— Маркиз де Сен-Мексан! — в ужасе ахнули присутствующие.
— Да, он, — продолжал прево, — маркиз де Сен-Мексан, обвиненный и изобличенный в изготовлении фальшивых монет и колдовстве.
— Ах!
— Изобличенный также в преступном кровосмешении.
— Господи Боже!
— Изобличенный в удушении собственной жены, чтобы жениться на другой, мужа которой он собирался заколоть.
— Господи, спаси нас! — перекрестились слушатели.
— Да, добрые люди, таков молодчик, ускользнувший от королевского правосудия, — добавил разъяренный прево.
Дочь хозяина принуждена была покинуть залу — она чувствовала, что больше не выдержит.
— И что ж, совсем нет надежды его поймать? — поинтересовался хозяин.
— Никакой, раз уж он скрылся по дороге в Бурбоннэ: там у него родственники, они его не выдадут.
Действительно, беглец был не кто иной, как маркиз де Сен-Мексан, который обвинялся во всех перечисленных прево ужасных преступлениях и который благодаря своему дерзкому побегу принял активное участие в необыкновенном деле, о коем нам предстоит рассказать.
Спустя две недели после этих событий некий всадник позвонил в колокольчик у ограды замка Сен-Жеран, что возле Мулена. Было уже поздно, и слуги не торопились открывать. Незнакомец трезвонил совсем по-хозяйски и наконец увидел слугу, спешившего к воротам из глубины аллеи. Слуга этот сквозь решетку оглядел незнакомца и, увидев в сумерках, что платье у него в пыли, шпаги нет, а шляпа надвинута на лоб, без особых церемоний спросил, чего ему надо. Незнакомец ответил, что он желает видеть графа де Сен-Жерана и просит поторапливаться. Слуга ответил, что это невозможно. Незнакомец рассвирепел.
— Кто вы? — осведомился слуга.
— Мерзавец! — воскликнул маркиз. — Не слишком ли много церемоний? Пойди и скажи господину де Сен-Жерану, что его родственник маркиз де Сен-Мексан хочет его видеть, и сейчас же.
Слуга рассыпался в извинениях и открыл ворота. Затем он поспешил предупредить других слуг, чтобы те помогли маркизу сойти с коня, а сам побежал в комнаты доложить о госте.
Граф тотчас же вышел навстречу маркизу, обнял его и оказал ему самый дружеский и сердечный прием. В доме накрывали к ужину, и он хотел сразу вести гостя в столовую и представить его всей семье, но маркиз обратил его внимание на состояние своего костюма и попросил уделить ему несколько минут для разговора. Граф провел его к себе в спальню и велел переодеть в чистое платье. За это время маркиз наплел ему какую-то невероятную историю по поводу нависшего над ним обвинения. Видя, как удивительно радушен прием, оказанный ему графом, беглец почувствовал себя в безопасности. Кончив переодеваться, он последовал за графом и был представлен графине и всему семейству.
Вот и настал момент, когда нам следует познакомить публику с обитателями замка и сообщить кое-какие подробности предшествующих событий, чтобы объяснить те, что последуют.
Губернатор Бурбоннэ, маршал де Сен-Жеран, происходивший из прославленного дома ла Гиш, был женат первым браком на Анне де Турнон, от которой у него был сын Клод де ла Гиш и дочь, вышедшая замуж за маркиза де Буйе. После смерти жены он женился на Сюзанне Озеполь, у которой от первого брака с графом де Лонгоне была дочь Сюзанна де Лонгоне.
Маршал и г-жа Сюзанна Озеполь, дабы обеспечить равные доли наследства своим детям от первого брака, решили их поженить и скрепили этот союз двойными узами. Клод де ла Гиш, сын маршала, стал мужем Сюзанны де Лонгоне.
Все это произошло к большому неудовольствию маркизы де Буйе, младшей дочери маршала, которая так и продолжала жить с мачехой, так как брак ее с семидесятилетним маркизом был явно неудачным.
Брачный контракт Клода де ла Гиша и Сюзанны Лонгоне был заключен в Руане 17 февраля 1619 года, но ввиду слишком юного возраста жениха — ему едва минуло восемнадцать — свадьбу на время отложили и отправили его в путешествие по Италии. Через два года он возвратился, свадьба состоялась, и союз этот можно было бы назвать счастливым, если бы у супругов появились дети. Графиня очень тяжело это переживала: отсутствие наследника угрожало продолжению великого рода. Она давала обеты, совершала паломничества, советовалась с медиками и знахарями — все было бесполезно.
Маршал Сен-Жеран умер 30 декабря 1632 года, так и не дождавшись наследника. Сын же его унаследовал вместе с отцовским титулом губернаторство Бурбоннэ и кавалерство королевских орденов.
Между тем маркиза де Буйе порвала с мужем, старым маркизом, устроив громкий бракоразводный процесс, и переехала в замок Сен-Жеран, совершенно успокоенная тем, что у брата нет наследника и все богатства в случае его смерти достанутся ей.
При таких-то обстоятельствах маркиз де Сен-Мексан и появился в замке. Он был молод, хорошо сложен и необычайно коварен. Дамам он очень понравился, даже старой вдове маршала Сен-Жерана, которая жила здесь у своих детей. Скоро он понял, что легко может завязать дружбу с маркизой де Буйе.
Собственное состояние маркиза было вконец расстроено беспутным образом жизни и судебными преследованиями. Маркиза де Буйе была вероятной наследницей графа, и Сен-Мексан решил жениться на ней и стать обладателем одного из самых больших состояний провинции.
Он принялся оказывать маркизе знаки внимания, избегая, однако, всего, что могло бы возбудить подозрения. Возможностей видеться наедине у них почти не было. Графиня простодушно вмешивалась в их беседы, а граф часто увозил маркиза на охоту. Дни проходили по-семейному. Несмотря на изобретательность маркиза, интрига явно затягивалась.
Графиня со временем свыклась с мыслью, что у нее никогда не будет ребенка, и с головой ушла в религию. Граф, по-прежнему нежно ее любя, перестал надеяться на появление наследника и сообразно этому составил завещание в пользу маркизы де Буйе.
Был конец ноября 1640 года. Неотложные дела спешно призвали графа Сен-Жерана в Париж.
Графиня, не желая расставаться с мужем, также решила ехать. Они наскоро собрались и через несколько дней отправились в путь.
Маркиз де Сен-Мексан без труда добился любви у госпожи де Буйе. Они устраивали бесконечные пикники и прогулки, с которых под разными предлогами удаляли слуг; любовники оставались одни и проводили время в уединенных уголках парка или в своих покоях. Их поведение не могло не вызвать пересудов у целой армии слуг, которых следовало постоянно остерегаться.
Маркиза вынуждена была подкупить сестер Кине, своих камеристок, что не стоило ей, впрочем, большого труда — девушки были безгранично ей преданы. Однако с этого началось падение госпожи де Буйе, а девушки оказались втянутыми в самый черный заговор. В замке Сен-Жеран был еще один человек — высокий, сухощавый, с желтым цветом лица, довольно ограниченный, но способный если не задумать, то осуществить дурное и имевший власть над другими слугами. Это был простой крестьянин, которого граф сделал дворецким, потому что с детства привык видеть его при доме. Не доверяя ему, однако, в делах и потому не пожелав взять с собой в Париж, граф оставил его в замке и поручил наблюдать за остальными слугами. Маркиз некоторое время присматривался к этому человеку, потом ловко подкупил его. Таким образом, сестры Кине и дворецкий взялись пресекать всякие сплетни среди дворни, и отныне любовники могли не таиться.
Однажды вечером, когда маркиз де Сен-Мексан и госпожа де Буйе ужинали, в дверь замка кто-то громко позвонил. Поднялся шум, на который они не обратили никакого внимания. Тем временем гонец, примчавшийся из Парижа, въехал во двор с письмом для маркиза от графа де Сен-Жерана. Маркиз вышел, сопровождаемый почти всей челядью. Узнав, в чем дело, маркиз знаком велел всем слугам выйти, но гонец сказал, что господин граф желает, чтобы письмо было прочитано перед всеми. Маркиз вскрыл письмо, пробежал его глазами и недрогнувшим голосом прочел вслух. Граф извещал своих близких и всех в доме, что у графини обнаружились несомненные признаки беременности, что, едва приехав в Париж, она стала страдать от слабости и обмороков, тошноты и рвоты, но она с радостью переносит недомогания, которые свидетельствуют о зарождении в ней новой жизни. Беременность ее не вызывает сомнений ни у докторов, ни у окружающих, а для него самого это очень большая радость, которую он хочет разделить со всеми обитателями замка. Письмо опередит его возвращение всего на несколько дней, поскольку для большей безопасности графиню приходится везти в носилках; в конце шла речь о некоторой сумме денег для раздачи слугам.
Письмо было встречено криками радости. Маркиз и маркиза обменялись взглядом, который выразил охвативший их ужас, но, подавив его, маркиз нашел в себе силы выдавить улыбку и даже похвалить слуг за привязанность к господам. Оставшись вдвоем, любовники некоторое время сохраняли молчание; первой их мыслью было, что граф и графиня введены в заблуждение столь незначительными симптомами и их, вероятно, стараются не разубеждать. Эта мысль все более укреплялась в них и возвратила им известное спокойствие.
Наутро, прогуливаясь по уединенной аллее парка, перебирая возможные варианты создавшегося положения, г-н де Сен-Мексан сказал маркизе, что роды у графини могут пройти благополучно, если графине не помешает какая-нибудь случайность. Ребенок может и умереть, и невелико горе потерять существо без разума, давшее себе труд появиться на свет, чтобы послужить причиной разорения маркизы.
— К чему терзаться? — сказал он с досадой. — Графиня вовсе не беременна, этого не может быть.
Эту часть разговора слышал садовник, работавший неподалеку, но влюбленная пара уходила все дальше, и остального он не разобрал.
Спустя несколько дней в замке появились верховые, которых граф выслал вперед предупредить о своем приезде. И действительно, скоро на дороге появились груженые фуры и экипажи; наконец показались носилки, в которых везли графиню. Граф де Сен-Жеран всю дорогу неотлучно сопровождал их верхом. Встретили хозяев замка радостно: крестьяне оставили работу и приветствовали господ, обитатели замка и слуги бросились навстречу госпоже, старики плакали от радости, видя, как счастлив граф, и понимая, что его благородные достоинства продолжатся теперь в потомстве. Маркиз де Сен-Мексан и г-жа де Буйе сделали все возможное, чтобы подладиться под общее праздничное настроение.
В тот же день в замок явилась и старая вдова маршала, которая отказывалась верить радостной новости. Графа и графиню в Бурбоннэ очень любили, и предстоящее рождение ребенка радовало всех, в особенности семьи, связанные с Сен-Жеранами узами родства, а таких семейств было немало. В первые же дни замок посетило более двух десятков благородных дам, горячо интересовавшихся течением беременности графини. Многие предсказывали, что родится мальчик, и разговоры эти были приятны графине. Впрочем, обычные симптомы — налившаяся грудь, раздавшиеся бедра — не оставляли более сомнений; все местные врачи пришли к согласию. Граф оставил одного из них на два месяца при графине и рассказал маркизу де Сен-Мексану о намерении пригласить опытную повитуху на хороших условиях. Вдова маршала, будущая бабушка, чье имя должно было перейти к внуку, заранее заказала очень дорогое приданое для новорожденного.
С маркизом г-жа де Буйе виделась ежедневно, но он лишь раздражал ее разговорами о том, что, если родится ребенок, она лишится наследства. Эту мысль маркиз внушал ей постоянно, постепенно подводя к нужному выводу. Маркиз был одним из законченных безбожников и вольнодумцев, еще редких в те менее несчастные, чем считается, времена. Отметим, что великие преступники этой эпохи, например Сент-Круа и мрачный отравитель Экзили, были одними из первых атеистов и что они опередили ученых следующего века и в философии, и в изучении естественных наук, достижения которых они использовали для изготовления ядов. В сердце г-жи де Буйе бушевали страсть, корысть и ненависть, и она согласилась на все предложения маркиза.
У маркиза де Сен-Мексана был доверенный слуга, которого он вывез из родных мест, дерзкий и ловкий плут, вполне достойный своего господина. Его-то и послал маркиз с поручением по окрестностям Сен-Жерана.
Однажды вечером, когда маркиз уже собирался лечь спать, этот человек незаметно проскользнул в спальню маркиза и оставался там довольно долго. Он рассказал хозяину, как наконец нашел то, что искал, и передал ему записку с названиями селений и какими-то именами.
На рассвете следующего дня маркиз приказал оседлать двух лошадей, сослался на то, что важное дело требует его возвращения домой, предупредил, что будет в отъезде несколько дней, просил принести извинения графу и умчался во весь дух вместе со слугой.
Они заночевали в трактире на Овернской дороге, чтобы сбить со следа людей, которые могли бы их узнать, потом окольными путями за два дня добрались до большого селения, которое, судя по первоначальному маршруту, должно было остаться далеко слева.
Здесь на окраине в собственном домике, который она занимала одна, жила известная во всей округе женщина. Она пользовалась хорошей репутацией опытной повитухи, и ее уважали наиболее почтенные жители городка. Звали ее Луиза Гуайар. Людям, которые ей хорошо платили, она оказывала и другие услуги: могла изготовить приворотное зелье, излечить золотуху, наколдовать. Ей все так ловко удавалось, что знали об ее умении лишь те, кто был заинтересован в строжайшем сохранении тайны.
Однажды поздним вечером она вдруг услышала сильный стук в дверь. Привыкшая к посещениям в любой час ночи, она взяла лампу и, ничего не опасаясь, открыла дверь. В комнату вбежал очень взволнованный вооруженный человек. Луиза Гуайар в испуге опустилась на стул. Перед ней был маркиз де Сен-Мексан.
— Успокойтесь, хозяюшка, — с трудом выдавил незнакомец, — успокойтесь, прошу вас. Волноваться нужно мне, а не вам. Я не злоумышленник, бояться меня нечего; напротив, это я приехал к вам просить помощи.
Он бросил плащ в угол, отстегнул портупею и снял шпагу, затем сел на стул и проговорил:
— Позвольте мне сначала перевести дух.
На нем был дорожный наряд, и, хотя он никак не назвал себя, Луиза Гуайар с первого взгляда поняла, что судьба посылает ей настоящего дворянина.
— Прошу извинить меня. Вы вошли так быстро, что я не успела разглядеть, с каким человеком имею честь встретиться. Дом у меня немного на отшибе, я одна, кто-нибудь может воспользоваться этим, чтобы причинить неприятности бедной женщине… Время сейчас опасное, погода дурная… Вы, наверное, устали… Не дать ли понюхать какую-нибудь соль?
— Налейте мне стакан воды.
Луиза Гуайар вышла в соседнюю комнату и вернулась с кружкой. Маркиз слегка смочил губы и сказал:
— Я приехал издалека по делу большой важности, и, верьте, я умею быть благодарным за услуги.
Он порылся в кармане, вытащил кошелек.
— Вы должны мне поклясться, — продолжал он, — что сохраните тайну.
— Это первое условие нашего ремесла, — возразила Луиза Гуайар.
— Мне нужны более твердые гарантии. Поклянитесь, что никому и ни за что на свете не откроете того, что я вам доверю.
— Даю вам слово, коли уж вы этого требуете, но повторяю: это ни к чему.
— Речь идет о самых серьезных обстоятельствах, я вверяю вам свою честь и жизнь и предпочту тысячу раз пожертвовать собой, чем дать тайне открыться.
— Мы сами заинтересованы в сохранении доверенных нам тайн, так что малейшая нескромность с нашей стороны стоит нам доверия клиентов, что бывали даже случаи… Словом, можете говорить все.
— Я знаю, что вы очень опытная женщина.
— Хотелось бы таковой быть, чтобы услужить вам.
— Знаю также, что вы многого достигли в своем искусстве.
— Вам слишком расхвалили мою скромную особу.
— А еще я знаю, что у вас есть способы предсказывать будущее.
— Вот это неправда.
— К чему отпираться? Разве вы уже отказываетесь помочь мне?
Луиза Гуайар отказывалась долго: она не понимает, как человек столь высокого происхождения может верить в предсказания и гадания, годные лишь для простого народа да разбогатевших откупщиков, но маркиз не сдавался и так ее уговаривал, что она не знала, что и подумать.
— Послушайте, — сказал он, — не нужно притворяться, я знаю все. Будьте спокойны, мы играем в игру, где вы выигрываете тысячу против одного. Впрочем, вот вам вознаграждение за мою назойливость.
Он вывалил на стол горсть золотых. Женщина нехотя призналась, что она действительно попыталась делать астрологические предсказания, которые не всегда сбывались.