— Дура! Он увидит тебя! И ты все испортишь!
Земля поплыла из-под ног мистера Полли. Ему показалось, что он теряет сознание.
— Там кто-то слушает нас, — сказал он, точно громом пораженный.
Кристабел поняла, что все пропало.
— Противные твари! — закричала она голосом, полным ярости, обращаясь к кому-то невидимому, в один миг взметнулась над стеной и исчезла. За стеной раздался чей-то вопль, послышались гневные восклицания: там началось сражение.
Секунду-другую мистер Полли не мог прийти в себя.
Затем, полный яростной решимости проверить свои самые худшие подозрения, он подтащил бревно к стене, вступил на него, ухватился дрожащими пальцами за верхнюю кромку и подтянулся, желая увидеть, что происходит за стеной.
Его любовь, его идол — все в один миг рассыпалось во прах.
Рыжая девчонка с торчащей сзади косичкой тузила изо всех сил свою вопящую от боли подругу.
— Перестань, Кристабел, перестань!..
— Идиотка! — кричала Кристабел. — Идиотка несчастная!
А вдали между берез мелькали платья двух других подруг, которые что было духу удирали от расправы.
Пальцы мистера Полли ослабли, он опустил руку и, стукнувшись подбородком о камни, неловко спрыгнул на землю, поцарапав щеку о неровную поверхность стены и ударившись коленом о то самое бревно, которое служило ему опорой. Секунду он, скорчившись, стоял у стены. Потом, пробормотав какое-то проклятие, шатаясь, подошел к бревнам и сел.
Некоторое время он сидел молча и без движения.
— Глупец! — наконец произнес он. — Жалкий глупец! — И стал потирать ушибленное колено, только сейчас почувствовав боль.
Он потрогал щеку и обнаружил, что она вся мокрая от крови, той самой крови, которой истекало его сердце.
6. Мириэм
Нет никакой логики в том, что мы, пострадав от одного человека, тотчас бросаемся за утешением к другому. Но именно так мы поступаем. Мистеру Полли казалось, что только человеческое участие может унять жгучую боль от испытанного им унижения. Более того: по каким-то неведомым причинам это должно быть обязательно женское участие, а среди знакомых мистера Полли женщин было не так уж много.
Разумеется, он сразу вспомнил о семействе Ларкинсов, тех самых Ларкинсов, у которых он не был вот уже десять дней. Какими славными казались они ему сейчас, славными и простыми! У них были такие добрые сердца, а он пренебрег ими ради фантома. Если он поедет к ним прямо сейчас, он будет там смеяться, болтать всякую чепуху, и, может, ему удастся справиться с той мучительной болью в сердце, которая не дает ему возможности ни думать, ни действовать.
— Боже мой! — воскликнула миссис Ларкинс, отворяя дверь. — Входите, входите! Вы совсем нас забыли, Альфред!
— Все дела, — пробормотал неверный мистер Полли.
— Девочек нет дома, но Мириэм вот-вот вернется, она пошла в магазин. Не позволяет мне заниматься покупками, очень уж я забывчива. Прекрасная хозяйка, наша Мириэм! Минни на работе, поступила на ковровую фабрику. Боюсь, как бы она от этих ковров опять не слегла. Минни такая нежная, хрупкая!.. Проходите в гостиную. У нас немного не убрано, но уж принимайте нас такими, какие мы есть. Что это у вас с лицом?
— Оцарапал немного. Все из-за велосипеда.
— Как же это случилось?
— Хотел объехать фургон не с той стороны, ну он и прижал меня к стене.
Миссис Ларкинс внимательно осмотрела ссадины на щеке.
— Некому за вами и поухаживать, — сказала она. — А ранки-то глубокие и совсем еще свежие. Надо помазать кольд-кремом. Вкатите сюда ваш велосипед и проходите в гостиную.
В гостиной миссис Ларкинс тотчас принялась наводить порядок или, правильней сказать, разводить еще больший беспорядок. Поставила корзинку с рукоделием на стопку книг, переложила несколько номеров «Дамского чтения» с загнутыми уголками со стола на поломанное кресло и стала сдвигать чайную посуду на один край стола, поминутно восклицая: «Где же масленка?» или «Куда я дела ножи?» и не забывая при этом расхваливать, какая Энни энергичная и какая мастерица делать шляпки, какое у Минни доброе, любящее сердечко, какая хозяйственная Мириэм, и как она любит порядок. А мистер Полли стоял у окна, чувствуя себя немножко виноватым, и думал, какая милая и добрая сама миссис Ларкинс. Хорошо все-таки снова очутиться среди близких тебе людей!
— Вы очень долго ищете подходящий магазин, — заметила миссис Ларкинс.
— Семь раз примерь, один раз отрежь, — ответил мистер Полли.
— Это верно, — сказала миссис Ларкинс. — Покупаешь не на год, не на два, а на всю жизнь. Все равно как выбирать мужа. Чем дольше выбираешь, тем лучше выберешь. Я два года не давала Ларкинсу согласия, пока окончательно не убедилась, что он человек достойный. А какой красавец был мистер Ларкинс! Да вы и сами можете видеть это по девочкам. Но, как говорится, тот красив, кто умен и добр. Чай пить будете с вареньем? Я не сомневаюсь, что мои девочки, когда придет их черед, тоже заставят своих женихов подождать. Я им все время твержу: замуж спешит только тот, кто не понимает собственного блага. А вот и Мириэм!
В гостиную вошла Мириэм с надутым лицом, неся в руках сумку с продуктами.
— Ты должна позаботиться, — начала она, обращаясь к матери, — чтобы я не ходила в магазин с сумкой, у которой сломана ручка. Мне все пальцы нарезало веревкой.
Тут она заметила мистера Полли, и лицо ее просветлело.
— Привет, Альфред! — воскликнула она. — Где вы столько времени пропадали?
— Все в поисках.
— Нашли что-нибудь подходящее?
— Видел два-три магазинчика более или менее ничего. Но это дело такое, что спешить нельзя.
— Мама! Ты поставила не те чашки!
Мириэм унесла свои покупки на кухню и скоро вернулась оттуда, неся другие чашки.
— Что с вашим лицом, Альфред? — спросила она и, подойдя к нему, стала разглядывать его щеку. — Какие глубокие царапины!
Мистер Полли был вынужден снова повторить рассказ о фургоне, Мириэм слушала сочувственно, как родная.
— Вы сегодня какой-то тихий, — заметила она, когда все сели пить чай.
— Заботы одолевают, — ответил мистер Полли.
Случайно он коснулся ее руки, лежавшей на столе, и пожал ее, Мириэм ответила на пожатие.
«А почему бы и нет?» — вдруг подумалось мистеру Полли. Подняв глаза, он встретил взгляд миссис Ларкинс и виновато покраснел. Миссис Ларкинс с неожиданной для нее деликатностью ничего не сказала. А лицо ее приняло загадочное, но отнюдь не враждебное выражение.
Вскоре с фабрики вернулась Минни и принялась выкладывать обиды: хозяин, по ее мнению, несправедливо оценивает работу. Ее рассказ был многословен, запутан и перегружен непонятными словечками, но его недостатки искупались горячей убежденностью рассказчицы.
— Я всегда знаю с точностью до шести пенсов, сколько стоит моя работа, — заявила она. — С его стороны это просто нахальство!
Мистер Полли, почувствовав, что его молчаливость начинает слишком бросаться в глаза, принялся описывать, какой магазинчик он ищет и что представляют собой уже им виденные. И пока он говорил, он все больше и больше увлекался воображаемой картиной.
— Ну, наконец-то разговорился! — заметила миссис Ларкинс.
Он действительно разговорился, да так, что уж и остановиться не мог. Сначала мистер Полли набросал рисунок, потом принялся разукрашивать его. В первый раз перспектива стать владельцем собственной лавки приняла заманчивый и привлекательный вид. Его подстегивало еще и то, с каким вниманием его слушали. Откуда только взялись яркие, сочные краски! На мистера Полли снизошло истинное вдохновение.
— А когда я куплю себе дом с лавкой, обязательно заведу кота. Коты ведь тоже должны где-то жить.
— Чтобы он ловил мышей? — спросила миссис Ларкинс.
— Нет, зачем же? Чтобы спал на окошке. Это будет такой почтенный, толстый кот. Трехцветный. Если уж заводить кота, так только трехцветного. Кота и непременно канарейку! Никогда раньше мне в голову не приходило, что коты и канарейки так подходят друг к другу. Солнечным летним утром я буду сидеть за столом и завтракать в чистой, уютной кухне позади магазина, в окно будет литься солнечный свет, на стуле будет дремать кот, канарейка распевать песни, а миссис Полли…
— Вы слышите? — воскликнула миссис Ларкинс.
— Миссис Полли жарит еще одну порцию ветчины. Ветчина шипит, канарейка поет, кот мурлычет, чайник пофыркивает, миссис Полли…
— А кто же будет таинственная миссис Полли, если не секрет? — спросила миссис Ларкинс.
— Игра воображения, мадам, — ответил мистер Полли. — Я упомянул о миссис Полли для полноты картины. Пока еще на примете нет никого. Но, уверяю вас, так все оно и будет. И еще я мечтаю о садике. — Мистер Полли перевел разговор на менее опасную тему. — Не о таком, как у мистера Джонсона. Джонсон, конечно, специалист своего дела. Но я не хочу разводить сад, чтобы мучаться. То копай, то поливай, то рыхли, и все время думай, что у тебя ничего не вырастет. Нет, день и ночь гнуть спину — это не по мне. Я мечтаю о маленькой клумбе с настурциями и душистым горошком. Двор, выложенный красным кирпичом, веревка для белья. Веселый флюгер. В свободное время можно сколотить экран для хмеля. Задняя стена дома затянута плющом.
— Вирджинским? — спросила Мириэм.
— Канарским, — ответил мистер Полли.
— Как у вас будет мило! — сказала Мириэм, откровенно завидуя.
— Очень! — ответил мистер Полли и продолжал расписывать идиллию: — Дин-динь-динь! Это в лавке звенит колокольчик.
Мистер Полли приосанился, сестрицы и мамаша рассмеялись.
— Представьте себе маленькую, аккуратную лавку, — продолжал мистер Полли. — Прилавок, касса, — словом, все, что полагается. Подставка для зонтиков, вешалка с галстуками, разложены носки, на полу ковер, на полке спит кот. Все в порядке.
— И скоро вы намерены купить такую лавку? — спросила Мириэм.
— Очень скоро, — ответил мистер Полли, — как только встречу что-нибудь подходящее. Само собой разумеется, — продолжал он рисовать картину домашнего уюта, — я заведу кота, а не кошку. — Выжидательно помолчав, мистер Полли добавил: — Не очень-то будет весело, если в один прекрасный день я войду в лавку и увижу на подоконнике целый выводок котят. Что с ними делать? На этот товар спросу нет…
Когда чай был выпит, он несколько минут оставался наедине с Минни, и ситуация вдруг так накалилась, что мистера Полли прошиб пот. Сперва наступило неловкое молчание. Мистер Полли сидел, облокотившись на стол, и смотрел на Минни. Всю дорогу в Стэмтон его сумасбродная голова была занята матримониальными мыслями: он на всевозможные лады воображал себя женихом. Не знаю, почему это так его занимало. Это была бессознательная подготовка к тому, что пока еще не имело для него конкретного смысла, но сейчас его дорожные мечты завладели им с новой силой. Он не мог думать ни о чем на свете, что не имело хотя бы косвенного отношения к брачной проблеме. Было сладко и жутко воображать, как вспыхнет и затрепещет Минни, стоит ему только сказать несколько слов. Она сидела за столом, поставив корзинку с рукоделием посреди чашек, и чинила перчатки. Ей не хотелось принимать участия в уборке и мытье посуды.
— Я люблю кошек, — сказала Минни после продолжительной паузы. — Я часто прошу маму завести кошечку. Но нам ее негде держать: у нас нет двора.
— У меня тоже никогда не было кошек, — признался мистер Полли. — Никогда.
— Я обожаю кошек, — продолжала Минни.
— Не могу сказать, что я их обожаю, — заметил мистер Полли, — но мне очень нравится смотреть на них.
— Я уверена, что заведу себе кошку, и даже скорее, чем вы купите дом.
— Я куплю дом очень скоро, — возразил мистер Полли. — Можете мне поверить. Канарейку и все прочее.
Минни покачала головой.
— А я все-таки киску заведу раньше! — сказала она. — Вы только все мечтаете.
— Могли бы завести сразу все вместе, — сказал мистер Полли, поддавшись инерции своих мыслей и позабыв о благоразумии.
— Что вы хотите сказать, Альфред? — воскликнула Минни, сразу насторожившись.
— Магазин и кошка — сразу вместе, — не сумел остановиться мистер Полли. Голова у него закружилась, лоб взмок.
Сейчас он видел только два горящих глаза, впившихся в него.
— Вы хотите сказать, Альфред… — медленно начала Минни, надеясь услышать подтверждение своей догадке. Но мистер Полли вдруг вскочил и бросился к окну.
— Вон бежит собака! — воскликнул он и подбежал к двери. — Грызет мои шины, проклятая собачонка!
И исчез. В прихожей он промчался мимо велосипеда, как будто его там и не было.
Открывая входную дверь, он услыхал за собой шаги миссис Ларкинс и обернулся.
— Мне показалось, что мой велосипед горит. Забыл, что оставил его в прихожей. А тут еще увидел собачонку… Мириэм готова?
— Разве вы куда-нибудь собираетесь?
— Встречать Энни.
Миссис Ларкинс внимательно посмотрела на него.
— Вы останетесь поужинать с нами? — спросила она.
— Если позволите, — ответил мистер Полли.
— Ах, какой вы смешной, Альфред! — сказала миссис Ларкинс и крикнула: — Мириэм!
В дверях гостиной появилась озадаченная Минни.
— Нет никакой собаки, Альфред, — сказала она.
Мистер Полли потер рукой лоб.
— У меня было странное ощущение, — проговорил он, — будто что-то случилось. Какая-то собака почудилась. Но теперь уже все прошло.
Он нагнулся и проверил, как надуты шины.
— Вы что-то начали говорить про кошку, Альфред, — сказала Минни.
— Я вам подарю кошечку, — ответил он, не поднимая глаз. — В первый день, как только открою лавку.
Мистер Полли выпрямился и дружески улыбнулся.
— Можете не сомневаться, — прибавил он.
Когда в результате тайных действий миссис Ларкинс мистер Полли оказался наедине с Мириэм в небезызвестном городском саду, лежавшем на пути к фабрике, где служила Энни, он почувствовал, что не в состоянии говорить ни о чем другом, кроме своего будущего дома. Опасность, сопряженная с этой темой, только подстегивала его. Настойчивое желание Минни тоже пойти встречать сестру было решительно пресечено миссис Ларкинс, заявившей, что она хочет хоть раз в жизни увидеть, как Минни занимается хозяйством.
— Вы и в самом деле намерены завести собственное дело? — спросила Мириэм.
— Я ненавижу службу, — ответил мистер Полли, переходя на менее опасную почву. — Со своей лавкой, конечно, больше хлопот, но зато ты сам себе хозяин.
— Это не просто слова?
— Ни в коем случае…
— В конце концов, — продолжал мистер Полли, — маленькая лавка — это не так уж плохо.
— Свой дом, — сказала Мириэм.
— Да, свой дом.
Молчание.
— Если не держать приказчика, то не надо никаких бухгалтерских книг и прочей чепухи. Смею думать, что я отлично управлюсь с делами и сам.
— Я бы хотела видеть вас в вашей лавке, — сказала Мириэм. — Я уверена, у вас все было бы в полном порядке.
Опять молчание.
— Давайте посидим немножко на лавочке за щитом с афишами, — предложила Мириэм. — Оттуда можно любоваться вон теми синими цветами.
Они сели возле треугольной клумбы с левкоями и дельфиниумом, оживлявшей серый рисунок асфальтовых дорожек парка.
— Как называются эти цветы? — спросила Мириэм. — Мне они очень нравятся. Красивые!
— Дельфиниум, — ответил мистер Полли. — У нас в Порт-Бэрдоке их было много. Милый уголок! — с явным одобрением добавил он.
Мистер Полли положил одну руку на спинку скамьи и уселся поудобнее. Он искоса поглядывал на Мириэм, сидевшую в непринужденной задумчивой позе, устремив взгляд на цветы. На ней было старенькое платье. Она не успела переодеться. Его голубой тон сообщал теплоту ее смугловатой коже, а принятая поза придавала некоторую женственность ее худым и неразвитым формам и приятно округляла плоскую грудь. На ее лице играл солнечный зайчик. Воздух был напоен солнечным светом, преображавшим все вокруг; в нескольких шагах в песочной куче весело возились малыши; в садах, окружавших соседние виллы, пышно цвел багряник; деревья, кусты, трава — все сверкало яркими красками начала лета. Ощущение этого радостного дня сплеталось в душе мистера Полли с ощущением близости Мириэм.