Я повернулся и уставился на него. - Я действительно могу провести день, не избивая никого, знаете ли. Иногда даже два дня.
- Да, но ты направляешь свой гнев в разные стороны, более мелкие, ты можешь этого даже не осознавать. Возможно, хорошо подумав об этом, ты поймешь, как много ты позволяешь этому управлять твоим поведением и менять мир вокруг тебя. - Потом он кивнул. - Это все. Просто попробуй, один день. Мне будет интересно услышать, что ты почувствуешь после этого.
Я пожал плечами и открыл дверь. - Конечно, док. Нет проблем.
* * *
Я даже не успел выйти из здания, как подошло мое первое испытание. Это было одно из сложных.
Физически, Моника Моррелл была привлекательной девушкой - не такой прекрасной, как она сама думала, но по шкале до десяти она была по крайней мере на семь, и это было, когда она на самом деле не старалась. Сегодня она определенно поработала на восемь с половиной баллов, и, вероятно, у нее получилось. Она была в коротком розовом платье и выглядела ... блестяще, я думаю. Девушки, вероятно, могут рассказать все технические детали этого, но суть была в том, что она обращала на себя внимание.
И первым моим порывом, самым первым, было врезать ей прямо в розовый блеск для губ.
Это было так знакомо мне, что немного удивило меня, когда я счел это назначенным домашним заданием Голдмана. Она еще даже не заметила меня, не ухмыльнулась или сделала придирчивый, холодный комментарий; она не напоминала о моей мертвой семьей, или оскорбляла мою девушку, или сделала любую из тысячи вещей, которые могли вывести меня из себя. Это был просто рефлекс, мне хотелось сделать ей больно, и я был вполне уверен, что большинство людей не имеют таких побуждений.
Я сделал глубокий вдох, и, когда она подняла голову и увидела меня выходящим из лифта, я придержал для нее дверь. Я не улыбнулся - это, вероятно, выглядело, как будто я хотел укусить ее, - но я вежливо кивнул и сказал, - Доброе утро, - как будто она была нормальным человеком, а не убийственной сукой, которая не заслуживает того, чтобы дышать.
Она замялась, просто немного странно вздрогнула, как будто не могла до конца понять, какую игру я вел. Если бы я не смотрел на все это, я бы никогда не увидел странное выражение, которое мелькнуло на ее лице, и даже тогда, у меня ушло еще несколько секунд, чтобы понять, что оно означает.
Она боялась.
Вспышка страха исчезла, она смахнула свои блестящие волосы назад и прошла мимо меня в лифт. - Коллинз, - сказала она. - Итак, ты установил тут взрывчатку? - Она сказала это, как будто была впечатлена, и ткнула пальцем с идеальным маникюром по одной из кнопок лифта. - Или ты просто собираешься облить меня краской перед тем, как закроются двери?
Я собирался сказать много чего - может быть, о том, что она заслуживает умереть в огне - и тогда я отпустил дверь, сделал шаг назад, и сказал, - Хорошего дня, Моника.
Она все еще таращилась на меня с крайне озадаченным выражением лица, когда я развернулся и ушел, руки в карманах.
Разочарованный? Да, немного. Но как ни странно веселый. По крайней мере, я могу заставить ее задуматься, подумал я. И это ощущалось маленькой победой, только потому, что я не сделал первое, что пришло мне в голову.
Идя домой, я кивал людям, которых знал, ими было большинство прохожих. Я не набросился ни на кого. Я даже не сказал ничего ехидного. Это было своего рода чудо.
Я решил немного проверить свою удачу, и остановился у Точки Сбора.
Если бы я был довольно непопулярным в Морганвилле раньше, я бы поставил дело на совершенно новый уровень. Уровень ниже. Я вошел в кафе, что делал раньше тысячу раз, и на этот раз, разговоры мертвецки прекратились. Студенты колледжа проигнорировали меня, как они всегда делали; я был местным, несущественным в их собственном маленьком изолированном мире; жители Морганвилля отреагировали, как будто заразный больной только что зашел в дверь. Некоторые проявили большой интерес к их латте и мокко; другие шептались, поворачивали головы, сверля меня глазами.
Разошлись слухи, что я был на испытательном сроке у Основателя. Где-нибудь, какой-нибудь предприимчивый молодой козел принимал ставки, выживу я на этой неделе или нет, и шансы шли не в мою пользу.
Моя соседка по дому Ева была за прилавком, она наклонилась и помахала мне рукой. Она вплела несколько временных синих прядей в ее угольно-черные волосы, что придало ей немного интересный вид, особенно вместе с мертвенно-бледными голубыми тенями и соответствующей, очень блестящей футболкой. Поверх ее прикида, который, вероятно, был более вызывающий, чем обычно, на ней был фартук Точки Сбора. - Эй, солнце, - сказала она. - Какой тебе яд?
Зная Еву, она буквально это и имела в виду. - Кофе, - сказал я. - Обычный, без всяких добавок.
Она широко раскрыла глаза, и наклонилась, перейдя на шепот, - Честно, мужчины иногда добавляют сливки в кофе. Я видела это в новостях. Попробуй латте как-нибудь, от него не упадет твой уровень тестостерона или еще что-нибудь.
- У... - Я на автомате собирался сказать "Укуси меня", что было бы правильно, свойственно и удобно для нас обоих; это не была гневная реакция, это была обычная вещь, которую я говорил, когда Ева стебалась надо мной. Я любил ее, но так мы разговаривали. Наверное, это было не из правил Голдмана, но я подумал, что, может быть, просто может быть, я мог попытаться изменить это. - Хорошо, - сказал я.
Я получил непонимающий взгляд. - Прошу прощения?
- Хорошо, - повторил я. - Я попробую латте, если ты думаешь, что он вкусный.
- Ты... - Ева медленно склонила голову набок, ее ровно постриженные волосы упали на плечо. - Подожди, ты только что сказал, что хочешь, чтобы я сделала тебе напиток, который не из тех, которые делают на стоянке грузовиков?
- Это проблема?
- Нет. Нет, совсем нет, - сказала она, но слегка нахмурилась. - Ты в порядке?
- Да, в норме, - сказал я. - Просто пробую что-то новенькое сегодня.
- Ха. - Ева изучала меня в течение нескольких долгих секунд, и затем улыбнулась. - Это как раз то, что тебе нужно, парень. - Она подмигнула мне и начала возиться с эспрессо и топленым молоком, я повернулся, чтобы посмотреть на народ, сидящий за столами. Несколько местных бизнесменом, сидящих в нескольких минутах езды от их офисов; студенты колледжа с их рюкзаки, наушниками и стопками учебников; бледные люди, сидящие в темной части помещения, подальше от окон.
Один из них поднялся и направился ко мне. Оливер, владелец заведения, который изменил термин “хиппи чудак” ... он завязал свои длинные седеющие волосы в хвост, и был одет в фартук Точки Сбора, что придавало ему милый и приятный вид. Он таким не был, и я был одним из тех, кто знал, насколько опасным он был на самом деле.
Он также не был моим большим поклонником. Когда-либо, я имею в виду, но особенно сейчас.
- Коллинз, - он поздоровался со мной, выглядя не слишком в восторге, принимая мои деньги за кофеин. - Я думал, ты должен быть на терапии. - Он не потрудился понизить голос, и я увидел Еву, которая подслушала, вздрогнула и сосредоточила свое внимание строго на напитке, который готовила.
- Уже был, - сказал я. Это не могло звучать приветливо, но также не звучало злобно. Своего рода достижение. - Ты можешь спросить у дока, если хочешь.
- О, я спрошу, - сказал он. - Это бесполезное милосердие к тебе не моя идея, и если ты не в состоянии выполнить условия твоего досрочного освобождения ...
- Я буду в тюрьме, - сказал я.
Оливер улыбнулся, и это была страшная вещь. - Возможно, - сказал он. - Но я бы не стал рассчитывать на это. У тебя было слишком много шансов. Терпение Амелии может быть безграничным, но я обещаю тебе, мое нет.
- От... - ... вали, мужик, я не впечатлен размером твоего ... Ага, это совсем не по правилам Тео. Я прикусил язык, почувствовал кровь, и действительно хотел провести несколько зажигательных раундов с ним. Вместо этого, я вздохнул, посчитал до пяти, и сказал, - Я знаю, что не заслуживаю шанса. Я сделаю все возможное, чтобы заслужить его.
Его брови резко поднялись, но глаза оставались холодными. - Это было сделано на мой протест. Опять. Ты не должен тратить впустую свое внезапное изменение взглядов на меня.
Ну, я бы попробовал.
Ева откашлялась, громко, и толкнула мне мой напиток. - Держи, - сказала она. - Эй, Клэр встретит тебя?
- Нет, у нее занятия. Спасибо за это. - Я дал пять, и она ответила. Оливер наблюдал за этим без комментариев, к счастью; я уже израсходовал весь свой резерв вежливого разговора с вампирами, слов, от которых не упал бы замертво.
Я отнес напиток к свободному столу и сел. У меня был хороший вид на улицу, так что я наблюдал за людьми и исследовал свой телефон. Латте, удивительно, был не плох. Я видел, что Ева наблюдает за мной и показал ей поднятые большие пальцы. Она безмолвно поаплодировала. Счет таков: Шейн три, вспыльчивость ноль, я думал и чувствовал себя отчасти самодовольным из-за этого, когда на меня упала тень. Я поднял глаза, чтобы увидеть трех спортсменов Техасского Университета Прерий — которые особо не говорили, в великом мире спорта — нависшие надо мной. Они были крупными чуваками, но не намного больше, чем был я. Я автоматически сделал предварительные вычисления … три к одному, тот в середине был главарем, и у него был сердитый вид. Первый приятель выглядел рассеянно, но у него был многократно сломанный нос и он был не чужд вмешаться. Второй приятель был непомеченный, что означало, что он или особо не был бойцом, или он был смехотворно хорош.
Эх, у меня были соперники и похуже. По крайней мере, ни у одного из них не было клыков.
- Ты за нашим столом, - сказал тот, что был в центре. Он был одет в выделяющую мышцы футболку Морганвилльской Средней Школы, со школьным талисманом - гадюкой - и я, наконец, узнал его. Он был местным парнем, и он только начинал зарабатывать репутацию как нарушитель порядка перед тем, как я уехал из города. Тогда он тоже был задирой. - Двигайся, лузер.
- О, привет, Билли, как дела? - спросил я, ни на дюйм не сдвинувшись. - Давно тебя не видел.
Он не был нацелен на болтовню, и я получил от него бессмысленный взгляд, потом сердитый. - Ты меня слышал, Коллинз? Вали. Не собираюсь повторять дважды.
- Нет? - Я посмотрел на него и отпил свой латте. - Точка Сбора, чувак. Ты действительно собираешься начать какое-то дерьмо здесь, когда он смотрит прямо на нас? - Я кивнул в сторону Оливера, который скрестил руки на груди и смотрел на нас с таким выражением, что я был удивлен, как кто-то из нас не загорелся. Я потягивал латте, и ждал. Этот отказ от насилия был забавной штукой, потому что я собирался смотреть, как корчится Билли, не взмокая от пота.
Только проблема была в том, что Билли не был сильно умным, и он ударил кулаком мне в лицо. Как будто сосунок ударил в челюсть.
Я бросил свой латте и поднялся со стула одной волной мышц, мой кулак сжался еще до того, как боль дошла до мозга, как кувалда. Контратака была инстинктивной, и это было необходимо, потому что никто, никто не может меня вот так бить и не получить сдачи.
Я отступил для реально серьезного удара, когда услышал, как голос Тео Голдмана сказал, ясный, как колокол, двадцать четыре часа.
Черт.
Я проглотил свой гнев, разжал кулак, и блокировал следующий удар Билли. - Ты должен мне латте, - сказал я, что было чем-то, что я совсем не собирался говорить, когда-либо. Стол был в беспорядке, кофе пролит и с краев стекало молоко. Мое сердце колотилось, и я хотел избить всех трех парней, пока они были слишком глупы, чтобы двигаться. На этот раз, сдержанность не ощущалась хорошо; она ощущалась, как проигрыш. Я чувствовал себя трусом. И я ненавидел это.
Но я проиграл и ушел. Стол был у них. Теперь они должны были очистить свой собственный беспорядок.
Снаружи воздух был резким и промозглым на моей коже, я прислонился к кирпичам и глубоко вздохнул, несколько раз, пока красный туман, который все еще затуманивал мое зрение, не начал проясняться. У моей реакции "дерись или убегай" была только одна установка, я начал понимать; это не было умно. Это было весело, но это не было умно.
Выбежала Ева, все еще в ее переднике. Она увидела меня, стоящего там и остановилась. - Эй! - выпалила она. - Ты в порядке?
- Прекрасно, - сказал я. - Он слишком слабый, чтобы сломать что-нибудь, кроме его собственной руки. Не переживай.
- Нет, я имею в виду - Боже, Шейн, ты просто ... - Ева уставилась на меня на секунду, и я думал, что она собиралась сказать что-то, что заставит меня почувствовать себя чертовски хуже, но тогда она обвила меня руками и крепко обняла. - Ты только что сделал что-то абсолютно классное. Хорошее для тебя.
Ха.
Она ушла, прежде чем я смог объяснить, что это был не совсем мой выбор.
Классное? Девчонки странные. Нет ничего классного в том, чтобы получить по лицу от сосунка и уйти.
Но я думаю, сегодня я боролся с самим собой, и да поможет мне Бог, я был в выигрыше.
* * *
Вечером я должен был встретить Клэр из кампуса; ей действительно не нужна охрана, но мне нравилось думать иначе, и проводить время с ней всегда было плюсом. У меня было много чего, что я должен компенсировать, с Клэр; я лгал ей, и когда меня поглотила тьма бойцовского клуба, для нее я тоже стал тьмой. Она не заслужила этого, или любой из тех ужасных вещей, которые я сказал, или думал. Потребуется много усилий, чтобы вернуть все обратно, но я был полон решимости сделать это.
И как обычно, я не позволил бы чему-нибудь помешать мне, но когда я проходил мимо заброшенного дома на Фокс-Стрит, второму с края, с выбитыми окнами и старого, с облупившейся краской, я услышал что-то похожее на приглушенный, отчаянный плач. "Это кошка," - сказал я себе. Место было безжизненной развалиной, и двор был настолько заросшим, что просто добраться до входной двери, означало бы полноценное сафари, с колючими сорняками, возможно, со змеями и ядовитыми пауками, и кто-знает-чем-еще. Я действительно почувствовал бы себя чертовски глупо, если бы меня укусила змея, когда я собирался спасти кота, который даже не был в беде.
Но это действительно не похоже на кошку.
В Морганвилле, основным правилом выживания всегда было идти дальше, но я никогда не придерживался этой стратегии; это душераздирающе, наблюдать боль людей и ничего не делать, чтобы помочь. Голдман был прав, у меня был комплекс спасителя, но черт побери, в Морганвилле, люди иногда нуждаются в помощи.
Как, скорее всего, сейчас.
Я вздохнул и начал проталкиваться сквозь дебри по пояс к дому. Парадная дверь была заперта; я отсюда мог видеть, что замок был все еще неповрежден. Кто бы ни нашел туда дорогу, сделал это,по крайней мере с небольшой хитростью.
В окнах все еще торчало разбитое стекло, поэтому даже если кто-то еще прошел таким путем, я не собирался идти там — и мне не пришлось, потому что задняя дверь была широко раскрыта, совсем-не-манящий прямоугольник черноты.
Теперь я мог слышать возню, и плач был громче. Определенно он был приглушенным. Он доносился со второго этажа, и судя по тяжелым ударам, драка продолжалась.
Лестница скрипела и трещала, предупреждая кого-либо, кто уделял хоть малейшее внимание, что я шел туда, и я не был удивлен, когда девочка лет четырнадцати появилась на верхней ступеньке, задыхаясь и рыдая, и бросилась мимо меня в сторону выхода. Она выглядела относительно нормально; если была напугана.
Парни - двое из них - наверху лестницы не были намного старше ее. Шестнадцать, семнадцать, может быть. Местные ребята, но никто из них мне не приметился раньше.
Они были реально удивлены увидеть меня.
- Эй, - сказал я, и остановился там, где был, на полпути, блокируя путь вниз. - Вы не хотите объяснить, что только что произошло?
Один из них сделался храбрым. Не хороший вид для него. - Не твое дело, придурок, - сказал он, и бросил беглый взгляд на меня. - Мы ничего не делаем.