Она делала это потому, что в противном случае ей пришлось бы столкнуться с жестокой действительностью. А действительность пугала, особенно сейчас.
— Играю в игры? Какие игры?
Бернард негромко выругался.
— Ты прекрасно все понимаешь. Я спросил тебя, довольна ли ты жизнью, — напомнил он.
— Конечно, довольна, — ответила она.
— Ты уверена?
— Да! А почему ты задаешь мне этот вопрос? — Кэтрин пожала плечами.
Бернард вздохнул.
— Я подумал… Нам следует…
— Что?
— У меня есть одно предложение. Давай устроим себе небольшие каникулы и проведем их вдвоем в Пасифик Палисейдс.
— Каникулы? — Кэтрин изумленно хлопнула ресницами.
Что он замыслил? — с тревогой подумала она, но ее сердце радостно затрепетало. Еще раз побывать в Лос-Анджелесе, причем вместе с Бернардом, — об этом, казалось, можно только мечтать!
Перед ее мысленным взором возникли сцены беспечной жизни райского города, словно невидимой крепостью огражденного от неприятностей и бурь, города ее светлой и пылкой юношеской любви, которая до сих пор жила в душе. Ей вдруг нестерпимо захотелось попасть в это волшебное место.
— А что нам может помешать? — спросил Бернард. — Только две вещи — твое несогласие и отсутствие у тебя свободного времени.
Кэтрин погрузилась в раздумья. Она уже целый год не была в отпуске, в последние месяцы работала слишком напряженно и часто ездила в командировки, хотя эти поездки были ей только на руку. Томпсон без слов отпустил бы ее в двухнедельный отпуск.
Но стоит ли ей рисковать своим душевным спокойствием, вернее, его жалкими остатками? Если уже сейчас она живет лишь встречами с Бернардом и без него не может вообразить себе своего существования, то что будет с ней по прошествии двух недель их совместной жизни?
Найдутся ли у меня силы вернуться после этих сказочных каникул к прежней одинокой жизни? — думала она, терзаясь сомнениями. — Не придется ли потом проклинать себя за совершение столь серьезной, непоправимой ошибки? Ведь и винить будет некого…
Со стороны утеса послышался очередной взрыв женского смеха. В нем было столько веселого легкомыслия, столько кокетства, столько уверенности и очарования, что Кэтрин почему-то позавидовала его неизвестной обладательнице.
Потом все стихло. Кафе опустело. По-видимому, толпа развлекавшихся там людей переместилась куда-то в другое место.
Кэтрин поежилась от порыва налетевшего с моря свежего ветерка.
— Становится прохладно. Не лучше ли нам вернуться в гостиницу?
Бернард нетерпеливо вздохнул.
— Я хотел, чтобы ты все же ответила на мое предложение. Желательно согласием.
Кэтрин неуверенно пожала плечами и уже приоткрыла рот, чтобы извиниться и сказать, что у нее нет свободного времени. Но промолчала.
Выдастся ли мне когда-нибудь еще подобная возможность? — подумала она. Пожалуй, стоит принять этот подарок судьбы… А над тем, как жить дальше, я подумаю после. И потом… Кто знает, что последует за этими чудесными каникулами?..
— С отпуском, надеюсь, проблем не возникнет. Босс уже намекал, что отпустит меня в любое время… Поэтому… Я принимаю твое предложение. Признаюсь, я ужасно соскучилась по Лос-Анджелесу.
Бернард опять вздохнул. На этот раз с явным облегчением.
— Очень рад!
— Когда начнутся наши каникулы? — спросила Кэтрин с замиранием сердца.
— Я планирую отправиться домой уже завтра, — ответил Бернард. Был бы счастлив, если бы ты полетела со мной. Утром я купил бы тебе билет.
— В какое время вылетает отсюда самолет?
— В три часа дня.
— Гм… Думаю, до трех я улажу вопрос с отпуском. И смогу составить тебе компанию, — не раздумывая ответила Кэтрин.
Она до сих пор не верила в то, что так скоропалительно согласилась на это безумие, но чувствовала такой мощный эмоциональный подъем и такое невиданное ликование, что едва не хлопала в ладоши. Чем глубже мысль о предстоящем отпуске укоренялась в ее сознании, тем меньше сомнений и страхов оставалось в душе.
— А где мы будем жить? Если, конечно, мы вообще будем жить вместе, — поспешно добавила она.
— В Пасифик Палисейдс, я ведь уже сказал тебе.
Кэтрин отлично помнила этот район. В юности она нередко гуляла там вместе с Бернардом. Бывало, что, вдоволь насладившись друг другом, они лежали, изможденные, на желтом песке пляжа и подолгу любовались великолепными очертаниями гор.
— Однажды я построю здесь дом, — говорил Бернард.
Кэтрин улыбалась, не веря, что его юношеской мечте суждено осуществиться, но никогда не высказывала своих мыслей вслух.
— В Пасифик Палисейдс у меня вилла, — добавил Бернард.
— Что? — удивленно воскликнула Кэтрин. — Ты все же воплотил в жизнь свою давнюю мечту?
Бернард довольно усмехнулся.
— Неужели помнишь наши беседы?!.. — Он помолчал, потом вновь заговорил, более деловым и серьезным тоном: — В этот дом я не приглашаю ни гостей, ни родственников. В нем бываем только мы с Робином. Хотя в последнее время Робин появляется там все реже и реже. Сейчас он временно находится в Нью-Йорке. С ним мой двоюродный брат.
Кэтрин довольно улыбнулась. Залитая лунным сиянием, она походила сейчас на какое-то неземное создание.
— Значит, Робин по-прежнему увлечен музыкой?
Бернард ухмыльнулся.
— Если бы по-прежнему! Он ушел в нее с головой!
— А ты как к этому относишься? — спросила Кэтрин.
— Смирился, — вздохнул Бернард. — Конечно, я не одобряю его выбор. Мне кажется, что игра на гитаре — не вполне серьезное занятие. К тому же оно не дает гарантированного заработка. Но запрещать сыну делать то, что ему поистине нравится и приносит удовлетворение, я не имею права. Это привело бы лишь только к конфликту.
— Я с тобой полностью согласна, — воодушевленно ответила Кэтрин.
Когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, она пришла в такое сильное волнение, что ее сердце заколотилось где-то в горле.
Город встретил их ласковым теплом и безоблачным небом. Современно обустроенный аэропорт кишел как муравейник. Кэтрин заглядывала в лица незнакомых людей, и ей казалось, что все они радуются вместе с ней.
Вилла Бернарда была небольшой, но очень уютной и удобной. Сад утопал в цветах. И, зайдя в него, Кэтрин даже почувствовала легкое головокружение, — настолько сильно воздух был наполнен их пьянящими ароматами.
— За домом присматривает Шейла, — объяснил Бернард. — Она же выращивает цветы и готовит, когда мы с Робином проводим здесь время. Ты, наверное, проголодалась. Попросить Шейлу, чтобы накрыла чайный стол на веранде?
Кэтрин кивнула.
— Это было бы просто здорово.
— Минут через пятнадцать все будет готово. Держу пари, такого чая, какой умеет готовить наша Шейла, ты еще не пробовала.
Ничего более замечательного со мной никогда еще не происходило в жизни, думала Кэтрин.
Они с Бернардом перекусывали то на веранде, то в саду. На берегу, окатываемые теплыми морскими волнами, подолгу занимались любовью. Бродили до сумерек по горам…
В этот период ей казалось, что она находится в удивительной гармонии со всем миром. И с Бернардом тоже.
Они действительно очень сблизились в эти дни. Помногу разговаривали, спорили… По утрам вместе принимали душ, вечерами купались нагишом в море.
О любви же или о совместном будущем Бернард так ни разу и не заикнулся. Но вел себя все время как самый настоящий влюбленный.
Быть может, он, тешила себя надеждой Кэтрин, просто не хочет разбрасываться громкими словами? Поэтому и не произносит их вслух…
Джойс восприняла новость о приезде подруги с бурным восторгом. Кэтрин позвонила ей на третий день своего пребывания в Лос-Анджелесе.
— Как я счастлива слышать твой голос, дорогая! — вскликнула она. — Ты приехала по делам? Надолго?
— На две недели. И не по делам, — ответила Кэтрин.
В трубке послышался пронзительный детский плач, и Джойс, извинившись, куда-то удалилась. Но вскоре опять вернулась к телефону. Теперь дитя уже не плакало, лишь громко всхлипывало где-то совсем рядом, наверное, на руках Джойс.
— У тебя малыш? — удивленно спросила Кэтрин.
— Третий! — с гордостью сообщила Джойс.
— Третий? Какая ты умница, Джойс! Жаль, что мы так долго не виделись…
— А ты? Еще не обзавелась потомством? — поинтересовалась та.
Кэтрин печально вздохнула. Безрадостные мысли вновь закружились в ее голове нескончаемой вереницей.
— Еще нет.
— Ты не сказала мне, с какой целью приехала в Лос-Анджелес, — напомнила Джойс.
— У меня отпуск. И я провожу его на вилле Бернарда Тарлингтона.
— Ты не шутишь? — насторожилась подруга.
Кэтрин представила, каким в эту минуту стало симпатичное лицо Джойс — совершенно растерянным. Такой становится мордашка маленькой девочки, потерявшейся в супермаркете.
— Не шучу, — беспечным тоном ответила Кэтрин.
— Только не думай, что я пытаюсь совать нос не в свое дело, но… — начала было Джойс.
— Ничего не говори, — мягко прервала ее Кэтрин. — Я понимаю, о чем ты подумала. Не волнуйся за меня. Сейчас я переживаю самый великолепный период своей жизни.
— Если судить по тому, как счастливо звучит твой голос, это правда, — рассудительно заметила Джойс. — Что ж, я за тебя искренне рада. А для встречи со мной ты сможешь выкроить несколько часиков?
Кэтрин тихо рассмеялась.
— Я бы очень хотела с тобой увидеться. И взглянуть на твоих детишек.
— И на мужа. Я бы вас познакомила, — добавила Джойс.
Они договорились, что еще созвонятся.
В этот день Бернард ненадолго уезжал по делам. На его приглашение отправиться вместе, Кэтрин ответила отказом.
— Завтра приезжает Робин! — сообщил он, когда вернулся назад через полтора часа. — Я звонил ему. Вильям, мой двоюродный брат, не может задерживаться в Нью-Йорке дольше. Самолет прилетает в восемь утра. Поедешь со мной в аэропорт?
Кэтрин покачала головой.
— Ты и так проводишь со мной круглые сутки, — ответила она. — Встреть сына один. Наверняка вы жутко соскучились друг по другу.
Бернард улыбнулся, с благодарностью нежно провел ладонью по волосам Кэтрин.
В ее глазах отразилась тревога.
— А он знает, что я здесь?
— Знает, — ответил Бернард. — Я посчитал, что нет смысла скрывать наши отношения от кого бы то ни было. Робин — взрослый парень и только благодарен мне за то, что я перестал обращаться с ним, как с несмышленым малышом.
Кэтрин молчала, но по тому, как вздымалась ее грудь, как она сжимала и разжимала пальцы, было видно — что-то еще не дает ей покоя.
Бернард терпеливо ждал.
— А родственникам ты рассказал обо мне? — спросила она наконец.
— Да, — спокойно ответил Бернард. — И сестре, и ее мужу, и племянникам.
— А про то… что у нас с тобой было много лет назад… Робин тоже знает?
— Нет. Думаю, ставить его об этом в известность нет необходимости. Но если когда-нибудь он спросит, я все ему расскажу.
Кэтрин закусила губу.
— Наверное, после этого твой сын меня возненавидит! — прошептала она.
Бернард фыркнул.
— Уж если Барбара тебя не возненавидела, то Робин и подавно все поймет.
Кэтрин ахнула.
— Она обо мне знала?
Бернард кивнул.
— Я не любил Барбару, но уважал ее как человека. Поэтому ничего и не скрывал от нее. Мы до сих пор поддерживаем с ней дружеские отношения.
Кэтрин ничего не ответила.
За прошедший год Робин изменился до неузнаваемости. Он вытянулся, и ростом уже догонял отца. Черты его лица стали четче и мужественнее, шея и плечи — крепче и плотнее.
— Как ты повзрослел, Робин! — воскликнула Кэтрин, увидев его.
Парень ослепительно улыбнулся и принялся буквально с порога многословно и восторженно рассказывать о музыкальных занятиях с преподавателем, о репетициях и первых выступлениях в небольших ресторанчиках и барах.
— Это только начало, уверяю вас! — говорил он с юношеским запалом. — Только мне ни в коем случае нельзя уезжать из Нью-Йорка. По крайней мере, пока. — Он многозначительно посмотрел на Кэтрин. — Думаю, мы с отцом будем вынуждены обратиться к вам, Кэтрин. Видите ли, папа не желает, чтобы я жил в Нью-Йорке совсем один. Первые полгода со мной там была бабушка. Потом двоюродный дядя. А сейчас просто некому. Надеюсь, вы не откажете… присматривать за мной. Обещаю, я не доставлю много хлопот!
Бернард довольно улыбнулся.
— Хорошо, что ты сам до этого додумался. И самостоятельно обратился с этой просьбой к Кэтрин. Я давно собирался попросить ее о том же самом. — Он вопросительно взглянул на стоявшую рядом женщину. — Что скажешь, Кэтрин?
Та молчала, с трудом справляясь с приступом головокружения.
Какой ужас! — думала она. Оказывается, и наши встречи в разных городах мира, и романтические каникулы — все это лишь трезво продуманные ходы Бернарда, как в игре в шашки или шахматы! Целенаправленное продвижение к получению необходимого результата.
А она-то, дурочка, лелеяла надежду, что, пригласив ее в Лос-Анджелес, он сделал первый шаг к счастливому совместному будущему. Их совместному будущему. И, несмотря на все сомнения и страхи она уже подумывала о детях… Общих детях…
Оказалось, Бернард просто проверял, годится ли его подруга для роли надзирательницы и советчицы Робину, который мечтал остаться в Нью-Йорке!
От растерянности и негодования ее всю трясло, но ей хватало выдержки внешне оставаться спокойной.
Конечно, у нее не было ни малейшего права возмущаться и выражать недовольство. Бернард ничего и никогда не обещал ей. Мало того, он однажды прямо заявил, что не собирается жениться повторно, а также постоянно давал понять, что дорожит своей свободой и не намерен допускать посторонних в собственную семью…
Кэтрин поняла вдруг, что если ответит сейчас отказом на просьбу Бернарда и Робина, то ее поймут неправильно. Бернард сразу решит, что все это время она пыталась заманить его в ловушку, а потерпев поражение, не желает больше знать никого из его близких.
— Позднее мы подробно обсудим этот вопрос с твоим папой, Робин, — медленно ответила она. — Думаю, у нас с тобой не будет проблем.
— Значит, вы согласны? — ликующе вскрикнул Робин.
— Конечно, — спокойно сказала Кэтрин, поправляя волосы. — Извините, я вас оставлю. Приму прохладный душ перед ланчем. Полагаю, после столь долгой разлуки вам есть, о чем поговорить.
Она поднялась с кресла и направилась к выходу.
Заметив ее странную бледность, Бернард озабоченно сдвинул брови.
— Кэтрин, ты в порядке?
Она приостановилась у самой двери, повернула голову и мило улыбнулась, едва справляясь с желанием разрыдаться.
— В порядке.
А затем стремительно взбежала наверх, пересекла спальню и, ворвавшись в ванную, закрылась на замок и дала волю слезам.
12
— Кэтрин? — требовательно позвал Бернард.
Она не ответила. Напор воды был настолько сильным, что вполне мог заглушать его голос.
— Кэтрин! — повторно крикнул Бернард. — Или открывай эту чертову дверь, или я вышибу ее!
Бедняжка выключила воду, испугавшись, что Бернард выполнит свое обещание. Выбравшись из ванны, Кэтрин отжала волосы, пригладила их руками, прикрылась полотенцем и щелкнула задвижкой.
Глаза Бернарда яростно сверкали, на скулах ходили желваки.
— Надень на себя что-нибудь! — приказал он не терпящим возражений тоном, окинув Кэтрин беглым взглядом. И порывисто повернулся к ней спиной, словно был не в состоянии смотреть на нее.
Кэтрин не хотела подчиняться, но настроение Бернарда напугало ее. Она находилась не в своем доме, не в своем городе, а в другой части страны, на вилле у мужчины, который, как оказалось, совсем не любил ее.
Наспех вытершись, она натянула платье на голое, все еще влажное тело.
— Я одета.
Когда Бернард повернулся, Кэтрин не узнала его лица. Его искажала гневная гримаса.
— Не объяснишь ли, почему ты так странно себя повела?
Неужели ты настолько туп, что ничего не понял? — подумала Кэтрин. Вслух же произнесла довольно тихо и сдержанно: