– Хочешь горячего кофе? – спросила Джоанна. – Грейс только что сварила.
– Не беспокойся, я управлюсь сам.
Гейбриел взял с подноса кофейник, наполнил ароматным напитком чашку и лишь тогда обратил внимание на книгу, которую держала Джоанна.
– Ты стала интересоваться крикетом? Давно ли?
– Признаться, начала увлекаться им ради твоего отца, – покраснела Джоанна. – Мы с ним иногда смотрели спортивные передачи, и мне не хотелось выглядеть невеждой в его любимом виде спорта.
– Ты идеальная дочь, вернее, сноха! – усмехнулся Гейбриел.
– Благодарю! – кивнула Джоанна с серьезным видом.
Усевшись на кушетку, обитую ситцем, он окинул взглядом комнату, затем внимательно посмотрел на жену. Собаки, вбежавшие следом за Гейбриелом в кабинет, улеглись на ковер.
Джоанна поспешно спросила:
– Почему ты так долго добирался?
– А ты соскучилась? – Он вскинул брови. – Я тронут!
Джоанна из-под ресниц окинула мужа пытливым взглядом. Гейбриел изменился: стал старше и возмужал, окончательно утратив мальчишеские черты. Их взгляды скрестились, и она торопливо ответила:
– Я совсем не это имела в виду…
– Ладно, я пошутил. Я пошел другой дорогой, чтобы забрать машину, которую оставил у входа в ущелье.
– Понятно, – кивнула Джоанна.
– Думаю, что не совсем. Подъезжая к Уэстроу, я сам еще не был уверен, что готов вновь войти в этот дом. У меня даже промелькнула мысль, чтобы переночевать в гостинице. Желая немного развеяться и определиться в своих намерениях, я отправился пешком, потом меня учуяли собаки. Их радостный прием и определил мое решение.
– А если бы я гуляла там одна? Ты бы подошел ко мне?
Он пожал плечами.
– Как знать!
– Полагаю, твоя комната уже готова, – сказала Джоанна. – Ты, наверное, устал и хочешь спать?
– Не угадала! – покачал головой Гейбриел. – Сначала мне хотелось бы обсудить с тобой несколько серьезных вопросов.
– Ты прав, – кивнула она. – Знаешь, должна тебе сказать, что очень любила твоего отца и потрясена его смертью.
Гейбриел понурился и, помолчав, глухо промолвил:
– Я тоже. Хотя бы в этом мы с тобой проявили единодушие.
– Лайонел не говорил мне, что у него больное сердце, – заметила Джоанна.
– Просто не хотел тебя огорчать.
– Так ты все знал?! – изумилась она.
– Конечно! Мы с отцом часто встречались в Лондоне, когда он приезжал, чтобы проконсультироваться со своим врачом. Тот настоятельно рекомендовал сделать операцию, но коса смерти опередила скальпель хирурга. Судьба… Ты удивлена? Тебе неприятно, что я виделся с отцом? Думала, он навсегда изгнал меня отсюда? Увы, ты рано ликовала, моя дорогая: Лайонел не считал меня отрезанным ломтем.
Джоанна вскочила и с гневом воскликнула:
– Не смей разговаривать со мной таким тоном! Я не хотела той ссоры и всегда упрекала себя за то, что Лайонел тебя прогнал.
– Сядь и успокойся! – мягко попросил Гейбриел. – Не нужно так волноваться. Считай, что я погорячился, и не придирайся к пустякам.
Джоанна подчинилась, но голос ее срывался от волнения:
– Мне обидно выслушивать нелепые обвинения! Думаешь, что можешь походя оскорбить меня и сделать вид, будто ничего не произошло?
– А что, собственно говоря, случилось? Обыкновенная перепалка между мужем и женой.
– Ты считаешь, что нас еще можно так называть? – изумленно всплеснула руками Джоанна.
– Официально мы супруги, – пожал плечами Гейбриел.
– Ну уж нет! – выдохнула она. – Мы сделали большую ошибку, связав себя брачными узами, но я не стану больше терпеть эту пытку. Пора положить конец этому недоразумению, Гейбриел!
– Что же ты предлагаешь? – прищурился он.
– Развод! Скорый и безболезненный. Кстати, я написала тебе письмо, оно на столе в кабинете.
– Вижу, ты не теряла зря времени. Удивительная оперативность!
– Мы уже потеряли массу времени! Нас ничто не объединяет! А после смерти твоего отца…
– Не нужно мне лишний раз о ней напоминать, – помрачнел Гейбриел.
– Извини! Но, так или иначе, я права. Мы поженились, потому что на этом настаивал Лайонел. Но и он позже пожалел об этом.
– Это действительно так, – сухо констатировал Гейбриел.
– Выходит, я все-таки права!
Гейбриел налил себе еще кофе и глухо произнес:
– По-моему, нам не стоит торопиться с разводом до похорон. Глупо выставлять себя на посмешище. Поползут слухи…
– Я и не предлагаю делать поспешные шаги! – горячо подхватила Джоанна. – Но и тянуть не следует. Отнесись к разводу серьезно!
– А я и не считаю это шуткой! – вдруг сорвался на крик Гейбриел. – И не позволю делать из меня клоуна!
– Ты первый затеял этот разговор! – снова вскочила Джоанна.
– Нет, моя дорогая, тему выбрала ты! Послушай, отложим этот спор до более подходящего момента. Мы оба сейчас чересчур взволнованы.
– Разве не ты сказал, что хочешь обсудить со мной важные проблемы?
– Да, но относительно похорон! – помрачнел Гейбриел. – Я хотел избавить тебя от лишних хлопот, но, видимо, зря торопился: меня здесь не ждали.
– Утром я представлю тебе список неотложных дел, – смягчилась Джоанна, – можешь внести в него дополнения. И пойми же наконец, что Лайонел был для меня не только свекром, но и близким человеком! Пожалуйста, забудь все прежние обиды и начни со мной сотрудничать, хотя бы из уважения к памяти покойного.
– Великолепная речь! Сама придумала?
– Нет, ты просто не выносим! Пожалуй, мне лучше подыскать себе другое жилье! – воскликнула Джоанна, задетая за живое его ёрническим тоном.
– Я погорячился, извини. – Гейбриел встал с кушетки. – Ты совершенно права, нам следует забыть все обиды и достойно похоронить отца. Мы ему многим обязаны. Не так ли?
– Да. Но сейчас я пойду спать. День выдался тяжелый.
– А я отведу на место собак. Они все еще ночуют у черного хода?
Джоанна молча кивнула, не в силах больше говорить, и, захватив поднос, вышла. Когда она поднялась на галерею, ее догнал Гейбриел. Сердце Джоанны забилось сильнее.
– Где я буду спать? – спросил он. – К себе ведь ты меня не пригласишь?
– Разумеется, нет!
Джоанна густо покраснела, но, к счастью, Гейбриел не заметил ее смущения: его взгляд устремился в конец коридора.
– Можешь пожить пока в своей прежней комнате.
Гейбриел обиженно нахмурился, и это не ускользнуло от Джоанны. Куда подевался надменный леопард, неуязвимый победитель, привыкший повелевать? Сейчас в его глазах читались боль и растерянность.
В коридор в белоснежном атласном халате выплыла Синтия. Волосы ее рассыпались по плечам, на лице не было и следа макияжа, а глаза покраснели так, словно она рыдала много часов подряд. Сейчас Синтии вполне можно было дать лет двадцать. Она уставилась на Гейбриела и простонала:
– Слава Богу, это действительно ты! Я было подумала, что мне мерещится твой голос. Боже, какой ужас! Какое горе!
Она бросилась к нему на грудь и уткнулась лицом в плечо. Гейбриел обнял ее и погладил по вздрагивающей спине. Синтия прильнула к нему еще теснее и принялась вздрагивать всем телом.
Это был изумительный спектакль, но Джоанна не испытывала ни малейшего желания созерцать его. Резко повернувшись, она вошла в свою комнату и захлопнула дверь, желая избавиться от навязчивого образа Гейбриела, заключившего Синтию в объятия.
Однако интуиция сурово предупредила, что вряд ли это удастся.
4
Скоро все закончится. Эти слова, словно заклинание, рефреном звучали в голове Джоанны, пока она, скорбно улыбаясь, пожимала руки участникам траурной церемонии. Как ни странно, печальная процедура стала единственной отдушиной в затянувшемся на несколько дней кошмаре. Печальная красота похорон, происходивших при большом стечении людей, их эмоциональный настрой были настолько пронзительны, что Джоанна почти забылась, погрузившись в величественное действо. И, идя по церковному проходу рядом с Гейбриелом, она не замечала ни многозначительных взглядов, ни перешептываний за спиной.
Синтия судорожно всхлипывала, внося некоторое разнообразие в поток традиционных слов прощания и соболезнований, но Джоанна успела привыкнуть за минувшие дни к ее выходкам и не реагировала на них.
Мачеха измучила прислугу постоянными придирками и распоряжениями, возомнив себя едва ли не главной скорбящей. Ей не нравились ни гимны, отобранные для отпевания, ни блюда, которыми потчевали собравшихся, но предложить что-либо взамен или помочь она не сочла нужным.
Джоанне казалось, что своей главной миссией мачеха считает наблюдение за Гейбриелом. Синтия буквально следовала за ним по пятам. Гейбриела это ничуть не раздражало, хотя раньше он и не уделял ей особого внимания. Впрочем, отметила Джоанна, тогда Синтия вряд ли бы приветствовала какие-либо его шаги к сближению, поскольку задавалась целью обворожить Лайонела.
Синтия умудрилась убедить Гейбриела отвезти ее в Лондон, заявив, что ей нечего надеть на похороны. И наверняка он оплатил все многочисленные покупки, с которыми она вернулась в Уэстроу.
Наблюдая, как мачеха спускалась утром по лестнице, Джоанна искренне пожелала, чтобы Гейбриел одобрил ее траурный наряд и шляпу с вуалью и не пожалел о потраченных деньгах.
Возможно, тотчас же мысленно добавила она, Гейбриел остался недоволен тем, что его жена выглядит чересчур скромно по сравнению с Синтией. Джоанна поёжилась и плотнее запахнула полы своего синего пальто.
Вернувшись домой, Синтия устроилась в гордом одиночестве на кушетке в гостиной, всем видом давая понять, что взвалила на свои хрупкие плечи тяжкую ношу горя, предназначенного вдове покойного.
Или же будущей супруге его сына.
Эта догадка кинжалом пронзила сердце Джоанны, лишив всех сомнений в серьезности намерений мачехи, все эти дни действовавшей целенаправленно и последовательно.
Но какое мне до этого дело? Пусть поступает, как ей хочется, все равно мой развод с Гейбриелом и отъезд из поместья – решенный вопрос. Рассуждая таким образом, Джоанна стоически сохраняла хладнокровие, принимая соболезнования друзей и соседей.
– Вы так бледны, моя дорогая, – заметила одна из дам. – Я порекомендовала вашему очаровательному мужу увезти вас куда-нибудь на отдых. Пусть это станет вашим вторым медовым месяцем!
Гейбриел, стоявший в нескольких шагах от благожелательницы, бесстыдно ухмыльнулся, и Джоанна покраснела до корней волос, пробормотав в ответ нечто невразумительное. С трудом дождавшись, когда участники похорон начали расходиться, Джоанна поднялась в спальню, чтобы взглянуть в зеркало и причесаться.
Ей осталось пройти еще одно нелегкое испытание – выслушать завещание покойного, после чего можно будет начать новую жизнь.
Приводя себя в порядок, Джоанна отметила, что действительно бледна как мел, подавлена и выглядит ужасно в кремовом джемпере и плиссированной синей юбке. Впрочем, разве внешность имеет какое-либо значение при сложившихся обстоятельствах?
Джоанна хотела исчезнуть незаметно, не привлекая внимания, просто слиться с окружающей местностью и раствориться в ней, не оставив следа.
Спускаться в гостиную ей не хотелось, хотя она и понимала, что Синтия наверняка донимает Генри Фортескью вопросами и тому требуется поддержка. Она подошла к окну.
Снег, выпавший ночью, обрамлял поля, словно слой пудры. На фоне свинцового неба земля казалась поскучневшей и продрогшей, как и сама Джоанна. Но, сделав такое сравнение, она горько усмехнулась: мудрая погода вполне соответствовала событиям печального дня, яркое солнышко было бы неуместным. Джоанна тяжело вздохнула и, отвернувшись от унылого ландшафта, окинула взглядом свое жилище.
Ее повседневная одежда лежала аккуратной стопкой возле старенького чемодана, с которым она появилась в Уэстроу несколько лет назад. Шикарные вечерние платья и прочие модные туалеты Джоанна решила передать вместе с чемоданами из дорогой кожи в какой-нибудь благотворительный фонд. Все драгоценности она сложила в изящный футляр, оставив лишь обручальное кольцо. Но и ему уже недолго осталось сверкать на ее пальце.
Она выписала из местной газеты адреса желающих нанять экономку и разослала по ним письма, в которых предлагала свои услуги. Ответы должны были прийти в течение ближайших недель. Разумеется, она будет скучать по своей комнате, служившей ей пристанищем на протяжении последних лет. Как, впрочем, и по всему поместью, где при Лайонеле царили шум и веселье и даже собаки лаяли бодро и задорно. Теперь все изменилось.
Джоанна вновь тяжело вздохнула, сопоставляя прежнюю и нынешнюю атмосферу в Уэстроу.
В доме зависла тишина, схожая с затишьем перед бурей. После того как грузовик доставил сюда множество ящиков, кабинет Лайонела стало трудно узнать: Гейбриел напичкал его всевозможной оргтехникой, намереваясь устроить в поместье офис. Старый письменный стол уступил место новому и сиротливо пылился в дальнем углу.
Сам собой напрашивался вывод, что Гейбриел не собирается часто отлучаться. Он взял под контроль весь дом, за исключением спальни отца: в ней все осталось как при прежнем хозяине.
Однажды вечером, проходя по коридору, Джоанна случайно увидела стоящего на коленях у кровати отца Гейбриела. Уронив голову на ладони, он глухо, но горько рыдал. На мгновение Джоанне захотелось подойти к нему и утешить, но она не решилась, рассудив, что этот шаг ничего не изменит в их отношениях, и потихоньку ушла.
Ее взгляд упал на обручальное кольцо. Пора его снять, нет смысла продолжать лицемерить. Но едва она попыталась стянуть кольцо с пальца, как раздался легкий стук и в комнату, не дожидаясь приглашения, вошел Гейбриел. Конечно, он не догадывался о ее намерениях, но Джоанна все же спрятала руки за спину и, густо покраснев, воскликнула:
– Я не разрешала тебе войти!
– В самом деле? – Он изобразил удивление. – Это что-то новенькое! Собираешь чемоданы, дорогая? К чему такая спешка?
– Я должна позаботиться о своем будущем, – спокойно ответила она.
– Учти, за воротами Уэстроу тебя ожидает суровый холодный мир.
– Здесь мне тоже не всегда было легко и весело! – парировала Джоанна.
– Я постараюсь впредь вести себя более дружелюбно, – улыбнулся он.
Джоанна покачала головой.
– В этом нет необходимости, долго я здесь не задержусь.
– Ты собираешься спуститься в гостиную? Тебя все заждались.
– Можете начинать без меня. Мое присутствие ничего не изменит.
Гейбриел помрачнел.
– Я понимаю, что ты чертовски устала за минувшую неделю, но все же настаиваю, чтобы ты спустилась в гостиную и вместе со всеми выслушала последнюю волю Лайонела. Не забывай, что ты моя жена и должна сидеть за столом рядом со мной. Потерпи еще чуть-чуть, сделай милость!
– Раз уж ты заговорил о нашем супружестве, – сказала Джоанна, умудрившаяся за это время снять обручальное кольцо, – прошу тебя забрать это. Не сомневаюсь, ты найдешь ему лучшее применение!
Увидев лежащее на протянутой ладони кольцо, Гейбриел зловеще усмехнулся.
– Как и отцовскому арапнику, который я случайно обнаружил этим утром. Не выводи меня из терпения!
В комнате повисла гнетущая тишина.
– Полегче, Гейбриел! – воскликнула Джоанна. – Где твоя хваленая выдержка? Ты обещал быть дружелюбным!
– Не припоминаю, чтобы мои старания растопить лед отчуждения между нами когда-либо завершались успехом, – холодно заметил Гейбриел. – Сейчас же надень кольцо и спускайся вниз!