– Так-то оно лучше, – удовлетворенно пробормотал Три Семерки, делая торопливые записи в протоколе. – Ну-с, – произнес он, закончив, и по привычке погладил свои усы, – что вы можете сказать по поводу сегодняшнего происшествия?
– Хм, я безумно счастлив, – саркастично ответил Вадуев и выпрямился. Он начал подергивать одной ногой и «ломать» пальцы рук, от чего раздавался неприятный хруст.
– Только вот этого не надо! – снова сорвался на крик Семен Семеныч. – А то мы ведь и по-другому разговаривать умеем!
– Это мы знаем, – криво улыбаясь, снова съязвил Александр и отвернулся.
Руденко встал, закурил и начал ходить из стороны в сторону. Яна, до того спокойно сидевшая в оном из старых обшарпанных кресел в конце кабинета и поглаживающая Джемму, пересела на место своего приятеля и сторого сказала:
– Думаю, молодой человек, скорейшее раскрытие произошедшего в ваших интересах тоже. Так что не надо здесь устраивать представлений. Мы и не таких актеров видывали, – собака подобралась поближе к своей хозяйке и села у ее ног, начав предупреждающе постукивать хвостом.
Голос Милослвской был ровным и жестким. Вадуев перестал хрустеть пальцами и, прищурившись, посмотрел на нее.
– Первая и главная версия случившегося, – продолжала Яна, – террористический акт. – Будет здорово, если мы сейчас признаем ее единственно возможной, а вас запишем в соучастники, – женщина холодно улыбнулась.
Вадуев нервно закинул ногу на ногу, глянул на нее недоверчиво.
– Но мы люди неглупые, поэтому делать этого не станем. Истина нам дороже. А если к этой истине присмотреться получше – вас хотели как следует припугнуть. А знаете что обычно за этим следует – убийство…
Александр закашлялся.
– Были у вас злоумышленники? Подозреваете кого-то? Угрожали вам ранее? – начала наступление женщина.
Вадуев весь вытянулся и, неожидано перебив Яну, вскрикнул:
– Нет!
В кабинете на мгновенье установилась полная тишина. Милославская онемела от удивления. Джемма насторожилась. Руденко выронил остаток сигареты.
– А в чем же тогда дело? – тихо произнесла Яна.
– Откуда мне знать?! – воскликнул мужчина. – Поговорите лучше с шефом…, – тут же добавил он сквозь зубы.
– С шефом? – осторожно переспросила Милославская.
– Он тоже на этой машине ездит.
– Так, давайте по порядку, – Яна облокотилась одной рукой о стол. – Автомобиль принадлежит вам?
– Мне. Но по доверенности им управляет мой босс.
– Где вы работаете?
– В казино «Фортуна».
– Значит, вы имеете в виду директора казино?
Вадуев молча кивнул.
– Да-а, его участие в этом сюжете, конечно, более реально, – задумчиво протянула Милославская и спросила с иронией: – Скажите, а откуда у вас к нему такое доверие?
– Я дальний родственник его жены. Приехал из деревни. Он мне работу дал, – выдавил мужчина.
– Хозяин казино устраивает простым рабочим несчастного владельца «Джипа»? – Милославская усмехнулась.
– Машину он тоже…
– Что, тоже в подарок? Скажите, какая благотворительность?!
– Яна засмеялась ледяным смехом.
Вадуев снова захрустел пальцами.
– Хотите, скажу, как на самом деле? – Милославская вдруг замолчала, прищурилась и уставилась Александру прямо в глаза. – Машина только по бумагам принадлежит вам. На самом деле это известная многим формальность: в случае чего с вашего босса абсолютно нечего будет взять, поскольку все остальное его имущество тоже, наверное, кому-то «пожертвовано»… Эта уловка стара, как мир новых русских.
Вадуев молчал. Потом спросил тихо, но с вызовом:
– И что, это преступление?
– Нет, но вы рискуете жизнью, – вздохнув, ответила Милославская. Она пододвинула к себе начатый Руденко протокол, прочла, пробежав глазами, и сказала: – Допиши, товарищ капитан.
Семен Семеныч снова присел за стол, записал под диктовку слова подруги, выяснив предварительно у Вадуева, что его шеф – Воробьев Алексей Михайлович, а в своей среде – просто Воробей.
Когда все формальности с протоколом были закончены, Вадуева отпустили. Правда, он не особенно обрадовался, буркнув себе под нос что-то вроде того, что ночь в обезьяннике гораздо приятнее разговора с боссом.
Милославская с Руденко остались наедине.
– В желудке сосет, – пожаловался Семен Семеныч и глянул на часы.
– Зайдем куда-нибудь перекусить? – тоже глядя на циферблат, предложила Яна.
Ее приятель одобрительно кивнул, надел фуражку и, закрыв кабинет, они молча зашагали по коридору, каждый думая об одном.
Воздух на улице, после двухчасового пребывания в отделе, прокуренном, пыльном, показался Милославской просто райским.
– Хорошо! – улыбаясь, сказала она.
Три Семерки посмотрел на нее удивленно и ничего не ответил. Также молча они перешли дорогу и перешагнули порог недавно открывшегося прямо напротив милиции кафе, Джемму привязяв за железные перила у входа. Выбрали столик в углу у окошка, сели и стали изучать тут же предложенное официантом меню.
– Вот это я еще не пробовала, – сказала Милославская, ткнув пальцем в строку, где было написано «суси с тунцом».
– Я тоже, – поддержал ее приятель, и выбор был сделан.
Пока готовился их заказ, приятели имели время обсудить разговор с Вадуевым.
– Насчет того, что настоящий хозяин «Джипа» – Воробей, ты, конечно, права, – начал Руденко, – и тратить время на Вадуева больше не стоит.
– Согласна. Знаешь, о чем сейчас надо подумать? О том, почему Воробью угрожали и кто может быть его недоброжелателем.
– Надо с ним поговорить, – закивал Три Семерки.
– А я думаю, надо сначала самим пораскинуть мозгами. Мы ведь хорошо знаем свой город? Да и доступ к определенной информации о криминалитете ты имеешь, так? Даже если мы ни до чего не додумаемся, все равно придем на разговор с Воробьем подготовленными, а не профанами. Так что напряги мозги.
– Яна, ты голова!
– Итак, – не отвечая на комплимент, продолжила Милославская, что мы имеем? Воробей – хозяин казино «Фортуна». Казино – это деньги, а деньги – это всегда криминал. Слушай, а до него далеко? Где оно вообще находится? Я что-то и не знаю…
– Нет, недалеко, квартала четыре. На Мичурина.
– Мичурина – улица большая, где именно?
– Да дома через два от пединститута.
– Так там, по-моему, совершенно другое казино… Да! Ну точно, мы с подругой еще там были как-то. «Золотое руно» оно называется, а не «Фортуна».
– Я сам там не был, но ребята наши не могли ошибиться, это точно. Ты что-то перепутала.
– Да не перепутала я ничего! «Золотое руно» там года два уже.
– Не может быть, – упирался Руденко.
В этот момент официант принес заказ и перед разгоряченными приятелями задымились ароматные красные сладкие перчики, разрезанные на части, фаршированные обжаренным тунцом и запеченные в духовке.
– М-м-м, – протянула Яна.
Руденко тут же схватился за вилку и замолчал. Отрезав кусочек суси, Милославская посмотрела на приятеля и категорично сказала:
– Чтобы разрешить наш спор, нужно поехать туда и посмотреть, что за заведение там находится.
– Давай посмотрим, – пожав плечами ответил Три Семерки, который, как любой мужчина, не любил проигрывать в споре.
Завершив трапезу сладким чаем с лимоном, приятели покинули кафе и направились к стоящей у противоположной обочины «шестерке» Руденко.
Три Семерки молча завел мотор, круто вывернул руль, машина развернулась и поехала в обратном направлении.
– Вот она Мичурина, – удовлетворенно протянул он через некоторое время.
Яна стала напряженно вглядываться в мелькающие мимо дома. Вдалеке закраснел главный корпус педагогического института. Руденко кашлянул.
– Ну, смотри, – сказал он.
– Смотрю, – ответила Яна.
– Вон! Вон! Гляди – неоновая вывеска вся переливается, это «Золотое руно»!
Семен Семеныч сбавил скорость – и впрямь по левую сторону над невысоким крыльцом играла огнями вывеска «Золотое руно».
– Не может быть! Не может быть! – упрямо затвердил он, но все же притормозил.
– Читай! Или ты своим глазам не веришь?! – сердито сказала гадалка.
– «Золотое руно», – подчинившись, недовольно протянул Три Семерки и тихо поехал вперед.
– Ой, Сема, смотри, – вдруг вскрикнула Милославская. – А вон, что это?
– Где?
– Да вон, гляди, иномарка рядом на пьедестале стоит… Кажется, написано «Фортуна»…
– Я же говорил! – закричал Руденко, торжествуя, и подъехав ближе, остановился. – Говорил же!
– Да. Но мы оба правы. Только главное не в этом, – остудила пыл своего приятеля Яна. – А знаешь в чем? – продолжила она задумчиво.
Семен Семеныч посмотрел на подругу вопросительно.
– Из соседства двух этих заведений мы можем сделать свой вывод…
Три Семерки сделал удивленную мину.
– Поясняю: «Золотое руно» тут уже давно, а «Фортуна» не очень. И посмотри, как она клиентов завлекает: автомобиль как супервыигрыш! Конкуренция? И очень жесткая! Даже наглая, я бы сказала. Выручка у «Золотого руна» наверняка похудала.
– И?… – растекаясь в улыбке, протянул Руденко. – Это мотив?
– А разве нет? – Милославская подморгнула.
– Предъявить обвинение прямо сейчас? – глаза Семена Семеныча загорелись.
– Не советую, – Яна тронула его за плечо. – Лучше проверь нашу идею по своим каналам: было ли противостояние, в каких отношениях были хозяева этих казино… Не руби, Сема, с плеча. Можно ошибку большую совершить и навредить делу. Хотя я, конечно, считаю, что мы абсолютно правы.
– Может, зайдем, судьбу испытаем? – Руденко шутя кивнул на «Фортуну».
– Я не в вечернем платье, а ты не в штатском. Зачем к себе внимание привлекать? А на смену обличья уйдет часа два, а то и больше, будет слишком поздно. Лучшее сейчас для нас расстаться. Ты встреться с теми, кто сейчас по этому делу работу ведет, может, они что-то интересное узнали. А я домой поеду, устала, тоже с утра на ногах.
Дело казалось теперь Милославской простым и ясным. Взрыв – способ воздействовать на зарвавшегося конкурента. Того огня, который загорелся в Яне поначалу, уже не было, и она мысленно попрощалась с идеей дойти в этом расследовании до чего-то неординарного.
Семен Семеныч согласился с подругой, решив, что она на этот раз совершенно права. К тому же, он видел, что она на самом деле устала.
– Я тебя довезу, – сказал он.
– Спасибо, – ответила Яна и погрузилась в размышления о недоглаженных занавесках.
ГЛАВА 3
– Господи, кто еще там? – пробормотала сонная Милославская, нащупывая ногами тапочки. – Джемма, да успокойся ты ради бога!
Так и не найдя домашней обуви, Яна торопливо, пошатываясь от головокружения, засеменила к окну, чтобы посмотреть, кто беспокоит ее в столь ранний час. У калитки стояла совершенно не знакомая ей женщина и настойчиво била щеколдой.
– О боже! – произнесла разбуженная хозяйка дома, тяжело и недовольно вздыхая, и, приоткрыв пошире форточку, крикнула: – Что вам угодно?
– Яна Милославская тут живет? – поправляя упавшие на лицо волосы, тревожно спросила та.
– Это я.
– Мне срочно нужно с вами поговорить!
– Вы нашли не самое подходящее время.
– Я вас умоляю!
– Сейчас выйду…
Яна, потирая глаза, поплелась в спальню за халатом. Надев его прямо на пижаму и слегка подвязав шелковым пояском, она немного оправила спутанные за ночь волосы и пошла к двери, по пути пытаясь сообразить, зачем незнакомка к ней пожаловала.
Позевывая, хозяйка отперла дверь и шагнула на крыльцо. Где-то закричал запоздалый петух. Перепуганная галка шумно вспорхнула с ветки дерева. Воздух был еще совсем свеж, и Милославская поежилась, почувствовав вдруг, как по спине побежали мурашки. «Принес же черт!» – сердито подумала она про себя.
С трудом отодвинув тяжелый засов, Милославская открыла наконец калитку. Перед ней стояла женщина лет сорока с исплаканным лицом, невысокая, худенькая. Она смотрела на Яну с мольбой и надеждой. «Очередная клиентка», – тут же догадалась Милославская.
– Здравствуйте, – подрагивающим и немного виноватым голосом произнесла гостья.
– Здравствуйте, – ответила Яна, смерив ее оценивающим взглядом.
«Одевается в дорогом бутике. Точно клиентка,» – с большей уверенностью мысленно повторила Милославская, а когда увидела чуть левее престижную иномарку, то сомнения в собственном предположении у нее и вовсе улетучились. «Богатые по другому поводу меня не беспокоят, – удрученно подумала она, – наверное, узнала, что муж ей неверен и хочет окончательно припереть его к стенке. Пошлю ее к чертовой матери!»
– У меня мужа… мужа убили, – с горечью произнесла незнакомка и, закрыв лицо руками, зарыдала.
Этого Яна не ожидала.
– Успокойтесь, – холодно и строго сказала она, зная, что иной тон действует на клиентов так, что потом они еще полчаса бьются в истерике, и ее попытки выяснить что-либо оказываются тщетными, – Войдите.
Милославской сейчас вообще совершенно не хотелось браться за какое-либо дело, поскольку она уже пообещала помочь Руденко в расследовании заварушки со взрывом. Однако женщина выглядела такой несчастной, что отказать, не пытаясь вникнуть в суть ее проблем, Яна не сумела.
Хозяйка пропустила гостью вперед и молча зашагала вслед за ней, прикрыв калитку.
– Проходите, – произнесла Милославская, указывая на вход остановившейся у крыльца незнакомке.
Та кивнула два раза и пересчитала ногами ступеньки. Не разуваясь, то ли по привычке, то ли от владевшей ею растерянности, она прошла до середины прихожей и остановилась только перед злобно сверлящей ее глазами Джеммой.
Испуганно прижав к себе руки, гостья вопросительно посмотрела на Милославскую.
– Не бойтесь, – сказала та. – Джемма, свои. Иди на место. Вас как зовут? – обратилась она к незнакомке.
– Люда, – кивнув, ответила та.
– Вот что, Люда, вы сейчас посидите минутку в моем кабинете, а я немного приведу себя в порядок, – продиктовала хозяйка.
Люда скользнула взглядом по штанинам Яниной пижамы, выглядывающей из-под халата, и кивнула, тихо угукнув.
– Пройдемте, – Милославская указала рукой на дверь направо, – Присядьте сюда, – Яна кивнула на диван, – я скоро.
Она скрылась в своей комнате, а Людмила, закрыв похудевшее за ночь лицо сжатыми на груди руками, стала ждать ее, мучительно переживая тягостные минуты. Прошло несколько мгновений, а ей казалось – полчаса, прошла минута, а она думала – как долго! Еще через тридцать секунд женщина встала и стала мерить торопливыми шагами Янин кабинет. Здесь все было необыкновенно, но Людмила в своем состоянии ничего не замечала.
Интерьер этой комнаты удивлял даже видавших виды. Они с удовлетворением делали вывод, что хозяйка дома – натура как минимум загадочная. Высокий диван, на который поначалу Милославская усадила гостью, был обит дорогим зеленым бархатом. Напротив него величаво стояло старинное кресло со спинкой из темной бронзы. Но что по-настоящему тут удивляло, так это изумрудного цвета ковер с вышитыми катренами Нострадамуса. А очень дорогая и ценная статуэтка египетской кошки, нашедшая место на невысокой дубовой тумбе, заставляла загореться огнем зависти глаза не одного коллекционера-любителя и даже антикваров. Сама Яна, таинственная и непонятная для многих, смотрелась в окружении всего этого вполне гармонично.
Она предстала перед Людмилой в красном шелковом до пят кимоно, выгодно оттенявшем ее черные, как смола, распущенные волосы и бесшумно опустилась в свое величественное кресло.
– Я к вашим услугам, – произнесла Милославская.
– У меня мужа убили, – с трудом выговорила Людмила.
Глаза ее увлажнились. Она сжала губы и, через некоторое время собрав усилием волю, произнесла:
– Помогите пожалуйста.
– Когда это случилось?
– Его нашли немногим позже полуночи.
– Позвольте, разве я главная инстанция в таком деле?! – с некоторым возмущением произнесла Яна. – Есть же у нас в конце-концов и милиция…
– Ради бога! – горькая усмешка исказила лицо Людмилы. – Я даже частным детективам не верю, а вы говорите милиция…