– Иными словами, ты лишаешь меня права на уединение! – возмутилась Джоанна.
– Если бы это действительно было так, – вкрадчиво возразил он, – ты не спала бы сегодня одна. И вряд ли принимала бы без меня ванну. Так что не пори чушь, а лучше выслушай меня.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин!
– Кажется, ты меня правильно поняла, дорогая! – рассмеялся Гейбриел, пропустив издевку мимо ушей. – Миссис Эшби разговаривала с тобой о комнате Лайонела?
– Да, что-то такое вроде говорила… – нерешительно ответила Джоанна, вспомнив, как Гейбриел недавно рыдал в спальне отца. – Не кажется ли тебе, что лучше с этим повременить?
– Возможно. Но я не желаю превращать эту комнату в мавзолей, где убираются раз в неделю и все остается, как при жизни усопшего. Я хочу, чтобы жизнь в моем доме быстрее вернулась в нормальную колею.
– У тебя своеобразное представление о нормах, – буркнула Джоанна, раздраженная тем, что вода остывает.
Ей безумно хотелось переменить неудобную позу, но она не осмеливалась.
– Это намек на желание восстановить нормальные супружеские отношения, дорогая? – вскинул брови Гейбриел и, сняв пиджак, начал развязывать галстук. – Пожалуй, я все-таки присоединюсь к тебе!
– Нет! Не смей! – вскрикнула Джоанна. – Убирайся! Немедленно!
Гейбриел присел на край ванны и опустил ладонь в пену.
– Какой чудесный аромат! – Он зачерпнул пригоршню пузырьков и понюхал их. – И всегда напоминал мне запах твоей кожи. Обожаю пряную гвоздику.
– Не думай, что я тронута твоим замечанием, – прохрипела Джоанна, с трудом выйдя из оцепенения.
– На это я и не рассчитывал! – невозмутимо произнес он, сдувая пену с ладони. – А ты никогда не вспоминаешь редкие моменты нашей близости?
– Нет, – покачала она головой, пряча глаза. – И довольно об этом!
– И тебе не любопытно, какие вообще бывают отношения между мужчиной женщиной? – не унимался Гейбриел. – И какими они должны быть?
– Абсолютно!
– Какой позор! – Гейбриел вновь опустил руку в воду.
Джоанна замерла, боясь пошевельнуться.
– Я затеял этот разговор, потому что часто размышляю о нас с тобой. Мы оба повзрослели на два года и стали мудрее. И мне пришло в голову, что мы могли бы кое-чему поучиться друг у друга, прежде чем расстаться.
Он улыбнулся, и Джоанна внезапно почувствовала одновременно боль и сожаление. И еще ей показалось, что в ней пробудилось сексуальное желание.
– Признаться, – тихо продолжал Гейбриел, – мне жаль отпускать тебя с мыслью, что отношения между мужчиной и женщиной бывают только такими ужасными, как те, что сложились между нами.
– И что же ты предлагаешь? Ускоренный курс полового воспитания? Я в нем не нуждаюсь. Но у тебя не возникнет проблем с другими дамами, желающими пройти его. Во всяком случае, раньше ты не испытывал подобных затруднений.
– Очень жаль! – Гейбриел скользнул взглядом по тонкому слою пузырьков, скрывающему ее наготу. – Пена тает на глазах, суля заманчивое зрелище. Ты уверена, что не изменишь свою точку зрения?
– Абсолютно, – нарочито спокойно ответила Джоанна, с трудом сдерживая дрожь. Потом глубоко вздохнула и спросила: – Скажи на милость, ты намерен и дальше домогаться меня? Если так будет продолжаться изо дня в день, я вряд ли смогу здесь остаться, какими бы ни были для меня последствия.
– Не забывай, что я твой законный супруг! – нахмурился Гейбриел. – О каком домогательстве может идти речь? По-моему, в английских законах такого понятия нет.
– Возможно, тебе и по душе подобные игры, но мне – нет! И, если хочешь, чтобы наш уговор остался в силе, не лезь ко мне.
– Ты полагаешь, что это единственно верное решение?
– Не сомневаюсь!
– Хорошо, будь по-твоему, – пожал плечами Гейбриел. – Не хватало только, чтобы ты ушла из дому из-за моей похотливости! Я не возьму на душу такой грех. – Он наклонился и погладил ее по плечу. – Ты замерзла! Пора вылезать из ванны.
Гейбриел встал и снял с вешалки ее халатик.
Но Джоанне, как ни странно, вдруг стало жарко.
– Я никуда не спешу!
– Не хочешь предстать передо мной обнаженной? – рассмеялся он. – Ты рискуешь простудиться. Любопытно, ты недооцениваешь мои способности совладать с собой или переоцениваешь свои чары? Впрочем, не будем сейчас это выяснять.
– А еще лучше вообще не затрагивать эту тему! – добавила Джоанна.
– Значит, не желаешь мириться? Жаль! – покачал головой Гейбриел. – В таком случае, дорогая, отныне будем общаться только по делу. – Он положил ее халат на стул, в последний раз окинул Джоанну оценивающим взглядом, и лицо его стало непроницаемым. – Так вот, моя милая, что касается личных вещей отца, то я прошу тебя распорядиться, чтобы их перенесли в чулан. А я на досуге сам их разберу. Конечно, это не слишком приятное занятие, но некрасиво поручать его чужому человеку. – Гейбриел перекинул через плечо пиджак и шагнул к двери, но неожиданно обернулся. – Да, и вот еще! Поскольку коттедж «Три клена» пустует, почему бы тебе не сдать его на год Синтии?
– Вы с ней разговаривали об этом вчера вечером за аперитивом? – невинным голоском поинтересовалась Джоанна.
– Нет, за кофе с коньяком, – улыбнулся Гей-бриел. – В любом случае решать тебе! В конце концов это твоя собственность.
С этими словами он вышел из ванной, а спустя секунду-другую она услышала, как захлопнулась дверь спальни.
Джоанна резко села, испытывая головокружение. Взгляд ее упал на соски: они порозовели и встали торчком. Она с ужасом подумала, что Гейбриел мог это заметить, и густо покраснела. Накидывая на плечи халат, она вспомнила, что это порывался сделать он, и задрожала, представив, что бы с ней тогда стало: ведь даже мимолетное прикосновение его руки к плечу привело ее в страшное возбуждение. Значит, он ей не безразличен!
Она нахмурилась: нужно выработать систему защиты! Именно этим следует заняться в первую очередь, пока он будет в отъезде! И срочно вызвать слесаря, пусть вставит в дверь спальни надежный замок!
Но вот как научиться не думать о Гейбриеле? Как изгнать его из сердца?
Желая отвлечься от мыслей о личных проблемах, Джоанна отправилась на конюшню. Физические нагрузки – лучшее снадобье от хандры и уныния! Натягивая бриджи, сапоги и толстый свитер, она вспомнила, что в последние дни лошади оставались без должного внимания и наверняка уже роют землю копытами.
Любопытно, как поступит Гейбриел с Гнедым? После того как мерин скинул Лайонела, Джоанна боялась приблизиться к нему.
Она вздохнула и стала спускаться по лестнице, думая о том, что пора составить для Гейбриела перечень неотложных вопросов.
Достигнув последней ступеньки, Джоанна увидела выходящую из столовой Синтию. Странно! Последние дни мачеха редко покидала свою комнату раньше полудня.
– Нам нужно поговорить! – заговорщицким тоном произнесла Синтия. Ее лицо напоминало мордочку кошки, только что получившей от хозяйки блюдце сметаны.
– Хорошо, – кивнула Джоанна. – Кофе остался?
– Сколько угодно! А почему ты спрашиваешь?
– Хочу совместить приятное с полезным, – пожала плечами Джоанна и, войдя в столовую, налила себе чашку ароматного напитка из массивного серебряного кофейника.
– Полагаю, мы останемся в рамках приличия? – сделав глоток, спросила она у мачехи.
– Дорогуша, – усмехнулась Синтия, – можешь в этом не сомневаться!
– Речь, насколько я понимаю, пойдет о коттедже «Три клена»?
– Ты не ошиблась, милочка! Признаться, никак не возьму в толк, почему Лайонел завещал его тебе! Я полагала, что мы с ним обо всем условились.
– Не думаю, что Лайонел принимал во внимание чьи-то пожелания, составляя свое завещание, – сухо отрезала Джоанна.
– Разумеется! – сверкнула глазами Синтия. – В противном случае он не выставил бы этого нелепого условия! Бедняжку Гейбриела едва не хватил удар, когда он услышал, что ему придется терпеть такую жену, как ты, еще год!
– В таком случае мне остается пожалеть, что я лишь упала в обморок, а не умерла от нервного потрясения. Моя смерть избавила бы его от многих проблем!
– Какая блажь приходит тебе в голову, дорогуша! – Синтия поджала малиновые губы.
– Но у тебя есть шанс избавить свои уши от моих глупостей, – заметила Джоанна. – Достаточно перебраться в «Три клена»!
– Ты хочешь сдать мне коттедж в аренду? – удивленно вскинула брови Синтия.
– А почему бы и нет?
– Мне казалось, что ты станешь изображать из себя собаку на сене и вставлять мне палки в колеса!
– Строго говоря, коттедж пока не принадлежит мне, – возразила Джоанна. – Он находится в совместном управлении поверенного и сына Лайонела. Надеюсь, они не станут возражать против твоего переселения.
– Гейбриел уж наверняка! – кивнула Синтия. – Он сам выдвинул эту идею. – Она метнула на падчерицу пытливый взгляд из-под длинных ресниц. – Тебе он вряд ли об этом сказал. Это было бы нетактично с его стороны при сложившихся обстоятельствах.
Джоанне показалось, что ее сердце пронзила стрела. Собственный голос прозвучал так, словно принадлежал незнакомому человеку и доносился издалека:
– Иными словами, вам удобнее продолжать встречаться, живя порознь. Да, об этом он умолчал.
– Естественно! Он щадит твои нервы, милочка! – пожала плечами Синтия. – Ведь формально ты его жена!
– В отличие от него ты не находишь нужным церемониться!
– Но я же откровенно поделилась с тобой своими планами! – заливисто рассмеялась мачеха.
– А Гейбриелу они известны?
– Вряд ли. Мужчины страшные эгоисты! Ему было бы неприятно узнать, что ты не возражаешь. Полагаю, в глубине души он все еще надеется, что не безразличен тебе. – Она встала. – Пожалуй, сегодня же осмотрю коттедж. Нужно кое-что там изменить, купить новую мебель. В первую очередь – большую кровать! Передай миссис Эшби, что я не буду обедать. Пока, душка!
Провожая мачеху невидящим взглядом, Джоанна почувствовала странное напряжение и звон в ушах. Ей следовало радоваться, но вместо этого она испытывала невыносимую боль.
Боже, да я ревную! – догадалась она. Гейбриел действительно мне не безразличен! Как же мне с этим жить?
Она потрясла головой, проклиная себя за упрямство и тупость. Почему я только теперь осознала, что люблю Гейбриела и хочу близости с ним? Даже крах нашего супружества не убил этого чувства! Гордыня и обида на предательство мужа загнали любовь в отдаленный уголок моего сердца, но не смогли разрушить.
И теперь, когда наступило прозрение, Гейбриел закрутил роман с моей мачехой!
Глубоко вздохнув, Джоанна закрыла глаза и попыталась успокоиться. Ей требовалось хладнокровие, чтобы терпеть боль и носить маску равнодушия.
Никто – ни Синтия, ни прислуга, ни друзья и знакомые – не должен догадаться о том, что у меня на душе. И тем более Гейбриел! Да, в первую очередь он! Я заявила, что наш брак распался, и останусь верна своему слову.
Пусть он живет, как хочет! Имеет полное право. А я постараюсь устроить свою жизнь. Так лучше для нас обоих. Потому что надеяться на то, что он полюбит меня, мучительно больно. Я совершенно не готова к ежедневной пытке.
Разумеется, он ляжет со мной в постель, если я предоставлю ему такую возможность, усмехнулась Джоанна. Ведь он не ангел и наверняка хочет взять реванш и доказать мне и себе, что способен разжечь во мне страсть. Но даже если это ему и удастся, все равно ничего не изменится: секс без любви не имеет смысла, это лишь иллюзия подлинного чувства.
Рассудив таким образом, Джоанна с удовлетворением отметила, что поступала правильно, все это время держа Гейбриела на расстоянии.
Она подвела печальные итоги. На протяжении почти трех лет я полагала, что не люблю и не хочу мужа. И только пять минут назад другая женщина, Синтия, открыла мне глаза.
Что ж, подумала Джоанна, как это ни горько, мне не остается ничего иного, кроме как еще год притворяться безразличной к мужу.
Но в глубине души она понимала, что эти двенадцать месяцев станут самыми долгими и трудными в ее жизни.
6
Работа и общение с друзьями и соседями помогали Джоанне сохранять присутствие духа. Ежедневно она совершала верховую прогулку, выгуливала собак, помогала садовнику очищать сад от скопившегося за зиму мусора и вместе с миссис Эшби наводила порядок в доме.
Личные вещи Лайонела наконец вынесли в чулан, тщательно вымыли комнату и поменяли шторы на окнах. Лайонел любил сочный алый цвет, Джоанне импонировали кофейный, янтарный и оливковый. Выдержанный в этих тонах интерьер стал более интимным и изящным. Джоанна старалась проводить больше времени вне поместья. Соседи и знакомые частенько приглашали ее на ланч или на обед. Разумеется, Джоанна понимала, что ими движет любопытство: слухи о необычном завещании и разладе между супругами просочились-таки за пределы Уэстроу. Тактично уклоняясь от ответов на коварные вопросы, она дипломатично помалкивала о планах на будущее. Последнее не составляло труда, поскольку она толком не знала, где придется жить и чем заниматься спустя год.
На первый взгляд легче всего было купить дом где-нибудь подальше от Уэстроу и спокойно обитать в нем на наследство Лайонела. Но Джоанна осознавала, что такой путь не для нее. Слишком уж затянулось ее отшельничество, пора начинать новую жизнь и делать карьеру. Каждому человеку требуется ориентир, какое-то живое, увлекательное дело, наполняющее смыслом существование и отвлекающее от печалей.
Бессонными ночами Джоанне рисовались картины ее будущего, но к рассвету они казались утопическими фантазиями. Устав от бесплодных бдений, она решила жить настоящим и не строить иллюзий.
О предстоящем переезде Синтии в «Три клена» таинственным образом узнала вся округа. Джоанне удалось уклониться от объяснений, но она не сомневалась, что рано или поздно молва донесет до соседей и слух о романе ее мачехи и Гейбриела. И тогда все станут провожать ее, Джоанну, сочувственными взглядами и перешептываться у нее за спиной.
Тем временем Синтия развила бурную деятельность и почти не бывала днем в поместье. Это облегчало Джоанне существование и вполне ее устраивало.
Генри Фортескью не возражал против сдачи коттеджа в аренду, но, услышав смехотворную цену, назначенную Джоанной, в недоумении скосил глаза на кончик носа. Сообразив, что стряпчий не вполне осознает, кто именно выступает в роли арендатора, Джоанна прояснила ситуацию, о чем немедленно пожалела.
– Каким образом миссис Элкотт намерена добывать средства к существованию? – Поверенный взглянул на нее колючими глазами поверх очков. – Вы проявили излишнее великодушие, обговаривая стоимость аренды. Однако ей придется заплатить налог и раскошелиться на отопление. Полагаю, вам известно, что после смерти Лайонела она лишилась содержания, которое получала при его жизни.
– Заботу о Синтии взял на себя Гейбриел, – невозмутимо сказала Джоанна.
Если бы мистер Фортескью догадывался о подноготной их отношений! Похоже, Синтия совершенно вскружила Гейбриелу голову, раз он позволяет собой манипулировать!
Гейбриел регулярно звонил, когда уезжал по делам, и к телефону всегда подходила Синтия. Джоанна слышала ее приглушенный грудной голос: то ласковый и вкрадчивый, то откровенно сексуальный и хрипловатый, он перемежался похотливым хохотком, от которого Джоанну тошнило. Скорее бы мачеха перебралась в коттедж! Джоанна была уже не в силах терпеть эту пошлую игру.
– Кстати, милочка, – невозмутимо обронила за завтраком Синтия, – ты не станешь возражать, если я заберу с собой кое-какие вещи?
– Какие именно? – рассеянно спросила Джоанна, разбирая утреннюю почту.
– Разные безделицы, скрашивающие нам жизнь: картину, завещанную мне Лайонелом, кое-что из обстановки моей комнаты…
– Разве ты не обговорила это с Гейбриелом? – вскинула брови Джоанна, осторожно вскрывая конверт. – Почему ты спрашиваешь разрешение у меня?
– Ты ведь хозяйка в этом доме! – пожала плечами Синтия. – Пусть и номинальная.
– Ну и что? – усмехнулась Джоанна. – Кстати, не хочешь проведать Сильвию Осборн? Во время похорон Лайонела они с Чарлзом были в Португалии и только недавно вернулись. Вот прислали письмо с соболезнованиями.