Мирошник Дмитрий
Д.Мирошник
- Серега! Слушай, ведь обед уже скоро, а бетона все нет. Что делать будем? Я понимаю, что ждать... Ладно, давай опять закурим... Смотри, какая девка идет! Откуда она тут взялась? Практикантка? Что, студентка, что ли? Ничего так, все при ней... Я сейчас историю одну вспомнил. Деваха эта напомнила...Могу, конечно, делать все равно нечего...
- Ладно, слушай. Значит, так. Жила одна баба. Ну, не баба еще, а девка. Студентка. Училась в каком-то институте или университете, хрен его знает, не важно, толковая такая была, все на пятерки , да на пятерки, серьезная, но не то, чтобы как мышь конторская, а так, можно сказать нашенская. С юморком, живая и бегала больно резво.Это еще когда в школе училась она всех на стометровке обгоняла, аж пыль столбом! Второй взрослый разряд у девки был. Это в школе-то! Ништяк! Ну, ей там всякие призы, вымпелы, грамоты, туда-сюда, а ей - по барабану, слышь, так, мимоходом. У нее главное - учеба. Такая вот девка попалась. Ну, а в институт поступила - снова вся в учебу. Книги, лекции, семинары, зачеты, лабораторные, что там у них, студентов, еще бывает, хрен его знает, но все,что положено, делает, гранит этот грызет, зубы точит, пар валит. Все путем.
А там в ихнем институте тренер по легкой был. Он эту девку приметил. Глаз-то у него наметанный, сразу понял - толк будет. Подходит он к ней и говорит. Слышь, говорит, Ирина (ее Ириной звали), у тебя, говорит, физические данные хорошие. Я тебе, говорит, советую заняться короткими всерьез. У тебя какой разряд? Та говорит, мол, второй. Ну вот, говорит. Я тебе обещаю - будем заниматься индивидуально, и я из тебя через три года
мастера спорта сделаю!
Нет, он мужик был нормальный, в натуре. Он на нее не как на бабу смотрел, а как на машину, ну, которая ему тоже что-то там принесет. У этих тренеров свои радости есть. Их, слышь, Серега, понять можно. Ну, смотри. Ты ей все показываешь,все свои секреты выдаешь, весь свой опыт вкладываешь, все приемы, потеешь, чтобы тебя поняла, объясняешь, как надо, и так - каждый день. А она - ну ни в дугу, ну ни в зуб ногой, бестолочь, да и только! А тут - самородок! Девка все на лету схватывает, а как побежит - аж дух захватывает! В натуре! Ноги - как у Апполона - хрен раздвинешь, задница маленькая, но мясистая, дыхалка как у Соловья-разбойника - мощь, да и только!
Стал он ее готовить. На тренировках нагрузки давал большие, за режимом зорко следил, ни тебе выпить, ни закусить, спать ложись в десять, вставай в шесть, ну в общем, хотел из нее чемпиона сделать. Ну, ладно. Год проходит точно, у девки первый разряд, чемпион города, по институту слава, почет. На второй год, слышь, уже кандидат в мастера, все соревнования выигрывает, все соперницы - в заднице! Во как! И что думаешь? На третий год - все, стоп! Ну, не бежит девка быстрее, вот ведь елки-палки! В чем дело? Тренер недовольный - у него шарлышки уплывают, но в глазах - огонек хитрый, лукавый. Тренеры они, Серега, ребята простые, хоть в школе, хоть в институте вкалывают. Им правду-матку в глаза сказать - что нам два пальца... сам понимаешь. Подходит он к ней, значит, и говорит:
- Слышь, говорит, Ирина! Ты, говорит, мне правду скажи. Зачем ты себе такие цыцки отрастила? Набила полную пазуху! Ну как ты с ними бегать собираешься? Тебе, говорит, с такой грудью не по дорожке беговой бежать, а, извините, в ложе театральной недвижно сидеть в декольте на двенадцать персон. И чтобы все вокруг не на сцену смотрели, а на грудь твою, мать твою! Значит, так! Или отрезай их к едреной матери, или давай прощаться!
- Во дает! Ну, насчет отрезать это он, конечно, загнул. У кого рука поднимется такую красоту уродовать? Это он, Серега, так пошутил, в натуре. Небось, сам не прочь на такие цыцки лапы положить. Но он мужик был правильный, тренер настоящий. Насчет цыцок это он точно сказал. Я сам видал по телеку, как покажут какую-нибудь чемпионку, так ведь ей можно и без майки бежать - у нее же вместо грудей ребра торчат. Ну, некуда руки положить!
- Ну, понимаешь, девка не обиделась, понимала, что прав тренер. За два года грудь шарами вздулась, тяжелая стала. Побежишь, а она мотается, того и гляди улетит к черту. А стянешь лифчиком потуже - дышать тяжело, воздуху не хватает Опять плохо! Ладно, говорит, ничего я резать не буду, спасибо вам за все, говорит, и до свидания. Вот так! И разошлись они мирно.
И бросила девка спорт, ушла в науку по уши, книжки, лекции, задания, зачеты, экзамены - все , как положено. Пушкин, Гоголь, Чехов, Толстой - по литературе пошла. Все экзамены на пятерки сдает, задания как семечки щелкает, степу повышенную получает, жизни радуется. Ладно. Время приходит, последний курс, выпускные экзамены, получает девка красные корочки. Слыхал? Это, считай, круглая отличница, вот. Ей так на комиссии и сказали, мол, ты у нас на курсе лучше всех, выбирай себе место, куда работать поедешь. Ну, чувиха подумала и выбрала. И что ты думаешь, она выбрала? Выбрала какой-то портовый город - не то Ленинград, не то Одессу - за тыщу верст от родного дома.
Мать - в слезы, дочку отпускать не хочет. А отец - он идейный такой попался, говорит,мол, пускай себе едет, она вон какая здоровая, пускай сама себе жизнь устраивает. И на мамашу цыкнул. Та и примолкла. И уехала девка в город на море...
Дай закурить... Сейчас... Ну, вот. Приезжает с одним чемоданом, в городе никого не знает. Дали ей в гороно направление в какую-то школу и сказали, мол, у нас с жильем напряженка, дать вам ничего не можем, придется устраиваться самой. Ладно. В школе завуч обрадовался, мол, мы вас давно ждем, тут у нас училка одна уволилась, а учебный год на носу. А Ирина спрашивает, где же мне жить придется, как устроиться? Тут завуч сник, говорит, ничем помочь не могу, придется вам в городе по объявлениям жилье искать, может кто-то пустит.
А в учительской народу много. Училка одна рядом сидела, их разговор слушала, подходит к Ирине и говорит. Вы меня извините, говорит, я слыхала, о чем вы с нашим завучем говорили. Могу вам предложить комнату в своей квартире. Живу я одна с сыном в трехкомнатной квартире. Квартира хорошая, большая. Сын в пятом классе учится, мальчишка спокойный, не помешает. Муж мой умер, скоро пять лет будет, одной скучновато жить. А так вдвоем веселее, да и коллеге помочь надо. Меня Олей звать, Ольгой Сергеевной. Будем знакомы...
Обрадовалась Ирина, что все так просто решилось. Стала жить у этой училки. Оля ей подругой стала, помогала по учительским делам, опытом делилась. А Ирина ей дома во всем помогала , готовить да убирать в квартире, с Ольгиным сынишкой , Женькой, по литературе занималась, и жили они хорошо и дружно.
А тут... тут закрутка такая, Серега... сейчас, как получше сказать. В общем, в одном подъезде с Ольгой жил моряк. Он на каком-то большом пароходе плавал, грузовой пароход, какие-то контейнеры возил туда-сюда по морю. В загранку, между прочим, не баран чихнул. И, понятное дело, холостой. Ну, конечно с бабами он дело имел, но чтобы в загс, так ни-ни. Они от него тащились, да только толку не было. Классный был мужик!
Как увидел он Ирину, так и стал за ней ухлестывать. Понравилась ему она. Втрескался моряк по уши, и начался у них роман. Почти год он ее обхаживал, да и ей самой он тоже понравился. Короче, дело к свадьбе повернулось.
А Оля, подружка ее, говорит ей, ну на хрена он тебе, дуре, сдался? Ведь он - моряк!Сегодня здесь, завтра - там, полгода в море, а ты - в окно гляди, слезы утирай, сопли на кулак наматывай. Ну, она, конечно, не такими словами, но в таком смысле - на хрена? Так нет! Вышла-таки за него!
Ну, ладно. Свадьбу скромную сыграли, гости разошлись, он ее в постель завалил и к делу приступил. А она - целка! Боится, члена стоячего в жизни не видала, хотя и начитанная была. Ну, он-то парень опытный, баб перетрахал о-го-го, не нам чета. Книжек всяких начитался по этому делу, все по науке, с подходами, с лаской, не торопясь... В общем, дождался он, когда она уже готовенькая стала, и вломил по самый помидор! Вот, как надо, Серега! И тебе хорошо, и бабе приятно...
А кобель он классный был. Он со своей елдой как хочешь управлялся. Мог за минуту кончить, а мог и целый час ее жарить. Она за это время раз десять кончала, из сил выбивалась, пощады просила. Ну, он тогда ей передышку давал. Отдохнет она слегка, а он снова к ней пристраивается... Во, мужик был...
Мужик, Серега, будь он хоть интеллигент, хоть работяга последний, он же, если по-простому, просто зверь с елдой и все! Он же как бабу какую увидит, ему же ее трахнуть хочется. Если не Квазимода, конечно.Ему же что надо? Чтобы баба всегда под рукой была. Чтобы он сказал - давай!, а она на, дорогой! Вот.
Ну, он все по науке делал. Он же для себя старался! Книга у него редкая по этому делу была, индийская, как же ее... кажись, "Кама Сука" называлась. Вот они ее вместе изучали, и тут же практикой занимались. А там, едри твою, каких только поз нету! И лежа, и стоя, и спереди, и сзади, и сверху, и снизу, и сбоку, и на весу, и крючком, и волчком, и на качелях, и в ванной... Мама родная! Вот что значит наука! Ну, вот. Всю эту книгу она выучила и всему этому делу сподобилась. И трахаться стала без страха и с удовольствием. Года не прошло, как добился он своего - сделал из нее классную бабу. Бывало, утром сядет она на него спящего верхом, наклонится над ним, да мазнет ему лицо своими цыцками, а он , сонный, их ртом - хвать, и готово, кол-то уже торчит!. А ей того и надо! Сядет на этот кол верхом, и погнали наши на Стамбул! Утренний привет у них назывался. А какие минеты она ему делала! Он аж орал от кайфа. Верно ведь говорят - оральный секс... Вот так.
Ладно. Жизнь идет, время течет. Живет она в его комнате, в Ольгином подъезде. Год проходит, второй... А он заявление сразу на квартиру подал. Мол, я теперь женатый, нам жить в одной комнате тесно, дайте нам квартиру. Ну, он у них там человек заметный, ему через два года квартиру дали. Дать-то дали, да на другом конце города. Они туда и переехали. Ему-то все одно в порт надо, а ей, понимаешь, в старую школу ездить несподручно стало. Вот она школу-то и сменила. Раньше с Ольгой, считай, каждый день виделась, а теперь - все, новое место, новые люди, привыкать надо, никуда не денешься.
И тут, Серый, слышь, новый поворот у этой истории... Ты дай мне еще закурить... Мы успеем еще пожрать? Двадцать минут осталось...Так, на чем я ... да! Значит, переехали они в свою новую квартиру. И решила она все по-новому устроить. Новая мебель, постель, телевизор, там шкафчики-полочки, бантики-шмантики, всякий шурум-бурум, чтобы уют, покой и порядочек. Книги свои - целую библиотеку - вдоль стенки поставила, пыль каждый день сметает, порядок блюдет. За гнездом следит, семейная баба стала, все путем.
Как-то мужик опять в рейс ушел, а ей делать нечего - то ли каникулы в школе, то ли что еще, но только времени, чтобы подумать, стало много. И стала она размышлять. Вот, думает, два года уже живем, трахаемся, можно сказать, на износ, гондонами не пользуемся, а детей все нет! В чем дело? Интересно ей стало, понимаешь. Мужик из рейса приходит, а она ему и говорит. Слышь, говорит, Витя, а чего это я все пустая хожу, не брюхатая? Сколь твоего семени приняла, а все без толку. Я, говорит, ребеночка хочу. Мужик задумался . А ведь верно. Я ее как из шланга семенем заливаю, а баба все яловая ходит. Ну, он парень деликатный такой был, ему ее жалко. Он ей, мол, ты не волнуйся, еще не время тревогу бить, давай подождем маленько, может и забеременеешь. И призадумался.
С тех пор они в постели, как на службе - не для удовольствия, а для пользы. Уж не резвятся, как раньше, трахаются пореже и с осторожностью. Проходит несколько месяцев, а все ничего, ну, не беременеет баба, и все тут!. Тогда она ему и говорит нет, мол, я так больше не могу. Давай, говорит, к врачам сходим, пусть они нас проверят и скажут, в чем дело. Согласился мужик. Ему-то тоже ребенка охота. Она ему и говорит, ты, Витя, сходи первый. Я слыхала, что мужиков проверять легче. Ну, он и пошел. Вот тут я посмеялся! Дает ему врач в руки стеклянную баночку и говорит, мол, иди вон в ту комнату и приходи назад со своей спермой. Опешил мужик и говорит, а где я ее возьму? Посмотрел на него врач и спрашивает, ты что, шизнутый, никогда онанизмом не занимался? Иди и без своего семени не возвращайся.
Заходит моряк в эту комнату, а там, бляха-муха, окон нет, а на всех стенах голые бабы висят, ну, фотки из заграничных журналов. Да с такими формами, да с такими цыцками, да так тебе улыбаются, зазывают трахнуться. Тут не захочешь, а готов будешь! Посмотрел морячок на них, стал перед той, что на жену чем-то похожа, вынул свой инструмент и давай баловаться. Чувствует, дело к концу подходит, подставил баночку, да брызнул в нее, как из брандспойта. И хоть не все туда попало, но с полбанки набралось.
Возвращается он к врачу, тот баночку взял, внимательно посмотрел на свет, понюхал и говорит, мол, цвет и запах в норме. Ладно. Взял он пипетку, засунул ее в баночку, и накапал несколько капель на такое стеклышко. Стеклышко под микроскоп положил, а сам к окуляру приник и замер, смотрит. Долго так смотрел, потом говорит моряку, иди сюда, посмотри в эту трубу и скажи, что ты там видишь. Посмотрел моряк в этот бинокль, а там, е-мое, что творится! Тыщи головастиков как угорелые бегают, хвостиками дергают, друг в дружку тычутся. Ну, что видишь, спрашивает доктор. Свои сперматозоиды, отвечает моряк. Точно! А не видишь ли ты, спрашивает доктор, среди них мертвых, которые хвостиками не дергают и на месте стоят? Взглянул моряк снова , долго смотрел и говорит нет, не вижу. Правильно, говорит доктор. Нету мертвых, все живые! И много их у тебя. Тут не на одну бабу хватит. И показал на баночку. У тебя, моряк, все в порядке, ты кобель хороший. Ну, он , конечно, не такими словами, это я тебе так говорю...Выписал он ему справочку про это дело и отпустил с богом. Приходит моряк домой и показывает жене эту справочку. Посмотрела она в нее и задумалась.
Вот тут, Серега, трагедия и начинается... Слышь, а мы пожрать не успеем... А? Как пропустим? Не жрамши? Ну,ты даешь! Ладно, слушай дальше...Стала она размышлять. Если у него все в порядке, значит, это я виноватая. И стало у нее на душе как-то нехорошо, словно камень какой-то... Бездетная баба - это что же за баба? Кому такая нужна? Оно, конечно, с другой стороны, удобно - трахаться можно без всякого страха. А когда этим траханьем сыта по горло, а понести никак не можешь... Нет у бабы страшнее горя, чем пустой всю жизнь проходить. Это на ней как печать ОТК стоит брак. Так ведь и мозгами тронуться можно. Такие бабы ненормальные становятся, у них же на лице все написано. И жалко их, а чем поможешь?...
Ну, Ирина погоревала маленько и решила - буду по докторам ходить, лечиться буду, а ребеночка рожу! Правильная такая была... И пошла она к врачу. Рассказала про свою беду, справочку мужнину показала. Выслушал ее врач и говорит, давай начнем с простого. Сейчас я, говорит, посмотрю тебя по твоей женской части, все ли у тебя в порядке, а там видно будет. Усадил он ее в такое специальное кресло бабское. Лежишь ты в нем на спине, ноги на железных подставках, раздвинуты шире некуда, все промежности как на витрине выставлены. Берет он в руки блестящие инструменты и начинает у нее внутрях ими ковыряться. Ковырялся, ковырялся, чуть до горла не добрался, закончил и говорит.Все, говорит, у тебя по женской части в порядке , придраться мне не к чему. С такими органами, говорит, могла бы рожать каждый год.
Вот это да! Выслушала его Ирина и спрашивает, а в чем тогда дело? Ну, говорит, причин может быть очень много. Дело это тонкое, надо тебя потихоньку исследовать. Да только знать ты должна, что быстро не получится, исследования сложные, много времени потребуется. А она ему - я на все готова, я лечиться буду, я родить хочу.
Ладно. Начали ее исследовать. Анализы крови, мочи, мазки какие-то откуда только не брали, температуру в заднице зачем-то мерили, рентгеном ее сколько раз просвечивали, трубы какие-то у нее внутри продували, гормоны разные измеряли - ну, всю бабу перетрясли, а найти ничего не могут.