Он стал массировать клитор, продолжая ритмично двигать тазом. Надя вертела бедрами и стонала. На лобке образовалась густая пена. Оргазм приближался. Она воскликнула:
– Сильнее! Еще, еще, еще!
– Хорошо, – сказал Джек, дергая ее за груди.
Надя стала двигать нижней частью туловища в одном темпе с ним, мотая головой из стороны в сторону. Пенис распирал ее лоно. Кабинка заполнилась густым паром. Дышать становилось все труднее. Но это не пугало Надю. У нее открылось второе дыхание. Струйки воды ласкали ее клитор и соски. Головка члена Джека проникала в нее все глубже и глубже. Надя сильнее наклонилась вперед, пошире расставив ноги. Ступни ее скользили, она могла в любой момент упасть. Но твердый фаллос прочно удерживал ее в одном положении, пусть и не совсем удобном. Оргазм захлестнул Надю, пробежав электрическим током от клитора по всему телу. Глаза ее непроизвольно закрылись, каждая клеточка наполнилась радостью и теплом. Душа ее пела. Тугие струи душа усиливали ее приятные ощущения. Руки ее соскользнули по стене, она уперлась ими и головой в пол. Подталкивая ее ударами фаллоса в промежность и коленом в зад, Джек нащупал ручку двери и, весь в пене, вместе с Надей вывалился из кабинки. Она не сопротивлялась, а молча ползла в странной позе по кафельному полу, совершенно мокрая. Джек все двигал и двигал торсом, пока тоже не кончил – в дверях ванной. Переведя дух, он подхватил ее под мышками и отнес на кровать. Там он поставил ее на четвереньки и, встав позади нее на колени, одним ловким движением ввел пенис в анус. Надя уткнулась головой в матрац и раскрыла рот. Член вошел в нее глубже. Джек стал ритмично двигать торсом, сжимая ее бедра.
– Превосходно, – гудел он, как шмель. – Замечательно.
– Ах, Джек! – только и смогла ответить Надя. Все завертелось у нее перед глазами. Она готова была сделать для Джека все, что ему угодно. От прежней ревности к его жене не осталось и следа. – Я хочу тебя, Джек! – провыла она страстным голосом.
– Чего же еще ты хочешь? – не переставая двигаться, удивленно спросил Джек.
– Я хочу, чтобы тебе тоже было со мной хорошо!
– Но мне и так прекрасно. Я всем доволен!
В подтверждение своих слов он ускорил темп телодвижений. В заднем проходе у Нади стало жарковато. У нее перехватило дыхание. Она дотянулась рукой до мошонки и сжала ее в кулаке. Пенис задрожал внутри ее.
– Ну, теперь лучше? – спросила она медовым голосом.
– Да, – прохрипел Джек.
– Тогда кончай скорее! – сказала Надя и дернула за мошонку.
– О да! – Джек резко подался вперед, напрягся и заржал, как жеребец, извергнув горячую густую струю. Пенис разбух и затрясся, словно пневматический молот. Сперма начала выливаться из заднего прохода наружу. Надя вскрикнула и тоже кончила. Потом еще раз, и еще раз, и еще. Потом она куда-то провалилась. А ликование Джека становилось все громче и раскованнее, и казалось, ему не будет конца.
Потом они пили шампанское в саду и закусывали его сыром и салатом. Ночь выдалась теплой. Надя превосходно чувствовала себя в одном халате. Беспокойство, терзавшее ее всю предыдущую ночь, ушло, сменившись негой. Ей казалось, что умиротворение покинет ее не скоро. Но она ошибалась. Впрочем, испортила себе настроение вновь она сама, задав дурацкий вопрос:
– Ты не мог бы рассказать мне о своей жене?
Вероятно, подсознательно ей хотелось проверить, насколько жена Джека ей стала безразлична.
Джек успел надеть джинсы и рубашку, однако застегнуть ее поленился. Отвечать подробно ему, видимо, тоже не хотелось, и он спокойно промолвил:
– Она очень красивая.
С этим нельзя было не согласиться, ведь Яна Гамильтон была топ-моделью, она рекламировала не только наряды, но и косметику. Ее длинные ноги, упругие маленькие груди, точеная фигура и фотогеничное лицо сводили с ума не только мужчин, но и женщин.
– Она не такая, как ты, – меланхолично продолжал Джек. – Она холодная и мстительная.
– Она знает, что ты ей изменяешь?
– Да. Она мне тоже не верна. Иногда мы делим с ней ее любовницу. Она ведь бисексуальна.
– Ты шутишь?
– Нет, я говорю вполне серьезно.
Надя залпом допила шампанское. Пальцы ее дрожали.
– Так у вас бывают домашние оргии?
– Не часто, но иногда мы себе такое позволяем, – ответил Джек не моргнув и глазом.
У Нади возникло ощущение, что ее засасывают зыбучие пески. Джек иронично прищурился и промолвил:
– Жизнь – сложная штука, Надя. В ней нет никаких устоявшихся правил. Женщины обрели свободу. Взять хотя бы тебя! Подумай, каких высот тебе удалось достичь в карьере. Еще десять лет назад женщины и мечтать о них не смели. А ты стала членом совета директоров коммерческого банка. Что же удивляться их раскрепощенности в сексе?
– При чем тут карьера?
– Ну как же ты не понимаешь, Надя! Женщины теперь сами заботятся о своем благополучии. Они обрели свободу действий и больше не подлаживаются под мужчин. За примером и ходить далеко не надо: ты ведь фактически совратила меня, женатого мужчину и известного художника, потому что тебе приспичило трахнуться. И сегодня ты вытащила меня из мастерской, оторвала от мольберта. Я бросил искусство и помчался к тебе. Так что фактически мужчины и женщины поменялись ролями. Не так ли?
– Ты счастлив, Джек? – спросила Надя.
– Счастлив ли я? Звучит несколько старомодно. Пожалуй, да. Я счастлив.
– Вы не разведетесь?
Джек задумчиво посмотрел на куст рододендрона, растущего в глиняном горшке напротив скамейки, полюбовался игрой света лампы на его листьях и, взглянув Наде в глаза, сказал:
– Ты хотела правды, и ты ее узнаешь. Я женился на Яне ради денег. Откровенно говоря, одно время я нищенствовал, мои картины не покупали. Но появилась Яна, ей нужен был художник, это ей было необходимо для имиджа загадочной женщины. Я был свободен и хотел регулярно и вкусно питаться, поэтому я согласился на ней жениться, хотя она и предупредила меня, что возьмет с собой в постель в первую брачную ночь одну из своих подружек-лесбиянок. Сейчас ко мне пришли слава и богатство, я больше не завишу от нее, вернее, от ее денег. К телу я успел привыкнуть.
– Тебе не пора возвращаться домой? – спросила Надя, ей внезапно захотелось остаться одной.
– Да, – просто ответил Джек, встал и ушел.
Ночью к Наде долго не приходил желанный сон. Она вся извертелась и покрылась липким потом. Слова Джека пробудили в ней давно забытые воспоминания. Они вдруг пробили стену, которой она окружила их в своем сознании, и вырвались на свободу. Былое ожило перед ее мысленным взором…
…Тогда тоже было жарко и душно. Ей не спалось. Она услышала женский голос:
– Ты тоже не можешь уснуть?
Наде тогда было всего восемнадцать лет. Она приехала к своей школьной подруге на лето в ее усадьбу.
– Да, – ответила Надя.
Скрипнула рассохшаяся дубовая дверь спальни, Барбара легла рядом с Надей. За окнами светила полная луна, ее жутковатый серебристый свет проникал в комнату сквозь щели в плотных шторах. Барбара была возбуждена.
– Ты видела, как поступил со мной Грэг? – спросила она.
– Он свинья! – сказала Надя. Грэг, приятель Барбары, после ужина укатил куда-то с подругой матери Барбары.
– Я не вынесу его измены! Он подлец! – Барбара забилась в истерике, обливаясь слезами.
Надя успокаивающе обняла ее:
– Все мужчины хряки!
– Грязные, похотливые свиньи, – согласилась Барбара, уткнувшись лицом в грудь Нади, уже прекрасно развитую. Неожиданно она начала гладить и целовать ее.
Надя поначалу не придала этому значения. Но когда Барбара деловито стала стягивать с нее ночную рубашку, она спросила:
– Что ты делаешь?
– Так надо, лежи спокойно, – ответила подруга и стала щипать ее соски. И не успела Надя возмутиться, как Барбара раздвинула коленом ее бедра и сжала рукой ее промежность.
Охваченная сладостным чувством, Надя часто задышала, не в силах сопротивляться. Барбара стала сосать ее груди, опустилась ниже и впилась ртом в ее срамные губы. Язык ее начал теребить Надин клитор. Надя охнула и совершенно обомлела, впервые испытав такие необычные ощущения.
– Надя! Сделай меня! – вскричала Барбара. – Умоляю!
Она мгновенно изменила положение тела и очутилась верхом на Наде, причем ее промежность уперлась в Надин рот. Надя охнула и тотчас же ощутила мягкую сладость ее половых губ. Она автоматически начала делать то же самое, что подруга делала с ней. Ей стало приятно и тепло, по телу пробежала дрожь. Подружки с вдохновением ублажали друг друга руками и языком, пока их тела не успокоились.
С тех пор Надя не виделась с Барбарой, их пути разошлись. Но подобного удовольствия Надя тоже не испытывала, пока не познакомилась с Гамильтоном.
Сон еще долго не приходил к ней в ту ночь. Она ворочалась с боку на бок в кровати, то сбрасывая простыню, то вновь накидывая ее на себя, охваченная нервным ознобом. Стоило ей закрыть глаза, как ей представлялась Яна Гамильтон. Темноволосая красавица возлежала на кровати в мастерской своего мужа и вопросительно смотрела на Надю. Но отвечать на этот немой вопрос Наде почему-то не хотелось…
Глава 6
На другой день Джек позвонил Наде на работу и предложил ей приехать вечером в его мастерскую: дескать, жена уехала на съемки для какого-то журнала мод, и они смогут провести вместе целую ночь и во всем окончательно разобраться. Надя согласилась, решив, что железо следует ковать, пока оно горячо.
Джек предупредил ее, что ему нужно сначала заехать в художественную галерею, поэтому ключ от мастерской он оставит в тайнике под лестницей. Он подробно объяснил, где именно, и Надя сказала, что она все поняла.
Ключ оказался на месте. Надя отперла дверь мастерской и вошла в нее, испытывая некоторую неловкость. Было как-то странно оказаться в чужой студии одной, возникало ощущение, что она находится на месте какого-то преступления.
Надя обрадовалась звонку Джека. Естественно, ей хотелось снова с ним встретиться. Его вины в том, что он разбередил в ее памяти взволновавшие ее воспоминания, не было. Да они и не могли сказаться на ее отношении к нему. Раз приняв определенное решение, Надя не собиралась его менять. Она осознавала, что рано или поздно их роман прекратится, потому что обида за накопившиеся ложь и обман пересилит объединившую их страсть. Но до этого пока было еще далеко.
Надя четко понимала, что ей нужно от Джека. Брешь в воображаемой стене, которой она обнесла воспоминания о Барбаре, можно было заделать. Возможно, об этом ей вообще не следовало беспокоиться, ведь с тех пор прошло очень много лет. В свое время этот эпизод нанес ей душевную травму, но с годами боль ушла, рана зарубцевалась. Она перестала вспоминать те невероятные ощущения и больше не опасалась, что они повредят ее психике.
Джек пообещал вернуться в мастерскую из галереи в восемь часов. Надя приготовила закуски и выставила их вместе с бутылкой красного вина на столик на кухне. Без десяти минут восемь она разделась догола и легла на кровать. В мастерской было жарко, она не стала накрываться покрывалом. Приятно было ощущать легкость и возбуждение в своем обнаженном теле, наблюдать, как вздрагивают, набухая и твердея, соски. Она раздвинула ноги и согнула их в коленях, представляя, что сказал бы Джек, если бы застал ее в такой позе. Ее не удивило, что клитор увеличился, как и соски, в ожидании прихода любовника. Наконец со стороны лестницы послышались шаги.
Все остальное происходило словно бы не наяву, а во сне. Джек открыл входную дверь, увидел голую Надю на кровати и уставился на нее, застыв в проходе. Она повыше задрала ноги. Ей хотелось, чтобы он понял, как сильно она его хочет. Джек подошел поближе, сглотнул ком и начал раздеваться, продолжая сверлить взглядом красное преддверие влагалища и капельки, поблескивающие на клиторе и срамных губах. Он скинул ботинки, снял брюки и сорочку, швырнул все это на пол и, прыгнув на Надю, с разбегу засадил член в лоно. Она ахнула, пораженная его ловкостью и твердостью детородного органа. Головка члена достигла самых чувствительных точек в глубинах лона, и тела любовников сплелись в экстазе. Первый оргазм оказался настолько мощным, что вызвал у Нади болезненные ощущения. Она не ожидала, что все так стремительно произойдет, и пронзительно закричала, когда судорога исступления свела мышцы ног и таза. Надя долго не могла прийти в чувства. Не менее бурным было и семяизвержение у Джека.
Отдышавшись, они возобновили свою пылкую игру. Каждый старался доставить партнеру как можно больше удовольствия. Катаясь по кровати, они без устали отдавались сладострастным ласкам, все больше входя во вкус. Джек долбил лоно Нади, как огромный пест ступу, он безжалостно выворачивал ее наизнанку, как гурман раскрывает створки устрицы, стремясь добраться до ее сладкой и податливой сердцевины. Она потеряла счет испытанным мгновениям блаженства, все ее нервы оголились и натянулись, словно струны арфы. И своим великолепным инструментом Джек Гамильтон извлекал из нее подлинную симфонию звуков. Она бесстыдно терлась клитором об основание его фаллоса, млея от его проникновения в лоно, извивалась, визжала, выла и стонала.
Джек тоже испытал многократный оргазм, но ни разу не извлек пениса из влагалища. Он лишь замедлял темп телодвижений или застывал на Наде на короткое время, а потом вновь начинал внедряться в нее, мощно обрушивая свои чресла на ее ягодицы и бедра, прижимаясь мускулистым торсом к ее упругим грудям с торчащими сосками. Не проходило и минуты, как Надя вновь кончала, и тогда все начиналось сначала.
В конце концов они пресытились этими забавами и решили передохнуть. Надя принесла на подносе цыпленка, салат и вино, и они с аппетитом поели, усевшись по-турецки на кровати. Едва лишь Джек подкрепился, у него снова возникла эрекция.
– Со мной такого раньше никогда не было, – признался он, разглядывая ее промежность.
– И со мной тоже, – сказала грудным голосом Надя.
Это действительно было так. До знакомства с Гамильтоном она не была столь безудержно сладострастной. Джек открыл для нее новые ощущения, раскрыл тайны ее либидо, отладил механизм ее сексуальности. Каждый его жест и поцелуй был пронизан чувственностью и возбуждал ее. Звук его голоса ласкал ей слух, от одного лишь его взгляда она млела.
Она отнесла остатки ужина на кухню и, возвращаясь, взглянула на мольберт с незаконченной картиной. Одна из обозначенных контуром фигур наполнилась содержанием и превратилась в странную даму с мужскими чертами лица и мускулистым телом. Вторая фигура была начата, но не дорисована до конца. В ней тоже угадывалась женщина. Надя застыла, пораженная увиденным.
– Подойди ко мне, – позвал ее Джек.
Словно сомнамбула, она подчинилась. Он затащил ее на кровать и, уложив на спину, стал жадно целовать ее живот, груди, соски, шею, уши, губы. Потом он начал медленно сползать, проводя языком влажную полоску до лобка, и впился ртом в клитор. Волна неописуемого блаженства окатила Надю с головы до ног. Сердце бешено заколотилось, дыхание участилось.
Она раздвинула ноги, давая Джеку возможность поглубже просунуть язык в росистое лоно. Дрожа от нетерпения и сопя, он раздвинул пальцами срамные губы и стал вылизывать стенки влагалища. Потом он переключился на клитор – стал обводить его кончиком языка, раскачивать из стороны в сторону и покусывать. Надя закрыла от удовольствия глаза. Новый оргазм созревал в недрах ее лона. Она была настолько поглощена своими ощущениями, что не услышала, как открылась входная дверь и кто-то подкрался к кровати. К реальности ее вернул женский голос:
– А у него неплохо это получается, не так ли?
Надя открыла глаза и увидела Яну Гамильтон. Но даже шок, охвативший ее в этот миг, не мог сдержать лавину оргазма. Возможно, пусковой механизм запустила сама Яна своим появлением здесь в решающий момент. Так или иначе, но стоило Наде заметить в ее темных глазах похотливые искры, как тело ее содрогнулось и выгнулось дугой над кроватью, а изо рта вырвался сладострастный стон.
– Отличное зрелище, – сказала Яна, когда Надя успокоилась.