Кэтрин съела кусочек хлеба с кремом и печально вздохнула.
— Больше мне нельзя. Нам положено соблюдать диету. — Она рассмеялась и поднялась, чтобы налить себе еще кофе. — Потому-то частенько я просто умираю с голоду!
Бернард окинул восторженным взглядом ее совершенную фигуру. Интересно, неужели лишний кусок хлеба мог бы мгновенно испортить эту тонкую талию? — подумалось вдруг ему. — Ведь над такой прелестью ничто не властно… Разве что время.
Она повернулась и, поймав на себе его взгляд, нахмурилась.
— Тебе не кажется, что ты пялишься на меня слишком уж откровенно?
Бернард фыркнул.
— И намерен продолжать это делать и дальше. Неужели ты забыла об этой моей особенности?
Кэтрин покачала головой и ничего не ответила.
Она, естественно, помнила это его неподражаемое качество — открыто любоваться всем, что ему нравится. Бернард заглядывался не только на нее, но и подолгу не мог оторвать глаз от бесконечной глади любимого им океана, от багряных закатов и диска солнца, встающего из-за горизонта на рассвете, от плещущихся в воде детишек, от капель росы на лепестках цветов поутру…
Кэтрин любила в нем это умение видеть прекрасное, умение ценить красоту и наслаждаться ею.
— К тому же я уверен, что ты давно привыкла к подобным взглядам мужчин, — добавил Бернард.
— Далеко не все разглядывают меня так беспардонно! — Кэтрин гордо приподняла подбородок.
— Ты замужем? — еще более нахально осведомился Бернард.
— Была. Но сейчас в разводе, — нехотя ответила Кэтрин и, усевшись на свое место, сделала глоток кофе.
Она знала, что он подумал сейчас о ней. Мол, ветреница, ну или что-нибудь в этом роде. В былые времена ей приходилось выслушивать от него длиннющие речи о том, что семья должна быть крепкой, а жена — целомудренной и верной…
— А дети у тебя есть?
Похоже, Бернард хотел узнать все и сразу.
— Нет. — Кэтрин сделала еще один глоток. — А у тебя? Есть еще кто-нибудь, кроме Робина?
— Нет, только он один.
— А твоя жена знает о том, что ты у меня? Или ты собираешься все рассказать ей о нас?
— О нас? — Бернард усмехнулся. — Что же я рассказал бы ей «о нас»? Что мы с тобой были любовниками до тех пор, пока ты не нашла себе друга поинтереснее? — с горечью в голосе спросил он.
Кэтрин застыла в недоумении.
Во-первых, для нее не существовало мужчин, «интереснее» Бернарда. Он был ее первой любовью, первым любовником, и никто другой после него не шел с ним ни в какое сравнение.
Только Бернард — Тарлингтон, а позднее лишь воспоминания о нем пробуждали в ней настоящий вулкан страстей. Его ласками она никогда не могла насытиться. И по сей день мечтала хотя бы еще разок очутиться в его жарких объятиях.
В тот день, когда они расстались, Бернард не захотел ее выслушать. Наверное, все эти годы он считал, что она предательница, что променяла его на другого из желания испробовать что-нибудь новенькое.
— Ответь мне на один вопрос… — тихо и как-то зловеще произнес Бернард, подаваясь вперед. — Теперь, когда с той проклятой ночи прошло столько времени, мне будет не так больно это слышать… Тот парень оказался лучше меня? Я имею в виду, в постели…
Щеки Кэтрин вспыхнули.
— Понятия не имею! — отрезала она.
Бернард издал странный звук, похожий на приглушенный стон.
— Не смеши меня, Кэтрин! Я сам все видел! Как ты лежала на скамейке, склонив голову на его колени! Мужчина и женщина, между которыми происходит подобное, не могут не быть любовниками.
— Но я никогда не спала со Стивеном! — с чувством заявила Кэтрин.
Он должен узнать правду, пусть со столь огромным опозданием, решила она и воскликнула:
— Стивен всего лишь пытался утешить меня в ту ночь.
Бернард злобно расхохотался.
— Представляю себе, каких утех ты от него потребовала! С твоей-то неуемной любовью к сексу.
Кэтрин вскочила и с шумом поставила чашку, которую держала в руке, на блюдце, едва не разбив его.
— Ты чудовищно заблуждаешься! — возмущенно заорала она. — Стивен действительно всего лишь утешал меня. Так на его месте поступил бы любой нормальный человек, и мужчина, и женщина! Да будет тебе известно, что именно в тот день я узнала о существовании твоей Барбары!
Как выяснилось тогда, эта девушка была у него давно. Она тоже жила в Лос-Анджелесе и училась в каком-то университете. Бернард же в разговорах с Кэтрин никогда не упоминал о ней, однако втихаря бессовестно крутил с ней роман.
Те ощущения, которые она испытала, услышав от друзей о Барбаре, были самым страшным из того, что ей довелось пережить.
Гнев, обида, отчаяние и нестерпимая душевная боль давили на нее, жгли сердце. Она чувствовала себя обманутой и несчастной, проклинала тот день, когда познакомилась с Бернардом, и не желала продолжать жить.
Ее поддерживали друзья и подруги. Только благодаря им, Кэтрин не натворила тогда глупостей. Немного придя в себя, она уволилась с работы и вернулась в родной Нью-Йорк, к родителям.
— Чем же закончились ваши отношения с Барбарой? — спросила Кэтрин, решив, что сейчас она должна выяснить все до конца.
— Свадьбой, — ответил Бернард.
У нее неприятно кольнуло сердце.
Нет-нет, ответ Бернарда не явился для нее неожиданностью. И все же на протяжении всего этого времени она тайно надеялась, что рассказанное ей друзьями — какая-то ошибка или чья-то выдумка.
Не одну ночь провела она без сна, терзаясь размышлениями. Может, она что-то неправильно поняла? Может, слишком поспешила с выводами?
Теперь Кэтрин точно знала, что напрасно изводила себя. И от этого на душе было так ужасно, что хотелось громко реветь.
Но ей удавалось держать себя в руках.
— Иди домой, — тихо и устало пробормотала она, опускаясь на стул. — Пожалуйста, уходи отсюда. К сыну, к жене…
— Жены у меня давно нет, — произнес Бернард, отвернувшись к окну. — Барбара живет во Франции со своим новым мужем и двумя дочерьми. Робин периодически навещает их.
Кэтрин ахнула.
— Извини… Я ведь ничего не знала…
— Не извиняйся. Признаюсь, я не сильно переживал из-за ее ухода, поскольку к тому моменту был уже многому научен.
Бернард тихо и мрачно рассмеялся. Потом повернулся к Кэтрин, вновь окинул ее внимательным взглядом и почувствовал сильный прилив желания. Ему вдруг до жути захотелось прижаться к ее упругой теплой груди и забыть обо всех невзгодах и переживаниях.
— Сколько лет Робину? — поинтересовалась Кэтрин.
— Четырнадцать, — ответил Бернард.
Теперь она могла точно определить, когда именно его сын появился на свет.
— Значит, ты женился на Барбаре сразу после расставания со мной?
Бернард молчал.
— Конечно, так оно и было, — пробормотала Кэтрин, нервно барабаня пальцами по столу. — Скажи мне, только честно, ты спал с Барбарой в тот период, когда встречался со мной?
В серых глазах Бернарда появились колючие льдинки.
— Естественно, нет! — взорвался он. — Барбара вышла за меня замуж девственницей.
Девственницей! И как Кэтрин не подумала об этом? Ведь Бернард был приверженцем старых строгих правил. И сейчас, говоря о девственности Барбары, он наверняка желал причинить Кэтрин боль.
У него это получилось…
Хотя, если быть честной до конца, она никогда не сожалела о том, что потеряла эту драгоценность в восемнадцать лет, то есть задолго до замужества.
— Итак, ты до сих пор не сообщил мне, зачем пожаловал, — строго и холодно заметила она. — И не рассказал о том, как так вышло, что теперь ты живешь со мной по соседству.
Бернард рассмеялся.
— Уж не думаешь ли ты, что я следил за тобой и намеренно поселился в этом доме? — Он махнул рукой туда, где сквозь окно виднелась стена соседнего коттеджа.
Действительно, подумала Кэтрин, поняв вдруг, что сделала очень глупый намек.
— Значит, это просто ужасное совпадение… — протянула она, глядя в пустоту.
Ужасное? В настоящий момент это совпадение вовсе не казалось Бернарду ужасным. Скорее, наоборот. Он был рад, что вновь встретил женщину, лучше и темпераментнее которой не знавал никогда в жизни.
Он задумчиво провел пальцем по краю чашки. В ней все еще чернел нетронутый им кофе.
— Я пробуду в Нью-Йорке всего пару недель. Это связано с учебой Робина. Он планирует посвятить себя математике и уже активно принимает участие в олимпиадах и конкурсах.
Пара недель… Кэтрин углубилась в размышления. Каким непродолжительным и на этот раз будет мое горькое счастье, с грустью подумала она. Хотя… судьба могла не дарить мне и этого. Следует пореже видеть Бернарда. Так я легче переживу его повторное исчезновение из моей жизни.
— Полагаю, нам стоит поговорить о том, как сосуществовать рядом на протяжении этих двух недель, — максимально спокойным тоном, на какой только была способна, сказала она.
Бернард усмехнулся.
— У тебя есть какие-нибудь предложения? — В его глазах запрыгали искорки.
— А у тебя? — спросила Кэтрин.
— Я считаю, что не надо ничего специально придумывать, а следует жить так, как живут все остальные соседи.
— То есть по возможности избегать встреч друг с другом?
Он рассмеялся.
— Неужели в Нью-Йорке так «обожают» соседей? Мне кажется, что неплохо было бы ходить друг к другу в гости, разговаривать о погоде. Иногда даже сплетничать.
Кэтрин приподняла подбородок. Эта беседа начинала действовать ей на нервы. Главным образом потому, что она не понимала, к чему клонит Бернард. То ли он просто дразнит ее, то ли на что-то провоцирует, то ли откровенно издевается…
Бернард обожал, когда Кэтрин так вскидывала голову. При этом нижняя губа ее чуть выдавалась вперед, и ему ужасно хотелось прижаться к ее рту.
Что будет, если я попытаюсь это сделать? — подумал он. — Как она отреагирует? Ответит ли на мой поцелуй или начнет сопротивляться?
— Я задала тебе вопрос вполне серьезно, — отчеканила Кэтрин каждое слово. — И надеялась услышать на него нормальный ответ.
Бернард улыбнулся.
Было нечто странное в этой его улыбке. Что-то новое, незнакомое Кэтрин ранее. Чему удивляться — мимика меняется с возрастом, решила она. Мы давно повзрослели и смотрим на мир совсем не так, как прежде…
— И к тому же… Я приду на твою вечеринку, Кэтрин, — спокойно заявил Бернард.
— Что? — Лицо Кэтрин вытянулось.
— Ты ведь намереваешься устроить вечеринку, — невозмутимо добавил он.
В прозрачных глазах Кэтрин отразился настоящий испуг. Она пыталась понять, откуда Бернарду стало известно о намечаемом ею мероприятии, и не могла.
Бернард с интересом следил за ее лицом, потом расхохотался и, решив, что достаточно ее помучил, пояснил:
— Ты же сама прислала нам приглашение. В большом желтом конверте с надписью «Новым жильцам».
— Ах, да! — Кэтрин с облегчением вздохнула. — Еще немного, и я уже не сомневалась бы, что сошла с ума.
Она побросала письма в почтовые ящики всех соседей, проживавших на одной с ней улице, еще позавчера вечером. Коттедж рядом пустовал, но она слышала, что новые жильцы появятся в нем со дня на день. Поэтому не обошла и его стороной, хотя сделала это больше ради забавы.
— Значит, скоро опять жди меня в гости! — объявил Бернард.
Кэтрин покачала головой.
— Понимаешь, я приглашаю на вечеринки всех своих соседей. На всякий случай. Часто наши развлечения бывают очень шумными.
— Весьма многообещающе, — заметил Бернард.
Кэтрин фыркнула.
— Тебе вовсе не обязательно приходить. Вернее…
— Как это так? — перебил ее он, возмущенно хмуря брови. — Ты меня пригласила, и я уже настроен повеселиться. У меня здесь практически нет знакомых. Твоя вечеринка очень кстати.
Кэтрин громко засопела, обдумывая ситуацию, в которую попала по собственной неосмотрительности. Заранее приглашать в дом людей, даже не зная, кто они, — такое только ей могло прийти в голову!
— Ладно, — медленно произнесла она. — Если ты настаиваешь… Конечно, приходи. Мне будет даже интересно взглянуть на то, как ты станешь развлекаться с моими подругами. А теперь, извини, но я попрошу тебя удалиться. — Она взглянула на часы. — У меня сегодня масса дел.
Однако Бернард не двинулся с места. Кэтрин решительно поднялась со стула и направилась к двери.
Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Ладно, подумал он. Поцелуй подождет.
3
Закрыв дверь за Бернардом, Кэтрин, поддавшись внутреннему порыву, решила сделать то, чего не делала на протяжении долгого времени. Она поднялась на чердак и достала из старого комода обшарпанный кожаный портфель. В нем хранилось множество вещей, которые кто-то другой легко бы отправил в мусорный бак. Для нее же каждый предмет из портфеля представлял собой огромную ценность.
Среди ее сокровищ была коробка из-под конфет «Нежность» с удивительно красивой картинкой наверху — плывущей по озерной глади парой лебедей, а также сплетенный из бисера браслет и пожелтевший конверт с открытками.
Кэтрин брала в руки дорогие сердцу вещицы, и в ее памяти с необыкновенной отчетливостью воскресал тот или иной эпизод из прошлого.
На самом дне портфеля в небольшой бархатной коробочке, запыленной и потертой, лежало то, ради чего она пришла сюда: ветхая черно-белая фотография.
С карточки на нее смотрели двое, навеки запечатленные юными и счастливыми — она и Бернард. За их спинами блестел залитый лучами яркого солнца бескрайний океан. Кэтрин показалось, она даже слышит умиротворяющий плеск серо-зеленых волн и чувствует, как соленый бриз ласкает ее кожу. Пристально вглядевшись в сияющее лицо Бернарда, Кэтрин перенеслась в незабываемые, давно минувшие времена.
Ей было всего восемнадцать, когда Джойс, ее подруга, год назад переехавшая в Лос-Анджелес, позвонила ей оттуда где-то в начале июля и пригласила к себе.
Джойс была на два года старше Кэтрин, ее дядя снимался в голливудских вестернах. Он играл небольшие роли, но никогда не терял надежды в один прекрасный день добиться всемирной известности. Именно он подал племяннице идею переехать в Калифорнию, и та, будучи натурой смелой и решительной, недолго думая, распрощалась с Нью-Йорком.
Однако вскоре все мечты Джойс о кинематографическом триумфе распались как карточный домик. Лос-Анджелес кишел хорошенькими девицами, мечтавшими о славе и красивой актерской жизни.
Работницы магазинов, ресторанов и кафе терпеливо ждали, что когда-то и их наконец-то разглядит какой-нибудь режиссер. И старательно следили за своими прическами, лицами и одеждами, стремясь всегда быть готовыми к встрече с удачей.
Кэтрин приняла приглашение подруги незамедлительно. И, получив разрешение родителей и деньги на билет, с радостью отправилась на поезде через всю Америку в далекий звездный Лос-Анджелес.
Нет, она не тешила себя глупыми надеждами «сделаться» звездой. Просто хотела погреться на солнце, полюбоваться на иллюзорный голливудский рай, а еще почувствовать себя свободной и независимой.
Джойс снимала две комнатки в небольшом бунгало в восточной части Лос-Анджелеса.
Уже на третий день Кэтрин устроилась работать официанткой в кафе под открытым небом на берегу океана.
Рассекать пространство перед толпой посетителей в коротеньких платьях и ярких бикини доставляло ей немалое удовольствие, но на различные предложения мужчин она всегда отвечала категорическим отказом. До тех пор, пока не повстречала Бернарда. Красивый и смелый, он ворвался в ее жизнь подобно урагану.
Она влюбилась в него в то самое мгновение, когда впервые увидела. Ей было непонятно, как такое могло случиться? Хотя это не имело особого значения.
Их знакомство произошло вечером, когда на землю опускались синие сумерки. Желающих искупаться на побережье уже почти не было, зато в кафе сидело немало посетителей, в основном — постояльцы. Они тянули из запотевших стаканов пиво и прохладную минеральную воду, шумно и эмоционально о чем-то разглагольствуя.
Бернард появился в кафе один. Степенный и великолепно сложенный, он сразу привлек к себе внимание Кэтрин.
Там, в далеком шумном Лос-Анджелесе, было много красивых мужчин. Но Бернард резко выделялся из толпы. Дело было даже не в его сногсшибательной внешности, а в манере держаться и в выражении глаз. Он смотрел на окружающих с необычной для молодого человека мудростью и вниманием.