— Не могу поверить, что Майора больше нет, — со слезами на глазах воскликнула она.
— Да, — вздохнул Люк, глядя поверх ее плеча на Сторм. — Сторм так страдает, бедняжка. И я тоже. Майор был очень добр ко мне, его никто не заменит.
Карла кивнула.
— Я знаю, Люк. Но ты тоже много помогал ему. Последние годы ты один управлял «Излучиной реки». Не могу даже предположить, как Майор отблагодарит тебя за помощь.
— Отблагодарит? Не понимаю, о чем ты, — застыл Люк.
— Не пойми меня превратно, Люк, — обняла его Карла. — Я только хотела сказать, что Майор наверняка упомянул тебя в завещании. Не мог же он оставить ранчо на волю случая? У Сторм своя жизнь в Сиднее. Как только она почувствует себя лучше, она вернется домой.
— Мы это не обсуждали, Карла. Мы все были в шоке после смерти Майора, хотя и знали, что он болен. Сторм — дочь своего отца. Она примет правильное решение.
— Она будет идиоткой, если позволит тебе уйти, — вырвалось у Карлы.
Люк был удивлен ее откровенностью.
— Может быть, я уже подыскиваю новую работу, — сказал Люк.
— Правда? — Карие глаза Карлы широко распахнулись. Искорка надежды вспыхнула в ней. — Ты можешь выбрать любую работу, какую только захочешь. Все знают, что ты справишься с работой управляющего на любом ранчо. И ты мог бы начать свое дело, — с энтузиазмом воскликнула Карла, прижимаясь к нему.
Люк ничего не ответил, только мягко отстранил девушку со словами:
— Гарт Фулертон хочет поговорить со мной. Ты извинишь меня?
— Конечно, — с готовностью согласилась девушка. — Я должна поговорить со Сторм. Я так за нее переживаю. Сторм, милая, — пропела Карла, направляясь к девушке, — почему бы тебе не присесть? Ты так долго стоишь. Хочешь, я тебе что-нибудь принесу? Лимонад?
— Спасибо, Карла, если тебе не трудно. — Сторм была благодарна Карле, потому что и правда устала. Изабелла Пэриш была милой женщиной, но Сторм уже начало казаться, что она никогда не уйдет.
Карла подозвала одну из горничных с подносом.
— Апельсиновый сок, Сторм? — спросила она.
— Минеральную воду, если можно. — Сторм опустилась на стул, не понимая, как могла столько держаться на ногах.
Карла протянула ей стакан.
— Спасибо, Карла.
— Ты такая бледная. — Карла разрывалась между сочувствием и ненавистью. — Я могу что-нибудь сделать для тебя? Ты такая сильная. Все тобой восхищаются.
— Что еще я могу сделать… — вздохнула Сторм. — Папа хотел бы, чтобы я вела себя подобающе. Даже на его похоронах.
Но Карле это было трудно понять. Не плакать на похоронах собственного отца? Она не понимала, что Сторм никакими слезами не выплакать свое горе.
— Здесь, должно быть, около сотни гостей, — оглянулась по сторонам Карла.
— Такие хорошие люди, — добавила Сторм, разрешая себе немного расслабиться.
— Люк тебя так поддерживает, — заметила Карла, с завистью разглядывая костюм Сторм.
— Да, — согласилась Сторм. — Я бы не вынесла все это одна.
— Я понимаю твои чувства. Когда Люк уедет, у тебя никого не останется.
— Что? — воскликнула Сторм, забыв на секунду о своем горе. — Что ты сказала?
Карле не понравилась ее реакция.
— Прости… Я не хотела тебя расстраивать! — всхлипнула она. — Я думала, Люк рассказал тебе о своих планах.
У Сторм земля поплыла под ногами.
— Мы ни о чем не говорили, Карла. — В горле у нее пересохло. — Люк что-то тебе сказал?
Карла заколебалась, изображая сожаление.
— Мы обсуждаем с Люком почти все, — сказала она доверительным тоном. — Ты знаешь, мы очень близки.
Сторм кивнула.
— Конечно.
Люк и Карла знали друг друга с детства.
— Люка не удастся удержать, — вздохнула Карла. — Он считал себя в долгу перед Майором. Тот был так добр к нему. Но теперь его нет.
— Ты говоришь это так, словно рада его смерти, — взглянула на нее Сторм с недоверием. Даже в таком состоянии она почувствовала холод и неестественность, исходящие от Карлы.
— Как я могу быть рада, когда Люк страдает? — Карла потрепала Сторм по руке. — Но теперь мы можем всерьез подумать о нашем будущем.
— А что мешало вам раньше? — Сторм отдернула руку.
Карла сделала вид, что ничего не заметила. Она взглянула туда, где стоял Люк. Он говорил с другим скотоводом.
— Люк так тесно связан с твоей семьей, Сторм, — вздохнула она. — Просто поразительно, как ваши жизни переплелись. Вы почти как брат и сестра.
Сторм почувствовала, что теряет контроль над собой.
— Что за чепуха, Карла! Люк никогда не был мне братом. И я уверена, что он тоже никогда не считал меня младшей сестренкой.
— Может, и нет. — Карла смело встретила взгляд изумрудных глаз. — Но вас что-то связывало. И со смертью Майора эта связь прервалась.
— Он всегда был свободен, Карла, — произнесла Сторм, вставая на ноги.
К вечеру дом опустел. Частные самолеты, чартерные самолеты, вертолеты, автобусы, машины исчезли. Сторм пошла в свою комнату, но не смогла уснуть. Ее ожидала долгая бессонная ночь, полная горестных раздумий. Том Скиннер оставил ей успокоительные таблетки. Если будет очень плохо, она примет их. Но сейчас она переоденется в одежду для верховой езды и попросит кого-нибудь из мальчиков оседлать Восходящую Звезду.
Ей хотелось ускакать на край земли. Или еще дальше. Она была напугана горем, постигшим ее, напугана тем, что сказала Карла. Значит, Люк хочет уйти? Что бы ни происходило между ними, она всегда верила, что он останется.
Какой же самоуверенной идиоткой она была! Разве она когда-нибудь показала, что ценит тяжелый труд Люка, его многочисленные таланты, его успехи в управлении ранчо, его преданность и любовь к отцу? Почему она отмахнулась от его слов, когда Люк сказал, что никогда не будет работать на нее? Она выросла вместе с Люком, привыкла, что он всегда рядом.
Сторм вдруг поняла, что может потерять Люка. Люка, который столько значил для нее и для «Излучины реки».
Сторм направила лошадь в степь, понуждая ее скакать еще быстрей. Девушка обхватила лошадь за шею, став с ней одним целым. Вместе они перемахнули через сломанный забор. Следующее препятствие лошадь, вдохновленная успехом, взяла без команды. Но Сторм поняла: на этот раз ей повезло, что прыжок прошел так удачно. Она натянула поводья, заставляя лошадь снизить скорость. Сердце бешено колотилось в груди.
Отец покинул ее. В одну ночь она оказалась сиротой. А теперь Карла говорит, что у них с Люком свои планы на будущее. Неужели Люк мог сделать предложение Карле, а потом с такой легкостью целовать ее, Сторм? Сторм казалось, что этот поцелуй был вызван страстью. Страстью, сила которой поразила ее. Страстью, пылавшей в них обоих. Сторм хорошо знала, что Карла всегда преследовала Люка. Карла была из тех, кто добивается желаемого. А она желала Люка. И готова была идти к цели напролом. Люк был превосходной «добычей» для любой женщины. Каждая семья была бы счастлива заполучить такого зятя, пусть даже он и не принадлежал известной скотоводческой династии. Отец Карлы очень богатый человек. Люк превосходно впишется в семейный бизнес Прентисов! Два взрослых сына в семейном деле и плюс еще талантливый зять.
Нет, это невозможно! Сторм не могла в это поверить. Она видела Карлу и Люка вместе, понимала, что они были любовниками, но ей казалось, что между ними все давно кончено. По крайней мере со стороны Люка. Она понимала, что некоторые люди женятся из-за денег. Она видела много таких свадеб по расчету. Это были хорошо обдуманные светские и деловые контракты. И из таких браков часто получались крепкие семьи, что не всегда случалось с браками по любви или по чувственному влечению, ошибочно принятому за любовь. Карла никогда не скрывала, что она женщина волевая, целеустремленная и расчетливая. Люк говорил, что хочет начать свое дело. Банки вряд ли одолжат ему деньги. А ему понадобится много денег. Денег, которые ему с радостью одолжит богатый тесть.
Сторм развернула Звезду и поехала обратно в усадьбу. Она даже не заметила, что отъехала так далеко. Скоро должно было стать темно, тогда появятся динго. Наконец показались ворота усадьбы. Сторм передала поводья пареньку, спрыгнула с лошади и, не видя ничего перед собой, пошла к дому. Ее состояние можно было передать одним словом — оцепенение. Оцепенение от горя.
На пути к дому она столкнулась с Люком.
— Слава богу, ты вернулась, — озабоченно произнес Люк. — Я уже послал парней на твои поиски. Где ты была? Они искали там, где ты обычно катаешься!
— Я не помню. Я просто скакала, и все.
— Пожалуйста, не уезжай больше, не сказав, куда направляешься!
Сторм напряглась.
— Теперь я здесь босс, забыл?
— Мне плевать, кто ты теперь, — расстроился Люк. — Ты заставила людей волноваться.
— Прости, Люк. Я ценю твою заботу, — ответила она с иронией, от которой не могла удержаться.
— Ты идешь в дом? — спросил Люк.
— Больше идти некуда.
— Ты почти ничего не ела за последние дни, озабоченно сказал Люк. — Тебе надо что-нибудь съесть.
— Наверно. — Сторм была готова броситься ему в объятия. Какой позор! — Но я просто не смогу проглотить ни кусочка.
Они подошли к крыльцу. Сторм занесла ногу на ступеньку. Люк остался стоять внизу, наблюдая за ней.
— Ты не войдешь? — вырвалось у нее. Она больше не могла быть одна.
— Если ты хочешь, — ответил Люк спокойно. В его голосе Сторм уловила хриплые нотки.
— Я не хочу быть одна сегодня ночью, — просто сказала Сторм.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Они поужинали на кухне. Нони, которая тяжело переживала смерть Майора, уехала за утешением к своей подруге Эллен. Сильная Нони теперь казалась такой беззащитной, такой несчастной, хотя и продолжала выполнять свою работу, как прежде. Даже сегодня она не хотела оставлять Сторм, но Люк убедил ее, что позаботится о девушке.
Утомленная скачкой, Сторм приняла горячий душ. Она вымыла голову, размышляя о том, как легкомысленно вела себя. Что, если бы Люк не приехал за ней? Она никогда не простила бы себе, если бы ее не было рядом, когда отец умер.
— Папа! — всхлипнула девушка, не в силах больше сдерживаться.
Спустившись в кухню, она сидела за столом, наблюдая, как Люк готовит им ужин.
Она заставила себя подняться и достать из шкафа посуду. Люк уже постелил на стол белоснежную скатерть. Сосновый стол был старинным, в викторианском стиле, и окружен четырьмя виндзорскими стульями. Сторм поставила в центр стола серебряное блюдо с фруктами и рассеянно отщипнула пару виноградинок. В кухне было намного уютнее и теплее, чем в любой другой комнате, которые были обставлены слишком помпезно. Ее предкам нравилось демонстрировать свое благосостояние. Сторм как-то хотела выкинуть старые и слишком вычурные предметы мебели, но отец приказал оставить все как есть.
— Теперь все это принадлежит мне, — вслух произнесла Сторм без тени триумфа в голосе. Просто констатация факта.
— Вопрос только в том, что ты собираешься со всем этим делать? — тихо спросил Люк, заправляя и перемешивая салат.
— Если бы я знала! Это должно принадлежать семье.
— Разумеется, — подтвердил Люк. — Блумфилд приедет завтра? — Люк говорил о семейном поверенном — одном из партнеров юридической конторы «Блумфилд, Блумфилд и Меррик».
Сторм кивнула.
— Мы подождем, Сторм, — ответил Люк, разбивая яйца на сковородку, в которой уже шипело масло. Сторм ощутила пряный запах петрушки.
— Ты тоже наверняка упомянут в завещании, — без тени сомнения заявила Сторм.
— Тебе это неприятно? — Люк взглянул на нее через плечо.
— Ну что ты! Ты заслуживаешь большего, чем просто упоминание в завещании. Отец был сложным человеком, но тебе всегда удавалось находить с ним общий язык.
— Это было нетрудно.
Люк посыпал готовый омлет пармезаном.
— Выглядит прилично. Надеюсь, тебе понравится.
— Ты мастерски готовишь омлеты, — прокомментировала Сторм, наблюдая, как Люк ловко выкладывает омлет на подогретую тарелку и еще раз посыпает сыром.
Они ели молча. Люк налил вино в бокалы.
— За будущее? — спросила Сторм, ловя его взгляд. Она была поражена тем, каким вкусным оказался омлет, приготовленный Люком. И вино приятно холодило язык.
Люк внимательно посмотрел на нее. Сторм была не накрашена. Безупречная кожа, губы цвета лепестков розы и такие же нежные, черные бархатные ресницы, тонкие брови. Глаза девушки горели.
— Тебе нужно расслабиться, Сторм. Пара бокалов помогут.
— Надеюсь. — Сторм отпила глоток, рассматривая мужчину, сидящего напротив, — мужчину, занимавшего такое большое место в ее жизни. — Я хочу, чтобы ты знал, как я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня за последние дни, — сказала Сторм, нервничая. — Я думала, что могу справиться с любой ситуацией, но смерть папы потрясла меня. — Ее рука сжала ножку бокала. Костяшки пальцев побелели.
— Я знаю, — тихо произнес Люк. Он чувствовал то же самое.
Повисла напряженная тишина.
— И когда ты собирался рассказать мне о своих планах? — Она не могла скрыть сарказм в голосе.
— Каких планах? — спросил Люк озадаченно.
Сторм заколебалась. Рыдания подступали к горлу.
— Как я поняла со слов Карлы, ты оставался здесь только ради папы. Теперь ты хочешь уехать.
Что-то вспыхнуло в его глазах.
— Когда она тебе это сказала?
Сторм устало потерла глаза.
— Сегодня днем.
— Ты хочешь сказать, что Карла сообщила тебе все это в день похорон?
— Наверно, не могла удержаться. Это правда?
Люк встал, обошел стол и взял дрожащую руку Сторм в свои. Его загорелые пальцы казались почти черными на фоне ее белоснежной кожи.
— Ты думаешь, я стал бы обсуждать свои планы с Карлой раньше, чем рассказал бы о них тебе?
— А почему нет?
Господи, как ей было больно.
— Можешь не верить, но я сказал бы тебе первой, — с укором произнес Люк.
— Боже, Люк, — Сторм готова была истерически рассмеяться, — ты же не рассказал мне, что вы с Карлой решили пожениться.
— Что? — удивился Люк. — Не понимаю, почему Карла пошла на такую ложь.
— Ложь? Неужели Карла мне солгала?
— Боюсь, что да. Карла не гнушается никакими средствами для достижения цели… — начал было Люк, но остановился. — Так о чем мы говорили?
— Господи, Люк, — чуть не расхохоталась Сторм. Нервы ее были на пределе. — О тебе. Так ты не женишься на Карле? — с надеждой спросила она.
— Звучит так, словно для тебя это очень важно, — улыбнулся Люк.
— Да, — призналась девушка. — Я знаю, что говорила много глупостей в прошлом. Прости меня. Я была не права. Я знаю, что не справлюсь без тебя. Я не могу одна управлять ранчо. Папа всегда держал меня в стороне от дел. Мне пришлось реализовывать амбиции в другой области.
— И ты открыла в себе талант, — напомнил Люк, надеясь, что он для нее больше, чем просто ценный работник.
— Но теперь мне принадлежит одно из самых крупных скотоводческих хозяйств в стране, а я понятия не имею, как им управлять.
— Ты научишься.
— Разве?
— Ты очень умная женщина. Вопрос только в том, хочешь ли ты управлять ранчо?
Сторм сглотнула, чувствуя, как новая ответственность давит ей на плечи.
— Я хочу узнать как можно больше. Но ты единственный, кому я могу доверить управление ранчо.
— Ты всегда можешь найти мне достойную замену, — сказал Люк резче, чем намеревался. Быть так близко к Сторм и не обнимать ее было невыносимо.
— Ты хочешь сказать, что не станешь работать на женщину?
— Я не хочу работать на тебя, — ответил Люк. — Ты знаешь, как сделать мою жизнь невыносимой. Нас с тобой связывает много воспоминаний, Сторм. Таких же бурных, как твое имя.
— Я ревновала к тебе, Люк. Ты не понимаешь. — Она откинулась на спинку стула, поправив распущенные волосы. — Я могла кричать, но это был крик погибающего в пустыне. Отец во всем ограничивал меня. Мне стыдно признаться, но я ужасно ревновала.
Люк посмотрел в сверкающие изумрудные глаза.
— Вся моя жизнь прошла в «Излучине реки», — сказал Люк. — Я останусь. Но только пока не найду кого-нибудь на мое место. Незаменимых людей нет.
Сторм истерически рассмеялась.
— Папа так думал. И я не буду умолять тебя на коленях. Извини, но я не знаю, сколько отец платил тебе.