Штеффи зашла в кухню Ирьи. На веревке под потолком сушилось белье. Бледно-розовые трусы, бюстгальтер и сорочка.
— Прости, — сказала Ирья, махнув рукой в сторону белья. — Вчера у меня был выходной. Обычно по выходным я стираю. Садись!
Штеффи села за кухонный стол. Ирья сняла с плиты кофейник и разлила по чашкам кофе.
— У меня нет сахара, — сказала она. — Ничего?
— Спасибо, — сказала Штеффи. — Ничего страшного.
Штеффи отхлебнула горький напиток. Ей нужно что-нибудь сказать. Ведь Ирье интересно, чего она хочет.
Но прежде чем Штеффи успела придумать, что сказать, Ирья дружелюбно улыбнулась и произнесла:
— Я так рада нашей встрече. Свен много рассказывал о тебе.
Рассказывал. Теперь он наверняка забыл о ней. Ирья подняла чашку с кофе и отпила. Что-то блеснуло на безымянном пальце ее левой руки. Обручальное кольцо. Они помолвлены. Ирья и Свен.
— Поздравляю, — сказала Штеффи, чувствуя ком в горле. — С помолвкой.
— Спасибо, — сказала Ирья.
— Когда вы женитесь?
— Я не знаю, — сказала Ирья. — Не хотелось бы жениться и заводить ребенка сейчас, война ведь. Мы подождем.
Она снова отхлебнула кофе и сказала:
— Мы недавно познакомились. Нам нужно лучше узнать друг друга.
Что она имела в виду? Свен и Ирья знакомы не меньше двух с половиной лет.
— Вот как, — сказала Штеффи.
Ирья поняла, что она озадачена. И рассмеялась.
— Это не Свен, если ты думала про него. У нас давно все закончилось.
Штеффи не верила своим ушам. Она вспомнила голос Свена:
— Я люблю Ирью, мы любим друг друга.
Как же могла закончиться такая любовь? Взаимная любовь?
— Из этого ничего бы не получилось, ничего серьезного, — продолжала Ирья. — Знаешь, он даже не решился рассказать своим родителям обо мне.
— Он должен был! — сказала Штеффи. — Он собирался! Я знаю. Он собирался!
Ирья улыбнулась.
— Не нужно его защищать, — сказала она. — Все давно прошло. Мы слишком разные.
Ее голубые глаза были ясные и задумчивые.
— Ты ничего не знала, — сказала она. — Разве вы не переписываетесь?
— Нет, — пробурчала Штеффи. — Нет, не переписываемся.
— Моего жениха зовут Ион, — сказала Ирья. — Он норвежский беженец.
Девушки какое-то время говорили о войне.
— Теперь они держат нос по ветру, — сказала Ирья. — Шведское правительство. Пока немцы побеждали, они им кланялись. А теперь все понимают, что победа за союзниками, и все резко поменялось. Надо быть на стороне победителей.
Наконец Ирья посмотрела на часы и сказала, что Ион может прийти в любой момент. Штеффи поняла, что пора уходить. Она поблагодарила за кофе и встала. Ирья проводила ее до двери и протянула руку. Они серьезно пожали друг другу руки, как взрослые.
— Прощай, — сказала Ирья.
— Прощай.
Глава 15
Несколько слов в тексте были перечеркнуты жирными черными штрихами — не синими чернилами папиной ручки. Должна быть, кто-то другой зачеркнул слова. «Почему?» — думала Штеффи. Что же там написали, раз ей нельзя было читать? Всего лишь тридцать слов, и то пять из них у нее отобрали! А ведь эти слова принадлежали только ей и папе.
Злость на перечеркнутые слова помешала Штеффи на время дочитать текст до конца. Это разозлило ее еще больше и одновременно опечалило. Мама так долго ждала возможности петь арию Царицы Ночи! Должно быть, она ужасно разочарована.
Кто-то, чье имя Штеффи не знала и чье лицо никогда не видела, имел власть над мамой и папой. Он запретил маме петь, а папе писать то, что он хочет. Над Штеффи он тоже имел власть, потому что ее жизнь связана с ними.
Она ненавидела этого безымянного безликого человека, с которым никогда не встретится.
Если б только закончилась война!
Глава 16
«Я пишу каждую неделю».
Так сказала Нелли. Но она солгала.
Неужели ей не понятно, как беспокоятся мама с папой, если не получают от нее весточку? Неужели ей не понятно, как важны для родителей их письма?
Нужно поговорить с Нелли. Нужно поговорить с ней как можно скорее; Штеффи не могла ждать, пока закончится учебный год, хотя собиралась ехать на остров не раньше, чем начнутся каникулы. В воскресенье уже нужно быть там!
Она села на утренний пароход. Было всего лишь восемь часов, но день обещал быть теплым. Пароход заполнен радостной молодежью и семьями с корзинками для пикника.
В этот раз у лодочного навеса не было велосипеда. Пришлось проделать долгий путь через остров под звон церковного колокола.
Тетя Марта была в своем воскресном платье. Она сидела в кресле-качалке и читала Библию.
— Ты приехала сегодня? Вот неожиданность.
Штеффи ничего не рассказала о настоящей причине ее приезда. Это их с Нелли дело.
После обеда она поехала на велосипеде к тете Альме. Нелли, Эльза и Ион только что вернулись из воскресной школы. Они сидели за столом в саду и пили с тетей Альмой сок.
— Нелли, — сказала Штеффи, — мне нужно поговорить с тобой.
— Ну что еще? — кисло спросила Нелли.
— Пойдем, — сказала Штеффи. — Погуляем.
— Не хочу, — ответила Нелли. — Мы только что пришли домой.
Штеффи не знала, что сказать. Она хотела поговорить с Нелли наедине. Но если все пойдет не так с самого начала, Нелли никогда не станет ее слушать.
— Нелли, — ласково сказала тетя Альма. — Сделай то, что хочет Штеффи. Наверное, она хочет сказать тебе что-то важное.
Нелли неохотно поднялась. Они спустились к небольшому пляжу.
— Ты ведь знаешь, что мама с папой в лагере, — начала Штеффи. — Нам не так много известно о том, каково им там, но то, что им тяжело, — это точно.
— Я знаю, — нетерпеливо сказала Нелли. — Ты же говорила это сотни раз.
— И, конечно же, они сильно беспокоятся, — сказала Штеффи. — Папа переживает за маму, в этом я уверена.
— Да, да.
— Ты не думаешь, что мы, по крайней мере, могли бы не заставлять их беспокоиться еще больше?
— Что ты имеешь в виду?
Штеффи достала из кармана платья карточку от мамы и показала ее Нелли. Нелли прочитала и вернула карточку сестре. Она надулась и уставилась в землю.
— Ну?
— Конечно же, я пишу, — сказала Нелли. — Иногда.
— Нелли, — сказала Штеффи, — ты не понимаешь…
Нелли подняла на нее взгляд. Ее глаза горели.
— Они бросили нас! — крикнула она. — Мы им не нужны. Почему я должна о них беспокоиться?
Ее слова, словно волна, обрушились на Штеффи. Так бывает, когда купаешься у берега, а большая волна сбивает с ног. Ничего не видишь, ничего не слышишь, только чувствуешь вкус соли. Штеффи боролась, чтобы снова твердо встать на ноги.
Она не могла сказать ни слова в ответ. Не могла объяснить то, что они обе знали: мама с папой отправили их, потому что боялись за них, хотели, чтобы они были в безопасности. Ей просто хотелось плакать, как она плакала давным-давно в тот первый вечер на острове. «Мама, приезжай и забери меня. Забери меня, иначе я умру».
Но вместе с тем волна боли, грозившая поглотить ее, превратилась в раскаленный добела гнев. Штеффи ударила Нелли, крепкая пощечина заставила ту завопить от боли.
Когда Штеффи пришла в себя, Нелли была уже далеко. Она бежала по тропинке к поселку, и ее длинные черные косы развевались за спиной.
— Нелли! — крикнула Штеффи.
Но Нелли не обернулась.
Ладонь Штеффи горела. И щеки горели, словно ударили ее саму. Единственный раз она получила пощечину от тети Марты в тот раз, когда разорвала свое платье.
Мама с папой никогда их не били. Как же это случилось? Как она смогла ударить Нелли?
Глава 17
Штеффи отправила маме еще одно длинное письмо. Она написала, что Нелли наверняка отослала много писем, но они, скорее всего, потерялись в пути. Штеффи лгала, что Нелли могла неправильно написать адрес. Или забыла наклеить марку. Если письма вернутся, она отправит их снова.
Штеффи терпеть не могла обманывать маму. Но рассказать правду тоже не могла. Правда была ужасна. Такая же история была с первым письмом маме и папе в Вену, когда Штеффи только что приехала на остров, письмо она так и не отправила. По правде говоря, Штеффи обманывала родителей с тех пор, как оказалась в Швеции. Не так явно, как сейчас, когда она придумывала чистую неправду, скрывая нежелание сестры писать им. Штеффи лишь приукрашивала действительность, преувеличивала все хорошее и умалчивала о трудностях и огорчениях.