Стиснув зубы, Эмма попыталась выбросить Дэна из головы, куда он возвращался снова и снова по любому малейшему поводу.
Она снова приложила трубку к уху.
— А как ты? Есть какие-нибудь новости? — говорила мать. — Этот Дэн выказывает какие-нибудь признаки того, что сделает тебя порядочной женщиной? — Мать делала совсем маленькие паузы, очевидно, заведомо не сомневаясь в том, что ответом будет «нет». — Думаю, нет. Тогда как работа?
Сколько раз Эмма слышала разные вариации одного и того же разговора? Издавала нужные звуки просто для того, чтобы избежать лишних расспросов, очередного вмешательства в свою жизнь, не выходить за пределы зоны собственного комфорта. Ей никогда не удавалось добиться таких успехов, которые бы впечатлили мать, как, впрочем, и крупных неудач.
Спокойная средненькая жизнь. Когда же она сумела так вляпаться?
Она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь такое, что заставило бы мать успокоиться на очередную пару месяцев, пока ее радар снова не заработает и она не затеет очередной бессмысленный разговор. Пожалуй, могли бы сойти любые байки насчет ее юридической карьеры. Что-то настолько скучное, чтобы заставить мать перейти к очередной сплетне и не совать нос в жизнь дочери. Последние два года подобная уловка работала выше всяких похвал.
Впервые за эти годы Эмма засомневалась.
Никогда, сколько себя помнила, Эмма не чувствовала себя такой жалкой, и это отвратительное чувство обострялось донельзя из-за того, что она успела почувствовать себя объектом поклонения, перед тем как Дэн вернулся в свое обычное состояние. Собственно говоря, никакого возвращения не было. Он никогда не менялся. Ей лишь почудилось.
Осталось ли вообще в ее жизни хоть что-нибудь настоящее и стоящее?
— Мы с Дэном больше не вместе, — неожиданно буркнула она в трубку и тут же в ужасе закрыла рот рукой, испугавшись собственных слов. — И никогда не были.
Сердце Эммы проделывало акробатические номера, и она невольно прижала руку к груди, удерживая его.
— Говори.
— Я тебе рассказывал, как вышло с Мэгги. Это был не просто удар, с которым можно справиться со временем. У меня возникло ощущение, так и не смог от него избавиться, что это был мой единственный шанс, а я его упустил. В детстве у меня никогда не было ощущения принадлежности к семье, и, когда Мэгги забеременела, это стало настоящим подарком. Моим шансом иметь семью. И я сделал бы все что угодно, чтобы удержать его.
Он вздохнул.
— Конечно, это были только мечты. В сознании я рисовал себе идеализированное будущее. Дни рождения, праздники, дом, где мы будем жить. Благополучие. Думаю, Мэгги все понимала гораздо лучше меня. Честно говоря, когда она ушла, я страдал гораздо больше от утраты иллюзорного будущего, чем от потери самой Мэгги. Теперь я это понимаю. Если бы она не забеременела, мы, наверное, повстречались бы еще несколько месяцев, а потом каждый пошел своей дорогой. Словом, мы просто развлекались. Без обязательств. Это никогда не стало бы чем-то серьезным. Все изменила беременность. Ребенок — это самое большое обязательство. Но когда Мэгги потеряла его, у нас не осталось ничего общего. По крайней мере, для нее. Она решила, что проще порвать, чем попытаться строить будущее со мной. И я знаю, она права. Жизнь в семье не была моим звездным часом.
Эмма не отрываясь смотрела на него. Не удержавшись, протянула руку и тихо коснулась его плеча.
— Но это совсем не значит, что ты неудачник. Просто ты не дал себе подходящей возможности.
— После того как все закончилось, я не имел ни малейшего желания снова искать счастье в семейной жизни. Гораздо проще раз и навсегда решить, что я не создан для нее. Тем более это давало определенные преимущества.
Он усмехнулся. Она улыбнулась в ответ.
— Ты имеешь в виду маленькую черную книжечку?
— Я решил, если семья не для меня, значит, надо пользоваться всем, что может предложить жизнь холостяка. Не стоит думать, что все эти годы я непрерывно страдал. Нет. Я прекрасно провел время. И только совсем недавно… — Он осекся.
— Что?
Дэн посмотрел ей в глаза, у Эммы екнуло сердце.
— Я начал ощущать, не знаю, какую-то пустоту. Ничто уже не радовало меня так, как раньше. Я попытался поднять ставки. Стал искать новые деловые контакты, разрабатывать новые идеи для бизнеса. Но развлечения с девушками утратили свою привлекательность. Стало казаться, что я хожу по кругу. Те же разговоры, ощущения. Я не мог понять, что мне нужно, чтобы от этого избавиться. И тут ты встретила Алистера.
Эмма взглянула на причал. Очередь на катер заметно уменьшалась по мере того, как люди входили на борт. Ей надо поторопиться.
Но внезапно она почувствовала, что сейчас самое важное в мире выслушать Дэна. Это ведь совсем не значит, что ее решимости поубавилось. Да и катер, черт его возьми, тоже не последний.
— Не думаю, что когда-нибудь смотрел на тебя с этой точки зрения. Я просто не позволял себе этого. Вся моя жизнь вращалась вокруг работы. И вдруг ты со своими грандиозными планами. Вся прямо светилась от счастья, готова была рискнуть. А я по-прежнему сидел за деловой перепиской. Мне это не понравилось. Думал, мне хватает той жизни, которую я веду. Но это продолжалось так долго. Я искренне считал себя холостяком плейбоем, надеясь, что это и есть мое внутреннее, и я не могу быть другим.
Эмма накрыла его руки ладонями и пожала их. Жест сочувствия, а вовсе не готовность немедленно броситься ему на шею. Именно сочувствие. И Дэн ощутил, как постепенно крепнет надежда, зародившаяся в сердце, когда Эмма не ушла, увидев его.
— Знакомство с Алистером пошло мне на пользу. До встречи с ним я думала, что могу катиться по старой колее бесконечно долго. И надеяться, что в один прекрасный день ты возьмешься за ум, обратишь на меня внимание.
— Эмма.
Она покачала головой и подняла руку, не давая ему говорить.
— Самое глупое, я отлично