Скинув пальто, Кэтрин начала вскрывать почту. Вдруг она замерла и в следующую секунду в ярости швырнула на пол письмо, которое держала в руках. Она не верила собственным глазам. Какого черта?! Как он посмел?! В гневе Кэтрин бросилась в кухню, но сразу же вернулась, подняла с пола письмо и перечитала его еще раз.
Оказывается, Майкл, узнав, что она хотела купить Гринфилд для своего деда, готов сдать этот дом за номинальную арендную плату, но при условии, что Кэтрин и ее любовник ни разу там не появятся. Если она пришлет письменное подтверждение своего согласия с этими условиями, то Майкл отдаст распоряжение своему адвокату подготовить необходимые бумаги для подписания договора о сдаче дома внаем.
Кэтрин все еще не могла поверить прочитанному. Нет, какова наглость?! Осмелиться диктовать ей! Неужели он полагает, что Кэтрин действительно?.. И что он имел в виду, когда указывал, что она не должна появляться в Гринфилде с любовником? У нее нет любовника. Как Майкл мог это предположить, когда она с ним?.. О да, сейчас в нем говорит биржевой делец. Конечно, сама мысль о том, что современная женщина может иметь только одного сексуального партнера, кажется ему смехотворной.
Сейчас же написать ему ответ! Все внутри Кэтрин кипело от негодования.
Нет, у нее есть идея получше.
Глава 9
Когда Кэтрин ехала по автостраде в западном направлении от Нью-Йорка, она прокручивала в своей голове слова, которые собиралась сказать Майклу. Несмотря на то, что прошла целая ночь, ее ярость нисколько не уменьшилась.
Как только Майкл посмел указывать ей, что делать?! И чего он хотел добиться этим предложением?! Выражения вечной благодарности с ее стороны? После того, как поставил это унизительное условие? Неужели он действительно думает, что она смогла бы вести себя с ним на ферме так, как вела, если бы в ее жизни был другой мужчина? А если даже и был бы, почему Майкл считает, что она позволит диктовать ей, где и когда ей встречаться с любовником?!
Охваченная негодованием и погруженная в свои мысли, Кэтрин не замечала, как одна за другой пролетают мили автострады, но ее желудок начало сводить от голода, и тут она вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего дня. Предыдущим вечером Кэтрин была слишком уставшей и разозленной, чтобы даже смотреть на еду. Сегодняшним утром ее голова была занята обдумыванием того, как лучше повести разговор с Майклом. Кэтрин за завтраком ограничилась только чашкой кофе, и сейчас ее тело требовало пищи.
Кэтрин в раздражении сбросила скорость и стала поглядывать по сторонам в поисках ресторана или кафе, хотя было бы более целесообразным доехать сразу до Блекберна, чем тратить время в пути.
Небольшое, но очень уютное кафе напомнило Кэтрин те заведения в Нью-Йорке, где она встречалась со своими подругами.
Пока Кэтрин ждала свой заказ, она краем уха прислушалась к разговору, который вела компания энергичных и веселых молодых людей за соседним столиком. Присмотревшись к ним повнимательнее, она должна была признать, что эти ребята из провинции практически ничем не отличаются от своих сверстников, живущих в Нью-Йорке. Один из парней даже сказал, что отказался от предложения переехать в Нью-Йорк только потому, что не хотел покидать свою семью и друзей. Неужели Джейн была права, когда вроде бы в шутку сказала всем, что я стремлюсь не к тем целям, которые по-настоящему являются ценными для женщины? — подумала вдруг Кэтрин. Подружки утверждают, что ничто так не возбуждает и не вселяет столько надежд на счастливое будущее, как предложение о замужестве.
— В глубине души каждый хочет, чтобы его любили, — подтвердила Хелен. — Но представителям нашего поколения через многое надо пройти, чтобы признаться себе в этом. Такое впечатление, что мы уже рождаемся циниками. Мы смотрим на своих родителей и говорим себе: «Ну нет, спасибо. Пусть уж лучше я буду одиноким и независимым, чем проживу такую жизнь». Но с течением времени мы меняемся и начинаем замечать, насколько важными являются те ценности, которыми мы пренебрегали раньше. Хотя они тоже нуждаются в некоторой коррекции, — добавила Хелен без всякой иронии. — Любовь, замужество, дети, семья — вот, к чему мы приходим, Кэтрин. Поколение эгоцентристов уже сходит со сцены. Люди начинают осознавать, что человеку просто необходимо заботиться о ком-то другом. И я считаю, это прекрасно.
— Никогда раньше не подозревала, что ты философ и филантроп, — сухо сказала Кэтрин, но слова Хелен невольно запали ей в душу и отложились в памяти.
Сейчас Кэтрин больше не хотелось думать об этом. Она расплатилась за обед и вышла из кафе. Оставшийся путь займет у нее чуть больше часа. Разговор с Майклом тоже не должен отнять много времени, так что она вернется в Нью-Йорк до наступления темноты.
Когда Кэтрин направлялась к автомобильной стоянке, она почувствовала, что довольно резко похолодало, и застегнула пуговицы своего кашемирового пальто.
— Я излазила весь Нью-Йорк, чтобы найти такую модель, — пожаловалась ей одна из подруг, когда увидела это пальто на Кэтрин. — Где тебе удалось раздобыть такую прелесть?
Кэтрин нехотя ответила.
— Блекберн? А где это? — спросила подруга.
Когда Кэтрин проезжала мимо какого-то маленького городка, она заметила, что небо на горизонте затянулось серыми облаками. Местность выглядела пустынной и унылой. Овцы, сбившись в кучу, смотрели на проезжающую машину.
По крайней мере, шерсть тех овец, которых разводит Майкл, может пригодиться зимой. Кэтрин улыбнулась, вспомнив забавные заостренные морды, огромные темные глаза и длинные шеи, покачивающиеся от любопытства из стороны в сторону, когда внимание животных привлекал незнакомый предмет.
Она что, сошла с ума? Так глупо радоваться при воспоминании о каких-то животных!
На этот раз Кэтрин без всяких затруднений нашла дорогу. Ей даже не понадобилось сверяться с картой, чтобы в нужном месте свернуть к имению Нордвинд.
Первое, что она заметила, когда ехала по аллее, это почти голые деревья. От пышной листвы, которой Кэтрин восхищалась в свой прошлый приезд, практически ничего не осталось. Когда она подъехала к особняку, ей сразу же бросился в глаза старый джип Майкла.
У Кэтрин почему-то стали влажными ладони, но это ведь не из-за того, что ее вдруг одолели сомнения по поводу разумности предпринимаемых ею действий? Конечно же нет!
Но если это так, то почему она затратила столько времени на парковку своей машины? Кэтрин сначала развернулась, а затем трижды выравнивала положение автомобиля относительно дорожки.
На прошлой неделе она не устояла перед искушением и купила себе пару невероятно элегантных и модных туфель из тонкой замши на высоких каблуках — очень непрактичная обувь для поздней осени. К этим туфлям Кэтрин купила еще и сумочку. Но эти вещи она приобрела не назло Майклу, вовсе нет. У нее для этого были совсем другие причины. К тому же Кэтрин тогда еще не знала, что им придется встретиться вновь. Или не знала, но... предчувствовала?
Короткое стильное платье, которое было на Кэтрин под кашемировым пальто, выглядело столь же непрактичным: сшитое из очень тонкого шелка, с бледно-желтыми цветами и пчелами на темном фоне. Продавец сказал, что в этом платье Кэтрин «просто душка». В другое время, услышав такой отзыв о вещи, она бы, не задумываясь, отказалась от покупки, но в данном случае снова не устояла.
Прозрачный газовый шарфик песочного цвета придавал платью очень изысканный вид, который больше соответствовал какому-нибудь светскому рауту, чем сельской глубинке. Тем более человек, с которым она собиралась встретиться, ничего не смыслил в женских туалетах и только высмеет ее наряд, но скорее всего не станет даже тратить на это время.
Ну и хорошо, решила Кэтрин, выходя из машины. Ей хотелось, чтобы Майкл дал еще один повод для выяснения отношений. Но не то чтобы она специально из-за этого так оделась. Конечно нет.
Когда Кэтрин направлялась от машины к дому, она вдруг осознала, что в округе царит полная тишина. По-зимнему холодный воздух был неподвижен. На небе нависли свинцовые тучи. Ей на щеку вдруг упала снежинка. Снег в ноябре! Закутавшись поплотнее в пальто, Кэтрин, ускорила шаг. Когда она подошла к парадной двери, та неожиданно распахнулась.
— Майкл! — вскрикнула Кэтрин в замешательстве.
— А кого ты еще ожидала увидеть? — осведомился он насмешливо. — Я ведь живу здесь.
Майкл посторонился, пропуская Кэтрин. Холл оказался более чистым и ухоженным, чем был во время аукциона. Кэтрин оглядела обновленный камин, в котором уютно горел огонь, и начищенный до блеска паркет. Она была рада возникшей паузе, так как ей нужно было время, чтобы настроиться на разговор с Майклом. В принципе, ей никогда не требовалось настраиваться и собираться с мыслями перед разговором с мужчинами. А ведь Майкл обычный мужчина, который...
Будто устав от ожидания, когда же Кэтрин взглянет на него, Майкл переместился в поле ее зрения, распрямив свое мускулистое в шесть футов ростом тело. Словно в насмешку над холодной погодой, на Майкле была только хлопчатобумажная футболка, которая соблазнительно обтягивала его грудь, и потертые джинсы, плотно сидевшие на бедрах.
Кэтрин невольно буравила Майкла глазами, страстно ощупывая своим взглядом каждый дюйм его тела. Как легко она могла представить его торс обнаженным, с мягкими завитками волос возле напряженных мышц живота, который ей так нравилось целовать, вызывая этим неистовый всплеск мужского желания! Потом, когда Майкл начинал стонать от удовольствия, ее язык скользил все ниже, а потом...
Облизнув пересохшие губы, Кэтрин попыталась отвести глаза от Майкла, но, нечаянно перехватив его взгляд, увидела, что Майкл тоже пристально рассматривает ее.
Однако в его глазах Кэтрин заметила не желание, а насмешку. Взгляд Майкла вначале остановился на накрашенных ногтях Кэтрин, затем скользнул по ее груди, ногам и остановился на туфлях.
Оно и к лучшему, подумала Кэтрин, чувствуя с облегчением, как ее начинают наполнять раздражение и неприязнь к этому мужчине. Пусть он скажет хоть слово, позволит себе хоть одно критическое замечание относительно ее внешности, и...
— Ты прекрасно выглядишь.
Эти простые слова, сказанные спокойным тоном, ошеломили Кэтрин. Она стояла с глупым видом, открыв рот. А где же презрительные насмешки, которых она ждала?
Наблюдая за Кэтрин, Майкл мрачно думал, имеет ли она хоть малейшее представление о том, какое воздействие произвел на него этот неожиданный приезд; понимает ли, что он не в состоянии оторвать глаз от этого платья, которое соблазнительно оттеняет буквально каждый изгиб ее тела?
Новое платье Кэтрин, несомненно, купила для своего драгоценного любовника, уверенно решил Майкл, намеренно вызывая в себе ревность и гнев.
— Тебе повезло, что система отопления, как оказалось, работает хорошо. Иначе, боюсь, ты бы продрогла. Удивительно, что ты решила проделать весь этот путь. Наши адвокаты сами подготовили бы все бумаги для подписания контракта.
— Никакого контракта не будет, — резко сказала Кэтрин.
— Не будет? — удивился Майкл.
Его голос так же, как и взгляд, сделался напряженным и вызывающим. Кэтрин увидела, что добилась своего, и от ощущения триумфа у нее по коже пробежали мурашки. Значит, ему не понравились ее слова. Прекрасно! Сейчас он услышит кое-что такое, что понравится ему еще меньше.
— Как ты посмел написать мне такое письмо? Чтобы кто-то диктовал мне, Кэтрин Форестер, что делать и за кого?!
— Не за кого, а с кем, — автоматически поправил ее Майкл.
От негодования у Кэтрин перехватило дыхание, но прежде, чем она смогла что-то сказать, Майкл спокойно произнес:
— Я так понимаю, что мое условие, при котором ты не сможешь спать со своим любовником в Гринфилде, побудило тебя приехать сюда... — Майкл взглянул на туфли Кэтрин и с усмешкой закончил: — Чуть ли не босиком.
— Моя обувь, как и моя сексуальная жизнь, никого не касается! — гневно ответила она.
— Согласен. Но я тоже волен выбирать, кому мне сдать Гринфилд и на каких условиях, — мрачно возразил Майкл. — Неужели для тебя секс с любовником важнее твоего дедушки?
Кэтрин почувствовала, что начинает терять контроль над собой. Этот мужчина вызывал в ней такую эмоциональную бурю, которая лишала ее возможности здраво и логично рассуждать.
— Конечно же нет! Мой дедушка... — горячо начала Кэтрин, но замолчала, так как не могла взять себя в руки. — Это не имеет ничего общего с моими чувствами по отношению к дедушке. — Она словно расстреливала Майкла словами, будто хотела физически уничтожить его. — Это касается моего права жить там, где я хочу, и спать с тем, с кем хочу...
— А мы ведь оба знаем, как здорово у тебя это получается, — намеренно мягко, но с издевкой вставил Майкл, чем вогнал Кэтрин в краску, — очень, очень здорово, — с ударением повторил он.
У Кэтрин непроизвольно сжались кулаки.
— Я готов сдать тебе Гринфилд, но с условием, что там будет жить твой дедушка. Пол Морган рассказал мне его историю, — закончил Майкл.
— Он не имел права обсуждать с тобой мою личную жизнь, — начала Кэтрин, но Майкл опять прервал ее.
— Ты, наоборот, должна благодарить его, — с вызовом сказал он. — Пол, можно сказать, защищал тебя, утверждая, что Гринфилд нужен тебе не для развлечений с любовником, а для более благородных целей.
— Ты что, сказал ему, что у меня есть любовник?! — дрожа от бессильной ярости, спросила Кэтрин.
Ее дед был старомоден. Если бы Джордж Форестер, переехав в Гринфилд, узнал от кого-то, что ее любимая внучка завела любовника, о котором ему ничего не известно, он был бы не просто поражен, но и не на шутку оскорблен тем, что Кэтрин скрывает от него свою личную жизнь. Кэтрин точно знала это.
— Как ты мог?! — яростно набросилась она на Майкла. — Как ты мог лгать про меня?!
— Лгать? — оборвал ее Майкл. Глаза его пылали гневом. — Да я собственными ушами слышал, как ты у меня на ферме ворковала со своим любовником по телефону! «Дорогой»... — пропел он, подражая голосу Кэтрин.
Та, широко раскрыв глаза, уставилась на Майкла.
— С твоего телефона я разговаривала только с дедушкой и с Николь, моей секретаршей. Больше ни с кем. — Голос Кэтрин вначале дрогнул, но потом опять окреп, когда она повторила: — С моим дедушкой... с дорогим, любимым дедушкой.
Майкл молчал. В искренности Кэтрин сомневаться не приходилось. Ее ярость и гнев были неподдельными. Возможно, я не до конца вытравил в себе бизнесмена с его менталитетом, хмуро признался себе Майкл. Он пожал плечами, стараясь скрыть свое смущение и в надежде сохранить лицо в этой неловкой ситуации.
— Значит, я ошибся.
Ошибся! Грудь Кэтрин бурно вздымалась, приводя в соблазнительное движение пчел на платье. Ее глаза блестели — в своем гневе она стала словно на несколько дюймов выше.
— Ты пятнаешь мою репутацию, не даешь мне купить Гринфилд, посылаешь мне самое отвратительное письмо, какое я получала в своей жизни, пытаешься указывать, как мне жить, поправляешь мою речь — и говоришь, что ты просто ошибся!
Майкл, как завороженный, следил безумным взглядом за полетом пчел на груди Кэтрин, но она, к счастью, настолько сильно была охвачена яростью, что не заметила, как Майкл сверлит глазами ее грудь. А ведь он хорошо помнил сладостный аромат этой груди и неуемное желание, возникающее при прикосновении к ней.
Позже Майкл признался себе, что его последующие реплики были, возможно, своего рода словесной приманкой, но тогда...
— А ты ничего не упустила из списка моих преступлений?
Его мягкий тон застал Кэтрин врасплох. Она не могла понять, да и не хотела вникать, почему вид обнаженных мускулистых рук Майкла, скрещенных на груди, вызывает приятную дрожь в ее теле и заставляет сжиматься мышцы живота. Было что-то сексуально-притягательное в руках Майкла. Они были сильными, когда требовалась защита и поддержка, чуткими и нежными, когда он обнимал ее. Эти руки напомнили Кэтрин, как...
Тряхнув головой, она попыталась вникнуть в слова, сказанные Майклом: какое-то преступление, о котором она не упомянула. Но не успела Кэтрин спросить, что он конкретно имеет в виду, как Майкл пояснил:
— Что переспал с тобой.
Переспал с ней? Значит, он так воспринимает то, что случилось между ними на ферме? Как преступление? У Кэтрин сжалось сердце, хотя она обещала себе не реагировать болезненно на воспоминания о тех событиях. Ладно, если Майкл так считает, то она тоже даст ему понять, что их занятия любовью — нет, их секс, вот более подходящее слово — для нее ничего не значили!