— Ну, так выкупи все билеты, — пожимая плечами, предлагает Логан, как будто он только что решил проблему мировой нищеты или СПИДа.
— Это не поможет. Нужно угадать количество желейных бобов в её банке. Не угадаешь — ничего не получишь. Скажешь верное число — поцелуешь её.
— Значит, нам нужно вычислить, сколько желейных бобов в её банке, — как ни в чём не бывало говорит Логан и смотрит на меня. — Ты видел банку?
Я киваю.
— Обычная, из-под маринованных огурчиков. — Я руками показываю ему размер. — Большая такая.
— Значит, нам нужна такого размера банка, мы наполним её конфетами, а затем сосчитаем их. По крайней мере, ты будешь знать примерное количество.
Я провожу рукой по лицу.
— Это идиотизм. Я не поцелую её. Каждая попытка стоит доллар. — Засунув руку в карман, я вытаскиваю из него свой бумажник — он почти пустой.
— Значит, ты собираешься позволить кому-нибудь другому её поцеловать?
— Если меня там не будет, то я не увижу этого. — Я пожимаю плечами, пытаясь скрыть своё истинное состояние — мне словно дали под дых.
Логан пристально смотрит на меня и мгновение ничего не говорит.
— Если бы это была Эмили, я скупил бы все чёртовы банки с грёбаными огурцами во всём штате Нью-Йорк. Ни за что на свете никакой мудак не поцелует мою девушку.
— Ты прав, — отвечаю я. — Пойдём в магазин.
Внутри меня расцветает надежда. Есть ли у меня шанс? Думаю, не узнаю, пока не попытаюсь.
Мы с Логаном идём в магазин, и, после того, как покупаем всё необходимое, он смотрит на меня и говорит:
— Надеюсь, чувак, ты любишь маринованные огурчики, потому что нам придётся съесть их все, чтобы освободить банку для бобов.
Я смотрю на банку.
— Вообще-то, я их не очень люблю. А ты?
Пока мы идём к общежитию, Логан открывает крышку банки и начинает есть. Вот это и есть настоящая дружба. Он хрустит огурчиком, проглатывает один и достаёт второй, который протягивает мне, а потом достаёт ещё, снова себе. Вдруг он останавливает прохожего.
— Не хотите огурчик? — предлагает ему Логан. Тот обходит его стороной. — Что? — спрашивает Логан незнакомца. — Вам что, каждый день предлагают бесплатный огурец?
Мужчина уходит.
— Чувак, думаю, он немного не понял тебя, в смысле слово «огурец», — на последнем слове я показываю пальцами кавычки.
— Как тут можно по-другому понять, если у меня в руках банка, полная огурцов? — спрашивает меня Логан.
Я пожимаю плечами.
— К тому же ты явно не в его вкусе.
— Слишком хорошенький для него? — спрашивает Логан. Он покрыт татуировками с ног до головы, плюс ко всему ещё и огромный.
— Должно быть, так.
Когда мы добираемся до моего общежития, в банке остаются два огурчика, а за нами — целая вереница из людей, доедающих по маринованному огурцу.
Я прячу в кулак отрыжку.
— Я больше никогда в жизни не съем ни одного маринованного огурца.
Логан выбрасывает два оставшихся в кусты рядом со зданием.
— Я больше не могу их есть, мужик, — тоже рыгая, говорит он.
Логан моет банку и высушивает её, а затем мы высыпаем в пустую ёмкость желейные бобы. Пачку за пачкой. Когда банка наполнена, я смотрю на Логана и спрашиваю:
— Сколько там?
— Ты не считал? — спрашивает он в ответ.
— А должен был?
— Блин, — говорит Логан. Он высыпает бобы на кровать, и мы начинаем считать.
Я должен выиграть этот конкурс, кровь из носу.
— Если я куплю двадцать билетов, то есть десять чисел до и после того, что получилось у нас, как думаешь, у меня есть шанс? После этой банки огурцов у меня осталось только двадцать долларов.
Логан показывает на мой телефон.
— У тебя тут есть «ФейсТайм»[1]?
Я киваю и передаю ему свой мобильник. Он открывает его и ставит перед собой на стол. Идёт вызов, и, наконец, Пол, старший брат Логана, отвечает. Он пялится в экран, пока не узнаёт Логана.
— Какого хера тебе нужно? — спрашивает он. — И с чьего телефона ты звонишь?
Пол говорит и показывает жестами одновременно.
Логан смеётся и притягивает меня в зону охвата камеры.
— Это телефон Шона.
— Как дела, Шон? — приветствует меня Пол.
Я машу рукой.
— У тебя есть наличные? — спрашивает Логан.
Пол прищуривает глаза.
— А зачем тебе?
— Шону нужно купить поцелуй его девушки.
Пол поднимает бровь.
— Чувак, ты платишь за секс? — спрашивает он и поднимает руку, когда я хочу опротестовать эти слова. — Не то чтобы это плохая идея или типа того. Мужчина должен делать то, что должен делать.
Я смеюсь. Ничего не могу с собой поделать.
— Я не могу просить тебя о деньгах. Не волнуйся. Логану не нужно было тебе звонить.
Но тут вмешивается Логан:
— Так у тебя есть наличные? — спрашивает он.
Пол тяжело вздыхает и опустошает свои карманы. Я вижу несколько долларов. Тут Пол кричит вглубь квартиры:
— Сэм! Мэт!
Оба брата входят в комнату.
— Чего орёшь? — спрашивает Мэт.
— Да тут одному придурку нужно немного наличных, чтобы купить себе шлюху. — Пол показывает на меня.
— Она не шлюха, — возражаю я.
Теперь Логан от души смеётся. И Мэт с Сэмом выглядят развеселившимися.
— Наличные? — спрашивает Логан.
— Есть немного, — отвечает Пол.
— Можете принести?
— Куда?
— В колледж. К палатке с поцелуями. Во дворе.
Пол снова тяжело вздыхает.
— Я принесу.
Вызов обрывается.
— Как думаешь, нам хватит? — теперь я уже серьёзно взволнован.
— У тебя будет больше, чем ты мог бы себе представить. — Логан хлопает меня рукой по плечу и сжимает его.
Боже, надеюсь, наш план сработает.
Лейси
Когда дверь за Логаном и Шоном закрывается, я издаю громкий стон.
— Аааррр!
Мне хочется что-нибудь разбить. Мне хочется завопить. Мне хочется… поцеловать Шона. Мне очень хочется его поцеловать.
— Выкладывай, — говорит Фрайди и, сев рядом с Эмили, подпирает голову рукой. Больше она и слова не произносит. Просто ждёт.
— Я даже не знаю, с чего начать. — У меня срывается голос, и я ненавижу его за это.
— Начни с конца, — подсказывает Эмили. — Что произошло, когда мы вошли?
— Ничего, — огрызаюсь я. — Ничегошеньки. Как и всегда.
— Что-то определённо случилось. И это что-то гораздо больше, чем обычное сексуальное напряжение между вами. Он наконец-то сделал шаг?
Я качаю головой. Нет. Не совсем.
— Он намекнул, что может сделать шаг. Так что я помогла ему, показала щёлочку. Вот и всё.
— И он этим воспользовался, — говорит Фрайди. — Щёлочкой, я имею в виду.
Эмили ухмыляется.
— Ну да, точно — он захотел её щёлочку. — Она фыркает от смеха.
Я кидаю в неё подушку, но Эмили её перехватывает.
— Я подумала, что эта акция с поцелуем его расшевелит. Но, наверное, он относится ко всему этому не так серьёзно, как мне представлялось.
— Ему не всё равно, — говорит Эмили.
Я качаю головой.
— Это не так.
— Нет, так. Он сказал Логану. Логан сказал мне.
У меня в животе начинают порхать бабочки.
— Должно быть, Логану послышалось.
Эмили снова фыркает от смеха.
— Я хотела сказать…
— Я поняла, — улыбаясь, отвечает Эмили. — Вообще-то, Логан очень хорошо чувствует некоторые вещи. И он отлично чувствует, что Шон тебя хочет. Сильно. Тем более, что Шон сам так говорит.
Фрайди закусывает губу, а потом произносит:
— Возможно, мне не следует тебе это рассказывать, но…
— Что? — спрашиваю я.
— Ты же знаешь, что на прошлой неделе он сделал себе новую татуировку?
Я не знала, поэтому не отвечаю на её вопрос, а вместо этого спрашиваю:
— Что он сделал?
Фрайди вздыхает, обдумывая, стоит ли мне говорить или нет, но потом быстро произносит:
— Пчёлку.
— Офигеть, — говорю я.
— Что? — спрашивает Эмили. — Я о чём-то не знаю?
— В приливах нежности он называет меня «сладкая».
Фрайди кивает.
— Я всё испортила, когда сказала ему, что хочу просто быть друзьями.
— Логан говорит, что бойфренды — это те же друзья, которые заставляют девушек кончать. — Эмили сдавленно хихикает. Потом на её лице появляется мечтательно выражение, и она вздыхает. — Снова и снова, и снова.
— А что если я навсегда упустила свой шанс? — спрашиваю я. Слёзы жгут глаза.
— О, не плачь, — говорит Фрайди. — Ты испортишь макияж.
— Кстати, ты выглядишь просто потрясно, — добавляет Эмили.
— Спасибо, — бормочу я.
Я поправляю вырез на платье — мне никогда ещё не приходилось так оголяться.
— Лучше мне пойти в палатку. Продажа билетов будет длиться только час, а потом настанет время поцелуя.
Эмили хмурится.
— А что будет, если тебе придётся поцеловать какого-нибудь незнакомого парня? — спрашивает она.
— Что ж, значит, мне придётся поцеловать какого-нибудь незнакомого парня. — Я пожимаю плечами. Теперь уже мне никак не отказаться от лотереи. — Я надеялась, что Шон, ну, вы понимаете… Но он не стал.
— Ты поставила себя в крайне затруднительное положение, — говорит Эмили.
Я плюхаюсь на стул.
— Да уж, в курсе.
— Почему ты захотела остаться с ним друзьями? — спрашивает Фрайди. — По-моему, ты мне об этом никогда не рассказывала. Ведь чертовски ясно, что у тебя к нему чувства.
— Я испугалась, — признаюсь я. — Я не смогу без него жить. Он мой лучший друг. Но если мы начнём встречаться, а у нас ничего не выйдет? Я потеряю его навсегда. — Я качаю головой. — Я просто не могу позволить, чтобы так случилось. — Меня передёргивает. — Может, отдать ему ту бумажку было ошибкой, но я рискну. Если не попытаюсь, никогда не узнаю. Я люблю его. И мне очень нужно, чтобы он любил меня в ответ.
— Что за ошибка? — спрашивает Эмили.
— Что за бумажка? — вторит ей Фрайди.
Я качаю головой.
— Это не важно. Он либо придёт, либо нет.
Я обуваю сандалии и беру в руки свою банку с желейными бобами. Она большая и тяжёлая, но мне недалеко идти.
— Вы со мной? — спрашиваю я.
В этот раз фыркает Фрайди.
— Ни за что на свете не пропущу такое.
Мы приходим в палатку, и я раскладываю всё по местам. Эмили и Фрайди в течение целого часа помогают мне принимать заявки. Люди пишут свои имена и предполагаемое количество бобов на бумажках, а Фрайди рассортировывает их — никто даже близко не угадывает нужное число. Мы сохраняем только два листка, на одном указано чуть большее количество, на другом — чуть меньшее. Победитель будет лишь один, и меня поцелует тот, чьё число будет самым близким к правильному.
В толпе я замечаю Шона. Он идёт в сопровождении Логана и его братьев. Люди перед ними расступаются — что уж, их вид может внушить страх. Но, как бы то ни было, все оборачиваются на них. Хотя ни один из братьев Рид не такой красивый как Шон. Его карие глаза находят мои, но он тут же их отводит. Шон надвигает пониже свою бейсбольную кепку, и верхняя часть его лица оказывается в тени.
Логан протягивает мне десятидолларовую банкноту и десять бумажек с числами.
— О, ну уж нет, — выдыхает Эмили.
Он подмигивает ей, и она скрещивает руки на груди. Тогда Логан подманивает её пальцем, но Эмили отрицательно качает головой. Она очень быстро ему что-то показывает. Он громко смеётся и тоже что-то показывает ей в ответ. Всё напряжение из тела Эмили уходит, и она опускает руки.
— Я не собираюсь тебя целовать, — говорю я Логану. — Верни ему его деньги, — я машу рукой Эмили.
Но она лишь сортирует его записки и откладывает одну в сторону. Я забираю у неё эту бумагу. Это близкое число. Очень близкое.
— Эмили, — предупреждающе окликаю её я.
Но она только улыбается мне. Ума не приложу, что тут происходит.
У братьев Логана тоже в руках бумаги с числами, каждый протягивает мне свою пачку. Эмили и Фрайди рассортировывают их и откладывают ещё одну записку, число на которой ещё ближе, чем на записке Логана. Слава богу. Эмили убьёт меня, если я поцелую её бойфренда. Да и я сама не смогла бы этого сделать. Просто не смогла бы.
Ну а пока главным претендентом на поцелуй является Мэт, брат Логана, но я не могу сказать ему об этом.
Фрайди и Эмили продолжают принимать деньги, а я разговариваю с мужчинами, которые останавливаются, чтобы купить билеты. Когда час подходит к концу, мой пульс скачет, как сумасшедший, меня бросает в пот. Логан протягивает мне бумажный платочек и показывает на мою бровь. Я промакиваю лицо.
В начале следующего часа звенит звонок, и ведущий вызывает меня на сцену.
— А сейчас мы огласим результаты конкурса с поцелуем, — объявляет он, а затем смотрит на Фрайди, которая держит в руках выигрышный билет. — У нас есть победитель?
Она кивает и идёт к сцене. Поднявшись, Фрайди кланяется, когда ей свистят и аплодируют. Своей красотой она чем-то напоминает Кэти Перри, особенно в этом винтажном платье и с причёской в ретро-стиле, вот только всё её тело покрывают татуировки. Фрайди отдаёт билет ведущему.
— И победитель… — пропевает ведущий и, удерживая зрителей в напряжении, тянет время, медленно разворачивая записку. Моё сердце стучит так громко, что я едва слышу его слова. Что, уже поздно отказаться от участия? Чёрт. Я не хочу этого делать. — Победитель — тот, кто написал число двести сорок восемь!
Зрители молча переглядываются. Но вот я слышу нерешительные аплодисменты, и кто-то поднимается по лестнице на сцену. Сначала я вижу бейсбольную кепку, и очень надеюсь, что это кепка Шона. Но ведь Шон не покупал билеты. Ни единого билетика.
И вот уже карие глаза встречаются с моими — его глаза. И это его кепка, и его татуировки. И это его широкие плечи. И это его длинные ноги размашистыми шагами поглощают расстояние между нами.
Шон переворачивает кепку козырьком назад и смотрит на меня сверху вниз. Он останавливается в паре сантиметров от меня.
— Поздравляю, — пищу я. — Но ты не покупал билеты. Как…?
— Я купил сто сорок два билета, глупая, — говорит он.
Моё сердце делает сальто.
— Да?
А ведь ему нужно было купить только один — я написала правильное количество на стикере, который отдала ему.
Он кивает и берёт моё лицо в свои ладони. Его большие пальцы выводят круги на моих щеках, а остальные запутываются в мои волосы на висках.
— Ты не прочитал ту записку, что я тебе дала… — Моё сердце колотится как сумасшедшее.
— Какую записку? — спрашивает он. Его улыбка нежная и манящая, и мне хочется в нём утонуть.
— Ту, что ты сунул в карман.
Шон хмурит брови.
— Неважно, — чуть дыша отвечаю я.
Он потратил сто сорок два доллара на поцелуй, который и так принадлежал ему. Невозможно любить его ещё больше.
Шон смотрит мне в глаза, не шевелясь. Он же поцелует меня, да?
— Что собираешься делать?
— Поцеловать свою девушку, — отвечает он, улыбаясь мне.
У меня перехватывает дыхание.
— Но сначала тебе придётся сказать «да». — Он не выпускает меня, а крепко удерживает на месте, заставляя смотреть ему в глаза. — Потому что этот поцелуй не будет разовым.
Я едва могу соображать, а он хочет, чтобы я принимала какие-то обязательства?
— Не будет, — выдыхаю я.
— Ты обещаешь? — Его глаза вглядываются в мои, словно он пытается отыскать там тайны вселенной.
— Клянусь твоей жизнью, — отвечаю я.
Он усмехается.
— Моей жизнью?
Я киваю.
Шон хмурится.
— Разве ты не должна поклясться своей жизнью?
— Моя жизнь ничего не значит, если в ней нет тебя.
Его ладони, обхватывающие моё лицо, начинают дрожать, он закрывает глаза и делает глубокий вдох.
Братья Логана начинают скандировать: «Поцелуй, поцелуй, поцелуй...», и вскоре им вторит вся толпа.
— Тебе лучше поцеловать меня, — говорю я, — или они сойдут с ума.
По моей щеке катится слеза, и Шон, глядя на меня полным нежности и тепла взглядом, стирает её подушечкой своего большого пальца.