— Большинство людей используют в таких случаях визитные карточки, — заметил он, открывая коробку и разглядывая наклейку, на которой она напечатала свое имя, номер телефона и адрес электронной почты. Среди разбросанных по верстаку инструментов он отыскал свой телефон и вбил туда ее номер.
— К сожалению, моя визитка устарела и, поскольку я не знала, станешь ли ты меня слушать… — Наташа глубоко вздохнула. — Исходя из моего опыта, мужчины не выбрасывают домашние пироги, от кого бы они ни были.
— Ты была уверена, что стоит мне попробовать, и я захочу еще?
Запах секса в воздухе был еще так силен, что они оба понимали: его слова относятся вовсе не к кондитерским изделиям.
— Ох, прошу тебя! — воскликнула она. — Многочисленные возбужденные кавалеры выстраиваются в очередь перед моим домом, желая отведать еще кусочек моего лимонного пирога…
Что, съели, мистер Хедли?
— Правда? — Он облизнул кончик большого пальца. — Лично я предпочитаю покислее… и побольше специй.
Ее снова обдало жаром от низа живота до корней волос, когда она поняла, что он имеет в виду ее вкус.
— Чтобы было липко и остро… — Мяч на его половине поля. Очко в его пользу! — Я послал тебе свой номер на случай, если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы.
— Ах да. Проблемы.
Никаких проблем быть не должно. Она об этом позаботится. Но для начала ей нужно немедленно уйти отсюда, иначе она скоро совсем сгорит.
Жакет…
Где же он?
Она осмотрелась.
Дарий обнаружил ее жакет лежащим на полу у дивана и, подтолкнув к нему Наташу, поднял его. Она нервно отступила назад, отдаляясь от него на расстояние вытянутой руки. Его замечание насчет презервативов было грубым — намеренно, словно он плеснул холодной водой на разгорающийся пожар. К сожалению, после того, как он окатил ее холодом, от них обоих пошел пар. Он встряхнул жакет и приподнял, показывая, что поможет его надеть.
Она повернулась к нему спиной. От нее пахло пряностями и сексом. Не в силах удержаться, он обхватил ладонями ее груди, притянул к себе и поцеловал в шею. Она прижалась к нему со стоном отчаяния и наслаждения. Несколько мгновений он прижимал ее к себе, но потом с трудом овладел собой и осторожно подтолкнул девушку к двери.
— Уходи, — велел он.
Она повернулась и посмотрела на него, ее глаза были влажными, притягательными.
— Сейчас же, — сказал он, касаясь лбом ее лба. Ее грудь уперлась в его. Он пропал и ничего не мог с собой поделать. — Пожалуйста.
Она вздохнула:
— Верно. Да… На такое я не рассчитывала. — Она вернулась за сумкой, подошла к двери и остановилась. — Я дам знать, только когда у меня появятся новости.
— Особенно я ни на что не надеюсь.
Он лишился покоя с тех пор, как увидел ее. А с тех пор, как она перешагнула порог его студии, покачивая бедрами, ему стало трудно дышать.
— Как ты туда доберешься? — спросил он. Крохотная морщинка появилась на ее гладком лбу. — Я имею в виду Хедли-Чейз. Кажется, ты говорила, что и твою машину отобрал подлец Дентон?
— Ничего… — Она тряхнула головой, стараясь привести мысли в порядок. — Возьму что-нибудь напрокат.
— Пустая трата денег. Лучше купи в кредит микроавтобус, — посоветовал он. — А на бортах напиши свою фамилию; будет бесплатная реклама. Продай дом, и я придумаю тебе логотип.
Об этом говорить было безопаснее, чем о чувствах.
— Если я продам твой дом, — возразила она, — мне не нужен будет никакой логотип.
— Если ты продашь дом, Наташа, тебе больше не нужно будет ни на кого работать. Не только жаждущие агенты по недвижимости и возбужденные мужчины выстроятся в очередь перед твоей входной дверью, но и отчаявшиеся продавцы будут обивать твой порог.
— Спасибо, но в ближайшие пять лет я еще не готова переходить на вольные хлеба.
— Мне кажется, ты совсем недавно говорила, что осталась без работы и без перспектив.
— С работой все временно повисло в воздухе. Перспективы — в процессе, — сказала и протянула ему руку.
Он не мог отказать ей в рукопожатии. Маленькая, нежная ручка с ухоженными ногтями легла, словно бархат, в его загрубевшую от глины ладонь, пробуждая в нем опасные мысли. Он понимал: во что бы то ни стало нужно выпроводить ее из своей студии, пока здравый смысл не покинул его ко всем чертям.
— Пожалуйста, иди, — попросил он.
Ее губы раскрылись, как будто она хотела что-то сказать, но, очевидно, передумала и, не говоря больше ни слова, вышла и закрыла за собой дверь.
Набирая номер душеприказчика, чтобы сообщить последние новости, Дарий прислонился к двери лбом. Не дожидаясь, пока Брайан Рамзи заклокочет, что он не должен был пускать Наташу на порог, быстро проговорил:
— Для ведения сделки вы предложили фирму «Морган и Блэк». Они с задачей не справились… Значит, сделаем все по-моему. Пожалуйста, проследи, чтобы Гэри Уэбб завтра был на месте и впустил ее.
— Мистер Уэбб сейчас на больничном. Кроме того, в свете последних событий я вынужден настаивать, чтобы мисс Гордон сопровождало какое-нибудь ответственное лицо. Передай, пусть зайдет ко мне на неделе. Я посмотрю, когда можно будет кого-нибудь к ней прикрепить.
— Что случилось с Гэри? — спросил Дарий.
— Он упал.
Наташу не держали ноги, голова кружилась. Ей нужно сесть. Нужно выпить кофе. Съесть мороженого…
Ради всего святого, она взрослая женщина и достаточно умна для того, чтобы понимать: такое влечение к едва знакомому мужчине добром не кончится, особенно если отношения между ними должны были быть сугубо деловыми.
И о чем она только думала? А, никто ни о чем не думал. По всей видимости, она до сих пор не в состоянии здраво мыслить, потому что изо всех сил ждала новой встречи. В следующий раз у нее в сумке будет не только пирог…
При этой мысли она не могла не улыбнуться, но тут зазвонил ее телефон. Звонил Дарий.
— Напиши мне свой адрес, — сказал он, прежде чем она успела собраться с мыслями и кое-как поздороваться.
— Что-что?
— Смотритель дома сейчас в больнице, а душеприказчик настаивает на том, чтобы тебя сопровождало ответственное совершеннолетнее лицо.
— Хм… Какие они заботливые! — Душеприказчики наверняка имели в виду не только осмотр дома. Они наверняка привели массу доводов против того, чтобы он отменил сделку… — Что случилось с мистером Ворчуном?
— Упал с лестницы. Сломал ногу и руку, сильно расшибся.
— Ох… — Ее прекрасное настроение было испорчено в мгновение ока. — Мне так жаль. — Ей и правда было жаль Гэри. Хоть он и брюзжал, переломов явно не заслужил. — Он поправится? — Неожиданно ее посетила жуткая мысль: — Надеюсь, он не пытался починить окно?
— Неужели вы испытываете чувство вины, мисс Гордон? — спросил Дарий. — Может быть, и его угостите своим пирогом?
— Дарий!
Он рассмеялся:
— Расслабься, Сахарные губки. Ты ни при чем — он прочищал водосточную трубу в сельском клубе. Но ты права, стекло действительно нужно вставить. Ничего, я с ним разберусь.
Сахарные губки? Только этого не хватало…
— Я могу все устроить, — предложила она, изо всех сил стараясь не думать о том, почему он выбрал для нее именно такое ласковое обращение. — Я специалист по управлению недвижимостью. У меня диплом с отличием!
— Рад за тебя. Позвони в организацию по охране памятников; может быть, они наймут тебя на работу.
— Они предлагали, — ответила Наташа. — Я отказалась.
Наступило непродолжительное молчание, по которому она угадала, что ей наконец-то удалось его удивить. Затем он сказал:
— Я заеду за тобой завтра в восемь утра.
— Ты?!
— Я — единственное ответственное совершеннолетнее лицо, доступное в самое ближайшее время. Конечно, ты могла бы подождать, пока Брайан Рамзи выкроит пару свободных часов, но ему не слишком-то по душе мой выбор агентов по недвижимости, поэтому он не будет очень спешить.
— Нет, спасибо. Я уже беседовала с Брайаном Рамзи. Его отношение ко мне едва ли можно было назвать вежливым, когда он обнаружил, что я представляю агентство, с которым он заключил договор.
— Значит, до завтра. Кстати, можешь прихватить с собой обед.
— Мужчины чинят окна, а женщины готовят еду?
— Если тебе так больше нравится, пригласи меня в паб, но я ведь забочусь о твоем кошельке.
— Значит, устроим пикник. У тебя есть аллергия на что-нибудь? Какая-нибудь нелюбимая еда?
— Свой приторный лимонный пирог оставь толпам твоих поклонников… А что мне нравится, ты знаешь и сама.
Он положил трубку прежде, чем она успела ответить, и Наташе пришлось бороться с безумным желанием побежать обратно к нему в студию.
На следующее утро Дарий был у ее дома ровно в восемь часов, она уже ждала его. Для поездки за город она надела удобные джинсы, мешковатую футболку и кроссовки.
Ноутбук лежал в сумке, ланч упакован. Подготовилась так, чтобы у нее не осталось ни единого повода задержаться и пригласить его к себе, пока она будет собирать вещи. Когда Дарий позвонил в дверь, она была готова идти.
Она сбежала вниз по лестнице и буквально выпорхнула через входную дверь…
Он ничего не сказал, когда она внезапно замерла на полдороге, и деловитое «привет», которое она так долго репетировала в уме, так и не сорвалось с ее языка, когда она увидела его. Он стоял, прислонившись к дверце старого «лендровера». В черной рубашке с коротким рукавом и линялых джинсах в обтяжку он казался олицетворением греха, который она с удовольствием бы совершила.
Он был так чертовски прекрасен, что все ее нервные окончания возбудились. Ее сердце невольно замирало при мысли о том, что, может быть, он поцелует ее в щеку — рассудительно, но оставляя возможность для чего-то большего… Или, может быть, он поцелует ее так, что ее колени подогнутся.
Ничего не произошло, он держал дистанцию. Выразил легкое удивление при виде ее одежды, призванной заглушить любые порывы страсти, волос, заплетенных в простую косу и стянутых самой обыкновенной резинкой. И вдруг, когда она уже решила, что сегодня можно ничего не опасаться, он протянул руку, провел большим пальцем по ее губам и сказал:
— Доброе утро, Сахарные губки.
Его низкий, бархатный голос завибрировал у нее в груди, и контейнер, в котором лежал их ланч, выскользнул из ее пальцев и упал на тротуар.
Он приподнял кончики губ в раздражающей полуулыбке. Выпрямившись и распахнув перед ней пассажирскую дверцу, он спросил:
— Надеюсь, там не было ничего бьющегося?
— Я хорошо упаковала термос, но не уверена, что не пострадал пирог, — ответила она и, залившись краской, как дурочка, полезла в машину, оставив его поднимать контейнер.
У нее никак не получалось пристегнуться, руки так дрожали, что он взял ее ладони в свои, перехватил ремень и застегнул сам.
— Заело…
— Ну да, бывает.
Она старалась не смотреть на него, но никак не могла удержаться. О боже…
— Извини, возможно, машина не отвечает твоим представлениям об удобстве, — сказал он, наклоняясь вперед и заводя мотор. Он как будто не обращал внимания на сгустившуюся в салоне атмосферу.
— Не беспокойся, — сказала она. — Ты, наверное, заметил, что в последнее время мне пришлось перейти в эконом-класс.
— Точно, — улыбнулся он. Ямочка у него на щеке свела на нет все ее усилия. К счастью, вибрация мотора «лендровера» не позволила ему заметить, как она вздрогнула.
— Ну и каков план?
— План?
— Я предполагал, что ты полночи не спала, придумывая, как найти покупателя для Хедли-Чейз.
— Ха, неужели так заметно?
— Я просто предположил, — ответил он. Его улыбка стала шире, а голова у нее закружилась так, что пришлось откинуться на подголовник.
— Ты почти угадал, — выдавила она из себя. — Я полночи не спала, придумывая рекламу для Хедли-Чейз, которую можно будет опубликовать в Твиттере и на Фейсбуке.
Рекламой она действительно занималась после возвращения домой. В основном, подбирала подходящие картинки и видео, а также выявляла круг нужных людей, которых заинтересует ее страничка, — сотрудников беркширских газет и журналов, Кого-нибудь, кто интересовался бы загородными домами, недвижимостью, краеведением, историей. Того, кто мог бы проявить интерес к Хедли-Чейз.
— Как себя чувствует мистер Ворчун… то есть мистер Гэри? — спросила она, слегка повысив голос, чтобы ее стало слышно за рокотом мотора. Молчание слишком уж затянулось.
— По словам медсестры, с которой я разговаривал, неплохо.
— Мне правда очень жаль.
— А уж ему как жаль!
— Я имела в виду, мне жаль, что тебе самому приходится всем заниматься. Ты ведь не хотел, чтобы тебя в это втягивали. В дела, связанные с продажей дома.
Они остановились в пробке, и он посмотрел на нее с таким выражением, как будто не знал, как лучше ей ответить. Его глаза в свете утреннего солнца были похожи на жидкое серебро с голубоватым отливом.
Наташа попыталась сосредоточиться на том, что ее ждет, — никаких иллюзий по поводу продажи Хедли-Чейз она не питала. Но она сидела всего в нескольких дюймах от Дария Хедли. На его руке в солнечном свете блестел стальной ремешок наручных часов, привлекая внимание к запястью, слегка сжимающему руль, к пальцам, которые совсем недавно побывали в ней… И довели ее до вершины блаженства!
Охваченная страстью, одолеваемая солнцем, чьи жар и свет падали сквозь лобовое стекло на колени и на грудь, Наташа закрыла глаза, чтобы удержаться от соблазна. Когда она снова открыла их, оказалось, что она лежит щекой на его плече и вдыхает его теплый аромат, и ее первым порывом было снова закрыть глаза и замереть в таком положении.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как Дарий посмотрел на нее.
— Должно быть, ты совсем не спала сегодня ночью. Немногие способны уснуть в «лендровере»!
Уязвленная, она неохотно выпрямилась.
— Я просто дала глазам отдохнуть, — сказала она, зевая, чтобы незаметно для него проверить, не потекла ли у нее по щеке слюна. — Все это время я обдумывала план.
— Конечно, — ответил он, ухмыляясь.
— Мозг лучше всего работает тогда, когда отключается подсознание, — сказала она, осознавая, что они съехали с автострады. Интересно, долго ли она спала?
Она ездила по навигатору, который вел ее по шоссе, но Дарий, знавший эти места как свои пять пальцев, свернул с главной дороги, огибавшей деревню Хедли. Когда она оглянулась по сторонам, чтобы понять, где они находятся, он снизил скорость и свернул на дорожку, почти целиком скрытую зарослями.
— Значит, мы подъезжаем с тыла? — спросила она, вспоминая карту и пытаясь сориентироваться.
Прямо под ними, справа, огибая редкие отмели, протекал небольшой ручей, он привел их прямо к заднему фасаду здания, и когда она, повернувшись, посмотрела вверх, то сквозь просветы между деревьями увидела высокие печные трубы.
— Главная дорога делает большой крюк и огибает деревню, — пояснил он. — Этот же путь известен только местным жителям, которые из уважения к владельцам поместья им не пользуются, да ребятам, которые иногда приходят сюда пострелять дичь.
Она посмотрела на него:
— Ты имеешь в виду браконьеров?
— Мой дед бы так их называл, — ответил он. — А я только благодарен соседям за то, что они держат под контролем популяции голубей и кроликов. Пусть за это иногда и ловят форель.
— Что ж, это, конечно, все очень по-добрососедски, но потенциальным покупателям может не понравиться, что в их владениях постреливают, — заметила она. — Если… Когда я найду тебе покупателя, кому-нибудь придется предупредить местных, что отныне им лучше охотиться где-нибудь в другом месте.
Он крепко сжал челюсти, но ответил ей так:
— Я попрошу Гэри все передать. Когда… если ты найдешь покупателя. Итак, потратив на это полночи и оставив сегодня утром мыслительную работу своему подсознанию, — начал он, — придумала ли ты что-нибудь, кроме странички в Фейсбуке?
— Я еще в процессе, — призналась Наташа. Она снова вспоминала их вчерашнюю близость и размышляла о том, как скоро они смогут вновь повторить их опыт. О своей карьере она совершенно забыла. — Мне нужна история.