Но если над тобой холодный фронт, то есть холодное течение, побеждает тёплое, — ты увидишь на небе совсем другую картину.
Тяжёлое холодное течение, нападая, круто и быстро, как на копьё, поднимает своего лёгкого врага, налетают сильнее порывы ветра, мощные шквалы ливня.
При наступлении холодного фронта ты увидишь вдали высоко-слоистые облака, — потом на голову тебе обрушат потоки дождя
У нас с тобой не спрашиваясь,
Без устали, без роздыха
Кружатся волны воздуха
Над головами нашими.
Дождём нас огорчающие
На Лёгком океане том, —
Не к ночи будь помянутом! —
Циклоны приключаются.
И всеми здесь рассказанными
Хорошими приметами,
Воспетыми поэтами,
Пути им не заказаны.
Надо самим научиться быть здорово приметливыми, надо, став носом по ветру, узнавать, где от нас высокое, где низкое атмосферное давление, с умом пользоваться барометром, понимать облака и, сопоставляя целый ряд своих примет, предсказывая погоду на завтра, стараться не попасть пальцем в небо.
Заключение
Для конца книжки Лав написал стихотворение о юнестах в лесу, и хотел им закончить книжку. Но Колк сказал:
— Ты поэт, а я прозаик. Ты ужасный романтик; из твоих стихов всегда проглядывает какой-то волшебно-сказочный, таинственный мир, закутанный в цветной туман. А я трезвый реалист, я вижу мир, когда взойдёт солнце, туман растает — и всё в лесу будет видно невооружённым глазом. Давай закончим книжку твоим стихотворением, но я сделаю к нему свои примечания в прозе. Согласен?
— Ну что ж, — сказал Лав. — Делай свои прозаические примечания. От этого наша книжка только выиграет. Вот моё стихотворение:
Юнест в лесу — глаза и слух
Всё для него необычайно,
От птиц до мух
Всё сказка для него и тайна.
Таяся сам, за всем следит.
Тут что-то только-только было,
Тут кто-то на ветвях сидит,
Тут чьё-то рыло землю рыло.
Следы копытцев на траве.
Но кто от них глаза отводит?
Мырит в ручье, свистит в листве,
Между стволами колобродит,
Мышом шуршит, скользит, как тень,
И пропадает где-то сбоку.
Юнест пытает ум весь день,
Стремясь от дум добиться проку.
Юнест в лесу — глаза и слух.
Ничто на свете не случайно.
От глаз до ух
Юнеет окутан дивной тайной.
— А вот мои грубо-реалистические пояснения к твоему стихотворению, — сказал Колк.
«От птиц до мух
Всё сказка для него и тайна».
Ну, птицы-то — это всем понятно! — конечно, сказка. Задумаешься даже, как эти воздушные, певучие существа живут с нами на одной планете. А мухи потому тайна, что неизвестно, что там, за кустами, когда над ними увидишь радужнокрылых мух: зверь какой, его труп, или ещё что.
«Таяся сам, за всем следит».
Конечно, если не научиться таиться за кустами, не треснув сучком, незаметно подтаиваться к птице или зверю, — никого в лесу не увидишь.
«Тут что-то только-только было».
Если на этом месте играли, дрались или просто только что прошли тяжёлые звери или птицы, это заметно по тому, как медленно поднимается придавленная трава.
«Тут кто-то на ветвях сидит».
…
«Там чудеса, там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит». —
украдено у Пушкина.
«Тут чьё-то рыло землю рыло…»
Очень просто: может, барсук, а могут быть и кабаны. За последние годы дикие свиньи сильно расплодились и появляются под Москвой, Ленинградом и в Новгородской области — в нашей Земле Неведомой.
«Следы копытцев на траве».
Опять-таки могут быть кабаны. А может быть и небольшой наш олень — косуля.
Они всё ещё живут в наших северных лесах. А поэт, верно, намекает на козлоногого — на какого-нибудь фавна или Пана, что жили в лесах древней Эллады.
«Но кто от них глаза отводит?»
Ничего удивительного: всё новое, что неожиданно замечаешь,
«Мырит в ручье…»
«Мырит» — это наше охотничье выражение. «Мырит, мырит!» — шепчет охотник охотнику, завидев на воде под кустами круги неизвестного происхождения: то ли там утка, то ли водяная крыса, то ли ещё что.
«…свистит в листве».
Если сильно свистит, вроде флейты, — верно, иволга. Или певчий дрозд.
«Мышом шуршит…»
Мышь, по-охотничьи, мужского рода, без мягкого знака.
«…скользит, как тень…»
Когда солнце высоко в небе, по всему лесу — тени. Поди разбери, кто мимо тебя проскользнул, пробежал, пропорхнул!..
«И пропадает где-то сбоку».
Ясно, что сбоку: не станет же он удирать прямо впереди тебя.
«Юнест пытает ум весь день…»
Юнест — юный естества
«…стремясь от дум добиться проку».
Думы, конечно, бывают всякие: сопоставляющие разные факты или просто фантастическое. Здесь поэт явно говорит про такие думы, от которых можно добиться проку, — понять смысл того, что наблюдал.
«Ничто на свете не случайно»
Вот в том-то и дело!
«От глаз до ух
Юнест окутан дивной тайной».
Это уж, конечно, «поэтическая вольность».