Колетт сосредоточилась, пытаясь как можно быстрее найти правильное решение.
Она должна как можно быстрее поговорить с Оливье. Пока не стало слишком поздно. Сказать, что любит его, что не может без него жить, что те два месяца, которые они не виделись, показались ей вечностью в аду…
Колетт покатила в сторону выхода. Сейчас она попросит дежурную медсестру вызвать ей такси и отправится домой к Оливье.
Ее замыслам не суждено было сбыться.
– Отгадай, кто?
– Луи, открой мне глаза! – попросила Колетт. – Что за детские игры? Что ты здесь делаешь?
– И тебе тоже привет. – Луи был на удивление весел, словно вчерашнего разговора в доме Колетт и не было. – Так и знал, что найду тебя здесь.
– Вообще-то вариантов не так уж и много. – Колетт горько усмехнулась.
– Я заехал к тебе домой, а не застав, направился сразу в больницу. Ты уже уходишь?
– Да, мне… мне нужно срочно повидаться с Оливье.
Луи изумленно посмотрел на нее.
– Решила вернуться к нему?
– Для начала – попросить прощения.
– Почему ты передумала? Вчера вечером ты собиралась начать новую жизнь без него… Впрочем, как и без меня, – добавил он, понизив голос.
– Катрин мне солгала. Оливье действительно любит меня.
– Тоже мне удивила! Тебя невозможно не полюбить.
– Ты преувеличиваешь, Луи, но я все равно тебе благодарна.
– Я тебя подвезу.
– Думаю, не стоит…
– Даже не спорь! – категорично пресек ее возражения Луи. – Мы ведь друзья. Я на машине. Говори скорее адрес.
– Луи, ты на меня не обижаешься? – Колетт робко подняла на мужчину глаза.
– Сердцу не прикажешь, верно? Я люблю тебя, а ты – Оливье. Придется мне убираться в свой Лондон и посылать вам открытки на Рождество. – Он невесело улыбнулся. – После вчерашнего разговора я боялся, что потеряю тебя навсегда… даже как друга. Поэтому и приехал сегодня.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что все понимаешь.
– Долго мы будем разводить сырость? Поехали скорее к твоему Оливье.
– Поехали. Надеюсь, я не опоздала.
Колетт в неуверенности остановилась перед подъездом, в котором находилась квартира Оливье.
– В чем дело? – пробурчал Луи. – Только не говори, что испугалась.
– Нет, но… – Луи быстро взбежал по ступеням, но вернулся, сообразив, что Колетт без его помощи не справится с коварными ступеньками: пандуса не было. – Прости, я болван.
– Ничего. Честно говоря, я и сама забыла… Знаешь, Луи, тебе придется одному подняться на третий этаж и попросить Оливье спуститься ко мне.
– А как мне представиться?
– Скажи, что ты мой друг.
– Правда… друг, – со вздохом согласился Луи. – Только друг.
– Луи, пожалуйста…
– Я скоро вернусь, не скучай. Только скажи номер квартиры.
– Десятая.
Колетт сжала кулаки и попросила всех святых, которых только смогла вспомнить, помочь ей. Пусть Оливье окажется дома. Пусть захочет выслушать ее. Пусть…
– Извините, мадмуазель, вы кого-то ищете? – Скрипучий старческий голос вывел Колетт из задумчивости.
– Простите, что вы сказали?
– Я спросила, не нужна ли вам моя помощь.
Колетт критически осмотрела старушенцию. Интересно, чем она может помочь?
– Я служу консьержкой в этом доме уже много-много лет. Если вы кого-то разыскиваете или… В общем, я всех тут знаю.
Похоже, пожилой женщине просто наскучило сидеть в духоте, и она вышла глотнуть свежего воздуха, подумала Колетт. А возможно, ее интерес вызван нездоровым любопытством одиноких старух, которые обожают совать свой нос в чужие дела. Их хлебом не корми, только ответь, кто, во сколько и с кем пришел или ушел. Колетт едва сдержала улыбку, представив, как много занятного она могла бы разузнать у консьержки о личной жизни жильцов дома.
– Нет, спасибо… Вообще-то я пришла к мсье Лорану. Он мой лечащий врач…
– Ах, я вижу, дорогая, – не дав ей договорить, промолвила старуха, сокрушенно покачав головой. – Такая молоденькая и… Разве вы не знаете, что мсье Лоран уехал?
– Как уехал? – Если бы Колетт не сидела в инвалидной коляске, то сейчас бы точно упала.
– Взял чемоданы, сел в такси и – поминай как звали. – Консьержка махнула рукой.
– Но… но он ничего не говорил мне.
– Ох уж эти мужчины, мадмуазель! Для меня его отъезд тоже стал полной неожиданностью. Молодежь сейчас так легко срывается с места…
– А вы не знаете, куда он отправился?
Консьержка пожала плечами.
– А когда же он вернется? – попробовала еще раз Колетт.
– Мсье Лоран попросил меня присмотреть за его квартирой и, если меня не затруднит, подыскать новых жильцов.
– Так, значит, он никогда не вернется сюда?! – воскликнула Колетт.
– Зачем же так кричать, мадмуазель? Тем более перебивать старших, – назидательно заметила старушка. – Позвольте закончить.
– Извините, я думала…
Взгляд классной дамы с многолетним стажем заставил Колетт замолкнуть.
– Мсье Лоран предупредил, что я могу не торопиться, так как он приедет, чтобы уладить все дела с документами, не раньше, чем через полгода.
– Полгода! Нет!
– Мадмуазель, вам нехорошо? Может быть, принести вам стакан воды? – засуетилась консьержка.
– Да-да… большое спасибо…
Колетт вовсе не хотела пить. Однако терпеть сочувственный взгляд и кудахтанье старухи ей хотелось еще меньше.
Дверь в подъезд снова хлопнула.
Надо же, какая шустрая старушенция, раздраженно подумала Колетт. У нее что, пропеллер?
– Никто не открывает. Похоже, твоего Оливье нет дома.
– А, Луи, это ты?
– Извини, похоже, я снова разочаровал тебя.
– Я опоздала… – обреченно прошептала Колетт.
– Куда ты опоздала? На прием к врачу? Я ведь тебя только что забрал из больницы.
– Я опоздала… – повторила Колетт, уставившись немигающим взглядом в одну точку. – Я снова опоздала…
– Да о чем ты, в конце концов, говоришь? – нетерпеливо спросил Луи.
– Оливье уехал.
– С чего ты взяла? Я лишь сказал, что его нет дома. Не будь пессимисткой.
– Оливье уехал и приедет только через полгода. Да и то не наверняка.
– Откуда ты знаешь?
– Мне рассказала консьержка.
– Надо же. Я бегал по лестницам, а в результате ты узнала обо всем первая.
– А вот и я, мадмуазель. Выпейте водички.
Старуха протянула Колетт стакан с водой. Колетт осушила его одним глотком и вернула заботливой консьержке.
– Простите, мадам… а мсье Лоран не оставил какого-нибудь номера телефона, по которому вы могли бы с ним связаться в экстренном случае? – поинтересовался Луи.
– Сожалею, мсье… Может быть, ему что-нибудь передать, если он позвонит?
Луи вопрошающе взглянул на Колетт, но она лишь покачала головой.
– Нет, спасибо за помощь.
– Не за что. – Консьержка была искренне опечалена тем, что не смогла помочь ничем, кроме стакана воды.
11
– Господи… Оливье, это и в самом деле ты? – Катрин театрально потерла глаза, но тут же пожалела об этом, вспомнив о туши.
Оливье Лоран расплылся в белозубой улыбке.
– Я так рада, что ты вернулся. – Катрин бросилась ему на шею и впилась жадными губами в его улыбающиеся губы.
Оливье деликатно отстранил импульсивную Катрин и, откашлявшись, спросил о Крюшо.
– Неужели этот старый клоун заботит тебя больше, чем я? – обиженно надув губы, спросила Катрин.
– Насколько я помню, этот старый клоун, как ты выразилась, готов был носить тебя на руках.
– А я всегда мечтала, чтобы на руках меня носил ты. – Катрин вызывающе посмотрела на Оливье. – Однако ты почему-то предпочел другую
– Извини. Я и в самом деле страшно рада тебя снова видеть. Почему ты не предупредил о своем приезде?
– Вообще-то я приехал в Париж только для того, чтобы уладить дела с квартирой. Я неплохо устроился в Гренобле.
– Уже завел себе подружку? – развязно спросила Катрин, подмигнув ему.
– Ты ведь знаешь, я не любитель случайных связей и непродолжительных романов, – сдержанно ответил Оливье.
Катрин вскинула брови. Пожалуй, слишком высоко даже для той степени удивления, которую вызвало у нее заявление несостоявшегося любовника.
– Хочешь, чтобы я поверила, будто молодой, здоровый, чертовски привлекательный мужчина полгода обходился без женщины?
Оливье рассмеялся.
– Спасибо за комплименты, конечно. Однако, признаться, я был так завален работой в клинике, что даже не думал о… о всяких глупостях, – закончил он с улыбкой.
– Признайся лучше, что тебе не давали покою мысли о Колетт Вернон. И что вы все в ней нашли?!
Оливье оставил ее реплику без ответа.
– А как ты?
Катрин пожала плечами и грустно сказала:
– По-прежнему… одинока и несчастна.
– Не преувеличивай. У тебя уйма поклонников. Взять хотя бы нашего Крюшо.
– Ах, Оливье, даже он предал меня! – Катрин театрально вздохнула.
– Не может быть.
– Может. Он теперь обхаживает эту дурочку Франсуазу из рентгеновского кабинета. Неужели он не замечает, что она старая сварливая карга с бородавкой на носу?!
– Катрин, ты злишься и бесишься, потому что тебя променяли на другую? – усмехнулся Оливье.
– Вот еще! Стала бы я переживать из-за какого-то Крюшо. Они с Франсуазой составят отличную парочку. Вот уж мы посмеемся на их свадьбе. Коротышка и пожарная каланча!
– Боюсь, тебе будет не до смеха на их свадьбе, – уколол ее Оливье. – Впрочем, не сомневаюсь, что твое приглашение «затеряется» по дороге.
– Что ты имеешь в виду? Что меня даже не позовут поздравить новобрачных?! – возмущенно воскликнула Катрин, топнув ножкой.
Оливье протестующе замахал руками.
– Все. Я больше не скажу ни слова. Иначе мы и впрямь подеремся. Скажи только, где я могу найти Крюшо?
– Где же еще? – презрительно хмыкнула Катрин. – В рентгеновском кабинете. У разлюбезной Франсуазы.
– Спасибо.
– Оливье… – робко позвала Катрин.
– Что-то еще?
Она подняла на него неуверенный взгляд, словно собиралась сообщить что-то жизненно важное, но… но, так и не решившись на откровенность, выпалила первую пришедшую на ум дерзость. В конце концов, это было в ее стиле. Разве кто-нибудь, хоть один человек в госпитале Мирабо видел в ней нежную, ранимую молодую женщину, мечтавшую о своем единственном? Нет, все предпочитали замечать только внешнюю мишуру. Блестящая, яркая обертка успешно скрывала панцирь, защищавший трепетное сердце, жаждавшее любви и понимания.
– Передай Крюшо, чтобы он не забывал надевать на себя свинцовый фартук в рентген-кабинете. Излучение пагубно влияет на мужскую потенцию. Не хотелось бы видеть бедняжку Франсуазу неудовлетворенной. Она и так не королевна.
– Я передам, – сухо ответил Оливье и зашагал прочь от Катрин, которая готова была провалиться сквозь землю от собственной глупости.
Ну почему она не сказала Оливье о том, как скучала по нему все эти месяцы, о том, как любит его?! Только вчера она видела его во сне. Сегодня же он появился в клинике – и первым человеком, с которым он встретился, вернувшись в Париж, была она. Может быть, это судьба?
Нет, Катрин, не будь наивной мечтательницей, сказала она себе. Оливье наплевать на тебя. Он никогда не видел в тебе женщины. То, что вы сегодня столкнулись в коридоре, – чистой воды случайность. Наверняка Оливье приехал в больницу, чтобы разузнать у Крюшо о Колетт. Когда коллега расскажет об успехах бывшей пациентки и о том, что она несколько раз интересовалась, нет ли от него новостей, Оливье тут же кинется в ее объятия.
От досады и ревности Катрин закусила нижнюю губу. Дурацкая привычка, унаследованная от матери.
– Оливье, дружище! – Анри Крюшо подскочил к ошеломленному столь пламенным приемом Оливье и обнял его. – Как поживает ведущий хирург Гренобля?
– Привет. – Оливье похлопал Анри по спине.
– Франсуаза, очень приятно…
Крюшо рассмеялся и состроил забавную гримасу.
– Оливье, жаль, что на тебе нет котелка или цилиндра, ты бы сейчас наверняка приподнял его в учтивом поклоне перед дамой.
– Простите. Я несколько отвык от столичных нравов, – улыбнулся в ответ смутившийся Оливье. – Вернее, от их отсутствия. Париж давно признан городом порока.
– Хочешь сказать, что решил окончательно перебраться из гнезда разврата в девственно-чистый Гренобль? – с еще более мощным приступом хохота спросил Крюшо.
– Скорее всего.
– А как же?.. – Крюшо осекся на полуслове, словно боялся ляпнуть лишнее.
– В чем дело, Анри? С каких это пор ты недоговариваешь? Забыл, что мы с тобой старые добрые приятели?
– Вообще-то мы никогда ими не были, – сконфузился Крюшо. – Насколько я помню, мы не могли прийти к согласию ни по одному вопросу. Слишком уж разные подходы к терапии. Ты лишний раз боишься дунуть на пациента, а я не даю им лишний раз спокойно вздохнуть.
– Кто старое помянет… – миролюбиво заметил Оливье. – Так о чем ты побоялся меня спросить?
– Оливье, ты пришел ко мне не ради Колетт?
– Ну вот, по одному вопросу мы уже пришли к согласию, – натянуто улыбнулся Оливье. – Ты читаешь мои мысли.
Франсуаза извинилась и вышла из кабинета, решив оставить мужчин наедине. Тогда в следующий раз, когда у нее назреет необходимость поболтать с подружкой по душам на кухне, и она отправит Анри погулять. Справедливо.
Оливье занял ее место и тихо спросил у Крюшо:
– Как она?
– Отлично, недавно звонила, чтобы пригласить на презентацию какого-то там проекта. Кажется, ее дизайн-студия получила несколько наград… Я не очень-то во всем этом разбираюсь.
– Анри, ты специально?
– В каком смысле?
– Специально делаешь вид, будто не понимаешь, что меня интересует в первую очередь.
– О! – Крюшо хлопнул себя по лбу. – Я болван! Но я уже так привык, что Колетт ходит без трости, что…
– Слава богу, – выдохнул Оливье.
– Да. Колетт – самая послушная, упрямая и неутомимая пациентка из всех, что мне довелось встречать в своей практике. С меня самого сходило по семь потов за сеанс. Если помнишь, обычно это я выматываю пациентов… а тут такая сила воли! Поразительно.
– Ты случайно не знаешь, она свободна?
– Оливье, почему бы тебе самому у нее не спросить?
– Я не знаю… вдруг я приду и застану ее в объятиях Жан-Пьера или кого-то другого? Женщины вроде Колетт никогда не бывают одни.
– Насколько я знаю, Колетт одна, – доверительно сообщил Крюшо. – Во всяком случае, мне она ничего не говорила. Правда, одно время за ней увивался один типчик, говоривший с английским акцентом. Я несколько раз выгонял его из кабинета. Он все порывался присутствовать на сеансе.
– Но неумолимый доктор Крюшо не позволил, – рассмеялся Оливье.
– Еще чего не хватало! Чтобы в моем кабинете торчал посторонний!
– Но ведь я сейчас здесь сижу, – поддел его Оливье.
– Ты – другое дело. Кроме того, мы сейчас оба торчим в кабинете Франсуазы.
– Что у тебя с ней?
Анри пожал плечами.
– Не знаю… Она мне нравится, но…
– Но не так, как Катрин, – понимающе кивнул Оливье.
– Верно.
– Кстати, Катрин бесится и места себе не находит. Похоже, она наконец-то начала ценить тебя.
– Потерявши плачем, – с претензией на философскую глубину мысли заметил Крюшо.
– А если она уступит, кого ты предпочтешь? Услужливую, все и всегда понимающую Франсуазу или строптивую, острую на язычок Катрин?
Крюшо резко огляделся по сторонам, чтобы удостовериться в отсутствии Франсуазы.
– Можешь не отвечать, – опередил его Оливье. – Я уже понял. Второе согласие за пять минут, неплохие результаты. Идем на сближение.