-- Личный состав, общее построение! Ровняйсь! Смирно!
-- А кто ты тут нам?
-- Вот она вам скажет, когда морду от крови отмоет, -- показал он на красатулю, которая утирала рукавом ночной рубашки кровь, бегущую с губ по подбородку.
Четыре солдатки вытянулись в струнку в строю.
-- Чо, тётка Манька, теперь щербиной будешь скалиться? -- дерзко крикнула девчонка Светка.
Генерал увидел, что выбил красотке пару зубов.
-- Я командир 226 бригады войск противокосмической обороны Росфедерации. Объявляю устный приказ о вашей демобилизации. Документально оформим всё потом. Вы теперь не военнослужащие, а простые беженки.
-- Ты нам никто, мы в личном подчинении у капитана Кабанюка.
-- Кабанюк арестован и под стражей.
-- Да мы этого стражника сопливого!
-- Приказываю всем раздеться! Исполнять!
-- Догола?
-- Снять верхнюю одежду, то есть военную форму.
-- При тебе не можем, командир. Стесняемся.
-- Я отворачиваться не стану.
-- У нас нет стиральных порошков. На белье остались менструальные пятна.
-- Какая менструация, вы же все беременные на сносях? Вам всем скоро рожать.
-- Старые пятна.
-- Ладно, идите в расположение вашей части, только не строем, а вразброд, мойтесь и переодевайтесь там в гражданскую одежду.
-- А у кого нет гражданки?
-- Хоть мешок вместо юбки напяльте, но чтобы телеобъективы на вражеских спутниках фиксировали только мирное население на острове. Разойдись!
Бабы побрели к деревянной землянке.
-- Кто у вас командир отделения? - остановил их генерал.
-- Манька, старший унтер-офицер. Которой ты зубы вышиб.
-- Старший унтер-офицер Манька!
-- Марыля, -- прошепелявила красотка сквозь выбитые зубы.
-- Ваше оружие у мальчика забрать, сложить в ящики и запереть в оружейке! -- приказал генерал. - На всё даю пятнадцать минут! Приду и проверю.
-- Зря ты их с оружием отпустил, Петька. Бабы народ опасный, что тот шакалюга, о котором ты рассказывал. Исподтишка глотку перегрызут.
-- За что ты их так безжалостно костеришь?
-- А ты за что с ними цацкаешься?
-- Они рожают детей, вот за это.
-- Если бы не мужики, такие курвы век бы не рожали, а жили бы лесбухами. Мужик в доме для них -- генератор мусора. У двух лесбух в доме всегда образцовая чистота. Или бы за геев замуж выходили. Те тоже чистюли. В очко бы их пёрли. Только не у каждого пидараса на бабу поднимется.
-- Ладно тебе злиться на этих дур, Павло. Они просто тупые.
-- Злые.
-- На войне все злые.
-- Я одну такую удавил в Тамбове. И этих бы не пожалел. Жопы отъели, а у деток рёбра, как стиральная доска.
-- Всё. Пошли к плоту Артёмку искать.
* * *
Детская землянка ещё не просохла после взрыва в протоке. Худые ребятишки шлёпали босиком по грязи, а некоторые лепили из болотного ила замки со стенами и башенками.
-- Бабка, почему они у тебя такие худые? -- спросил генерал Петька.
-- Марьяновна я по батюшке, ещё не бабка. А может, и бабка, если детки мои в Калинковичах ещё живы. Худые потому, что капитан Кабанюк их на довольствие не ставит. В первую очередь паёк для военнослужащих девок и чуток для меня, вольнонаёмной.
-- А почему такие обношенные и грязные?
-- Не успеваю я, сынки, их доглядать. Я же вольнонаёмная, в первую очередь обстирываю баб-солдаток и двух мужиков-офицеров. А Светочка-девочка одна с малышнёй не управится
-- Сколько всего деток?
-- Шашнадцать, но трое уже на подросте, а Светка с Димой вообще почти взрослые.
-- Марьяновна, у тебя вода в казане кипит для стирки?
-- Нет, сынки, хочу деткам снытки с крапивой и щавельком наварить.
-- Снытки с крапивой, говоришь? Ну и вари, а мы сейчас вернёмся. За мной, Павло.
-- Ты куда? Нам же Артёмку отыскать надо.
-- Потом. Сначала детей накормим.
* * *
Павел с Петром вошли в землянку-казарму для личного состава.
-- Стучаться надо, тут женщины! - ойкнула самая писклявая, прикрываясь застиранной до серости штопаной простынёй.
-- Почему не выполнили мой приказ, не переоделись в гражданку?
-- Так не успели ещё, начальничек! Переодеваемся.
-- Дайте мне мешок... Я сказал -- большой мешок. Павло, успокой их, пока я делом заниматься буду. Только без синяков и фонарей под глазами, ладно?.. Ага, вот у них наша рыба с плота. Вот мой вещмешок. Спиртягу, конечно, Кабанюку отдали, а то и себе припрятали.
-- Нет, вот ещё осталось, -- протянула ему пискля фляжку в чехле.
-- Где мои сухари и гречка?
Обозлённые бабы на его вопрос только презрительно отвернулись.
-- Ладно, суки, найду.
Генерал Петька выгребал из шкафов и тумбочек всё подряд --упаковки галет, сухарей, сахара, конфет, сгущёнки, манной крупы и риса, а Павел тем временем одну за другой укладывал скалящихся, царапающихся фурий разбитыми мордами на пол.
-- Наше не бери! Что мы жрать-то будем?
-- Снытку будете варить с щавельком и крапивкой, как Марьяновна деткам варит.
-- Петька, гля-ка! - присвистнул Павел. -- Они и моего сома оприходовали - на балык сушить повесили под потолок.
-- А ну, сучары, ещё один мешок мне! И почему у вас полевая кухня в землянке стоит?
-- Для отопления зимой.
Павел приподнял крышку котла.
-- Запах духовитый... Что в котле?
-- Гречка с тушёнкой.
Генерал откинул брезентовый полог кладовки.
-- А это кто за занавеской прячется?
-- Мы тут прибираемся у тётенек каждый день, -- поднялись с пола девочка и мальчик лет девяти-десяти.
-- Молодцы, -- чисто прибираете! А стирает на них Марьяновна?
-- Марьяновна.
-- А вы убираете за тётеньками, хорошо... Сухо тут, уютненько даже... Тебя, мальчик, как зовут?
-- Тишка.
-- Тихон, ты знаешь кто я?
-- Слышал уже -- генерал.
-- Тогда выполняй мой приказ. Бери с собой свою подружку-прибиральщицу...
-- Варька её зовут.
-- Скажите Марьяновне, чтобы немедленно перевела сюда всех детей до единого. Теперь они тут будут жить.
-- А нас куда? - презрительно скривилась щербатая красотка.
-- Вам в детской землянке на низком берегу самое место.
-- Там сыро и грязно. Яма под дырявой крышей.
-- Для таких жаб самое место.
-- Ты здесь не командуй! У нас свой командир есть -- Манька.
-- Собирайте ваши бэхи, шмотки и монатки, как вы их называете по-блатяцки. Матрасы, одеяла, простыни и подушки оставить. Ну, живее! А то мы с Павлом всё ваше бабское богатство наружу выкинем. Где замок от оружейки?.. Ох, ты же глянь! Даже снайперская винтовка.. Запираю оружие, продукты и вашу военную форму в оружейную комнату. Ключ отдам Марьяновне. Она у нас пока завхоз. А вы теперь просто гражданские бабёнки.
-- Марш в яму, жабы! - шумнул на них Павло.
Четыре бабы в платках и заношенных тряпках засеменили вниз по склону к детской землянке с узлами за спиной, как настоящие беженки. А навстречу им Марьяновна вела ребятню.
* * *
-- Марьяновна, в этих завязанных мешках еда только для детей. Проследите, чтобы никто из взрослых бабищ и кусочка не взял. Вас я моим приказом назначаю воспитателем.
-- Баб же тоже кормить надо.
-- Павло им мешок перловки отнесёт. Пусть посидят на диете.
-- А они меня не побьют?
Павел как взбеленился:
-- Я их сам побью. Ты больше не обстирываешь и не обшиваешь этих стервей, а следишь только за детьми. Ясно? Так тебе генерал приказал.
-- Ой, сынки, боюсь. Бабы эти лютые.
-- А как вы сами попали сюда, Марьяновна? - спросил Пётр.
-- Так с этими же детками на поломатом напополам пароме сюда нас прибило. Капитан меня на службу принял.
-- А в Калинковичах кем работали?
-- Акушеркой в роддоме.
-- Да вам же цены нет! Кобылам толстозадым скоро рожать. Из деток многие умерли?
-- Слава богу, все живы и здоровы.
-- Спасибо вам!
-- Спасибо тебе, сынок! Только, сдаётся мне, ты никак не тянешь на настоящего генерала.
-- А что не так?
-- Худющий и росточка малого. Придушат тебя бабы, если гурьбой навалятся.
-- Фельдмаршал Суворов точной такой комплекции был.
* * *
-- Петька, что мы с бабами да детьми возимся! Артёмку надо искать.
Не успел он договорить, как что-то грохнуло на уже на самОм острове.
-- Ракетная атака! - крикнул генерал, когда они с Павлом выбежали на самую верхушку острова. -- Убитые? Раненые?
-- Не-е, -- ответил перепуганный мальчик Димка, -- это Кабанюк своё гнилое нутро по потолку размазал.
В "штабном" бункере от взрыва стальная дверь сорвалась с петель и едва не убила обоих охранников, мальчишку и девчонку Светку. Поднялся бабий вой - весь гарем в крестьянских платках заголосил по отцу своих ещё не рождённых детей. Черноокая красавица с двумя выбитыми зубами заглянула в бункер и отпрянула, давясь рвотой.
Когда отблевалась, прорычала Петру, как простуженная волчица:
-- Тебе конец! У него батя -- генерал в генштабе.
-- Московские паркетные генералы уже давно во Флориде и Калифорнии геморрой свой греют.
-- А дед Кабанюка до маршала выслужился.
-- Их много таких, какие выслуживаются продажей родины.
-- А если что, так я тебе сама глотку перережу. Бойся меня, так и знай. Как волчица тебя буду скрадывать всю жизнь, пока не прикончу.
-- Тётка Манька, да заткнись ты! Теперь тебя никто не боится.
-- Светочка, не трогай её. Она в состоянии аффекта. Ты и Димка, идите помогать бабушке Марьяновне. Там вы сегодня вкусно покушаете с детками. Моя гречневая каша с тушёнкой... Э, Димон, пистолет-то верни... Айда, Павло, теперь за Артёмкой! Тут всё спокойно.
-- А тебя, Павло, как натовского немца, командир Кабанюк обещал сдать бундесверовским органам, как только наши придут, -- крикнула им вслед унтер-офицерша Манька. -- Я сама тебя выдам. Бойся меня!
-- А кто у вас -- ваши? - криво усмехнулся Пётр.
-- Не твоё дело. Помни, ты -- покойник! И ты покойник!
Генерал рявкнул на баб:
-- Отставить вой! Всем взять шанцевый инструмент и забросать грязью дот.
-- Чего-о-о?
-- Лопаты в руки! Это теперь могильник, а не штаб.
-- А продукты откуда будем брать?
-- У вас будет мешок перловки. Щавеля и крапивы сами соберёте.
-- Сам жри эту дратву!
Павло грозно выступил вперёд и прорычал:
-- Берите лопаты, коровы, и возводите мавзолей вашему бугаю.
* * *
-- Кто бы мог подумать, что Кабанюк -- психокинестетик! А ведь не раз медкомиссию в армии проходил.
-- Попроще можно выражаться, ваше превосходительство господин генерал?
-- Есть некоторая категория психически неуравновешенных людей, ну, зэковские паханы, полевые командиры, картёжники и даже политики, которые губят себя, если проиграют или опозорятся на людях.
-- Как губят?
-- Могут с досады и бессильной злобы башку о стенку разбить. А этот надумал подорвать ящик с гранатами в надежде, что сдетонируют остальные боеприпасы на складе, и нас ещё посечёт.