— Государство завоевать и молокосос сумеет. Все завоевания от незрелости ума и души.
Попович положил кресало на место.
— А ты прав, богатырек, — сказал вдруг чернец. — Получается, что сижу я здесь, а настоящая жизнь стороной проходит. Кто со злодеями сражается, кто злато стяжает, кто любови рад, а у меня вместо жизни видимость одна. Знаний накопил… А что мне с ними делать? Вот ты меч-кладенец ищешь? А знаешь ли ты его историю? Сделан он по повелению царя Навуходоносора в Вавилонграде. Когда царя не стало, стал править страной его сын Василий. И пошли на город походом многие великие цари с полками своими. Прослышали они о смерти царя Навуходоносора и пришли своей поживы искать. Царь Василий приказал своим воеводам биться, но неравными были силы. Пришли тогда воеводы и князья царю челом бить. «Вынь, государь, аспид — меч отца своего и защити нас и царство Вавилонское от нашествия царев иноплеменных.» Царь Василий им говорит: «Не помните разве, что заклят меч отцом моим до скончания веков и не повелел отец его вынимать из ножен?» Многими просьбами склонили царя вынуть меч. Снарядился он в доспехи, привязал меч к бедру и выехал из города на помощь войскам своим. И как соединился он с войском, решив биться, в тот же час меч-самосек выскочил из ножен и отсек царю Василию голову, и царей великих посек с войсками их, а с ними и все вавилонское войско, и женщин, и детей, и скот их. Опустел тогда великий город. Пришел тогда мастер, что меч выковал, взял он самосек и зарыл его под Поклон-горою на веки вечные. Наложил он на меч заклятие, что нельзя самосек для злых дел использовать, но в память о безвинно сгинувших жителях вавилонских постановил он, что тот, кто меч достанет для защиты Родины своей или иного правого дела, не пострадает более, а непобедим будет, покудо пользоваться мечом будет в целях праведных; в противном же случае много бед тот меч принести может…
Закончив сказ, припал чернец к чаше с брагою, а испив ее, сказал богатырю:
— Наговорился я с тобою, Попович, за шесть молчальных лет! Не надоело тебе меня слушать? Должен был я рассказать тебе историю меча-кладенца. А теперь, когда знаешь ты все, хочу я тебе подарок сделать. Бери богатырь, ковер-самолет, домчит он тебя куда тайно душа возмечтает. — Жестом чернец остановил Поповича. — Знаю, что не хочешь ты друга верного терять, коня богатырского. Дам тебе еще хрусталь горный. В одну сторону через него поглядеть — уменьшится предмет насколько тебе надобно, в другую сторону глянешь — станет он прежним. Человек с умом изворотливым много пользы для себя и для дела праведного поиметь может.
Чернец вяло махнул рукой.
— Прощай, богатырь. Поспать мне надобно, да собираться пора: чую я, что русскому воинству нынче и мудрец — в подмогу.
Послышался странный звук. Заколебалось пламя свечей и где-то у входа тревожно заржал конь.
— Что это? — спросил Попович.
— Змей великий свистнул, — сказал чернец. — Некогда спать. Да и ты, богатырь, торопись — Кашей на Русь двинулся!
18. КАЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ
Редко кто видел его веселым.
Хныге это увидеть довелось.
Кащей даже потрепал одобрительно своего Главного Советника по небритой щеке холодными костлявыми пальцами.
Каждое утро Бессмертный тренировался рвать оковы. Выпьет воды, рванет цепь и обрывки наземь бросит. Недоумевал Хныга — зачем это властелину?
Сегодня Кащей был в хорошем настроении. Примериваясь к оковам, ои добродушно пояснил:
— В детстве меня Кошей прозвали. Такое, понимаешь, противное имя… Я свою первую жену в подземелье заточил за то, что она меня Кащей называла… — он поморщился и резким рывком разорвал цепь. Хныга восхищенно захлопал в ладоши. — Думаешь, зачем я это делаю? — усмехнулся Кащей. — Слушай. Было это лет четыреста назад. Влез я в авантюрную войну, попал в плен… — Кащей безнадежно махнул рукой. — Сам понимаешь, как к бессмертному относятся. На цепь и в чулан. Ни капли сам понимаешь, воды. Так и провисел сто лет, пока какой-то дурак в чулан не заглянул. Вот теперь и тренируюсь, чтобы по сто лет в темных чуланах не терять…
Он сел на трон, разглядывая золотые черепа, украшающие подлокотники.
— Месяц прошел, — напомнил он. — Я слушаю тебя, Хныга?
Выслушал Советника и глаза заблестели.
— Муромец у нас в небесах. Отлично! Заготовь, Хныга, именной указ о награждении верного нам водяного. Не скупись! А в скобочках укажи — посмертно… Попович… Ну этому из заколдованного города не выбраться. Был я там лет сто назад. Там была надпись:
А я вторую часть оторвал и оставил только —
После этих слов Яга сама сомлела от страха. Не ошиблась ли она в выборе, может вернее было бы богатыря в омут темный, а Кащей хоть и ирод, да родственник…
— Коня напоила? — вернул к действительности Ягу голос богатыря.
— Напоила, напоила, касатик! — торопливо запела Яга и мысленно себя успокоила: верно решила, верно! Не может Кащей победить богатырей русских, сколько раз уже пробовал, да безуспешно. Надо бы доглядеть за Добрыней, не ровен час подмога потребуется.
Присели на дорожку.
Помолчали.
Добрыня встал, подхватывая дорожную суму.
— Прощай, бабушка! Вовек не забуду твоего гостеприимства!
Стояла Яга во дворе, слушая удаляющийся перестук копыт богатырского коня, и сомнения вновь шевелились в ее душе: а ну как Кащей победит? Будешь здорова, как же! Соседские ведьмы сказали, что Кащей на Русь двинулся. Не лучше ли было выждать?
— Да, что это я? — спохватилась Яга — Экое дело — дорогу богатырю указала. И не просто указала, а под стрелы Лихо Одноглазого подвела. Чиста я перед Кащеем, если Лихо не оплошает. А ну как оплошает? — у Яги мурашки по костяной ноге забегали. — Разве поверит тогда Кащей в верность и рвение? Ну, а не оплошает Лихо? Илья да этот оглашенный Попович не поверят никогда, что я Добрыне путь указала, а не под гибель умышленно подвела. Ах, ты, господи! — в душевной маяте помянула старуха запретное имя. — Что же делать-то? Одни тебя могут вместе с домом спалить, другие — запросто! — дом вместе с тобой!
Помыкалась Яга по двору и поняла, что не усидеть в избе. Понеслась ступа Яги туда, где может быть уже торжествовало Лихо Одноглазое.
А Лихо Одноглазое и в самом деле торжествовало. Лежал Добрыня на сырой земле, сраженный стрелою предательской.
Привык богатырь встречаться с врагом лицом к лицу и не думал, что настигнет его смерть из-за зеленой ели.
— А говорили, трудная задача! — насмешливо сказало Лихо. — Да мне хоть каждый день по русскому богатырю, а то и по два!
Пнуло Лихо поверженного богатыря ногой, подхватило под руки и отволокло с дороги. Приторочило Лихо к луке своего седла повод богатырского коня и поехало войску кащееву навстречу, оставив Добрыню лежать с открытыми глазами под неподвижным высоким небом.
Тут и подоспела Баба-Яга.
Присела она над павшим и не знает радоваться ей или горевать. И слышит, на дубу придорожном ворон с вороненком разговаривает.
— Тятя, — спрашивает вороненок. — Можно я очи богатырю поклюю?
— И не думай! — взъерошил перья ворон. — Тебе забава, а мне потом лети за тридевять земель в тридесятое царство за живой и мертвой водой!
Услыхала тот разговор Яга и духом воспрянула. Как же она забыла, что лежат у нее в ступе кувшины с живой и мертвой водой? Кинулась она к ступе, нашла кувшины и застыла над ними в недоумении. От долгого хранения и надписи на кувшинах постерлись, и память Ягу подвела: в каком же кувшине вода живая, а в каком мертвая? Волшебное знахарство — штука темная, не пошло бы во вред мертвому богатырю!
Капнула Яга на веточку придорожную из одного кувшина.
Почернела веточка-и съежилась. Капнула Яга из другого кувшина — зазеленела веточка молодыми листочками.
Пора бы и за лечение взяться, а старуху опять сомнение одолело. А ну как победит рать Кащеева? Не простит ей родственничек оживления богатыря!
А Защитники победят?
Семь бед — один ответ. Прости меня, Кошенька!
Плеснула Яга на раны мертвой водой. Стянулась рана и следа от нее не осталось! Плеснула Яга водою живой. Зашевелился Добрыня, привстал, глянул недоуменно:
— Что это со мной? Заснул что ли?
— Спал бы ты вечно, — сказала Баба-Яга. — Говорила тебе — остерегись! Не послушался ты меня, вот и вонзило тебе Лихо стрелу под самое сердце!
Поблагодарил Ягу богатырь, выхватил меч из ножен и за убийцей своим в погоню кинулся. Помнил Добрыня, что делает дорога завиток, и если он поспешит напрямки, то догонит мародерствующее Лихо, не спешащее после подлого-убийства.
Вздохнула Яга и коли были все пути к отступлению отрезаны, села в ступу и полетела прямо к Поклон-горе.
А старый ворон обернулся к вороненку, выдрал у него из хвоста перо для острастки прокаркал укоризненно:
— А ты очи собирался клевать, дурачина!
20. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Легко ли Летучий Корабль из поднебесья на землю опустить, если пользоваться лишь цепью якорной? Испробуй, узнаешь.
Муромец сто потов пролил, ширинка шелковая мокрою стала, пока корабль земли не коснулся.
Сошли все с корабля. Муромец взял в руки кистень, сел на коня и дозором поехал. Видит он, в кустах карлики роются, мешки звенящие и тяжелые зарывают.
— Бог в помощь, ребята!
Карлики схватились за крошечные мечи и копья. Муромец едва не расхохотался, уж больно забавной грозила статься схватка.
— Остыньте! Не охотник я до чужого добра. Хотел узнать я: что это за гора?
— Едешь и сам не знаешь? — недоверчиво спросил один из карликов. — Поклон-гора это, богатырь, Поклон-гора!
— Да ну? — обрадовался Муромец. — Сколько времени искал, а ноги сами пришли. А не скажете вы, горные мудрецы, где меч-кладенец искать?
Старший карлик забрался по кусту к лицу богатырскому.
— А со Змеем Огненным ты уже сразился?
— Не довелось еще! — простодушно признался Илья.
— Вот сначала сразись, а потом с расспросами приставай! — отрезал карлик и начал спускаться вниз.
— Я к тому всегда готов, — сказал Муромец. — Только где его искать, вашего Змея?
Карлик приостановил спуск, показал рукой.
— Во-о-о-он его пещера! Иди и бейся!
Глянул Муромец — точно, зияет на склоне горы черным зевом пещера.
— Спасибо, братец! — сказал он карлику, но тот уже спустился вниз и зашептался с братьями. Подхватили карлики заступы да мешки, шмыгнули в кусты и только шорох пошел по склону горы.
Из зева пещеры несло свежей кровью, звериным пометом и потом. Муромец остановил коня, вынул меч из ножен, изготовился к схватке и крикнул:
— Выходи змей! Выходи на смертный бой!
Вж-жик! — разрезало воздух лезвие меча.
Из пещеры не донеслось ни звука.
Трусил поганый, опасался крепкой руки богатырской.
— Выходи, лягушка зеленая! — богатырь снова взмахнул мечом.
Из пещеры не доносилось ни звука.
Муромец бросил в пещеру гривну и слышно было, как зазвенела она по камням.
— Выходи, крокодил летающий! — грубо обозвал Змея богатырь. И не так он его назвал, а еще хлеще, да в сказках бранные слова некстати.
И на этот раз ответом богатырю было молчание.
Муромец разочарованно вздохнул, вложил меч в ножны и тронул коня.
Едва затих стук копыт богатырского коня, из пещеры показались три плоских зеленых головы с притушенно мерцающими глазами. Змей огляделся трусливо и пробормотал в три глотки:
— А говорил, что богатыри не доберутся! Брехун!
Средняя голова, щурясь на свету, посмотрела в сторону, где мелькала в кустарнике статная фигура всадника и пробормотала:
— Лягушка зеленая… Крокодил летучий… Слова-то какие подобрал! Ну и пусть я лягушка, пусть крокодил летучий! Зато живыми, подруги, остались!
Головы согласно покивали друг другу и исчезли в глубине пещеры.
Муромец же, объехав гору, снова оказался у стоянки Летучего Корабля. На палубе его стоял бледный от ужаса Симеон, а на него свирепо нападали три великана, предлагая Корабельщику немедленно покинуть корабль и вступить с ними в битву. При виде великанов Муромец почувствовал облегчение. Биться не размышлять — работа знакомая, без умствований. Что-то в облике великанов богатыря смущало, но что именно он никак не мог понять. Да и времени для этого не оставалось: великаны уже грозились изломать Летучий Корабль на щепки.
Муромец кольнул одного из великанов острием копья. Великан оглянулся, увидел Илью и изумился:
— Чего тебе здесь, блоха рубашечная? — и вперил в богатыря свое единственное око. Его товарищи в один голос спросили: — С кем это ты, Никодим, разговариваешь? Дай-ка мне око, я гляну на того смельчака!