– А я люблю тебя, – прошептал он засыпающему ребенку.
В комнату вошла Фрэнсин, неся мягкую игрушку, и Трэвис встал. Она улыбнулась и покачала головой.
– Похоже, я слишком долго возилась, – сказала она.
Трэвис пошел к двери и оттуда посмотрел, как Фрэнсин положила динозавра рядом с Грэтхен, потом натянула простынку, накрыв их обоих. Она запечатлела поцелуй на лбу ребенка и любовно погладила ее по щеке.
Она хорошая мать, подумал Трэвис и отправился вслед за Фрэнсин. Хотя сама она большую часть жизни провела без матери, она сумела развить в себе материнский инстинкт.
– Думаю, Поппи пошел спать, – сказала Фрэнсин, когда они вошли в пустую гостиную. – Помню, я чуть ли не с ума сходила, потому что он никогда не говорил мне «спокойной ночи», а просто исчезал в своей спальне.
Трэвис улыбнулся.
– Он долгое время жил один, прежде чем к нему приехала жить ты, а последние пять лет опять провел в одиночестве.
Фрэнсин кивнула.
– Хочешь немного кофе? Я могла бы поставить чайник.
– Нет, лучше пойду домой. Мне еще надо кое-что сделать, прежде чем идти спать. – Он не хотел рисковать, слишком долго задерживаясь сейчас с Фрэнсин, так как боялся, что они снова начнут спорить о чем-нибудь. Это был прекрасный день, который завершился признанием Грэтхен в любви. Как она мило это пролепетала!
– Я провожу тебя, – сказала она.
Они вместе вышли на улицу. Было уже совсем поздно. Последние отблески солнца растворились в ночном небе, и сверкающие краски уносились к горизонту, преследуемые быстрыми ночными облаками.
– Трэвис, спасибо тебе за сегодняшний день, – сказала Фрэнсин, когда они подошли к его машине. – У меня такое чувство, что Грэтхен никогда не забудет этот первый в ее жизни карнавал.
– Мне тоже было очень весело. – Он распахнул дверцу машины и с любопытством посмотрел на Фрэнсин. – А ты уже решила, сколько времени пробудешь здесь?
Тревожное выражение мгновенно появилось на ее лице.
– А что?
– Не беспокойся, я не собираюсь выяснять отношения, – заверил он ее. – Я просто хотел узнать, когда ты уедешь, вот и все.
Настороженность Фрэнсин тут же исчезла, и она задумчиво наморщила лоб.
– Думаю, еще неделю или десять дней. Я бы хотела вернуться в город не позднее первой недели сентября, чтобы можно было устроить Грэтхен в школу.
Он подумал о ее признании в машине, когда они возвращались с карнавала. Очевидно, все обстоит немного сложнее, чем она пыталась изобразить в своих глянцевых открытках. Почему же все-таки она вернулась в Купервиль? Может, ей нужно было, чтобы ее дочь и дед познакомились друг с другом? А может быть, нужда заставила вернуться?
– Когда будешь в Нью-Йорке и тебе понадобится что-нибудь, ну, знаешь, небольшая финансовая помощь – на учебу Грэтхен в школе или просто на пару туфель или что-нибудь еще, – позвони мне, ладно?
Он понятия не имел, почему так непринужденно сделал ей это предложение. Просто не мог примириться с мыслью, что она и ее дочка будут нуждаться, да еще в такой дали от него. Конечно, он понимал, что она никогда не сделает этого. Не в ее характере просить кого-нибудь о помощи.
Ему показалось, что глаза Фрэнсин сияют неестественно ярко, словно она была ошеломлена его предложением.
– Спасибо, – тихо произнесла она и положила ладонь на его руку.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Трэвис спрашивал себя, понимает ли она, как сильно он ее любит. Может ли она разглядеть в моих глазах, как я люблю ее, понять те глубокие чувства, что она пробуждает во мне? На эти вопросы сам он готов был ответить скорее «нет», чем «да». Ведь она всегда видела только то, что хотела видеть, что ей было нужно. Моя любовь будет для нее обузой.
– До завтра, – сказал он и забрался в машину.
По дороге домой Трэвис не переставая спрашивал себя, приехала бы Фрэнсин домой, если бы она действительно так преуспела, как с самого начала говорила об этом? Почему-то его разочаровало известие, что ее привела домой необходимость, а не страсть.
Трэвис подумал о своем решении приударить за местными девицами, но сама мысль об этом показалась ему удручающей. Он не мог даже вообразить себя с другой женщиной. Для него существовала только Фрэнни, только ее губы он мог целовать. Однако, если он не желает провести всю свою жизнь в одиночестве, ему надо преодолеть это отвращение к другим. Мне придется перебороть в себе страсть к Фрэнсин.
Подъезжая к дому, Трэвис почувствовал, что будет скучать не только по одной Фрэнсин. Грэтхен умудрилась глубоко проникнуть в его сердце, и память о ней тоже всегда будет с ним.
Он заглушил двигатель, но остался в машине, размышляя о тех мгновениях, когда малышка прижималась к его сердцу. Три слова. Такие простые. «Я люблю тебя».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Фрэнсин опять приснился тот же сон, но на этот раз она спала беспокойно. Как и раньше, она стояла на сцене, а зрители выкрикивали ее имя снова и снова. Она просто плавала в этих волнах любви, каскадом омывавших ее. И тут ее сон изменился.
Зрители вдруг умолкли, не стало слышно эха от восторженных криков. Прожектор ослеплял ее, не позволяя увидеть зрителей. Она пыталась всмотреться в темный зал. Ничего. Она была одна. Мучительное отчаяние и одиночество проникли в ее сердце.
– Фрэнни, – донесся из темноты низкий голос, – Фрэнни. – Милый знакомый голос быстро успокоил ее.
Через несколько мгновений Фрэнсин проснулась. Оставаясь в постели, она пыталась вспомнить безумные повороты сна. Больше всего ее поразило то, что голос Трэвиса, повторявшего ее имя, наполнил ее душу счастьем, не меньшим, а может быть, и большим, чем до этого восторг и восхищение толпы.
Фрэнсин перевернулась на бок, взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что уже почти десять. Что-то я заспалась. Больше всего в жизни она ненавидела тратить время попусту по утрам, убивая его на сон, особенно в те редкие дни, когда ей не нужно было на рассвете отправляться на работу.
На душ и одевание у нее ушло всего несколько минут, а потом она сошла вниз поискать Грэтхен и Поппи. В записке, оставленной на столе, говорилось, что они уехали в город за покупками.
Фрэнсин налила себе последнюю чашку кофе, оставленную в чайнике, и уселась за кухонный стол. Она вспомнила предыдущий день и улыбнулась. Я чудесно провела время. А Грэтхен, уверена, всегда будет помнить свой самый первый карнавал.
Она надеялась, что Грэтхен забудет, какие слова прошептала напоследок Трэвису, перед тем как погрузиться в сон. Фрэнсин как раз в тот момент поднялась по лестнице, собираясь войти в спальню, и вдруг услышала, как ее дочка говорит Трэвису о том, что любит его.
Эти слова разбили сердце Фрэнсин, и все сомнения насчет того, сказать ли Трэвису правду или нет, вернулись к ней снова и стали мучить с прежней силой.
«Может, я ошибаюсь, что держу рождение Грэтхен в секрете? Нет, я не хочу признавать ошибочным решение, принятое несколько лет назад. Пусть обстоятельства у Трэвиса и изменились и ему больше не надо заботиться о родных, мои обстоятельства остались прежними. Я не могу жить без Нью-Йорка и сцены. Я поступила правильно, когда решила скрыть от Трэвиса рождение дочки», – твердо сказала она себе.
Она допила кофе и принялась мыть чашку, когда через заднюю дверь вошел Трэвис.
– Доброе утро, – сказал он. – А где Поппи? Дверь гаража открыта, но я не увидел там его грузовика.
– Они с Грэтхен поехали в город, – ответила Фрэнсин. – Хочешь немного кофе? Я могу поставить чайник.
– Нет, я сюда пришел по двум причинам. Прежде всего, мне надо одолжить у Поппи кое-какие инструменты. Мой трактор сегодня что-то забарахлил.
– Сам возьми, что тебе нужно, в сарае. Ты же знаешь, Поппи не станет возражать.
– Вторая причина, почему я пришел, – это утренний звонок Маргарет. Она собирается сегодня после обеда ненадолго заглянуть домой и настаивает на барбекю. Я подумал, что будет замечательно, если вы втроем присоединитесь к нам. Она будет рада снова увидеть тебя и познакомиться с Грэтхен.
Фрэнсин замялась. Он был очень красив в это утро, одетый в джинсы и серую футболку. Полоска грязи или масла украшала его щеку, что лишь придавало ему еще большую мужскую привлекательность.
– Я зажарю мои знаменитые ребрышки, – добавил он, словно пытаясь заманить ее.
Она засмеялась.
– Я не знала, что у тебя есть знаменитые ребрышки.
– Я выигрывал главный приз три последних года на нашей местной ярмарке. – Щеки его слегка разгорелись от гордости. – А о моем соусе ходят легенды.
– Ну, как я после этого могу сказать «нет»? В котором часу нам прийти и что принести? – Фрэнсин подавила в себе желание протянуть руку и стереть с его лица полоску грязи. Она знала, какой мягкой и гладкой окажется его кожа под ее пальцами.
– Около трех, и ничего не надо. Сьюзи принесет десерт, остальное обеспечу я.
– Договорились, мы придем к тебе, – согласилась она и пошла к двери.
– Передай Грэтхен, что котята ждут не дождутся встречи с ней, – сказал Трэвис и ушел.
Она стояла в дверях и провожала его взглядом. А он направился к сараю, где Поппи хранил инструменты. У него была походка уверенного в себе человека.
Он счастлив, подумала она с оттенком удивления. Он счастлив, ему нравится быть фермером, работать на земле и жить в этом маленьком провинциальном городке.
В первый раз до нее дошло, что Трэвис не был бы счастлив в Нью-Йорке. Если бы он приехал туда со мной, со временем его душа умерла бы.
Она всегда знала, что они мечтают о разном, но сознательно отказывалась размышлять о причинах столь различных стремлений. Как я могла обвинять его за то, что он последовал велению сердца, когда я сама сделала то же самое? И от этой мысли на нее снизошло успокоение, некая благодать, которая развеяла и уничтожила горечь, жившую в ее сердце.
Пока она стояла в дверях, Трэвис вышел из сарая, неся в руках какие-то инструменты.
«Я люблю его. Вчера. Сегодня. Всегда!» – вдруг поняла Фрэнсин.
Эта очевидная мысль лишила ее способности дышать и заставила обессиленно прислониться к стеклянной двери.
А еще она почувствовала, что за последние недели ее мечта изменилась. Она стала понимать, что Нью-Йорк уже не вмещает в себя всего вожделенного счастья. И даже звездной карьеры будет недостаточно для маленькой девочки, которая никогда не чувствовала себя любимой.
Об этом мне поведал мой вчерашний сон. Я верила, что рев восторженных зрителей заполнит пустоту внутри меня, но этого не случилось. И только когда Трэвис прошептал мое имя так сладко, так любяще, моя опустошенная душа наполнилась теплом.
Она отвернулась от двери. На сердце у нее была тяжесть, ей стало грустно. Но не имеет значения, как сильно я люблю Трэвиса. Он никогда не давал мне понять, что чувства наши взаимны.
Хруст гравия возвестил ей о том, что вернулись Поппи и Грэтхен. Фрэнсин вышла на крыльцо, чтобы встретить их.
Едва грузовик остановился, Грэтхен сползла с пассажирского сиденья.
– Мамочка, посмотри, что мне купил Поппи! – Она вытянулась, чтобы показать надетый на ней комбинезончик. – Это точно такой, что носят Поппи и дядя Трэвис! – гордо воскликнула она.
– Точно такой же, правда, – ответила Фрэнсин.
– Теперь я настоящая фермерская девочка, – сказала Грэтхен, засунув большие пальцы за ремень, как это часто делал Поппи.
– Я решил, что комбинезон – практичная одежда для работы, – сказал Поппи, словно купил девочке комбинезон из прагматичных соображений, а не для того, чтобы вызвать восторженный огонек в ее глазах. – Кстати, о делах. – Он сурово посмотрел на малышку: – Ты сегодня позаботилась о кроликах?
– Я сейчас же пойду к ним, – сказала Грэтхен и побежала по грунтовой тропинке.
– Возьми с собой собаку! – закричал ей вслед Поппи. – Ей полезно немного побегать.
Грэтхен остановилась и отвязала Красотку, которая возбужденно подпрыгивала и лаяла. И они вдвоем исчезли на тропинке.
– Не надо было поддаваться на ее просьбы купить ей комбинезон, – сказала Фрэнсин Поппи, когда тот вошел в дом.
– Она ни о чем меня не просила, – возразил он. – Мне самому пришла в голову мысль купить его ей. – Он несколько вызывающе посмотрел на Фрэнсин: – Я полагаю, что могу без всяких объяснений что-нибудь купить моей правнучке.
– Думаю, да, – с улыбкой согласилась с ним Фрэнсин.
Поппи немного расслабился – видно, он готовился к бою, но тот не состоялся. Он сел за кухонный стол и глубоко вздохнул.
– Я бы сказал, что эта… эта маленькая мисс Фасолинка может заговорить человека до смерти – и без всякого труда.
Фрэнсин засмеялась.
– Она довольно общительная. Кстати, об общительности. Нас пригласили на барбекю сегодня днем, к Трэвису.
– Он будет делать ребрышки? – спросил Поппи.
Фрэнсин кивнула. Поппи почти улыбался.
– Хорошо. Трэвис лучше всех готовит ребрышки в этих местах.
– То же самое и он мне сказал.
На сей раз Поппи по-настоящему улыбнулся.
– Он хороший парень, Фрэнни.
Фрэнсин почувствовала, как от этих слов у нее заболело сердце.
– Я знаю, – тихо произнесла она.
Поппи долгое время не сводил с нее глаз. Потом хмыкнул и встал из-за стола.
– По-моему, мне следует немного прогуляться.
Фрэнсин удивленно уставилась на него, а дед, хлопнув дверью, вышел на улицу.
Неужели я и впрямь дура? Но разве возможно для меня счастье здесь, с Трэвисом?
В первый раз она призадумалась об этом. Может, судьба дает нам второй шанс соединиться навечно? Она закрыла глаза, на миг пытаясь представить себе, как это будет. Я буду каждое утро просыпаться в его объятиях, каждую ночь засыпать рядом с ним. Фантазии, одни только фантазии…
Может быть, пора всерьез поговорить с Трэвисом?
– Боже мой, Фрэнсин, ты выглядишь точно так же, как и пять лет назад! – воскликнула Маргарет, обнимая Фрэнсин.
Фрэнсин засмеялась.
– Хотела бы я сказать то же самое про тебя. – Она отошла назад и внимательно, с искренней симпатией посмотрела на сестру Трэвиса. – В последний раз, когда я тебя видела, ты была тринадцатилетней девочкой, да еще с ужасной стрижкой, которую сама себе сделала.
Маргарет засмеялась и кивнула головой.
– О Господи, я почти забыла ту прическу. – Она наклонилась, чтобы поздороваться с Грэтхен: – Привет, я Маргарет, младшая сестра Трэвиса.
Грэтхен засмеялась.
– Мне ты не кажешься младшей сестренкой, – воскликнула она.
– Мы что, так и будем стоять весь день? – оживленно спросил Поппи.
Маргарет засмеялась и, к удивлению Фрэнсин, поцеловала Поппи в щеку.
– Пойдемте, Поппи, я уже вынесла ваше любимое кресло. – Она подмигнула Фрэнсин и взяла старика за руку. – Трэвис ждет нас на заднем дворе.
Все вместе они обошли дом и присоединились к Трэвису. В комбинезоне и клетчатом фартуке он стоял перед выложенной кирпичом ямой, в которой жарил ребрышки.
Он помахал им рукой и просиял так лучезарно, что его улыбкой можно было растопить сугроб.
– Дядя Трэвис! – закричала Грэтхен. – Смотрите, у меня комбинезон, как у вас. – Она подбежала к нему, сгорая от нетерпения показать свой фермерский наряд.
Поппи подтащил свой шезлонг поближе к месту, где работал Трэвис.
– Она такая куколка, – заметила Маргарет.
– Спасибо. Я очень люблю ее, – с улыбкой ответила Фрэнсин. Она посмотрела на прелестную темноволосую молодую девушку. – Я так поняла, что ты будешь скоро учиться в университете Небраски?
– Да, занятия начнутся через две недели. – Маргарет показала в сторону столика для пикника, и они обе сели. – Но я уже провела там чуть больше месяца. Я не буду жить в общежитии. Мы с моей лучшей подругой снимаем квартиру, поэтому и поехали туда пораньше, чтобы устроиться на месте и найти себе работу с неполной занятостью.
– Звучит неплохо, – одобрила Фрэнсин.
– Так оно и есть. – Маргарет перевела взгляд на Трэвиса. – Хотя я скучаю по Трэвису и Сьюзи. Слава Богу, я от них недалеко и мое расписание позволяет мне, по крайней мере, два раза в месяц приезжать домой.