Ли Чайлд
Глава 1
В жаркий августовский четверг 1974 года старик в Париже сделал то, чего никогда не делал раньше: он проснулся утром, но не поднялся с постели. Он просто не смог сделать этого. Его звали Лорен Мутье, и он чувствовал себя очень плохо уже десять дней, и совсем паршиво — семь. Он ощущал свои руки и ноги худыми и слабыми, а грудь полной застывшего бетона. Он знал, что с ним происходит. Его профессией был ремонт старой мебели, и, в конце концов, он стал тем, что клиенты иногда приносили ему: источенной червями старой рухлядью, разрушенной и сгнившей без надежды на восстановление. Причина была не в отказе какого-то одного органа в его изношенном организме. Всё пришло в негодность одновременно. Ничего не поделаешь, это неизбежно. Поэтому он лежал покорно, со свистом дыша старыми мехами своих легких, и ожидал прихода своей домработницы.
Она пришла ровно в десять, и происшедшее, казалось, не очень ее испугало или удивило. Большинство ее клиентов были старыми, и появлялись и исчезали из ее жизни довольно регулярно. Она позвонила врачу, и в какой-то момент, очевидно, в ответ на вопрос о его возрасте, старик услышал, как она сказала, — «Девяносто», — смиренно и в то же время с удовлетворением, и это слово прозвучало емко, как роман из многих томов, как если бы это был целый абзац в одно слово. Это напомнило ему, как он, стоя в своей мастерской, вдыхая запах пыли, клея и лака и глядя на какой-нибудь жалкий, рассыпающийся на глазах шкафчик, говорил: — Ну, давайте посмотрим, — хотя на самом деле мысленно уже решил избавиться от него.
Врача вызвали на дом на этот же день, но позже, и, как бы в подтверждение невысказанного диагноза, домработница попросила у Мутье его записную книжку, чтобы позвонить его ближайшим родственникам. У него была записная книжка, но из всех близких родственников в ней была только его единственная дочь, Жозефина. Несмотря на это, большая часть книжки была заполнена ею собственноручно, потому что она много переезжала. Страница за страницей были заполнены зачеркнутыми номерами почтовых ящиков и непривычно длинными международными телефонными номерами. Домработница набрала последний из них и услышала визг и эхо больших расстояний, затем услышала голос, говорящий по-английски, на языке, который не понимала, и повесила трубку снова. Старик заметил, что какое-то время она колебалась, но затем, как бы снова подтверждая диагноз, ушла за учителем-пенсионером, жившим двумя этажами ниже, мягким стариком, которого Мутье обычно считал почти кретином. Но разве обязательно нужно быть великолепным лингвистом, чтобы перевести «ton père va mourir» в «ваш отец умирает»?
Домработница вернулась с учителем, оба покраснели от подъема по лестнице, мужчина набрал тот же длинный номер снова, и попросил позвать Жозефину Мутье.
— Да Ричер же, ты идиот, — сказал больной голосом, который ранее был подобен реву, но сейчас прозвучал, как хриплая мольба туберкулезника. — Ее фамилия по мужу Ричер. Они не знают никакой Жозефины Мутье.
Учитель извинился и исправился, попросив Жозефину Ричер. Затем выслушал ответ, прикрыл микрофон ладонью и, посмотрев на старика, спросил:
— Как зовут ее мужа? Вашего зятя?
— Стэн, — ответил Мутье. — Но не Стэнли. Просто Стэн. Так и в свидетельстве о рождении. Я видел его. Он — капитан морской пехоты США Стэн Ричер.
Учитель передал эту информацию и снова прислушался. Затем, повесив трубку, он повернулся и сказал:
— Они уехали. Похоже, уже несколько дней назад. Вся семья. Капитана Ричера перевели куда-то в другое место.
Глава 2
Учитель-пенсионер в Париже разговаривал с дежурным лейтенантом военно-морской базы на Гуаме в Тихом океане, где Стэн Ричер служил связистом в морской пехоте последние три месяца. Но всякое приятное занятие когда-нибудь заканчивается, вот и Ричера перевели на Окинаву. Его семья последовала за ним спустя трое суток, на пассажирском самолете через Манилу: жена Жозефина и двое сыновей, пятнадцатилетний Джо и тринадцатилетний Джек.
Жозефина Ричер — яркая, живая, энергичная женщина, в свои сорок четыре еще интересующаяся окружающим ее миром, радующаяся возможности многое увидеть, еще терпимая к постоянным переездам и бедности предоставляемого жилья. Джо Ричер в пятнадцать лет был уже почти взрослым, более шести футов ростом и весом более двух сотен фунтов, он выглядел гигантом рядом с матерью, но был все еще тихим и послушным, больше Кларком Кентом, чем Суперменом.
Джек Ричер в тринадцать лет выглядел нарисованным каким-то инженером на салфетке эскизом чего-то намного большего и более амбициозного, его крепкие кости выглядели, как леса вокруг крупного строительного объекта. Еще шесть дюймов роста и последние восемьдесят фунтов плоти завершили бы образ, и этот процесс уже вступил в финальную стадию. У него были большие руки и внимательный взгляд. Джек был спокойным, как и его брат, но не был прилежным.
В отличие от брата, его всегда звали только по фамилии. Никто не знал, почему, но семья состояла из Стэна и Джози, Джо и Ричера, и так было всегда. Стэн встретил свою семью, вышедшую из самолета на аэродроме Футемма, и они доехали на такси в бунгало, которое он снял в полумиле от пляжа. Внутри него было тихо и жарко, его фасад выходил на узкую бетонную улочку с канавами по обеим сторонам дороги.
Улица была идеально прямой и состояла из небольших домиков, расположенных близко друг к другу, а в конце её был виден синий клочок океана. К этому моменту семья успела сменить не меньше сорока разных мест, и все уже было отработано до мелочей. Ребята нашли вторую спальню, и им оставалось лишь решить, нужна ли там уборка. Если нужна, они убирались сами, а если нет — не убирались. В этот раз, как обычно, Джо нашел что-то, что его не устроило, а Ричер ничего не нашел. Поэтому он оставил Джо разбираться с проблемами, а сам направился на кухню, где сначала глотнул воды, а затем узнал плохие новости.
Глава 3
Родители Ричера стояли плечом к плечу у кухонного стола, изучая письмо, которое его мать привезла с Гуама. Ричер уже видел у нее этот конверт. В письме было что-то, связанное с их обучением. Мать сказала:
— Тебе и Джо придется пройти тесты, прежде чем вы начнете ходить здесь в школу.
Ричер спросил:
— Зачем?
— Чтобы записать вас в нужный класс, — ответил отец, — им необходимо знать, насколько хорошо вы подготовлены.
— Скажи им, что мы подготовлены отлично. Спасибо, но не стоит?
— За что спасибо?
— Меня вполне устраивает, в каком классе я учусь, и я не хочу перепрыгивать через класс. Думаю, Джо со мной согласен.
— Ты думаешь, они хотят записать тебя классом выше?
— А разве не так?
— Нет, — ответил отец. — Речь идет о том, чтобы записать вас классом ниже.
— Почему они решили сделать это?
— Новая система, — сказала мать. — Вы учились в разных школах, поэтому ваше образование не очень однородно. Им нужно проверить, насколько вы готовы к переводу в следующий класс.
— Они никогда не делали этого раньше.
— Именно поэтому они называют это новой системой, в отличие от старой.
— Они хотят, чтобы Джо проходил тесты? Чтобы доказать, что он готов перейти в следующий класс? Да он просто взбесится.
— Все будет хорошо. Он хорошо проходит испытания.
— Не в этом дело, мама. Ты же знаешь, какой он. Он воспримет это, как оскорбление, и постарается набрать сто процентов. Или даже сто десять. И это сведет его с ума.
— Никто не может набрать сто десять процентов. Это просто невозможно.
— Точно. И от этого его голова разлетится на куски.
— А как насчет тебя?
— Меня? Со мной все будет ОК.
— Ты постараешься?
— А какой проходной балл?
— Наверное, пятьдесят процентов.
— Тогда я наберу пятьдесят один. Не стоит надрываться зря. И когда все это будет?
— Через три дня. Как раз начнется семестр.
— Ужасно, — сказал Ричер. — Неужели эта система образования не знает значение такого простого слова, как каникулы?
Глава 4
Ричер вышел на бетонную улицу и посмотрел на кусочек океана. Это было Восточно-Китайское море, Тихий океан лежал в другом направлении. Окинава — это один из островов архипелага Рюкю, и все эти острова лежат между двумя огромными водными пространствами.
Между Ричером и водой находилось, быть может, сорок домов по левой стороне улицы и еще сорок по правой. Он догадался, что дома, расположенные ближе к нему и дальше от моря предназначены для семей военнослужащих, дома же, стоявшие ближе к воде, принадлежали японским семьям, жившим здесь все время. Он уже знал, как работает рынок недвижимости. Всего несколько шагов до пляжа. Люди всегда боролись за места, подобные этому, поэтому военные позволили местным жителям занять лучшие места. Министерство обороны всегда заботилось, чтобы не было трений с местными. Особенно на Окинаве. Аэродром был расположен прямо в центре Генована, который был довольно крупным городом. Каждый раз, когда взлетал транспортный самолет, из-за шума в школах приходилось прерывать занятия на минуту, а то и две.
Он повернулся спиной к Восточно-Китайскому морю и направился вглубь территории, мимо одинаковых домиков, через четырехсторонний перекресток вдоль идеально прямолинейного строя совершенно одинаковых домов. Они были построены быстро и дешево, но были в хорошем состоянии, потому что за ними тщательно ухаживали. Он видел маленьких местных женщин, похожих на кукол, стоявших на своих кукольных крылечках. Он кивал им вежливо, но все они отворачивались. Нигде не было видно местных японских детей, возможно, они уже были в школе. Наверное, у них семестр начинается раньше. Он развернулся и через сотню ярдов увидел стоявшего на дороге Джо, выглядывающего его.
Джо спросил:
— Они сказали тебе насчет тестов?
Ричер кивнул:
— Да ерунда все это.
— Мы должны пройти.
— Даже не сомневаюсь, что мы пройдем.
— Нет, я имел в виду, что мы действительно должны пройти этот тест. Не просто пройти, а сокрушить его, выбить его с площадки.
— Для чего?
— Они пытаются унизить нас, Ричер.
— Нас? Да они нас даже не знают.
— Таких, как мы. Тысячи подобных нам. Мы должны отплатить им за унижение, заставить их жалеть, что они просто подумали об этом. Мы должны обоссать весь их дурацкий тест.
— Я уверен, что так и будет. Это действительно трудное испытание?
Джо сказал:
— Это новая система, значит, может быть новый тест. Они могли изменить в нем все.
— Например?
— Понятия не имею. Там может быть что угодно.
— Ну, по крайней мере, я постараюсь.
— Как твои общие знания?
— Я знаю, что Микки Мантл выбил 0,303 десять лет назад. И 0,285 пятнадцать лет назад. И 0,300 двадцать лет назад. Что в среднем составляет 0,296, что удивительно близко к его среднему показателю 0,298, который он имеет за всю свою карьеру.
— Вряд ли они спросят тебя о Микки Мантле.
— А о ком тогда?
Джо сказал:
— Мы должны узнать это. И у нас есть право знать. Нужно пойти в эту школу и спросить, что в этих тестах.
Ричер сказал:
— Ты не узнаешь, что будет в тестах. Это противоречит самой идее тестов, тебе так не кажется?
— Мы, по крайней мере, имеем право знать, какую часть или части учебной программы они будут тестировать.
— Это будет чтение и письмо, сложение и вычитание. Может быть, немного примеров на деление, если нам повезет. Ты с этим справишься. Не стоит волноваться.
— Это оскорбление.
Ричер промолчал.
Глава 5
Братья Ричер возвращались вместе, всё через тот же четырехсторонний перекресток, по длинной бетонной улице. Их новый дом был впереди и слева. Вдалеке блестел бледно-голубой кусочек моря. Еще можно было угадать белый песок и что-то похожее на пальмы. Между их домом и морем на улице появились дети. Одни мальчишки. Американцы, черные и белые, где-то пара дюжин. Семьи моряков, соседи. Они собрались перед своими домами, на бедном конце улицы, в тысяче шагов от пляжа.
Ричер сказал:
— Пойдем, посмотрим на Восточно-Китайское море.
Джо ответил:
— Я уже видел, иди смотри сам.
— Мы могли морозить задницы всю зиму в Корее.
— Мы только что уехали с Гуама. Сколько еще нужно человеку пляжей?
— Сколько есть, столько и нужно.
— У нас тест через три дня.
— Точно. Поэтому не стоит беспокоиться об этом сегодня.
Джо вздохнул, и они пошли мимо своего дома к синеве впереди. Остальные дети увидели, что они подходят. Поднявшись с бордюров и перепрыгнув канавы, они, шаркая ногами, выдвинулись на середину дороги. Выстроившись редким клином, они смотрели вперед, сложив руки на груди. Их было больше двадцати, некоторым было лет по десять, другие были на год или два старше, чем Джо.
Добро пожаловать на район.
Их вожаком был верзила с толстой шеей лет шестнадцати. Он был не такой крупный, как Джо, но больше, чем Ричер. На нем была футболка морпеха и рваные брюки цвета хаки. Его кулаки были пухлыми, с утопленными суставами. Он стоял в пятнадцати метрах от них, ожидая.
Джо сказал тихо:
— Их слишком много.
Ричер не ответил.
Джо сказал:
— Ничего не начинай. Я говорю серьезно. Мы разберемся с этим позже, если будет нужно.
Ричер улыбнулся:
— Ты имеешь в виду после тестов?
— Тебе нужно серьезно отнестись к этим тестам.
Они шагнули вперед. Сорок разных домов. Сорок разных приглашений стать своим в этих сорока домах. Только эти приглашения не были разными. Все они означали одно и то же. Зашкаливающий уровень тестостерона, а отсюда вытекающая межплеменная вражда, иерархическая лестница, все эти сумасшедшие инстинкты. Тоже своего рода тест.
Джо и Ричер остановились в шести футах от верзилы и молча ждали. У парня на шее был фурункул, и от него пахло очень плохо. Он сказал:
— Вы новенькие.
Джо спросил:
— Как ты догадался?
— Вчера вас здесь не было.
— Ты здорово соображаешь. Никогда не думал о карьере в ФБР?
Верзила не ответил. Ричер улыбнулся. Он прикинул, что может левым хуком попасть точно в фурункул. Это должно быть адски больно, наверное.
Верзила сказал:
— Вы идете на пляж?
Джо спросил:
— А здесь есть пляж?
— Вы отлично знаете, что есть.
— А вы теперь знаете, куда мы идем.
— Это платная дорога.
Джо сказал:
— Что?
— Что слышал. Вы должны оплатить пошлину.
— И что это за пошлина?
— Я еще не решил, — сказал верзила. — Когда я увижу, что у вас есть, я решу, что с вас взять.
Джо не ответил.
Парень сказал:
— Ты все понял?
Джо ответил:
— Не понял ни слова.
— Потому, что ты тупой. Вы оба тупые. Мы знаем о вас все. Они заставляют вас проходить тест для умственно отсталых, потому что вы тупые.
Ричер сказал:
— Джо, он нас оскорбил.
Верзила удивился:
— А что, маленький придурок умеет разговаривать?
Джо спросил:
— Ты уже видел этот новый памятник на площади в Лусоне?
— И что с ним?
— Паренек, который в прошлый раз решил драться с моим братом, похоронен под ним.
Парень посмотрел на Ричера и сказал:
— Это звучит не очень здорово. Ты действительно умственно отсталый?
Ричер спросил:
— А что это такое?
— Что-то типа психопата.
— Ты имеешь в виду, что я всегда уверен, что прав, и никогда не чувствую угрызений совести?
— Думаю, да.
Ричер сказал:
— Тогда да, я очень похож на психопата.
Над улицей повисла тишина, где-то далеко слышался рев мотоцикла. Затем двух мотоциклов. И, наконец, трех. Звук постепенно приближался. Взгляд верзилы скользнул на четырехсторонний перекресток в верхней части улицы. Клин рассыпался, все парни вернулись на свои бордюры и в дворики. Мотоцикл притормозил и свернул на улицу, медленно продвигаясь вперед, на нем сидел морской пехотинец в камуфляже. Шлема на нем не было. Унтер-офицер с базы, возвращается с дежурства. За ним следовало еще двое, один из них на большом Харлее. Дисциплинированные отцы возвращались домой.