Дрожа от напряжения, я отыскал на земляном полу топор и попытался нащупать какую-нибудь скобу на внутренней стороне крышки, чтобы запереть ее изнутри. Но ничего такого мне не попалось, и я просто сжал топор покрепче и прислушался.
Наверху топтались несколько человек.
Пару раз они наступали на крышку, не пытаясь ее поднять, но я понимал, что рано или поздно они ее все-таки поднимут.
И что тогда будет…
Шаги удалились куда-то влево, и голоса принялись негромко переговариваться.
Я осторожно провел ладонью по стенке и обнаружил, что по высоте она заканчивается чуть ниже моего роста. Нагнувшись и пошарив руками по сторонам, я определил, что стою в узком проходе между штабелями каких-то ящиков. Вспомнив рассказ пчеловода, я понял, что это те самые ящики с оружием. Такое соседство подействовало на меня угнетающе. Зато обрадовало другое — на крышке одного из ящиков я нащупал что-то продолговатое и шершавое. Какая удача — это был фонарик! Есть Бог на свете!
Включив фонарик, я мгновенно оценил обстановочку — этот подпол был полноценным филиалом главного оружейного склада ЛенВО, на котором мне как-то приходилось бывать. Обширная, метров на тридцать квадратных, площадь была битком забита ящиками с гранатами, запалами, автоматами Калашникова и запчастями к ним. Между ящиками были оставлены узкие проходы, что меня несколько обнадежило, — здесь можно было держать оборону и с одним топором. Даже если у них было огнестрельное оружие, вряд ли они рискнули бы его применить, учитывая начинку подвала. Подумав об этом, я поостерегся осматривать подробно весь арсенал, поскольку был не очень-то опытен в отношении оружия.
Сориентировавшись, я понял, в каком месте подпола находился Очкарик, когда звонил по моему мобильному, и осторожно двинулся в сторону приглушенных голосов, зная на практике, какова акустика в этом домишке.
Тем временем наверху все затихло. Я уже успел испугаться, что меня открыли, но тут послышался тихий стон. Доносился он, естественно, из забитой мной комнатки. Шаги загрохали в ту сторону, и после паузы раздался сухой треск. Видимо, кто-то из новоприбывших засадил ногой по забитой двери.
Определив на слух, куда она распахнулась после этого удара, я снова назвал себя полным мудаком, поскольку понял, что десять минут назад забивал снаружи дверь, которая открывается вовнутрь…
— Лысый?! Ты чего?.. — заревел уже знакомый мне голос Иваныча.
***
В голове у меня так шумело от напряжения, что я слышал отнюдь не все, о чем разговаривали эти засранцы. Обливаясь потом, я как можно тише вскрывал ящики, понимая, что их содержимое — мой, возможно, единственный шанс. А наверху с пристрастием допрашивали успевшего прийти в себя Очкарика, которого они называли Лысым.
— Где же эта сука теперь? — недоумевал Иваныч.
— В ментовку бежит, как пить дать…— хрипел Лысый.
— А где тут ментовка-то?
— На станции есть менты, — вступил в разговор Старый.
— Что-то мы никого по дороге от станции не видели…— засомневался третий голос.
— Да они бы давно уже здесь были, — возразил Иваныч, и я понял, что он у них за старшего. — Ты не бил его, случаем?
— Не успел особенно. Сейчас — убил бы, падлу.
— Убил бы…— передразнил Иваныч. — Убийца хуев! Как же ты ключи-то ему просрал?
— Что, он у меня и ключи спер, паскуда?! — простонал Лысый. Я похолодел. — Не, ключи на месте…
— А кто ж тогда двери-то запер? А?.. — хохотнул третий и осекся.
«А вот это уже конец», — подумал я и услышал, как наверху кто-то вскочил.
— Старый, на чердак, быстро! — стал командовать Иваныч. — Васька, чулан проверь! Найдете — бейте сразу! Но без мокрухи, поняли?
Шаги загрохотали по всему дому.
— Вот дурак…— сказал Лысый.
— Ты-то умный, — оборвал его Иваныч. — Чего с товаром будем делать?
— Вывозить надо срочно.
— На чем, блядь, вывозить? Мы тут и за десять ходок все не вывезем!
— Главное, волыны вывезти и гранаты.
Остальное — как получится.
— Как полу-у-чится… Твою мать!
Тут «поисковая группа» вернулась в комнату, и я утроил усилия. Мне кое-что удалось отыскать, и теперь я лихорадочно соображал, что же мне с этим делать — времени у меня оставалось минуты две по самым оптимистичным расчетам…
— Нет нигде, — спокойно сказал Старый.
— Что же он, сквозь землю?.. — взвился Иваныч и замолк. — Ну, бля-а-а…
Я прямо-таки увидел, как он выскочил из комнаты и, остановившись перед крышкой подпола, присел на корточки.
За ним прибежали остальные, и даже, судя по кряхтению и стонам, притащился Лысый.
— Ты что, мудила, замок открывал? — близко-близко прошипел Иваныч, обращаясь, видимо, к Лысому.
— Хотел волын взять, припугнуть гандона…— заныл Лысый. — А он там греметь стал, ну я пошел проверять и…
— Кино…— хихикнул Иваныч и постучал в крышку подпола. — Эй, красавец!
Таиться дальше было ни к чему, и я сказал как можно спокойнее:
— Открывать не советую, я растяжку поставил…
— Молодец! — похвалил Иваныч. — Кто ж тебя научил?.. Ты что там, ящики какие-нибудь открывал?
Я промолчал, и правильно, поскольку вопрос, оказывается, адресовался Лысому.
— Всю последнюю партию…— прогнусавил тот. — Сам же сказал — пересчитать…
Иваныч тихо выматерился и снова обратился ко мне:
— Не темно тебе там, сынок, не холодно?
— Нет, спасибо, твой дебил мне тут фонарь оставил! Так что я и запалы нашел, и патроны, и рожки!.. Не извольте беспокоиться!
Руки затекли, но я должен был это сделать. Укрепив фонарь между ящиками, я тупо смотрел на автомат Калашникова с коротким прикладом, который положил перед собой на ящик с патронами. Рядом лежали затвор и заряженный магазин. Но я ни хрена не помнил, что куда вставляется.
«Ну давай, Леха, вспоминай военрука, двоечник хренов!» — я ругал себя последними словами, но толку от этого было немного. А Иваныч уже собирался поднять крышку… «Газоотводная… Так… Затвор…
Рычажок… Пружина…» Пальцы дрожали, пот заливал мне глаза. Чтобы потянуть время, я безостановочно тарахтел:
— Один мой знакомый служил в Чечне. И там его научили ставить растяжки.
Так после возвращения он всю квартиру оборудовал этими растяжками, говорил, что надежней любой сигнализации. Правда, вместо гранат он использовал другие устройства — то водой обольет, то краской заляпает… Первой, кстати, подорвалась теща. И все быстро пришлось свернуть.
— Не верится мне что-то, сынок, насчет растяжек…— подтвердил мои худшие ожидания Иваныч. — Да и оружие надо сначала к бою приготовить, а?
И тут у меня получилось! Я неожиданно ловко справился с газоотводной трубкой, влепил куда надо затвор и прищелкнул крышку.
— Так попробуй, чего там? — гостеприимно предложил я, воткнув рожок.
— Попробую, пожалуй…— добродушно сказал Иваныч.
Я передернул затвор, почти физически почувствовав, как патрон ушел в патронник.
— Будешь пролетать над Питером, не обосрись! — посоветовал я, сняв автомат с предохранителя и поставив его на автоматическую стрельбу (уроки нашего военрука вдруг всплыли в голове с предельной четкостью). — Город культуры все-таки!
— Слышь, Иваныч, он же бешеный, — зашептал Лысый. — Хрен его знает, чему их там в «расследованиях» этих учат?
— А, блефует, сука, — уверенно возразил Иваныч. — Умирать-то никому не хочется. Эх, етит твою мать…
Услышав, что он пытается поднять крышку, я что есть силы нажал на курок.
В крышке появилась дыра, и я на секунду увидел очумелое лицо Иваныча — худое, бородатое и до смешного испуганное. Он рухнул на пол, и я почувствовал себя каким-то Рэмбо и сдуру шмальнул еще разок в образовавшуюся дыру.
— Ты что, гнида, делаешь?!! — завизжал Лысый. — Там гранат штук триста, мы ж на воздух взлетим!
— Я и говорю — будете лететь, не срите, где попало!
— Эй, слышь? Чего ты хочешь? — торопливо заговорил Иваныч, по-прежнему уткнувшись мордой в пол.
Я сидел на земле с автоматом в трясущихся руках и тяжело дышал.
— Вызывайте УБОП! заорал я и вспомнил рассказы Обнорского, замуровавшегося как-то в подвале у одной сволочи, — к нему тогда привели подставного мента. — Они мне сунут три удостоверения, и я их впущу. А сами можете валить!
— Срываться надо, пусть пыхтит там, захлопнутый…— заговорил откуда-то издалека осторожный Старый, и по его говору стало понятно, что он блатной. — От этого погреба уже тайгой пахнуло.
— А ты за товар жопой своей расплачиваться будешь, придурок? — шумно отползая, прокряхтел Иваныч.
— Язык не бережешь, — спокойно ответил Старый, полностью оправдывая мои предположения. — Хлопотно жить будешь.
А на это я не подписывался. И работу свою сделал. Так что гони долю, я теряюсь!
— Вали! — зло крикнул Иваныч. — Бабки получишь завтра, как договаривались.
Вали отсюда!!!
— Мальчики, не ссорьтесь! — томным пидорским голосом пропел я. — И звоните в УБОП наконец. Я уже соскучился.
Наверху сплюнули, и раздался голос Старого: «Васек, теряемся!» Хлопнула дверь.
Я облегченно вздохнул — только блатных мне не хватало!
— Сынок, послушай, — после паузы заговорил Иваныч. — Там, где ты засел, — товар. Лимона на два баксов… Хочешь в долю?
— Хочу в УБОП! Там такие мальчики…
— Ах ты, сука!!! — заорал он, и его тень вновь показалась в проломе.
Не долго думая, я вновь полоснул очередью по доскам.
Наверху стало тихо, потом послышался громкий шорох — Лысый с Иванычем по-пластунски поползли в кухню. Усмехнувшись, я направился за ними, прямо под прогибающимися досками. Честно говоря, я едва удерживался от желания выпустить еще пару очередей…
***
Лысый надсадно кашлял, привалившись к стене.
— Эти-то, блатные, ушли…— просипел он. — А мы тут вроде как заложники у террориста. Нужен этот, как его… по телеку еще… специалист по переговорному процессу…
Он хрипло засмеялся. Иваныч переспросил:
— Кто-кто?
— А…— оживился Лысый. — Ну приезжает такой с мегафоном и давай террористов разводить. Мол, ваши требования выполняются, деньги везем, то-се… Родственников привозят, чтоб те их, значит, уговаривали.
— Родственников?.. — помолчав, протянул Иваныч. — Как там его зовут? Алексей…
Я сплюнул, вспомнив об удостоверении и мобильнике. А Иваныч, судя по шуму, вновь пополз на карачках. Остановившись на безопасном расстоянии от подпола, он ласково заговорил:
— Леш! Слышь, Леша!
— Чего надо? — отозвался я. — Телефончик УБОПа подсказать?
— Давай обсудим альтернативный вариант! — продолжал «переговорщик». — Ты сейчас на нервах весь. В запале. А у тебя небось мама есть или невеста?
— А при чем здесь невеста? — спросил я, «заглатывая наживку».
— Значит, свадьба скоро, так? — рассудительно заговорил Иваныч. — Деньги нужны… А у нас сто тысяч баксов для тебя отложены! Решили мы так! Может, это…
Обсудишь с невестой ситуацию? Пусть подъедет, поговорим, а?
— Ага, чтобы вы ее в заложники взяли? — недоверчиво протянул я. — Хрен вам!
— Да пойми ты, глупый, — жарко заговорил Иваныч, — нам заложники не нужны, нам вообще проблемы не нужны!
Нам товар нужен! У нас тоже дети дома, нам заработать надо! Давай невесте позвоним, а? Она у тебя кто?
— Воспитательница…— сказал я, вспомнив горностаевскую племянницу.
— Ну видишь! — обрадовался доморощенный психолог. — Небось нищая, как церковная мышь… Да и ты небось от ста кусков не отказался бы, а?
— Почему это нищая? — обиделся я. — У нее даже мобильник есть!.. Я ей на день рождения подарил, «бэушный»! — Я молил Бога, чтобы эти козлы мне поверили. — Ладно, дайте мой телефон!
— Э-э, нет, — сказал Иваныч и, судя по звуку, сел поудобнее. Расслабился…— Чтоб ты милицию вызвал? Ты номер скажи, а я с ней сам поговорю…
— А где гарантия, что она милицию не вызовет? — спросил я.
— Ну это уж мои заботы! — ответствовал Иваныч и мирно хихикнул.
— Ладно, — решился я. — Набирай…— и продиктовал номер горностаевской трубки. — Только при мне давай звони, чтоб я слышал!
— Ладно! — добродушно откликнулся Иваныч, и наверху запиликали кнопки.
Теперь мне оставалось только уповать на Вал юшки ну сообразительность.
— Алло? Валентина Ивановна? — закричал Иваныч, и я замер. — Это вас из медпункта беспокоят… Поселка Васкелово!.. Да! Да, насчет Алексея Львовича! Он тут случайно ногу сломал… попросил вас подъехать. Что? А сам он сейчас на перевязке, болевой шок, знаете ли… Да… Подъедете? Ага, адрес диктую…
Я привалился к ящику и закрыл глаза.
Впервые за весь день мне стало по-настоящему страшно. Валя-Валя, во что я тебя вписал? Дал бы телефон Шаха или Обнорского на худой конец… Но было поздно.
Объегорил меня Иваныч, и что теперь будет — одному Богу известно…
Иваныч кашлянул.
— Слышь, Леша, подъедет твоя раскрасавица. — Он был явно доволен собой. — Думаю, договоримся. Может, выйдешь, чайку попьем?
«Скрутят они Горностаеву, — подумал я. — Потому что Леша Скрипка оказался полным мудаком».
— Черта с два! — зло крикнул я. — Сначала деньги, потом и чайку можно!
— Ну как знаешь, — спокойно согласился Иваныч, предвкушая свой триумф. — Мы с ней так договорились: до станции сама доберется, а там позвонит.
Я ее встречу.
— Слышал, — вяло сказал я. Хоть бы стрельнул пару раз, пока они болтали — все бы лучше было…
— Может, свалим, пока не поздно? — зашептал Лысый.
Иваныч не обратил на него внимания.
— А когда свадьба-то, Леша?
Я не ответил. Мне было тошно…
Часа через два, когда наконец зазвонил телефон, я был уже на пределе. Сидя с автоматом в руках, я мысленно заклинал Валю не ездить ни в какое Васкелово, обидеться на меня смертельно и не ездить.
***
Иваныч стоял на крыльце, жадно затягиваясь «беломориной» и поглядывая на часы.
Зазвонил телефон, и он неуклюже нажал на «прием».
— Але?
— Але, это фельдшер? — спросила Горностаева.
— Да-да!
— Что-то почти ничего не слышно…
Але!
— Але, я вас слышу, вы где? — орал псевдофельдшер.
— Там помехи какие-то…— злилась Горностаева. — Выйдите на открытое пространство! Але, але!
Иваныч сделал несколько шагов по тропинке:
— Але!
— Вот сейчас чуть получше… опять пропали… Але!
— Але, слышно? — Иваныч сделал еще несколько шагов.
— Да еще отойдите, — просила Валя. — Там помехи какие-то… Але!
Иваныч подошел к калитке и завопил что есть силы:
— Але! Так лучше? Вы где?..
— Да, теперь хорошо!.. — сказала Горностаева и отключилась.
В ту же секунду с калитки на Иваныча обрушился боец СОБРа. А с забора ссыпались еще десятка полтора и побежали к дому.
***
Ничего этого я не видел. Да и слышал только отчасти. А узнал подробности уже потом, когда, обняв Валю, стоял у злополучного рефлектора. Только теперь я почувствовал, как страшно я замерз. Сквозь открытую дверь в комнату было видно, как офицер общался с Лысым и Иванычем. Рожи у них были те еще — они так и не пришли в себя после штурма. Иваныч, кстати, выглядел гораздо хуже Лысого. Видимо, бойцы отнеслись к нему не слишком нежно. Перешучиваясь и матерясь, они выносили из подпола ящики с оружием, а широкоплечий майор, с которым меня как-то знакомила Завгородняя, добродушно рассказывал:
— Тут, короче, такая фигня… Мы этих козлов давно пасли, только они в последнее время почуяли что-то и дислокацию сменили. Прежняя база у них в Орехово была.
Майор подмигнул мне и понизил голос:
— Знаешь, откуда они железо таскали?
Из Вологды! Там склады огромные, а этот Иваныч — прапор, недавно уволился. Но связи-то остались. Тут оружия, — он по-детски наморщил лоб, — миллиона на полтора баксов…