Это только вопрос времени, когда именно их подберут. В современном мире все дело только во времени…
— Сколько времени? — спросил Кент, окидывая его неприязненным взглядом. — Время бесконечно, оно течет себе и течет…
— Да, но… Ну, вы же понимаете, что я имею в виду! — Роландс вскинул руки, на минутку оставив весло. Он снова решил немного погрести, но не похоже было, что они куда-то продвинулись. — Сейчас не то что в прежние времена, когда потерпевшие кораблекрушение навсегда исчезали. Все-таки двадцатый век…
— Вы уже говорили об этом! — ответил Кент по-прежнему сурово. — Или, скорее, я догадался, о чем вы толкуете мне…
— Да, сэр, — сказал пристыженный Роландс.
— Однако я не склонен так быстро впадать в отчаяние. — Он мрачно поджал губы и склонился над спящей Карин. — Эти ее ожоги завтра будут мучительно болеть. Наверное, лучше ее разбудить. — Он осторожно коснулся плеча девушки. — Карин!
Она открыла глаза. Несколько мгновений она просто не могла понять, где находится и что здесь делает Кент, с обожженной до цвета мореного дуба кожей, в промокшей от пота рубашке, и почему у него так запали уставшие глаза, оказавшиеся так близко… и вдруг все вспомнила. Они в открытом море!
Карин быстро села:
— Нас, конечно, еще не…
— Нет, — угрюмо кивнул Кент.
Прикрыв глаза от нестерпимого блеска волн, она оглядела бесконечно простирающийся вокруг океан. Солнце начинало склоняться к горизонту, но его лучи еще не утратили свою неистовую силу.
— Наверное, я заснула, — робко сказала Карин. — Мне снилось, что мы на «Ариадне», и миссис Мейкпис раздумывает, что ей надеть к обеду… — Она вздрогнула, когда обожженная кожа напомнила ей о ее собственном туалете. — Я… я все думаю, что с ней сейчас… где она.
— Надеюсь, уже на «Ариадне», — ответил Уиллоугби, бросив на слугу желчный взгляд. — Где в настоящее время могли бы быть и мы, если бы не страсть к плаванию в открытом океане кое-кого, чье имя мне не хотелось бы упоминать!
Роландс постарался скрыть обиду.
— Через какие-нибудь полчаса станет прохладнее, мисс, — ободрил он девушку. — Вам еще захочется надеть куртку. Но пока еще жарко, думаю, вам нужно попить.
Он протянул Карин кружку теплой пресной воды, и Карин с жадностью осушила ее, потому что в горле у нее все саднило от сухости и соли. Губы тоже были солеными. Подняв глаза, девушка встретила взгляд Уиллоугби, полный сочувствия.
— Поверьте, я сделал бы все, лишь бы облегчить ваше состояние, но это не в моих силах!
— Я знаю.
— Честно говоря, я был почти уверен, что, проснувшись и осознав наше положение, вы впадете в истерику.
Она слегка передвинулась, чтобы оказаться в его тени, а Кент постарался создать иллюзию прохлады, помахав перед лицом девушки своей записной книжкой.
— Роландс уверял меня, что вы вовсе не из истеричных девиц, — тихо сказал он.
Карин взглянула вверх, в его лицо.
— Вряд ли есть какой-то смысл закатывать истерику в открытом море, верно? — рассудительно сказала она.
Он засмеялся, а Роландс торжествующе заявил:
— Ну, что я говорил вам, сэр? С мисс Хэммонд у нас не будет никаких проблем, сказал я и был прав!
Карин поблагодарила его бледной улыбкой.
— Хотела бы я, чтобы вы были так же уверены относительно того, что нас ожидает дальше, — заметила она. — Я хочу сказать, долго ли все это продлится, или мы можем надеяться, что нас скоро подберут?
И она снова подняла глаза на Кента с настойчивым вопросом в них.
Он покровительственно, как маленькую девочку, обнял ее за плечи и слегка притянул к себе, так что она могла бы положить голову ему на плечо, если бы захотела.
— Нас подберут, — сказал он, как будто был совершенно уверен в этом.
— А если нет?
— Тогда мы наткнемся на землю. В этой части Индийского океана множество островов, — бодро улыбнувшись, сказал он. — Дно здесь постоянно поднимается и опускается в разных местах.
— Если нам встретится остров, — заметил Роландс, бессмысленно потеющий над веслами, — надеюсь, он не скроется под водой, пока мы будем на нем торчать. Или пока нас не снимет с него проходящий корабль!
Его шутка немного разрядила атмосферу страха перед будущим, и, поскольку золотой шар солнца неуклонно приближался к линии горизонта, вечерней прохлады оставалось ждать уже недолго. Карин чувствовала себя довольно уютно, прислонившись к плечу Кента, который курил одну из немногих оставшихся у него сигарет.
Еще раньше он пересчитал их и решил, что бы ни случилось, сохранить несколько штук — по крайней мере, пока они не освободятся из плена морской стихии.
Милосердная ночь спустилась на море невероятно прекрасным черным и прохладным покрывалом. Когда они были еще на «Ариадне», Карин казалось, что в этих широтах ночь наступает пугающе внезапно. Сейчас, когда ей нечем было заняться, кроме как наблюдением за ее приходом, ощущая, как постепенно остывают горячие доски скамейки, на которой она сидит, девушка изменила свое мнение. Ночь вовсе не ужасала. Она было благодеянием, таким желанным, что скорее напоминала верного друга, спешащего на помощь.
Засверкали звезды, и стало совсем темно. На какое-то мгновение Карин встревожилась, но тут же ощутила на своем плече успокаивающую руку Кента, который почувствовал ее дрожь и теснее прижал ее к себе.
— Все хорошо! — мягко сказал он. — Скоро глаза привыкнут к темноте. В любом случае, уже недолго осталось до восхода луны. Через час станет так же светло, как днем, только без этой изнуряющей жары. По крайней мере, ближайшие несколько часов мы не будем жариться на солнце, а если станет очень холодно, обещаю сделать все, чтобы согреть вас!
— Спасибо. — Карин слегка повернула голову у него на плече, и ему показалось, что она улыбнулась. — Если будет не холоднее, чем прошлой ночью, а тем более рано утром, это уже не так плохо!
Роландс вежливо отвел от них взгляд.
— Интересно, смогу ли я в темноте приготовить кофе? — вслух размышлял он. — Или лучше подождать луны?
— Лучше подождать, — ответил Кент. — Тогда меньше вероятности, что вы опрокинете примус.
В эту ночь — возможно, потому, что здравый смысл подсказал Кенту не укрывать Карин вновь брезентом и своим пиджаком, а просто удерживать ее поближе к себе, чтобы общее тепло их тел могло противостоять пронизывающему холоду, — Карин спала почти безмятежно и понятия не имела, спит ли Кент или неподвижное положение, которое он был вынужден сохранять, мешало ему устроиться поудобнее для сна. В течение ночи она почти не шелохнулась, и в единственный момент, когда она смутно осознала, где находится, и даже приоткрыла глаза, у нее появилось ощущение, что кто-то оберегает ее — но это был не Роландс, который быстро заснул в противоположном конце лодки. Она чувствовала на своей щеке теплое дыхание и легкий запах табака и еще, как чей-то колючий подбородок слегка царапает ей лоб.
Она проснулась снова перед самым рассветом. Шлюпка мягко покачивалась на волнах от поднимающегося свежего ветерка. Девушка лежала, сонно размышляя, что, если бы у них был парус и сейчас они поставили бы его по ветру, он обязательно принес бы их куда-нибудь к людям. Оба ее спутника крепко спали. Кент спал таким глубоким сном, что его рука, которой он всю ночь придерживал девушку, сейчас откинулась в сторону, расслабленная и вялая, а сам он очень тихо и ровно дышал. Карин почему-то подумала, — и натолкнула ее на эту мысль совершенно исключительная ситуация, в которой она оказалась, — что человек, подобный Кенту, несмотря на то что он вынужден носить эту пропитанную потом рубашку, когда привык менять белье по нескольку раз в день, вряд ли способен впасть в такой чисто человеческий грех, как храп.
Вот Роландс, тот храпел, лежа на спине рядом с бездействующим мотором, который мог бы предотвратить их беду, и уставившись невидящим взором в усыпанное звездами небо.
Видимо, когда он был полностью измотан, он мог спать с полуоткрытым ртом и глазами.
Почувствовав, что еще очень холодно, Карин опять быстро легла. Не отдавая себе отчета, она устроилась поближе к Кенту, снова уткнувшись лицом в его плечо. Он пробормотал сквозь сон:
— Карин?
— Да? — прошептала она, наклоняясь ниже.
К ее удивлению, он тихо засмеялся. Видимо, по-настоящему проснулся или, проснувшись, быстро пришел в себя.
— Вам удобно? — спросил он, как будто было совершенно естественным интересоваться этим, когда до утра оставалось еще несколько часов.
— Очень! — ответила она, снова устраиваясь в уютном уголке под его плечом. — Боюсь только, вам не очень.
— Напротив! — уверил он девушку. — Не могу вспомнить, когда мне было удобнее. — Он поднял руку и убрал ее волосы, которые щекотали ему подбородок. — Это невероятно, не правда ли? — сказал он смешным сонным голосом. — Если бы нам с вами еще два дня назад сказали, что с нами может случиться такое, мы бы ни за что, наверное, не поверили… Например, если бы нам предсказывали судьбу.
— А вы верите в предсказания? — спросила она, в то время как он тихо поглаживал ее по голове, как будто это доставляло ему удовольствие.
Он усмехнулся:
— Думаю, теперь буду верить.
— Почему?
— Однажды я встретил женщину — кажется, на каком-то коктейле… Она предупредила меня быть особенно осторожным, когда я пересекаю водное пространство, и еще предостерегала меня против рыжеволосых женщин! — Он слегка повернул голову, чтобы можно было вдыхать запах ее волос. — Но они ведь у вас не очень рыжие, правда? — мягко сказал он. — Они очень, очень красивые.
Карин закрыла глаза.
Но не такие красивые, как у вашей Сары, несколько несправедливо подумала она, только что получив его комплимент.
Шлюпка высоко поднималась на волнах, ветер все крепчал, но на него никто не обращал внимания.
— Вообще, — сказал Кент, — я вовсе не жалею, что поцеловал вас тогда, Карин. Это был, так сказать, эксперимент.
Но девушка не отвечала, и Кент решил, что она заснула. Роландс еще громко храпел, а шлюпка покачивалась, как колыбель. Зная, что после восхода солнца уже нельзя будет поспать спокойно, он тоже закрыл глаза и погрузился в сладкую дремоту, что было несколько удивительно: ведь он направлялся к своей Саре, когда путешествие прервалось, и он может долго еще не увидеть ее, быть может — никогда!
Утром все трое проснулись почти одновременно. Карин потерла глаза, которые жгло после вчерашнего ослепительного солнца, и сначала подумала, что изнурительная жара и весь тяжелый день накануне вызвали ласкающее глаз видение прохладного зеленого острова с восхитительной голубой водой, набегающей на золотистый песок настоящего пляжа, полого сбегавшего в воду. Две гряды земли словно обнимали этот островок, образуя голубую лагуну с прозрачной водой.
Затем, продолжая в него вглядываться, она поняла, что это не галлюцинация, как раз в тот момент, когда Роландс сбросил с себя кусок брезента, которым укрывался ночью, и издал хриплый недоверчивый крик:
— Это земля!
Уиллоугби проснулся и сел рядом с Карин. Сначала он заморгал от яркого света, а затем сощурил свои зеленые глаза и слабо улыбнулся:
— Что я говорил? Наверное, оба помните, как я предсказывал, что рано или поздно мы наткнемся на остров?
Роландс первым оказался на берегу, рассекая волны, как расшалившийся школьник, и, когда достиг отлого спускающейся полоски земли, золотистой, как обручальное кольцо, он обернулся и помахал оставшимся в шлюпке в знак того, что в воде нет акул. В прозрачной воде лагуны плавало множество ярко окрашенных рыбок, суетливо пробиравшихся между зарослями кораллов и подводных растений, но не видно было ничего угрожающего.
Уиллоугби налег на весла и подвел шлюпку как можно ближе к земле, а затем Роландс прошлепал по воде и помог втащить ее на берег. Но перед этим протянул руку Карин.
— Позвольте, я перенесу вас, мисс Хэммонд, — сказал он. — Незачем вам мочить ноги.
Но Кент отогнал его.
— Я сам позабочусь, чтобы мисс Хэммонд не промочила ноги, — грубовато сказал он, и слуга, пожав плечами, уступил ему место.
— Как скажете, босс, — ответил он и подмигнул Карин, чем озадачил ее.
Когда Уиллоугби взял Карин на руки и понес к берегу, особенно заботясь, чтобы ее короткая юбка не касалась воды, Роландс несколько непоследовательно добавил:
— Но рано или поздно ей все же придется намочить ноги, а вода в этой лагуне так хороша, что вполне может заменить ванну. Вода мягкая, прямо как шелк, и теплая, как парное молоко. Пожалуй, я сразу займусь утренним обливанием!
И, не дожидаясь одобрения хозяина, он скрылся за кустами, нависающими над водой, сорвал с себя одежду и нырнул в воду достаточно далеко, чтобы его не могли видеть.
Уиллоугби недовольно нахмурился.
— Я считаю, что сначала ему следовало убедиться, что остров необитаем, — сурово заметил он, придирчиво оглядывая покрытую густой растительностью гористую часть острова. — Потому что мы ничего не знаем о нем.
Придвинувшись к нему, Карин испуганно вцепилась в его руку.
— Вы же не имеете в виду… — проговорила она.
Он понимающе улыбнулся:
— Ну, не в наш век! Все острова уже давно заселены цивилизованными людьми, по крайней мере, так нас уверяют. Но существуют вещи, помимо человека, с которыми было бы весьма неприятно встретиться.
Держа Карин за руку, он продолжал изучать странную, конических очертаний гору, вздымавшуюся перед ними. Остров застилала дымка испарений после сильного ночного холода, и он казался каким-то нереальным, словно окутанным газовой вуалью, сквозь которую были видны яркие всполохи красок и перистые листья пальм, колыхавшиеся под утренним бризом.
— Там, наверху, должно быть достаточно пищи, — с некоторым удовлетворением заключил Кент. — Надеюсь, вы любите кокосы? Да, кокосы и еще бананы. Ваш стол, видимо, будет немного ограниченным, пока нас отсюда не вызволят, но пища все же будет. Вчера в это же время я был не так уж в этом уверен, а ночью — еще меньше.
Он так серьезно сказал это, что Карин быстро взглянула на него.
— Да, это было страшно. — Она дотронулась до обожженного места на своей руке и поморщилась. — Я уже начала бояться, что заживо зажарюсь.
— А я начинал бояться, что это было бы еще не самое худшее, что могло бы с вами случиться!
Их взгляды встретились, и, несмотря на теплый воздух, девушка вдруг вздрогнула.
— В открытом море люди сходят с ума, вы об этом? — робко сказала она. — То есть они сходят с ума от жажды и все такое…
— У нас хватало воды еще на сутки.
— Только на сутки?
Кент кивнул.
— В этом рундуке оказался порядочный запас шоколада, галет и консервов, — сказал он, кивнув в сторону вытащенной шлюпки, — но они не очень-то помогают, когда язык распухает настолько, что еле умещается во рту. — Он говорил так мрачно, как будто действительно испытал когда-то подобный кошмар, в чем ей пришлось убедиться значительно позже, ее глаза расширились от ужаса. — Вот отчего я боялся за вас! — просто закончил он.
Мысль о страшных страданиях, которых они чудом избежали, на какое-то время лишили Карин дара речи. Затем она вдруг осознала, что все еще крепко сжимает руку Кента, и поспешно отпустила ее.
— А как насчет в-воды на острове? — спросила она, в свою очередь нервно озираясь. — Как вы думаете, здесь есть пресная вода?
— На худой случай у нас будет кокосовое молоко, — успокоил он девушку. — Но я абсолютно уверен, что где-то здесь протекает ручей. Поэтому я хотел бы, чтобы Роландс не так торопился со своим омовением. После того как он прекрасно обходился без ванны двое суток, мог бы еще подождать, а чем скорее мы начнем искать источник, тем лучше. — Он повернулся к лагуне и крикнул: — Роландс!
— Иду, сэр! — послышалось в ответ.
Они услышали, как Роландс радостно плещется в воде неподалеку от них, и Кент прокричал:
— Только не появляйтесь без одежды! Вы точно помните, где вы ее оставили?
— Так точно, сэр! — Роландс выскочил из воды как пробка, разбрызгивая прозрачные струи. — Я помню, что с нами леди, поэтому штаны на мне. — Он усмехался, вытряхивая воду из ушей. — Они высохнут уже через пять минут, как только я выберусь на берег.