явно не готовый к подобному повороту разговора. Желая успокоиться, он сделал глоток воды.
– Что ж, в таком случае я скажу сама. – Надя облизнула губы кончиком языка и задумчиво обвела пальцем ободок бокала, подбирая слова. Она затеяла вылазку в бар с определенным намерением – подцепить мужчину и затащить его в постель. Неординарное представление в закрытом клубе еще сильнее взбудоражило ее, до сих пор перед ее мысленным взором стояли оттопыренные ягодицы артистки, нагнувшейся над столом, и член ее партнера, внедряющийся между ними. Влечение к Тони, возникшее в ресторане, окрепло, и теперь оставалось лишь сорвать созревший плод. Она действовала, как в таких случаях действуют мужчины. И пожалуй, даже более изощренно и решительно. – Я отношусь к тому типу женщин, которые предпочитают быть откровенными и честными в сексе. Не вижу смысла в предварительной игре.
– Я вам не верю, – пролепетал Тони.
– Вы чрезвычайно привлекательный мужчина, – продолжала наступать Надя. – И наверняка я не кажусь вам дурнушкой.
– Вы красавица! – воскликнул Тони. Глаза его сверкнули.
– Благодарю за комплимент! – Надя встала. Юноша впился сладострастным взглядом в ее ноги. – Я вижу, вы поняли, чего я от вас хочу.
– И чего же?
– Чтобы вы сопроводили меня в одну из укромных комнат и овладели мною. Вам понятно?
– О да! – Юноша заметно нервничал и не нашел ничего лучшего, чем повторить: – Вы такая красивая!
Надя подумала, глядя на его дрожащие руки, что он не в восторге от ее предложения, однако продолжала гнуть свою линию.
– Я рада это слышать! – сказала она, глядя ему в глаза. – Вы поняли, что вам не нужно заручаться моим разрешением, чтобы поцеловать меня?
– Я… Право же… Извините…
Тони сжал ладонями ее щеки и, поцеловав в губы, сразу же просунул язык ей в рот. Затем он порывисто обнял ее и сжал руками так сильно, что у нее перехватило дух. Она ощутила, что тело у него крепкое и мускулистое. Промежность ее начала плавиться. Она сжала рукой ягодицу Тони. Он прижался к ней еще плотнее. Она с трудом высвободилась и сказала:
– Ты такой сильный!
– Я занимаюсь гимнастикой! – с гордостью сказал Тони.
– Молодец. Веди же меня скорее в спальню! – Она взяла его за руку, как мама берет малыша, и потащила к выходу из столовой. Лишь сейчас она поняла, какое удовольствие испытывала Анджела, столько лет играя роль женщины-вамп.
Она благополучно выволокла Тони в холл, но возле лестницы произошла заминка. Он вновь неуклюже обнял ее и начал тискать и слюняво целовать, прижав спиной к столбу перил. Его горячий и толстый язык мешал ей дышать. Пульс резко участился. Томление в лоне перешло в боль. Сомнений не было: Гамильтон сорвал покров с ее низменных устремлений, и теперь они полностью овладели ее помыслами. О возврате к прежней неуверенности не могло быть и речи. Она возбуждалась от любого прикосновения мужчины. Не говоря уже о соприкосновении с его возбужденным пенисом, что и имело теперь место. Член Тони уперся в ее лобок. Надя завиляла бедрами, приподнимаясь на цыпочках от нетерпения. Грубо отпихнув юношу, она схватила его за руку и потащила в спальню.
– Куда дальше? – спросила она, когда они очутились на галерее.
Не произнеся ни слова, Тони провел ее в комнату в конце коридора и закрыл за собой дверь.
Надя огляделась. Спальня была просторной и отделана в зеленых тонах: стены и ковер – цвета густого леса, обшивка диванчика – в черно-зеленую клетку, а абажуры ламп на столах красного дерева – салатовые. Тони включил одну из них, и Надя выключила верхний свет.
– Очень уютно, – присаживаясь на кровать, сказала она. – Это твоя комната?
– Нет, разумеется! Я предпочитаю жить в кабинете, когда приезжаю сюда. Кстати, здесь имеется ванная и туалет. – Он указал рукой на дверь в дальнем конце комнаты.
– Может быть, ты разденешь меня? – спросила Надя, поднимая ногу.
Тони наклонился и стянул с нее туфельку. Надя вытянула вторую ногу – юноша снял туфельку и с нее. Надя сказала:
– А теперь расстегни молнию у меня на спине!
Тони сел на край кровати и, нащупав пластмассовый язычок, потянул за него. Молния разошлась, издав легкое жужжание. Надя почувствовала, как рука юноши скользнула под бретельку бюстгальтера и стала гладить ее спину.
– Расстегни уж и лифчик! – подбодрила она его.
Трясущимися руками Тони с трудом справился с застежкой.
– У тебя нежная кожа, – сказал он, поглаживая ее по плечам.
Где-то в другой комнате раздался сладострастный крик Анджелы. Надя задрожала, охваченная вожделением, встала и, пошатываясь, словно пьяная, скинула платье. Оно упало на пол к ее ногам. Никогда прежде она не вела себя как бесстыдная развратница в присутствии мужчины. Гамильтон окончательно испортил ее. Перешагнув через груду шелка, она подняла платье с пола и бросила на диван. Затем она сняла бюстгальтер и взглянула на Тони. Он пожирал взглядом ее груди.
– Нравятся? – спросила она.
– Они божественные! – воскликнул он, глотая слюну.
Надя встала напротив него, касаясь бедрами его коленей, и, взлохматив рукой его белокурые волосы, схватила за уши и уткнула носом в клитор. Тони застонал, вцепился руками в ее бедра и, нащупав верхний край колготок, стянул их с нее. Надя осталась в черных кружевных трусиках, едва прикрывавших треугольник на лобке. Тони поднял голову и, прижав Надю к себе, стал сосать ее груди, пуская слюну.
Она глубоко вздохнула и, оттолкнув его, села на кровать.
Тони вскочил и, скинув пиджак, начал развязывать галстук. Потом он расстегнул пуговицы рубашки и снял ее, представив Наде на обозрение мускулистую грудь и рельефный живот.
– Мне нужно отлить, – вдруг заявил он и исчез в туалете.
Надя встала и стянула с кровати покрывало вместе с одеялом. Простыня оказалась нежного кремового цвета. Надя взбила подушки и легла на них спиной, раскинув ноги. Срамные губы набухли, по телу пробежала сладострастная дрожь. Рука тянулась к промежности, но Надя воздержалась от мастурбации.
Тони наконец вышел из ванной, обернув полотенце вокруг чресел. Надя заметила, что он не такой уж и худой, каким казался в одежде. Икры и мышцы бедер у него были хорошо развиты, как, впрочем, и торс, и плечи.
– Иди ко мне, – сказала Надя, похлопав ладонью по кровати.
Он приблизился и уставился на ее промежность.
– Честно говоря, это несколько непривычно для меня. Я немного нервничаю, – проглотив ком, признался он.
– Это пустяки, – успокоила его Надя.
– У меня мало опыта, – сказал Тони.
– Опыт приходит с практикой. Нужно когда-то начинать. Не волнуйся, присядь!
Он сел рядом с ней. Она выпятила груди и сказала:
– Можешь их потрогать! Ну же, смелее!
Она устроилась поудобнее. Тони стал поглаживать ее левую грудь и щипать сосок. Надя сладострастно застонала:
– Продолжай, хорошо!
– В самом деле? – Тони потер пальцами сосок. – Какой он твердый!
– Ты возбуждаешь меня! – воскликнула она грудным голосом падшей женщины.
– В самом деле? – искренне удивился он.
– А что в этом странного? Ты молод и хорош собой!
– Я стараюсь поддерживать спортивную форму, – гордо сказал юноша.
– Это заметно. Почему бы тебе не снять с меня трусики? – спросила Надя с легкой хрипотцой в голосе. Она чувствовала, как гулко стучит в груди сердце, как учащается дыхание.
Тони встал – Надя заметила, что эрекция у него протекает очень бурно. Он опустился на колени и начал медленно стаскивать с нее трусики. Надя сжала ноги и приподняла зад, желая облегчить ему задачу. Кружева соскользнули с бедер, лаская кожу. Тони стянул их окончательно и, взглянув на пушистые волосы на лобке, стал поглаживать их, словно зверушку.
Его юношеская робость еще сильнее возбуждала Надю. Тони излучал очаровательную свежесть и здоровье, его кожа была бархатистой, как кожура персика. Она почувствовала животное желание проглотить его целиком, начав с наиболее нежного места. Смущала ее лишь мольба в его глазах не губить его невинность. Но страсть оказалась сильнее милосердия. Надя раздвинула ноги. Кровь взбурлила в жилах Тони, помутив рассудок. Он сорвал с бедер белое полотенце и, прыгнув на Надю, сразу же вонзил в нее член. Он вошел в лоно, не встретив преграды, как нож в масло.
– О Боже! О Боже! Ах! Ах! Ах! – запричитал Тони, работая торсом.
Надя почувствовала, как он напрягся, сделал несколько резких телодвижений и затрясся, исторгнув на шелковистые стенки лона горячую густую жидкость. Влагалище стиснуло пенис. Тони издал дикий, отчаянный вопль и перекатился на бок, вытаращив глаза и раскрыв рот. Слегка отдышавшись, он перевернулся на другой бок и застыл в позе эмбриона.
Оглушенная его бурным натиском и пораженная не менее экспрессивным завершением короткого совокупления, Надя тряхнула головой, пытаясь сообразить, что же это все-таки было. Ощущения ее не остыли, тело требовало продолжения. И тягостная пустота в том месте, где только что находился твердый и напористый пенис, повергала Надю в уныние. Она так разозлилась, что захотела встать, одеться и уйти. Но что это даст ей? Дополнительное огорчение? И стоило ради этого убивать целый вечер?
– Простите меня, – вдруг глухо произнес Тони.
– За что? – мягко спросила она, сообразив, что юношу нужно приласкать и успокоить. Ведь молодой организм способен моментально восстанавливать силу. Недаром за юношами охотятся некоторые сластолюбивые зрелые дамы! Надя решила, что настало время воплотить свои теоретические знания в практические действия.
– Ты великолепен, Тони, – голосом опытной соблазнительницы проворковала она, прижимаясь к его спине. – Просто ты перевозбудился, и мне это очень приятно. Не спорь, помолчи! Теперь моя очередь любить тебя!
– Это как же?
Она потерлась грудями об его спину:
– Приятно?
– Да, – неуверенно ответил он.
– Чувствуешь мои соски?
Юноша заурчал, как довольный кот.
Надя стала подергивать его за соски, он задрожал. Она поцеловала его в шею и лизнула горячим влажным языком, все больше входя в роль совратительницы невинного юнца. Потом она просунула язык в его ушную раковину и стала двигать им там. Это так возбудило Тони, что он встряхнулся и вытянул ноги. Надя прижалась низом живота к его ягодицам. Клитор ее задрожал и стал твердым, как ее соски, и жаждал ласк. По бедрам стекал ароматный сок.