К Драко она тоже решила не подходить до поры до времени, ибо его красноречивые, высказанные с особым пафосом замечания, касающиеся статуса крови, происхождения и материального положения, ясно говорили о том, что шансов у нее нет никаких. Но она верила, что в один прекрасный день все изменится.
Однако, несмотря на то, что Волан-де-Морт пал в сражении за Хогвартс, и окончание Второй магической войны обещало лояльность к полукровкам, к которым относилась и Тиа, Малфоям, как оказалось, осталось решительно наплевать на новый мировой порядок, и вскоре после своего девятнадцатилетия, Драко Малфой женился на чистокровной зануде и девушке, по мнению Тиа, сомнительной красоты — Астории Гринграсс. Отчаявшаяся, залившая не одну подушку слезами, Тиа уговаривала себя, что так поступить его вынудили: обстоятельства, родители, албанские террористы, взявшие его в плен и пытавшие; но реальность оставалась печальной: фамилия Малфой досталась не Тиа Эймос.
Она надолго утонула в книгах и учебе. Отчаявшись, девушка попыталась обратить внимание на других мальчиков и даже пару раз встречалась с кем-то еще. Не более недели. Позже, сразу после окончания школы и поступления на колдоюридические курсы, она вышла замуж за тихого и нудного Вильхельма Хааса, которого, кроме маггловских научных статей в области физики да воскресных любительских шахматных турниров, не волновало ничего. Он, однако, оказался весьма удобной партией, представителем чистокровной фамилии, которая открывала Тиа дорогу в Министерство Магии, где к тому времени двадцатичетырехлетний Драко Малфой дослужился до весьма высокого поста.
Антеа Хаас никогда не забудет того дня, когда она впервые вошла в кабинет мистера Малфоя, сжимая выскальзывающую из потных рук папку с рекомендациями. Юбка под распахнутой мантией казалась пошлой и короткой, туфли сжимали ступни, словно колодки времен инквизиции. Тиа думала, что когда мужчина заговорит, она просто сквозь землю провалится. Ведь, несомненно, он узнает ее. Правда?
— Приветствую вас, миссис Хаас. Можете положить документы на край стола и присесть. Я через минуту закончу.
Он даже не поднял на нее взгляда, продолжая заполнять бумаги, аккуратно промокая чернила. Тиа не видела Драко долгих семь лет, но за это время он почти не изменился. Та же болезненная белизна в лице, худоба, острый подбородок и бледно-серые, почти бесцветные глаза. Она снова задала себе вопрос, что в этом мужчине такого, что каждый раз при встрече ее колени превращаются в желе, а уверенная речь растекается потоком несвязных слов, прилежно выводимых дрожащим голосом.
Малфой закончил писать, подул на пергамент, чтобы высушить чернила, затем взял в руки красную папку. Читая документы: письма от преподавателей Тиа, отчет о её практике и волонтерской деятельности, он одобрительно хмыкнул и, наконец, взглянул на нее. Она ждала в его взгляде искорку узнавания и радости, но он смотрел безразлично, не пытаясь дать оценки столь тщательно и придирчиво выбранному образу.
— То есть вы хотели бы получить место помощницы у меня?
— Да, мистер Малфой.
Драко потер переносицу — такой знакомый еще со школьных времен жест, тут же болезненно отозвавшийся ударом сердца под ребрами.
— Я трудоголик, — неожиданно произнес он. — Кроме того, бываю невнимателен к проблемам личного характера, иногда я чересчур строг и требователен.
— Это меня не пугает.
— Мои замечания указывают на то, что ваш график, миссис Хаас, будет весьма напряженным.
— Я готова работать на вас, мистер Малфой.
— Прекрасно, тогда можете приступить в понедельник, но должен предупредить, что пару месяцев я буду наблюдать за вами очень пристально, и буду вынужден проститься с вами, если меня что-то не устроит. За вами тоже остается право отказаться от места без объяснения причин. Это понятно? Есть ли у вас вопросы, которые необходимо задать прямо сейчас?
— Вы не помните меня? Мы учились в одной школе, только я на пять лет младше.
Он впервые посмотрел в ее лицо внимательно, и от этого взгляда Тиа почувствовала, будто раскаленный шар прокатился внизу живота.
— Это естественно. Хогвартс — единственная школа чародейства и волшебства в Великобритании. Но я вас не припомню. Вы обучались на Слизерине?
— Нет, я попала на Когтевран, но я была на третьем курсе, когда вы окончили школу.
— Тогда это не удивительно, миссис Хаас. Помните ли вы тех, кто учился несколькими годами после вас? Сомневаюсь, что да. А теперь можете быть свободны. У меня масса дел.
…
Рука об руку Малфой и Хаас прошли долгий карьерный путь. Точнее ей, Тиа, всегда хотелось думать, что в его назначениях, наградах, признании есть и ее доля заслуг. Кто, как ни она, засиживался допоздна, помогая с отчетами, докладами, оформлением документов? Она приносила ему еду из трактира напротив и поила горячим, ароматным кофе. Она любила его, как никогда раньше, с каждым днем все сильнее и сильнее. А он… Драко Малфой временами даже запинался на ее фамилии, ошибаясь в произношении простого слова.
— Не Хас, а Хаас, гласная должна звучать чуть протяжнее, — терпеливо напоминала она.
У Малфоя, как начальника, были и достоинства: Драко назначил ей щедрое жалование. Он не скупился, когда дело касалось оплаты всех дополнительных работ. Отпускал ее на праздники и в будние дни, если Тиа трудилась в выходные. Она же тратила все заработанные деньги на дорогие духи и модные костюмы, понимая, что не сможет даже близко подобраться в элегантности и количестве украшении к треклятой Астории Малфой, что изредка появлялась в кабинете мистера Малфоя, портя настроение Тиа на весь оставшийся день. Ведь после визитов жены лицо начальника словно светлело. А воздух в его кабинете и смежной с ним приемной, где располагалась Антеа, насквозь пропитывался ароматом ее назойливых духов. Тиа душила астма, ее мучила аллергия на цветочные духи миссис Малфой. Нет, на эту женщину.
Тиа не раз думала, что лопнет от злости, когда заставала Асторию у Драко. В особенности, если взгляд находил руку мужа на запястье жены или, еще хуже, заправляющей светлый локон за аккуратную раковинку уха. Чем эта бесцветная жаба смогла покорить сердце Драко, Антея так и не поняла, но только связь между супругами крепла день ото дня, в особенности после рождения их сынка — Скорпиуса.
Но и после появления наследника, Антея оказалась незаменимой, ведь к тому времени Малфой настолько доверял ей, что оставлял важные документы не в собственном сейфе, а у нее в столе. И, однажды, позвав помощницу в своей кабинет и обворожительно смущаясь… мистер Малфой спросил:
— Дорогая Тиа. Я и миссис Малфой должны отбыть в Италию на несколько дней. У нас годовщина свадьбы, а очередная нянька Скорпиуса уволилась пару дней назад. У сына сложный характер, и долго его не может выносить, увы, никто. Родители, как назло, тоже в отъезде. Могу ли я попросить вас об одной услуге?
— Да, — коротко ответила она, мысленно добавив: «Об одной услуге… о чем угодно… на всем белом свете… об одной короткой ночи… обо всей моей жизни».
— Вы не могли бы присмотреть за Скорпиусом? Безусловно, мы щедро оплатим ваши услуги.
Ей захотелось надеть ему на уши вазу, что украшала стол, а еще лучше опрокинуть переполненную пепельницу со своего, но Тиа лишь улыбнулась и молвила:
— С радостью, мистер Малфой. Не сомневаюсь, что мы поладим.
И хотя внутри женщины все кипело: она останется присматривать за его белобрысым отпрыском, пока эти голубки будут предаваться любовным утехам в самом романтичном городе на земле. Но в тот же вечер миссис Хаас стояла на пороге Малфой-Мэнора, сжимая в руке небольшой саквояж.
…
С тех самых пор они часто оставались вдвоем со Скорпиусом, и… как ни странно… женщина и ребенок подружились. Он доверял Тиа маленькие детские секреты и делился тем, что происходит дома и в школе. Он много говорил об отце, и Антеа узнала совершенно иную сторону Драко Малфоя. Увидела его глазами Скорпиуса.
Маленький Малфой неожиданно оказался близким по духу, таким же упрямым, волевым, как и сама Тиа. Его свободолюбия и энергии хватило бы на пятерых мальчишек, а досталось одной белобрысой макушке. Ребенок от души ненавидел родительскую гиперопеку и воспринимал в штыки любое начинание Драко и Астории, касательно воспитания собственной персоны. Но характером сын полностью повторил своего отца, из-за чего и плохо сходился с последним.
Вот тогда в голове Тиа и родился план. Долгого и осторожного разрушения отношений между сыном и родителями. Почему месть приняла именно такую форму и на кого, в конечном счете, должна была вылиться, женщина понимала плохо, но этот единственный рычаг управления она использовала с максимальной расчетливостью, безжалостно, незаметно, так, что бездумная колесница принятого решения уже набирала ход.
Тиа много разговаривала о Скорпиусе с Драко, отчаянно перевирая слова и желания мальчика. Так, вместо новой гоночной метлы в подарок на Рождество, юный Малфой получал волшебный телескоп, и счастливые родители были уверены, что именно о таком подарке мечтал их сын. Позже, именно «благодаря» Тиа, он остался на все рождественские каникулы в Хогвартс, тогда, как недоумевающие почему он так поступил, Астория и Драко, уехали в путешествие. «Мальчик мечтает провести Рождество в компании своих друзей», — вдохновенно врала миссис Хаас, чтобы несколькими часами позже сказать юному Малфою, чьи губы вздрагивали от обиды:
— Скорпиус, ты взрослый мальчик и должен понять, что твоим родителям хочется побыть вдвоем, без тебя.
— Но ведь Рождество — семейный праздник, — едва не плакал он.
— Я думаю, родители пришлют тебе замечательные подарки.
С подачи Тиа Скорпиус начал дружить с ребятами из Гриффиндора, в особенности с Розой Уизли. Он показывал женщине колдопортреты Уизли, и женщина восторгалась красотой девочки. Настойчиво находила достоинства в ее характере. Хотя не знала о ней ничего, кроме того, что рассказывал Скорпиус.
— Вы прекрасная пара, — говорила Тиа взрослеющему юноше, наблюдая, как алая заря румянца заливает его щеки, стоит только произнести имя дочери Уизли. — Она похожа на тебя. Такая же веселая, свободная — чистый ветерок. Только вот твоим родителям она вряд ли понравится. Сам понимаешь, она полукровка, еще и из ТАКОГО семейства.
Что плохого отец видел в Уизли, Скорпиус не понимал, но со временем стал находить внутри себя странную, доставляющую почти физическую радость общения с Розой. В особенности, когда думал, ЧТО об этом скажет отец.
В общем, Тиа отлично сдружилась со Скорпиусом против Драко, хотя внешне все было прекрасно. Мальчик, сам того не подозревая, а позже совершенно осознанно, помогал прощупывать женщине слабые стороны отца, и в тот момент, когда Драко неожиданно остался вдовцом, Антеа была во всеоружии.
Уложить его в постель оказалось делом нехитрым. Пара бокалов виски в гостинице, предусмотрительно снятой ей, несколько ласковых слов и касаний усталой кожи. Она знала, как ему необходима тишина, и готова была ее дать. И так день за днем, даже не замечая, что сама толкает его на путь алкоголизма.
Драко быстро и безбожно спивался. Это стало понятно только тогда, когда ее обществу в номерах разной степени гадливости, он стал предпочитать пьяные компании в кабаках не магического Лондона. И тогда, расправив белые крылья ангела, она доставала его оттуда, пьяного, агрессивного, отчаявшегося.
Она вернула его к жизни…
ОНА вела его по ней.
А теперь между ними все кончено?
…
Дрожащими руками Тиа сыпет летучий порох, он просыпается мимо ладони и взрывается в воздухе. Женщина чертыхается и повторяет. И только с четвертой попытки ей удается попасть туда, куда она хочет.
Светловолосый мужчина сидит за столом, читает. Он сразу замечает ее и накрывает пергамент ладонью. А Тиа, оттряхивая с одежды золу, молча смотрит на Скорпиуса, в очередной раз удивляясь, что с возрастом в лице мальчишки становится все меньше материнских черт. Он напоминает ей того Малфоя, которого она увидела много лет назад. Светловолосого юношу, с серым дымом вместо взгляда.
— Я принесла то, что ты просил.
— Неужели? — криво ухмыляется Скорпиус, и мгновенно утрачивает сходство с Драко. Лицо у юноши менее острое, но не равнодушное, как у отца, скорее агрессивное. — И где же бумаги?
— У меня. Они всегда со мной. Я же не такая идиотка, как твой папаша.
— Как интересно. А я думал, что вас связывают совершенно иного рода отношения, — Скорпиус равнодушно отворачивается, возвращаясь к пергаменту.
— Я готова обсудить дальнейший план действий.
— Чего же вы хотите, миссис Хаас?
— Я хочу, чтобы он страдал, хочу чтобы лишился всего: своего поста в Министерстве, своей репутации.
— Я должен увидеть бумаги.
Она открывает свой ридикюль и, кажется, мгновение сомневается. Но вот проворные пальцы извлекают из сумочки маленькую пудреницу. Она ставит ее перед Скорпиусом, и тот несколько секунд заворожено наблюдают за игрой каминного света в драгоценных камнях. Нехитрое заклинание, произнесенное Тиа, разрушает транфигурационые чары, и вот перед Скорпиусом то, чего он вожделел достать уже несколько лет. То, что поможет скомпрометировать его отца. Лишить его всего того, чего он добивался, что оставалось ему дорогим.
— Что я получу взамен?
— То же что и я, миссис Хаас. Драко Малфой будет растоптан и уничтожен.
— Я хотела бы… — она спотыкается на слове, глядя в лицо мужчины. Впрочем, он не глуп и давно уже догадывается обо всем сам.
— Вы хотели бы получить его, Антеа? Не думаю, что это возможно. Драко Малфою не нужен никто, кроме него самого.
Перед тем как нанести визит отцу, он решил выждать еще несколько дней, и на то были совершенно будничные причины. Скорпиусу предстояла важная для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице поездка в Россию. Кроме того, несколько дней назад, находясь в Лондоне проездом, он случайно встретил Лили Поттер.
Ребята неплохо ладили в школе, если, конечно, не считать бесконечных подколок этой темноволосой бестии, которые выводили Скорпиуса из себя, столько раз, сколько волос на голове у этой девицы.
— О, Скорпиус, привет, — они столкнулись у входа в маггловское метро. Для самого конца лета стоял весьма погожий денек. Солнце, наконец, соизволившее откинуть одеяла облаков, приветливо улыбалось на небосклоне и в каждой черточке школьной подруги. — Ты откуда? А Роззи где?
— Я один, — пожал плечами Скорпиус, — я тут всего на несколько часов, прилетел ночью и не стал беспокоить Розу. Она работает над книгой… и… в общем… вот так. А через два часа мне нужно в аэропорт. Улетаю в Санкт-Петербург по работе. Это Россия.
— Я не кретин (нка), — смеется Лили, от чего ее глаза буквально сияют на загорелом лице, — знаю, что этот город находится в России, и… не поверишь. Я как раз решила выйти в город и перекусить перед своим самолетом в Россию. Я улетаю в Санкт-Петербург на практику.
— С ума сойти, — улыбнулся Скорпиус, — кажется, мне не избежать временного портала в Хогвартс и твоих дурацких шуточек?
— Конечно, нет, дорогой мой друг. Ты будешь осмеян, поднят на смех, захихикан практически до полусмерти.
====== Между секундами ======
Давно уже две жизни я живу,
одной — внутри себя, другой — наружно;
какую я реальной назову?
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.
Игорь Губерман
Говоря о том, что он любит животных, Драко немного кривил душой. Да, ему нравилось ощущение мягкой кошачьей шерсти под ладонью. Пение птиц по утрам доставляло искреннее удовольствие, вкупе с прохладным, свежим воздухом, врывавшимся в распахнутое настежь окно. Еще Малфой осознавал, что жокейский костюм очень выгодно смотрится на его сухопарой фигуре. Так же приятным казалось прикосновение влажного носа коня по кличке Винсент, тянувшегося за кусочком сахара, появлявшемся в мужской руке. Неизменный, обязательный ритуал. В общем, Драко предпочитал эстетическую сторону любви, ведь для ухода за лошадьми, чистки стойла, кормления существовали специальные люди или эльфы, которым он платил золотом.
Привязанность Розы к Бобби казалась совершенно другой. Вот и теперь, облаченная в такой же, как и у Драко, только сшитый по женской выкройке костюм для верховой езды, она держала на руках щенка, в свою очередь оживленно крутившего головой, словно пытающегося уловить суть разговора.