Новое начало, или На колу мочало - Екимов Борис Петрович 2 стр.


Но рынок земли не работает, потому что требуются большие затраты, прибыль невеликая, окупаемость 10 - 15 лет, земля находится в паях, каждый из которых не превышает 10 - 20 гектаров, владельцы паев понимают, что этот клочок земли для них - последняя и единственная надежда на жизнь. Выгоднее пока аренда. Зерно дают, сено, солому, помогают вспахать приусадебный участок. Из года в год. Можно держать скотину. Это - жизнь. А продашь - деньги невеликие, быстро кончатся, а потом - волком вой. Хутор - не город, там нет работы.

Поэтому не купля-продажа, а аренда земли у нас в области неплохо идет. 570 тысяч гектаров - арендуемые земли. (Сравните с 9 тысячами у саратовцев). Срок аренды (по областному закону) от 5 до 49 лет. Срок серьезный - полвека, почти своя. Что будет потом? Поживем - увидим. О сегодняшнем душа болит. Ведь очень трудно...

Хутор Кумовка да хутор Рог-Измайловский, Ярки-Рубежные да Кундрючкин... Вчера - колхоз да совхоз, с детства привычный. Работай - и будешь жить. А ныне?

Новый порядок, десятилетие назад пришедший в российскую деревню, по значимости и масштабам сродни Великому освобождению крестьянства 1861 года.

В тогдашнем Манифесте император Александр II, "обращая внимание на неизбежные трудности предприемлемого преобразования", требовал "бдительного попечения" от "исполнителей нового устройства".

Вместе с Манифестом были утверждены и обнародованы 17 законодательных актов, в которых содержались условия и механизм не только освобождения крестьян, но их земельного устройства.

Указ президента РФ по земельной реформе от января 1992 года, к сожалению, был гораздо легковеснее. Сопутствующих законодательных актов, кроме постановления правительства, не оказалось. Сам указ по многим пунктам не был исполнен.

А что касается "идеологии преобразований", то она получилась топорной. Подавляющее большинство - колхозники, их руководители, от бригадиров, председателей, районных и областных чинов до "аграриев" московских - заявляли в один голос: "Нас хотят уничтожить!" Так было понято.

"Демократическое" меньшинство, микроскопическое по сравнению с оппонентами, но находящееся в столичной реальной власти, определило все колхозы и совхозы одним словом - "черная дыра", имея в виду нерентабельность, низкую производительность труда, плохую "отдачу" при инвестициях и просто-напросто невозврат полученных ссуд и кредитов. Экономистов при власти понять можно. Но и они должны были понять, что другого сельхозпроизводителя у нас нет. А "черная дыра" кормит Россию и является четвертой частью ее по населению. Живые люди. В колхоз их согнали и почти семьдесят лет колхозной жизни "учили" такие же экономисты, как нынешние, - умные, властные, но придерживающиеся других взглядов.

Теперь, уже целое десятилетие, длится новый "загон", направление которого менялось не раз.

1990 - 1993 годы. Цель: "Вперед к частному (фермерскому) хозяйствованию на земле". Новым хозяевам (непросто!) выделяются денежные кредиты на обзаведение. Но не выполнены многие пункты постановления правительства "О порядке реорганизации колхозов и совхозов" от 29 декабря 1991 года и главный из них: "Колхозы и совхозы, не обладающие финансовыми ресурсами для погашения задолженностей по оплате труда и кредитам, объявляются несостоятельными (банкротами) до 1 февраля 1992 г. и подлежат ликвидации и реорганизации в течение I квартала 1992 г.".

1993 год. Вице-президент страны под бурные аплодисменты зала заявляет: "Фермеры страну не накормят". Прекращено кредитование фермеров. Списываются долги колхозов (дважды!). Начинается выделение новых займов: "на уборку", "на сев", "по лизингу", "товарных кредитов".

И пошло-поехало... К чему приехали, рассказывал я не раз. Мои слова подтверждают руководители страны, области.

Вице-премьер правительства России: "Аграрный комплекс находится в глубоком системном кризисе... Острейшая проблема - тяжелое финансовое положение сельского хозяйства... У подавляющей части сельхозпредприятий блокированы банковские счета..."

То есть они - банкроты, "подавляющая часть"...

Вице-губернатор области, руководящий сельским хозяйством, подводит итоги. Из шестисот коллективных хозяйств лишь сто он называет благополучными. Все остальные: "в кризисе", "в глубоком кризисе", "с полным развалом". Позволю усомниться даже в этих ста "благополучных". Пусть не знаю досконально всю область. Но свой район, Калачевский, далеко не самый худший, как говорится, на ладони. В нем нет ни одного благополучного коллективного хозяйства. Хотя по классификации вице-губернатора к благополучным, видимо, принадлежат "Мир" и "Тихий Дон", и то и другое хозяйства недавно "реформировались", то есть оставили все свои немалые долги фиктивным образованиям, носящим прежние названия хозяйств: "Советское" и "Приморское". Долги - в сторону, ликвидное имущество - в новое хозяйство с новым названием, но все с теми же проблемами. И потому новые долги появляются сразу же.

"Крепкими сельхозпредприятиями" районная газета именует "Ниву", "Волжанин". И на той же газетной странице печатает информацию о ходе полевых работ, где значится урожайность "передовика": озимая пшеница, рожь и ячмень дали по 5 центнеров с гектара. А всего этих гектаров - целых 700. "Передовое сельхозпредприятие"... Рядом - фермеры, Штепо ли, Олейников, Кузьменко. У каждого площадь убираемых хлебов в 2 раза больше, а урожайность в 10 раз больше. Вот тебе и "благополучное". Так что к словам вице-губернатора даже о сотне (из шестисот!) "благополучных" коллективных хозяйств надо отнестись с небезосновательным скептицизмом.

По-настоящему благополучных коллективных хозяйств очень мало. Мы их знаем наизусть и повторяем, как таблицу умножения: "Кузьмичевский" и "Луч" Городищенского района, им. Ленина Суровикинского района и им. Ленина Нехаевского, им. Калинина и "Калиновское"... Кузнецов да Белоштанов, Яменсков да Петров, Телитченко да Акинтиков... Сладкая для души музыка имен руководителей этих хозяйств! 25 млн. рублей годовой прибыли в Кузьмичах. Семь тысяч литров - надой от коровы в "Луче". Новые комбайны и тракторы в Калиновке... Молочная доильно-холодильная линия шведской фирмы "Альфа-Лаваль" у Белоштанова, в им. Калинина...

Но уж очень короткий список. Хорошо, если наберется полсотни хозяйств на область. Вряд ли... Насчитать бы три десятка...

А все остальные? Повторим слова вице-губернатора: "кризис", "глубокий кризис", "полный развал"... Из которого есть ли выход?

Требования профсоюза тружеников агропромышленного комплекса России. Естественно, президенту, правительству:

обеспечить ежегодное выделение бюджетных средств на поддержку сельхозпроизводителей из расчета не менее 10 процентов общей расходной части бюджета;

определить государственную квоту на производство сельхозпродукции и обеспечить ее закупку;

принять законы о дотациях за произведенную продукцию и о регулировании цен на горюче-смазочные материалы;

создать фонд поддержки АПК и отечественного сельскохозяйственного машиностроения;

выделять долговременные кредиты сельхозпредприятиям под низкие проценты не более 10 процентов;

списать все пени и штрафы, начисленные за неуплату платежей в бюджет и страховых взносов в государственные внебюджетные фонды (около 25 млрд. рублей) и по необеспеченным возвратом централизованным кредитным ресурсам, выданным в 1992 - 1994 годах (21 млрд. рублей) и начисленным по ним процентам.

На месте, в селе да на хуторе, просят поменьше, но из года в год. Вот один из руководителей хозяйства заявляет корреспонденту газеты в 1998 году: "Пусть дают денег, а как с ними управиться, мы сами знаем..."; в 1999 году: "Если нам не помогут, не знаю, как мы будем дальше жить"; в 2000 году: "Напишите, чтобы нам дали солярки. Все планы летят в тартарары. (Накануне, прямо с колхозной нефтебазы, при стороже, украли все горючее. Воров, конечно, не сыскали.) Мороз и засуха загубили 770 гектаров озимых и 1000 гектаров ячменя". (И ведь поворачивается язык о засухе говорить. Такого доброго к земле года не припомню. По 50 центнеров на круг намолачивают добрые люди.)

Но солярку, конечно, опять дали. И этому хозяйству, и многим другим. За счет все того же бюджета области. Брать все берут. А вот расплачиваться желающих мало.

Вот совещание руководителей коллективных хозяйств в райцентре. Речь о долгах.

- Давайте договоримся, чтобы все гасили долг РАО на 50 процентов, предлагает один из руководителей. - Зачем отдавать все долги...

Это уже - сознательность. Правда, не у всех. Кто будет отдавать Сбербанку еще 50 процентов - не ясно. Кредит брали под гарантию районного бюджета. Значит, виноватыми окажутся учителя, врачи, дети...

Вот газетный отчет с планерки у губернатора области:

Губернатор: "Почему селяне не рассчитываются за кредиты, взятые для проведения посевной?"

Начальник облсельхозуправления: "Работа проводится".

Начальник финуправления: "А нам зарплату платить бюджетникам нечем".

Губернатор: "Так почему селяне не рассчитываются?"

Начальник облсельхоза: "Ну, Николай Кириллович, это вопрос не ко мне..."

Губернатор: "А к кому? Весной все стонали: селу сеять-пахать не на чем, вы ставили предо мной задачу финансового обеспечения работ. Кредит дали, я поручился за него бюджетом, хозяйства договора подписывали. Когда пришла пора долг отдавать, вроде как и крайних нет. Кто мешает сельхозуправлению серьезно заниматься проблемой возврата кредитов?"

Начальник облсельхоза: "Занимаемся. Приглашаем группы руководителей хозяйств, заслушиваем..."

Губернатор: "Что толку..."

И здесь же зашла речь о вспашке зяби, которая, как обычно, запаздывала.

- Почему? - спросил губернатор.

- Горючее... - был ответ. - Нету.

- Пусть хозяйства расплачиваются с нынешними долгами, тогда и горючее будет. Опять мне свою голову подставлять прикажете!

Никуда губернатор не денется. Подставит "голову", а если точнее областной бюджет.

- Я шел по пути наращивания помощи селянам и буду идти по этому пути, подтверждает он.

- В этом году как никогда наш сельхозпроизводитель получит значительную поддержку. Мы планируем направить около двух миллиардов рублей, - пообещал вице-губернатор.

Два миллиарда - не шутка. Треть областного бюджета. Но будет ли прок...

Вспоминается старое, когда лет десять назад, откровенно гордясь, говорили мне председатели колхозов: "Брать надо и брать. Все равно спишут..."

Осталось это и сейчас. Вот выступает известный председатель колхоза, депутат областной Думы. О чем речь? Все о том же: "Руководство области должно обратиться к Чубайсу ли, к Путину... Надо решить с долгами по электричеству..." "Решить" - значит списать. Конечно, всем. Но один район должен за электричество 60 млн. рублей, а соседний, где потолковей руководители, с долгами рассчитывается. Один колхоз должен два да три миллиона, соседний - чист, как стекло. "Списывать" все долги - значит поощрять нерадивых, у которых та же самая логика: "мое" и "чужое".

Приезжаю на хутор. Огромный когда-то животноводческий комплекс. Колхоз распался на пять ли, на десять "кооперативов". Скотины мало. Лишь кое-где по углам что-то хрюкает. Но лампы и даже прожектора среди бела дня "освещают". Спрашиваю:

- Чего свет горит?

Объясняют:

- Все рассчитано. Если включать и выключать, то лампочки быстро перегорают. Покупать их - деньги платить. А когда не выключаются, дольше служат.

Вот так. За лампочки - надо платить. За электричество?.. Про это и думать смешно. Это - бесплатно.

В одном из колхозов области прошлым летом бастовали его работники. Перекрыли дороги тракторами. Не давали отгружать пшеницу на вывоз. Хотя этот самый "вывоз" - лишь очевидный расчет за взятые в кредит горючее, запчасти и прочее. А может, они и правы... Может, вовсе не туда пшеничка плыла. Сейчас понять, проверить колхозного председателя не может никто. И районного, кстати, тоже... Все - умные, все - мудрые... В моем районе взяли кредит у Сбербанка "на проведение сельхозработ", "под гарантию районного бюджета". Пришла осень отдавать нечем ли, не хотят. А Сбербанк - организация серьезная. И проценты серьезные. "Мы тут провернули операцию..." - загадочно улыбаясь, объяснили мне. А какие уж тут загадки... Просто-напросто взяли еще один кредит, в другом банке; этим кредитом рассчитались со Сбербанком, а на следующий день снова взяли у Сбербанка новый, уже больший, кредит, чтобы рассчитаться с займом. "Провернули..." Но как будут через полгода возвращать занятое посреди зимы, если после уборки урожая не смогли расплатиться? "Что-нибудь придумаем..." Уже "придумали". В районе прошли выборы. Глава администрации - новый. Теперь пусть он "придумывает".

И он придумал. Строки газетного отчета с планерки в сельхозуправлении: "С каждым днем приближается тот момент, когда районное агропромышленное объединение должно вернуть Сбербанку 22 млн. рублей. До 1 января хозяйства обещали погасить 50 процентов задолженности, но кроме "Голубинского" и "Тихого Дона" никто о своих долгах не вспомнил. Продукции нет, продать уже нечего... единственный реальный путь... вновь брать ссуду, чтобы расплатиться со Сбербанком".

Добавлю, что этот "реальный путь" весьма сомнителен. Он ведет только к увеличению долга. К отсрочке неминуемого банкротства теперь уже всего района.

Бюджет... Бюджет за все эти "придумки" и "хитрости" ответит. "Задержки" да "невыплаты" зарплат, пособий... С нищих - по копейке... Авось не заметят. Но это очень заметно!

Примерно 7 миллиардов - наш бюджет областной. А вице-губернатор обещает на поддержку села 2 миллиарда.

Понимаю благие намерения. Но как легко распоряжаться чужими деньгами - тем самым "бюджетным мешком", который в руках. Тоже ведь, в конце концов, "не мое".

Пример в подтверждение. В нашем районе администрация, Управление сельского хозяйства брали в Сбербанке кредит "для села". Все бумаги оформили, оставалась последняя. По каким-то правилам требовалось, чтобы начальник Управления сельского хозяйства подписал обязательство, что возврат кредита он гарантирует в том числе и личным имуществом, своим домом. Тут и начался спектакль под названием "Мое". Начальник управления отказывался подписывать обязательство наотрез. Ему объясняли, что это, в общем-то, понарошку. Никто его не тронет. Простая формальность. А он говорил: "Нет!" Потому что это - "мое", не какое-нибудь бюджетное. "Под бюджет" он любую бумагу подпишет. А вот "мое" это и есть "мое", тут не семь, а сто раз отмеришь.

Итак, десять лет "перестраивается" наша деревня, чтобы шагать путем новым. Дела идут все хуже. И уже потеряна вера. В "перестройку" ли, в дорогие сердцу колхозы. Именно - дорогие! До прошлого лета все начальство сельское районное, которое, как говорится, на глазах не сдавалось, суетясь под лозунгом: "Не мы колхозы создавали, не нам и разрушать!"

- Жмем!

- Заставим пары пахать!

- Теперь у нас право менять руководителей! Мы возьмемся!

Мыкались по колхозам "уполномоченные" да "ответственные". Моя "зона", твоя "зона"...

А вот нынешним летом (таким добрым для земледельцев: с дождями, с теплом!), - нынешним летом увидел я, что настроение моих "районщиков" иное. Так было с весны и до самой осени.

- Неплохая озимка из зимы вышла, но надо же ее поддержать, надо работать. А они... Приеду, показываю, говорю... Все без толку...

- Скотина стоит, ревет от голоду... Рядом - зеленка... Ну неужели нельзя хоть один агрегат пустить... Это же ваше молоко, ваша жизнь...

- Два дня молотили. Нормально пошло, приладились. Просят: дайте аванс, детей в школу собрать. Дали. Забыли и про детей, и про уборку, пьют неделю, все комбайны стоят.

И выводы, негромкие, с глазу на глаз:

- Все. Конец. Ничем не поможешь.

- Раньше галдели: "Черная дыра, черная дыра..." Брехали. А вот сейчас точно: дырища! И уже не залатаешь.

- Нет. Видимо, так оно и есть: если "не мое", то оно так и будет - "не мое". И теперь уже все. Капец!

Мои собеседники, каждый из них уроженец сельский, закончившие сельхозинституты и к пятидесяти своим годам прошедшие долгую школу: бригадир, управляющий, главный специалист колхоза, председатель, районный руководитель. Таких собеседников было не менее десяти. В отличие от прежних лет нынче ни один из них не был оптимистом. Все сказали: "Конец". Нынче ли, завтра, через два года... Но коллективным хозяйствам придет конец.

Назад Дальше