Скомандую сердцу: "Взлет!" - послушно оно взлетает.
А где-то плывут восходы и в рощице голубой считает кукушка годы, не прожитые тобой.
* * *
Текут свозь меня дожди да дела в подтеках будничной лжи.
Наверно, это я умерла, а ты по-прежнему жив.
Сирень зацветает - а это ты сквозь облако, наугад кладешь на могилу мою цветы который уж год подряд...
* * *
Молодость - просвистела (финиш ближе, чем старт), и поняла, в чем дело, - губит меня азарт.
Солнце - при небосклоне, нежности - при луне, шалый азарт погони - где ж ему быть! - при мне...
* * *
И любимый с улыбкой растерянной спросит: ты откуда ж такая явилась ко мне? Я возникла в янтарном сиянии просек, далеко-далеко и на рыжем коне. Из тенистого царства лукавых тропинок конь шагнул, как под дождь, под струящийся свет и, соткавшись из тысяч шальных золотинок, засветился прозрачно вдали силуэт. Вот взяла и возникла, как некое чудо, отозвавшись на чей-то неведомый зов, а потом поняла - я и вправду оттуда, я из видземских светлых и добрых лесов. А когда облетит моя яркая осень
и леса очарует предзимний покой,
я исчезну в янтарном сиянии просек,
я и рыжий мой конь... далеко-далеко...
На твоей цепочке - крест,
на моей - медвежий коготь...
я носила на руках
не младенца, а тигренка...
и дыхание коня
наполняло мне ладони...
после смерти стать бы мне
добрым пастырем звериным...
ПЕСЕНКИ
* * *
Для тех, кто не может без чуда, на небе сияет звезда.
Любовь прилетает оттуда, любовь улетает туда.
И нам дается на время ее нездешнее бремя. Покуда можешь - неси, а новой уж не проси.
Любовь ослепительной силы была - а теперь она где? Отыщешь любовь мою, милый, лишь там, на далекой звезде.
Ведь нам дается на время ее нездешнее бремя. Покуда можешь - неси, а новой уж не проси.
* * *
КОШАЧЬЯ ПЕСЕНКА
Не станет задорно петь в груди фанфарная медь, ты в битву иди спокойно - спокойных боится смерть. Пускай беда за бедой и сто погонь за тобой - но - если спасешь ты знамя, то, значит, не кончен бой!
Дорога, а не дорожка,
как крестный путь, нелегка, и горек ветер тревожный, летящий издалека... Уходит в атаку кошка со знамени Спартака.
Пока по земле иду, пока отвожу беду, несу я свою свободу, как маленькую звезду. Не лезу в заросли слов, не откликаюсь на зов, но - знаю, кому нужна я, звезда моя и любовь.
Дорога, а не дорожка,
как крестный путь, нелегка, и горек ветер тревожный, летящий издалека... Уходит в атаку кошка со знамени Спартака.
СКАЗКИ АНДЕРСЕНА
Плывет над землей акварельный туман - обычная рижская осень. Приходит задумчивый Ханс-Кристиан, последнюю сказку приносит. Не зная, что жжет настоящий огонь, на ножке упругой и длинной стоит, как цветок - не дыши и не тронь! - подружка моя, балерина.
Но в сказку внезапно ворвалась беда... Не надо рассказывать, хватит! Подружка моя улетает туда, где гибнет отважный солдатик. Мгновенная вспышка ожогов и ран - и пламя вздохнет, успокоясь. Зачем вы придумали, Ханс-Кристиан, такую печальную повесть?
К ладони горячей прильнула ладонь
и замерли чуткие руки.
Я знаю, что жжет настоящий огонь,
но он не больнее разлуки.
И, поздно иль рано, подхватит меня крылом своим властным, орлиным, тот ветер, что бросил в ладони огня подружку мою, балерину...
НА МОТИВ "ЗЕЛЕНЫЕ РУКАВА"
Прожила эта песня столетья,
в каждой пьесе Шекспира звеня,
и ее захотела пропеть я,
потому что она - про меня.
Винной ягодой в крепкой настойке сохраняю я песню свою...
Мистер Уильям, прошу вас, настройте эту лютню - я тоже спою.
Были струны мои одиноки. Современные ритмы забыв, положила я новые строки на приветливый старый мотив. Если трудно придется, мой милый, эту песню на помощь зови - я ее для тебя сочинила о любви, о любви, о любви...
Но ее не пропели мы вместе - эти струны бессильны, прости. Даже самою искренней песней я тебя не сумела спасти. Сколько боли в прощальном аккорде... В одиноком молчанье стою. Мистер Уильям, прошу вас, настройте эту лютню - я тоже спою.
* * *
Узлом запутались дороги, осточертела беготня.
О вседержители, о боги, сошлите в Болдино меня!
Пускай - внезапно и коварно, пускай - как гром средь ясна дня, я буду только благодарна. Сошлите в Болдино меня!
Не место в городской квартире седлать крылатого коня - ему бы летний луг пошире... Сошлите в Болдино меня!
Там тешится лихой забавой, во весь опор донца гоня, наездник смуглый и курчавый... Сошлите в Болдино меня! .
МАРШ ДЕСАНТНИЦ
из романа "Люс-А-Гард"
Когда надоест понемножку кофейно-диванный комфорт, обуй свою правую стройную ножку в высокий пиратский ботфорт.
Придуманных песен не хватит для жаждущих пламени губ - и левую ножку сурово охватит фестончатый жесткий раструб.
Томящая душу отвага вокруг никому не нужна - и, значит, надежная звонкая шпага оттягивать пояс должна.
И лучшее в мире богатство найдешь ты в конце-то концов - ночное, шальное, крылатое братство испытанных в деле бойцов.
Ватага бродяг своенравных, созревших в гульбе да в борьбе, они тебя примут в команду на равных, и выбор доверят тебе.
Но если влечет хоть немножко диванно-кофейный уют, навеки - навеки! закрыта дорожка туда, где мужчины живут!
ПЕСНЯ ДЕСАНТНИЦ
из романа "Люс-А-Гард"
Опять подначивает бес,
Опять томит причуда,
Опять хочу в Шервудский лес, В ватагу Робин Гуда!
Опять, опасностью дразня, приснилось пенье рога, опять хочу седлать коня - такая уж тревога...
Закон генетики суров,
Но обещает чудо:
По каплям разлетелась кровь Бродяги Родин Гуда,
И зов отваги не утих,
И грезишь ты о зове,
Когда в артериях твоих
Есть капля этой крови.
Далекий брат, и ты, сестра, Слетайтесь отовсюду!
Нас кровь зовет, нам всем пора В ватагу Робин Гуда. Остаться в ласковом тепле Причины не ищите:
Ведь столько слабых на земле Нуждается в защите.
Прислушайся - в твоей крови пророчит непогоды шальная искорка любви, веселья и свободы.
Так что же? В путь, сестра и брат По крови и по чуду!
Для нас в ночи костры горят
Ватаги Робин Гуда.
МАРШ БАСТАРДОВ
из романа "Королевская кровь"
Мы письмо получили и читали, смеясь, и смеялся лихой гонец.
Собирается в битву Богоизбранный князь и позвал меня наконец!
Стало небо - бездонным, изумрудной - трава, опьянил аромат лесной,
а в ушах зазвенели золотые слова:
"Все, кто любит меня, - за мной!"
Мы - бойцы, мы - бастарды, мы услышали весть, мы примчимся издалека,
нам досталась от бабок потаенная честь королевского перстенька.
Это властное тело, и надменная бровь и повадка - Господень дар! Собирается вместе королевская кровь, как заметила Жанна д'Арк.
Собирается вместе и течет напрямик, и с утесов, и с кораблей,
и возводит на троны их законных владык, наших братьев и королей.
Мы - бойцы, мы - бастарды, нет победы без нас, мы за брата встаем стеной,
и единственный водит нас в атаку приказ
"Все, кто любит меня, - за мной!"
ПЕСНЯ
из повести "Баллада о полковой сковородке"
Расползайся от удара, стоязыкое жулье!
Эта девка - вам не пара, это золото - мое!
Я одет на зависть гранду, да мозоли на руках.
Я ищу себе команду
в припортовых кабаках.
Я зову никем не званых, не имевших в том нужды.
Я зову полжизни пьяных - на глоток простой воды.
Я зову судьбой забытых у стола да на печи!
Я зову по горло сытых - на матросские харчи.
По приказу строгой чести пробиваются гонцы. Недовольные, как черти, собираются бойцы.
Кто разбужен - тот и нужен, остальные - не про нас. Получай, кто безоружен, пайку и боеприпас.
Мы без блеска да без лоска, в чистоте да в простоте. Вид неброский, нож матросский, да в полоску декольте.
Мы выводим нашу славу
на хрипящих голосах!
Мы ворвемся в вашу гавань
на горящих парусах! .
СВАДЕБНАЯ
Чтобы сердцу взлететь высоко, чтобы стало оно крылатым, поклянись мне в любви, мой сокол. шелком, золотом и булатом! Тот, кто ими навек клянется, изменить уже не посмеет - шелк не рвется, булат не гнется, а красно золото - не ржавеет.
Красота ровно солнце светит и без праздничного наряда. Дождь умоет, причешет ветер, а других ей прикрас не надо. Гордо выйдет да усмехнется всех разлучниц в туман развеет... Шелк не рвется, булат не гнется, а красно золото - не ржавеет!
Конь, что лебедь, плывет по лугу, травы стелются, льют истому - это сокол везет подругу, к Божьей церкви, к венцу святому. Он подруге в любви клянется - и над ними надежда реет. Шелк не рвется, булат не гнется, а красно золото - не ржавеет!
НОЧНАЯ ЗАСТОЛЬНАЯ
Когда в окне плывет луна, а день уж недалек, налейте красного вина в походный котелок. Пусть ром и пламень там сполна справляют торжество - и дайте слово пить до дна за друга моего!
Недаром сердцу суждена осенняя гроза - так выпьем жаркого вина за синие глаза!
И чаша пламени полна, как пылкая душа, по кругу движется она, к избраннику спеша. Сегодня голос и струна звенят лишь для него - и дайте слово пить до дна за друга моего!
Недаром сердцу суждена осенняя гроза - так выпьем жаркого вина за синие глаза!
ВЛЮБЛЕННАЯ ВЕДЬМА
Навалило тьму ночную на оконное стекло. Губы рвутся к поцелую расстоянию назло!
Я страдаю! Я тоскую!
Я седлаю помело!
Взвизгнет ведьма, пролетая, хлопнет демон по плечу, понимает вражья стая - это я к тебе лечу!
Мрак - стеной, стена все круче, снег и холод бьют ключом. Ангел светлый и певучий зависает над плечом
и пропарывает тучи бело-пламенным лучом!
Он кивнет, благословляя - проскользни, мол, по лучу! Понимает рать святая - это я к тебе лечу.
Я кружу в снеговороте без огней, без берегов, но не тронут жаркой плоти копья бешеных снегов, потому что я - в полете, потому что я - Любовь!
Чтоб найти тебя сквозь тучи, ты зажги в окне свечу. Вот на свет несется лучик - это я к тебе лечу!
Постепенно вырастая, по отвесному лучу мчится искра золотая - это я к тебе лечу...
* * *
Ты - по волнам на корабле, а я - по берегу в седле.
И взгляды скрестились, и песня одна,
но нас разделили тропа и волна.
Не поплывет твой бриг меж трав,
не хочет конь пускаться вплавь.
Штурвал не оставишь ты ради меня, я ради тебя не оставлю коня!
Но каждый час и каждый миг я вижу твой летящий бриг. Вдали - наяву, а с собою - во сне ты видишь меня на веселом коне...
* * *
ИСПЫТАНИЕ
поэма
1.
Сорвусь - и к черту на рога! Туда, гда нагулявшись вволю и крылья разметав по полю, под утро улеглась пурга, туда, где легкие снега покрылы топкие луга...
Кружит дорога по лесам, выводит к хутору, а там встречает зимние рассветы кавалерийская семья - подружка Инга, две Иветты, Ян, Дзинтра, Рудите и я.
Примчусь туда издалека, где ждут доверчивые кони, чтоб я у двери денника явилась - с хлебом на ладони. Ледком затянуто стекло в неровном маленьком окошке... Подброшу им сенца немножко, найду потертое седло.
А хочешь - вместе, вдоль реки, по лугу, наперегонки?
И в ослепляющий простор глядеть из-под руки?
ТЫ ПРОЙДЕШЬ НА ТРОПЕ ЛЕСНОЙ ИСПЫТАНИЕ БЕЛИЗНОЙ, ИСПЫТАНИЕ ЧИСТОТОЙ, ИСПЫТАНИЕ ПРОСТОТОЙ. ЧТО ОТКРОЕТСЯ - НЕИЗВЕСТНО, НО СКАЖИ - НА ПРЕДЕЛЕ ЧЕСТНО ТЫ ПРОЙДЕШЬ ПО СНЕЖНОМУ КРАЮ? НЕ ОБМАНЕШЬ?
ТОГДА - ВПУСКАЮ!
Мы мчались в зимние леса плечом к плечу, глаза в глаза, но я дорог не узнавала - я здесь ни разу не бывала.
- Эй, Санька, ты чего с конем забрел в какой-то бурелом?
- Решил на файф-о-клок к медведям!
- Вперед! Куда-нибудь приедем!
Но вечер ранней синевой густел, темнел над головой... Где же это мы с тобой?
2.
Тяжело ступают кони
то по снегу, то по льду,
снег хватая на ходу, трензелями звеня.
Грею пальцы и ладони я о холку коня.
И снисходит понемногу пониманье на меня...
... и снисходит пониманье, озаренье, узнаванье - эту странную дорогу в буераках наугад проложил один отряд...
Как же раньше не сумела как же раньше не посмела я забвенье превозмочь?
Этой тропкой, дальним лугом, да опушкой лесной, вечно-белой белизной партизаны друг за другом проезжают, что ни ночь...
... проезжают, что ни ночь, после той же злой метели, с тем же выраженьем глаз, из-за той же старой ели появляясь всякий раз.
То ли черновик легенды без начал и без концов, то ль сумбурной киноленты бесконечное кольцо - повторяются моменты, повторяются слова раз, и два, и двести два...