Когда она очутилась за рулем машины и подъезжала к Нью-Йорку, было уже слишком поздно задавать вопросы: Дирк уехал из дома в Кейп Мэй задолго до того, как она проснулась в то утро.
Ухватившись за руль крепче после того, как она чуть-чуть не столкнулась с такси, Тина почувствовала, что щеки ее запылали при воспоминании о том, почему она проспала.
Они вернулись из последней поездки в Атлантик-Сити очень поздно, и она буквально кинулась в его объятия от избытка радости и возбуждения, вызванных тем, что она выиграла пятьдесят пять долларов в рулетку. Смеясь вместе с ней, Дирк подхватил ее на руки и поднялся наверх. Но смех умолк, когда он опустился рядом с ней на кровать, шепотом повторяя ее имя. Всю оставшуюся ночь до самого рассвета он почти не выпускал Тину из объятий, сгорая сам и сжигая ее в пламени своей любви.
Сейчас, возвращаясь в свою пустую квартиру и еще более пустую жизнь, Тина вздохнула при мысли, какой могла стать жизнь для нее и Дирка, будь его любовь к ней сильнее переполнявшей его горечи.
Вдали от Дирка время тянулось бесконечно. Но зато медленное течение дней привело Тину к одному определенному решению. Она не могла с уверенностью сказать, когда пришло это решение, но где-то на исходе третьей недели после их расставания она вдруг поняла, что в душе ее больше нет злости на Дирка. Теперь она просто любит его.
Когда она проснулась в то последнее утро их медового месяца одна и уже чувствуя себя одинокой, ее возмутила коротенькая записка, оставленная Дирком на подушке. Записка состояла всего из четырех слов, звучавших, как команда: «Рождественский вечер. Будь здесь».
Разочарованная, обескураженная, Тина в сердцах скомкала записку, но расправила ее, когда упаковала вещи и приготовилась к отъезду. Этот маленький клочок бумаги был единственным напоминанием о Дирке, которое она могла взять с собой. Аккуратно сложив смятый листок, Тина засунула его в сумочку; с тех пор эта записка постоянно была при ней.
Напряженность и ожидание, связанные с приближающимся праздником, возрастали, и настроение Тины менялось от плохого к худшему. Развешанные повсюду блестящие украшения, веселая музыка и смех вселяли в нее лишь уныние и тоску.
Убеждая себя, что ни в коем случае не станет делать этого, она тем не менее купила красивый, ручной работы свитер для Дирка в качестве рождественского подарка. Своим служащим она выписала рождественские премиальные чеки. И еще приобрела испанскую кружевную шаль для Бет.
Тина мало спала, а ела еще меньше. Она довела себя до такого состояния, что Поль Рамбо решил положить этому конец. Задержавшись в салоне после одного особенно суетливого дня, он решительно закрыл конторскую книгу, над которой трудилась Тина.
– Я хочу, чтобы ты выкатилась отсюда, – спокойно произнес он в ответ на сердитый взгляд Тины.
– Что? – пробормотала Тина, пораженная его поступком и словами.
– Причем как можно дальше, – с силой добавил Поль. – Посмотри на себя, Тина. – Наморщив лоб, он оглядел ее худую фигуру. – Бог мой, ты же стала такая хилая – физически и эмоционально, – что того и гляди развалишься от любого прикосновения.
– Я в полном порядке, – с жаром возразила Тина.
– Нет, дорогая. Ты совсем не в порядке. Ты на грани истощения, и я больше не желаю наблюдать это. Мне кажется, тебе пора ехать домой.
– В пустую квартиру? – Тина задыхалась от подступающих рыданий.
Поль мягко улыбнулся.
– Нет, Тина. К своему банкиру.
– Поль, ты не понимаешь.
– Правильно. Но я понимаю одно: если вы двое не разберетесь со своими проблемами, ты попадешь в больницу. – Поль наклонился и взял Тину за подбородок. – Осталось два дня до праздника. Я справлюсь со всем. Поезжай домой, Тина. Домой, в Кейп Мэй. Помирись с мужем… и с собой.
Мир. Да. Где-то около трех часов ночи Тина решила, что, наверное, пора заключить хоть какой-то мир с Дирком. Она выдержала пять лет необъявленной войны, холодной и горячей, она слишком устала, чтобы продолжать борьбу. Поль был прав: пора ей отправляться домой.
На следующее утро, усталая, взвинченная и полная тревоги, Тина позвонила в салон и попросила позвать Поля. Услышав его голос, она выпалила:
– Ты еще хочешь купить салон?
– Да, – кратко ответил Поль. – Ты решила продать его?
– Да, – столь же кратко отозвалась Тина.
В трубке прозвучал вздох облегчения.
– Я уверен, что ты поступаешь правильно, дорогая. Каждому мужчине нравится считать, что для своей женщины он на первом месте. И каким бы крутым ни был Дирк, я не сомневаюсь, что он ничем не отличается от прочих мужчин. И я знаю, что он любит тебя.
– Можно мне будет поплакать на твоем плече, если окажется, что ты не прав? – робко спросила Тина.
– Я сделаю лучше, – совершенно серьезно предложил Поль. – Ты только позови – я приеду и размажу его по полу.
Обещание Поля было единственными лучом света в тот мрачный и пасмурный день. Тина сложила свои вещи и красиво упакованные подарки в спортивную сумку, купленную неделю назад, и пустилась в путь, ни разу не оглянувшись назад.
Падал легкий пушистый снежок, когда Тина подъехала к дому.
– Вы приехали раньше! – воскликнула счастливая Бет, обнимая Тину. – Дирк велел мне ожидать вас обоих двадцать четвертого.
– Я почувствовала, что мне нужен отдых, – объяснила Тина и засмеялась, чтобы не расплакаться.
Бет окинула критическим взглядом ее тонкую фигуру.
– Я бы сказала, что он вам очень нужен, – пробормотала она расстроенно. – Тина, вы не заболели?
– Нет! Конечно, нет. – Сбросив плащ, Тина подошла к камину. – Я просто устала. Последние недели я очень много работала. Мне нужно отдохнуть – только и всего.
«И быть рядом с Дирком», – добавила она про себя.
– Дом выглядит так красиво, так празднично, – похвалила она Бет, разглядывая украшения, составленные из сосновых веток, орехов и фруктов, и мерцающие свечи. – А елка просто великолепна! – воскликнула она при виде мерцающей голубой елки высотой в шесть футов. – И… – Тина принюхалась, – мне кажется, вы испекли что-то очень вкусное!
– Все обычное, – скромно отозвалась весьма довольная Бет. – Печенье, мясной пирог и фруктовый торт.
– Пахнет, как дома. – Тина порывисто обняла Бет. – Да и чувствую я себя как дома.
Ощутив подступающие слезы, Тина быстро подхватила свою сумку и поспешила к лестнице. Она была уверена, что если немедленно не отойдет от Бет, то разрыдается у нее на плече.
К тому времени, когда Тина распаковала свои вещи в комнате, где они с Дирком провели десять столь счастливых дней, нервы ее были натянуты как струна. Она надела спортивный костюм и решила пробежаться, чтобы сбросить напряжение. Уходя, она предупредила Бет, что скоро вернется.
Пляж был пуст. Тишину нарушали лишь приглушенный шум волн и резкие крики чаек. Потом Тина не могла вспомнить, в какой момент она забыла о своем намерении побегать всего лишь полчаса.
Подавленная мыслью, что Дирк может опять отвергнуть ее, непрерывно перебирая в памяти счастливые и горестные дни, проведенные с ним, она все бежала и бежала вперед, потеряв представление о времени.
Ноги ее ритмично шлепали по мокрому песку; она не ощущала, что ее уже пошатывает. И когда ее окликнули в первый раз, она не была уверена, действительно ли услышала крик или ей почудилось.
– Тина!
Она нахмурилась в попытке сосредоточиться, но продолжала бежать, не в силах и не желая остановиться.
– Тина!
Дирк. О, Дирк! Она зарыдала и упала на колени. Дыхание со свистом вырвалось из ее груди, она закрыла глаза, когда коснулась головой песка.
– О Боже мой, Тина!
Она смутно услышала любимый, знакомый голос и потеряла сознание.
Когда Тина открыла глаза, она лежала на большой двуспальной кровати; комнату заливал утренний солнечный свет. Она не помнила, как вернулась домой и очутилась в постели. Одно было ясно: сейчас действительно было утро. Утро сочельника?
Сочельник. Дирк приедет сегодня!
Отбросив простыни, Тина приподнялась и застонала от боли в мышцах. Затем ее сознание прояснилось, и она вспомнила кое-что из вчерашнего дня: переутомление на пляже, чей-то голос, зовущий ее, свой обморок. Неужели это Дирк звал ее?
Не обращая внимания на боль во всем теле, Тина накинула халат и спустилась вниз.
Она обнаружила Дирка в кухне: он сидел за столом с чашкой кофе в руке, в точности, как днем после их свадьбы. Но в его внешности произошла разительная перемена. Дирк выглядел усталым и измученным, лицо его было бледным, под глазами залегли темные круги; больше всего поразило Тину то, что его одежда была помята, словно он спал, не раздеваясь.
Когда она вошла, Дирк быстро взглянул на нее, и у Тины перехватило горло при виде загнанного и опустошенного выражения его лица. Веки его глаз были красными. Неужели он плакал?
Потрясенная и все же не веря, что Дирк способен по какой-либо причине плакать, Тина направилась к кофейнику.
– Как ты себя чувствуешь?
Хриплый, неуверенный тон Дирка заставил ее остановиться на полпути. «Может быть, у него простуда?» – подумала она. Простуда могла быть причиной и хрипоты, и покраснения век. Глядя в окно и не оборачиваясь, Тина ответила:
– Ужасно глупо, и к тому же тело ноет. – Она повернулась и посмотрела прямо в его горящие глаза. – Это ты звал меня вчера? Ты принес меня домой и уложил в постель?
– Да. Бет помогала мне уложить тебя. Она очень расстроилась. – Дирк устало вздохнул. – А я испугался до смерти.
Хотя Тине пришлось закусить губу, она выдержала его взгляд.
– Мне… мне очень жаль, Дирк.
– Что ты там делала? – резко спросил Дирк и, со скрипом отодвинув стул, встал.
Задрожав, Тина сильнее прикусила губу.
– Ничего. Я… я не знаю.
– Ты так несчастна, Тина? – Голос Дирка звучал очень странно, как будто что-то застряло у него в горле.
– Да. – Не ощущая боли, по крайней мере в губе, Тина еще глубже вонзила в нее зубы.
– Из-за меня? – спросил Дирк очень тихо.
– Да. – Тина удивилась, ощутив вкус крови во рту. Кончиком языка она слизнула красную каплю.
– Потому что я заставил тебя выйти за меня замуж? – спросил он срывающимся голосом.
– Нет, – ответила Тина печально, – потому что ты не любишь меня.
– Не люблю тебя? – Изумление Дирка могло показаться смешным, если бы на лице его не было написано неподдельное страдание. – Я обожаю тебя. Я всегда обожал тебя.
Застыв на месте, бледный, он сурово продолжал:
– С первого дня, когда я вошел в этот дом, в эту самую комнату, я обожал тебя! – Он рванулся к ней. – Тина, я…
– Но это же не то! – заглушив его голос вскричала Тина. – Это не та любовь, которую мужчина чувствует к женщине! – Тина больше не сдерживалась, и слезы брызнули у нее из глаз. – Я уже не девочка, даже не подросток. Я женщина, и мне нужна… Дирк! – воскликнула она, когда он схватил ее за плечи и обнял.
– Мне тоже кое-что нужно, – прошептал Дирк, прикасаясь щекой к ее волосам. – Мне нужна ты, Тина, – простонал он. – Тина, обними меня. Люби меня. Эти недели без тебя были адом.
Дирк припал губами к ее рту и кончиком языка провел по нежной плоти.
Надежда и чувственное возбуждение охватили Тину. Ее горячий ответный поцелуй и обмякшее тело лучше слов сказали о том, что пережила она за последние несколько недель.
Хотя Тина и знала, что это ничего не решит, она не сопротивлялась, когда Дирк пылко прижал ее к себе, шепча о сжигавшей его страсти. Обхватив его руками за шею, она положила голову ему на плечо; а он тем временем направился к лестнице.
– Бет, – напомнила ему Тина о домоправительнице.
Дирк только сильнее стиснул ее в объятиях.
– Бет недавно уехала на два дня к сестре. Она всегда проводит этот праздник с ней, но сегодня не сразу решилась уехать. Она очень беспокоилась о тебе, Тина, – мягко выговаривал он ей, уже войдя в спальню и опускаясь рядом с Тиной на кровать.
– Мне… мне очень жаль.
– Должно быть, – нежно упрекнул он ее. – Ты вчера очень напугала нас обоих… а мы очень любим тебя, и ты знаешь это.
– Правда, Дирк? – спросила она робко, прямо не отрывая от него глаз.
– Да, – просто ответил Дирк. – По-разному, но я всегда любил тебя.
Он обхватил ее лицо ладонями, привлек к себе и наклонился к ее губам.
– Да, Тина, я люблю тебя. И думаю, что всегда буду любить тебя. Тина, пожалуйста, скажи, что ты тоже любишь меня.
– Люблю, – прошептала Тина. – Дирк, ты же знаешь, что люблю.
Все утро и большую часть дня они повторяли свои признания то страстным, то удовлетворенным шепотом. Вечер застал их в ванной, где они намыливали друг друга в промежутках между взрывами смеха и страстными поцелуями.
– Для человека, который почти не спал прошлую ночь, я чувствую себя довольно хорошо, – заявил Дирк, когда вышел из-под душа и встал на коврик рядом с Тиной. – Да и ты в неплохой форме, – поддразнил он ее.
– Но умираю от голода, – рассмеялась Тина.
– Боже мой, а ведь верно. – Дирк скользнул глазами по ее слишком худенькому телу. – Вчера ты пропустила ужин и совсем ничего не ела сегодня. – Он укоризненно покачал головой. – Знаешь, ты была права. Я действительно эгоистичный него…
– Дирк! – воскликнула Тина, купаясь в лучах его явной заботы. – Я запрещаю тебе так говорить о мужчине, которого люблю. Надеюсь, в доме есть что-нибудь поесть.
– Что-нибудь поесть? – рассмеялся Дирк. – Бет сбилась с ног, готовя для нас всякие вкусности. Холодильник ломится от еды.
– Так что же мы стоим здесь? – Бросив мокрое полотенце в корзину, Тина выскочила из ванной, Дирк – за ней.
– Давай накинем на себя что-нибудь и пойдем опустошим холодильник.
Через полтора часа с небольшим по столу были разбросаны лишь остатки их пиршества. Тина направилась к кофейнику, чтобы наполнить чашки, а Дирк резал толстые куски фруктового торта.
Случайно выглянув в окно, Тина прошептала тихо: «О!»
Сверкающий белый снег покрывал землю, деревья и изгороди.
Хотя восклицание было очень тихим, Дирк услышал его.
– Что там? – прошептал он и, подойдя сзади, обнял ее за талию.
– Снег. – Тина вздохнула и откинула голову ему на грудь. – Правда, он красивый?
– Да, – охотно согласился Дирк. – Почти такой же красивый, как и моя жена.
Его жена. Впервые с тех пор, как он надел ей на палец платиновое кольцо, Тина действительно почувствовала себя женой Дирка. Она прислонилась к нему, упиваясь ощущением его силы, чувствуя головокружение от его терпкого мужского запаха.
– Дорогая? – Тихий голос Дирка раздувал огонь, побежавший по ее жилам.
– Да? – Прижимаясь к нему ближе, Тина потерлась щекой о мягкую хлопчатобумажную футболку Дирка, наслаждаясь игрой его мускулов и теплом, исходившим от него.
Рассеянно он поглаживал ее по бедру.
– Дорогая… э… ты была у врача насчет противозачаточных таблеток? – с запинкой спросил он.
От неожиданности Тина напряглась.
– Нет, – призналась она.
– Хорошо, – тихо выдохнул Дирк.
Широко раскрыв от удивления глаза, Тина провернулась в его руках и уставилась на него.
– Ты не сердишься? – изумленно спросила она.
– Нет, дорогая, не сержусь, наоборот, я просто не могу описать тебе то облегчение, которое я сейчас чувствую, – охрипшим голосом проговорил он.
– Но, Дирк, – ошеломленная, Тина раскрыла рот, – ты же с такой непреклонностью заявил, что не желаешь иметь детей!
– Нет, нет, дорогая, – он энергично покачал головой. – Ты меня неправильно поняла. На самом деле я очень хочу иметь ребенка. Причем не одного, а несколько.
Тина наморщила лоб.
– И все же у тебя не было детей от первой жены, – пробормотала она. – Почему?
Тина еще больше удивилась, когда увидела, что Дирк слегка покраснел и облизнул губы, словно у него пересохло в горле.
– Я… ну… видишь ли… Ой, черт возьми, Тина. Я не хотел детей от нее. Я хочу их от тебя. – Он мягко улыбнулся. – Но она и сама не хотела ребенка. Но даже если она бы и захотела, я… я не смог бы.