Она почувствовала укол вины, но тут же вспомнила, что Брэдли всегда делает лишь то, что ему выгодно.
— Хорошо! — отрезала она. — Пусть будет по-твоему. Но комнату ты точно не получишь.
В его глазах промелькнуло сомнение, и она поспешила воспользоваться преимуществом:
— Это время года самое популярное у туристов, и «Гейтхаус» забронирован на месяцы вперед. К тому же кроме свадьбы Элизы тут планируется еще одна большая вечеринка — встреча выпускников. Моя мать всех на свете знает. Элиза такая уступчивая, что пригласила полно народу, большинство она даже ни разу не видела, а мать Тима — итальянка. Тут скоро будет пол-Италии. Если тут есть каморка для метел, то даже на ней сейчас висит табличка «Сто долларов за ночь».
Он оглядел отель, впечатляющий пейзаж, простиравшийся перед ним… И по тому, как он сжал зубы, Ханна поняла, что отступления не будет.
— Ты точно знаешь здешнюю администрацию. Почему бы тебе не поколдовать немного? Один номер на ночь. А потом я не буду мозолить тебе глаза.
Искушение применить свои организаторские навыки было велико, но сомнения никуда не ушли.
— Я на отдыхе! Хочешь комнату? Иди и позаботься о себе сам!
— Ты намекаешь, что я не могу даже комнату снять, если ты не будешь держать меня за руку?
Ханна постаралась выбросить из головы эту соблазнительную картинку.
— Я не намекаю, я тебе прямо говорю. В это время года быстро темнеет. И холодает. А тебе до Куинстауна еще два часа дороги. Старый шахтерский городок. Можно найти пару придорожных гостиниц. Если повезет. — Ханна открыла багажник и вытащила свой чемодан. Поставив его на землю, она поняла, что Брэдли сократил расстояние между ними, и они стояли нос к носу. Она скрестила руки на груди. — Ты не получишь номер.
— Хочешь поспорить?
По природе она не была игроком и ненавидела неприятные сюрпризы. Но на этот раз все ставки были в ее пользу. Когда Элиза упомянула о том, что бабули Матильды на свадьбе не будет, Ханна дозвонилась до отеля, и ее уверили, что рады отдать освободившуюся комнату другим гостям, поскольку список ожидания немаленький. Брэдли ничего не светит.
— Почему бы и нет? — усмехнулась она. — Спорим.
— Отлично. На что спорим? Уступаю первое слово даме.
Сначала она решила попросить еще одну неделю оплаченного отпуска, но вдруг такого шанса больше не представится?
— Я буду указана как сопродюсер, если ты снимешь здесь сериал.
Внезапно между ними повисла напряженная тишина. Ханна слышала даже бешеный стук своего сердца. А вдруг она только что все испортила?
И все же она заслужила такую возможность, учитывая то, сколько труда она вложила во все его проекты. А ему пора осознать, что она важная часть его компании, а не просто посредник между ним и нижестоящими сотрудниками…
— Договорились.
— Да? — вскрикнула Ханна, подпрыгивая на месте. Она махнула рукой, словно смотрела на сцену во время церемонии награждения. — И награду получают Ханна Гиллеспи и Брэдли Найт!
— А не наоборот?
— Нет, тут учитывается алфавитный порядок.
— Мм… — Он приподнял бровь. — А если я получу комнату?
— Не получишь.
Он схватил свою кожаную сумку и ее чемодан с такой легкостью, словно нес перьевую подушку. Она побежала за ним.
— Брэдли? А твои условия?
— А какое это имеет значение? Ты так уверена, что я не выиграю.
Он послал ухмылку в ее сторону, отчего она затрепетала.
Нет, ему не выиграть. Не может такого случиться. Но это же Брэдли Найт. Он всегда побеждал — касалось ли дело разрешения на съемки нового шоу, или же получения нужного времени для трансляции, или же утаивания его личной жизни — он всегда получал то, чего хотел.
Она взбежала вверх по ступенькам с участившимся дыханием. Он же одолел их по две за раз, точно это ничего ему не стоило. На площадке он остановился, открыл дверь и пропустил сначала ее. Недоверчиво ему улыбнувшись, она вздернула подбородок и величаво вплыла в приемную. Пройдя всего два шага, оба замерли, точно громом пораженные. Ханна была рада узнать, что «Гейтхаус» был так же красиво обставлен, как указано на рекламных сайтах. Мраморные полы, величественные колонны и огромные камины.
— Дух захватывает, — сказал Брэдли.
— И полностью занят, — прибавила Ханна.
Брэдли расхохотался:
— Вы невозможно упрямое создание, мисс Гиллеспи. Пора бы уже это запомнить.
Она только и могла, что улыбнуться.
И тут он объявил:
— Я иду на свадьбу твоей сестры.
— Что?
— Если я получу комнату, то жаль будет упустить такую замечательную возможность и не разведать этот уголок. А раз уж я буду тут, то будет верхом грубости не воспользоваться приглашением твоей сестры.
— Ты слишком многого хочешь!
Его глаза светились насмешкой.
— Так что, договорились?
Награда слишком близка, чтобы уступать.
— Да, — решилась Ханна.
Он сощурился, огляделся, затем, приобняв за плечи, направил ее в сторону бара:
— Дай мне пять минут.
— Да хоть все двадцать.
Ханна устроилась за стойкой в немноголюдном, со вкусом обставленном баре. Варианта развития событий было два: или через двадцать минут она получит повышение, или ее невыносимый босс придет на свадьбу ее сестры. В любом случае выпить бы не помешало. Ханна несколько секунд посмаковала тонкий аромат и вкус коктейля с вишневым ликером, после чего осушила бокал залпом. Пианист в углу наигрывал что-то мелодичное, а видом из окна можно было бы любоваться сутки напролет. Она вздохнула, расслабляясь под действием напитка. Впервые за время путешествия она начинала понимать, что находится в отпуске.
— Ханна-банана!
Обернувшись, она увидела спешащую к ней Элизу. К счастью, матери вблизи не наблюдалось, и Ханна с радостью обняла сестру.
— Ну разве это не чудесное место? Ты как в воду глядела, когда предложила забронировать его! Мы с Тимом — твои должники!
Ханна закрыла глаза под наплывом воспоминаний. Одна спальня на двоих. Общие игрушки. Единственный тюбик утащенной у матери помады, чтобы красить куклам губы. Все то, что она старалась оставить позади, чтобы начать жизнь в Мельбурне с нуля.
— Я старалась, — сказала Ханна, погладив сестру по спине и отстранившись. — Я все равно не могла бы сделать большего, находясь так далеко.
— Все, что ты сделала, было замечательно. Ты лучшая подружка невесты на свете. А где твой красавец?
— Ушел обольщать администрацию, — не задумываясь ответила Ханна, но тут же поспешила исправиться: — И он не мой. В смысле, он мой начальник. И он приехал работать.
Аккуратные бровки Элизы в удивлении изогнулись.
— Значит, то, что вы прибыли на одном самолете, — чистое совпадение? И именно сюда — к Крейдл? Да сразу видно, что у него есть скрытый мотив!
Ханна усмехнулась. Может, ее сестренка и наивна на вид, но девочка определенно выросла.
— Поверь мне, между мной и Брэдли Найтом ничего нет.
Элиза облокотилась на стойку, постукивая по полу носком туфли — привычка со школьных занятий балетом.
— Значит, он не влюблен в тебя по уши и не боится, что ты сбежишь с шафером, разбив ему сердце?
Ханна громко расхохоталась:
— Не хочется тебя разочаровывать, романтичная ты моя, но Брэдли может опасаться только того, что мои неожиданные выходные оставят его без чистой одежды.
За аркой было видно, что субъект их разговора склонился над столом регистратора — им был мужчина. Ханна улыбнулась про себя. Была бы это женщина, может, ей и пришлось бы поволноваться.
— Значит, на свадьбу он не придет?
— Боюсь, нет. Ему нужно работать. Он такой трудоголик. Если бы можно было жениться на работе, он бы обогнал тебя по дороге к алтарю.
Ее взгляд опять устремился к Брэдли, но на этот раз и он наблюдал за ней. Внезапно и тихая музыка, и разговоры новоприбывших гостей стали не более чем шумом, перекрываемым гулким стуком ее сердца.
— Так вот, — продолжала Элиза. — Все идет как по часам. Так что сегодня отдыхай. Просто расслабься! Хорошо?
Ханна нахмурилась, но все же согласилась:
— Хорошо.
— Тогда я побегу к своему зайчику, а то мы целый день не виделись. — И, подмигнув сестре, Элиза скрылась за аркой.
Элиза стала совсем взрослой. А мать была рада ее видеть. Радость, которая никак не была связана ни с Брэдли Найтом, ни с коктейлем, согрела ее изнутри.
Но ненадолго: знакомые длинные загорелые пальцы положили прямо перед ее носом ключ с монограммой отеля.
— Что это? — спросила она, едва не поперхнувшись.
— Обязательно спрашивать? — протянул Брэдли и, обойдя ее со спины, сел на соседний стул, при этом случайно коснувшись ее руки.
Она развернулась, чтобы одарить его сердитым взглядом:
— Если ты пообещал менеджеру своего первенца, то мое уважение ты потерял навсегда.
Улыбка на его губах послала миллион мурашек вверх по ее позвоночнику. Смотреть на него было все равно что сидеть на кратере вулкана — знаешь, что нужно бежать, но так и тянет спрыгнуть.
— Ничего подобного. Я просто пошел на соглашение. Пришлось взять для нас двухкомнатный люкс.
— Прости, ты сказал «для нас»?
Брэдли оглянулся на бармена, который заново наполнил мисочку с орешками.
— Отдельные комнаты в совместном номере. Это лучше, чем номер для новобрачных, — так они говорят.
Что она могла сказать? Они много раз делили один номер на двоих — на съемках нового шоу или во время конференций, используя общую гостиную в качестве офиса. Конечно, вокруг них постоянно крутилось полдюжины сотрудников, которые их повсюду сопровождали. Теперь все они уехали в Новую Зеландию.
Ее недовольство, наверное, было очевидно, потому что он пояснил:
— Из того, что я слышал, платиновый люкс предоставляется только самым важным гостям.
Она сощурилась:
— Это мамин номер. Мне пришлось подсуетиться, чтобы ей вообще его отдали.
Лицо Брэдли залил слабый румянец, но Ханна была слишком раздражена, чтобы отреагировать.
— Я наткнулся на Вирджинию у стойки регистрации. Она услышала, что у меня трудности, и предложила поменяться комнатами. Теперь у нее твой однокомнатный номер, а у нас — ее двухкомнатный.
Ханна спрятала лицо в ладонях.
— Кажется, — подытожил Брэдли, — несмотря на пристрастие Вирджинии к… как там?
— К розовым кардиганам и коктейлям с зонтиками.
— Да, точно. Я запомнил только стразы. Оказывается, она очень здравомыслящая женщина.
Здравомыслящая?
— О нет, нет, нет! — Ханна ткнула в него пальцем. — Не вздумай попадаться на удочку. Вирджиния — самовлюбленная, злобная эгоистка, у которой постоянно что-то на уме. И она все время ищет для себя выгоды.
Резкие слова отозвались у нее в ушах эхом, возвращаясь к ней раз за разом, как в фильме «День сурка». Ханна сгорбилась, чувствуя себя провинившимся ребенком, и уставилась себе под ноги.
— Все ясно, — протянул он в напряженной тишине. — Я и не подозревал, что у вас с матерью все так сложно.
— Ну, теперь ты знаешь.
Внезапно Ханна почувствовала ужасную усталость. Годы, проведенные в большом городе, работа, поддерживание репутации, создание новой жизни с нуля, все усилия оставить тот период, когда умер ее отец, позади — этот груз внезапно свалился на нее, и ничего нельзя было поделать. Со стоном она уронила голову на стойку. Краем глаза она видела поигрывающие ключом пальцы Брэдли. Может, у ее истерики будут и хорошие последствия? Брэдли поймет, сколько его ждет сцен, и уйдет по-хорошему?
Подняв голову, она откинула челку с глаз. Брэдли стоял рядом, глядя куда-то вдаль. Наконец он повернулся к ней и сказал:
— Я иду на свадьбу твоей сестры.
Ханна снова поникла, но он вовремя подхватил ее, чем спас ее голову от еще одного удара о стойку.
Наверное, у нее был жалкий вид, потому что он держал ее точно куклу, полностью послушную его воле, и осторожно гладил шею, как раз под волосами. Она чувствовала, как учащается ее пульс, но ничем себя не выдала.
Он посмотрел ей прямо в глаза — серьезный, решительный.
— Судя по тому, что ты говоришь, тебе предстоит войти в клетку с голодными львами. И поддержки у тебя нет. Ты все время была рядом, и мне хочется помочь тебе в знак благодарности. Тем более что я создал новую трудность на твоем пути. Я буду твоим сопровождающим. — С этими словами он убрал руки в карманы.
Ханна смотрела на него в недоумении. Не мог же Брэдли Найт и вправду предложить ей сопровождать ее на приеме?
— Ханна…
— Я думаю.
— О чем?
О том, что в его предложении не было двусмысленности. Что он простил ей отсылку к стразам. Что он бескорыстно предложил поучаствовать в предстоящем спектакле, отлично зная, что его ожидает.
Ханна вздохнула:
— Очень любезное предложение, Брэдли. Я и прав да так считаю. Но тут дело семейное. Выходные нужны мне, чтобы отдохнуть от работы… И от тех, с кем я работаю.
Лицо Брэдли было непроницаемо, как всегда.
— Имеешь в виду меня?
Она кивнула:
— Тебя, Соню и всех «звезд», с которыми я каждый день ношусь. И Спенсера, который преследует меня, точно влюбленный щенок. И рабочую неделю в шестьдесят четыре часа. Я даже поспать подольше не…
— Ладно, понял. Я не знал, что ты воспринимаешь работу как тяжкое бремя…
Да что же это такое! Ну почему в одну секунду он такой умный, а в следующую — непроходимый болван?
— Не преувеличивай. Я люблю свою работу больше всего на свете. Но мне нужно подзарядиться. Эти выходные — моя единственная возможность.
Помолчав немного, он кивнул:
— Справедливо. Но я отлично понимаю, что семья, даже самая неблаговидная, может иметь невероятную власть над тобой. И это не означает, что ты должна все терпеть. По крайней мере, в одиночку. И если тебя это тревожит, то мое предложение еще в силе.
Ханна глубоко вздохнула: из скрытого стремления к самоистязанию или нет, но она решилась:
— Хорошо.
— Хорошо? — Брэдли оживился, словно наслаждался ролью спасителя.
Невозможная ситуация. Он просто невозможен. И ему предстоит быть ее спутником на свадьбе.
Она влипла.
Он подал ей руку, чтобы помочь спуститься с высокого стула.
— Пойдем, крошка, нам пора узнать, что же такого замечательного в здешних люксах.
— Приготовься к тому, что у тебя буквально съедет крыша.
Когда они шли через холл рука об руку, Ханна краем глаза увидела, что он улыбается.
Да, влипла она по уши.
Глава 5
Двери лифта открылись на цокольном этаже перед очередью ожидающих. Громкая музыка, доносившаяся из ночного клуба, отзывалась в груди Ханны неприятным грохотом. Не помогало и присутствие высокого и сильного мужчины. Всякий раз, когда она переминалась с ноги на ногу, его джинсы касались голой кожи ее ног.
— Перестань нервничать, — прошептал Брэдли, дыша теплом ей в ухо. — Ты отлично выглядишь.
— Спасибо, — отозвалась она.
Не могла же она сказать, что все нервы — от него?
Лифт заметно опустел, и Ханна воспользовалась возможностью, чтобы отойти от него подальше. Двери опять закрылись.
— Кстати, зря ты не согласился на экскурсию. Тогда тебе не пришлось бы сопровождать меня на эту предсвадебную вечеринку.
— Я не против.
— Слушай… — Она понизила голос на случай, если среди оставшихся в лифте гостей были подружки Элизы. — Там будет только кучка местных. Меня ущипнут за щечку, напомнят, как я голышом бегала по улице, и все. Ты со скуки заснешь.
Когда он не ответил, Ханна вынуждена была поднять на него глаза.
— Ты бегала голой по улице? — спросил он, стиснув зубы.
— Мне было два годика, и я ужасно не хотела мыться.
Странное выражение ушло из его глаз.
— Ты была сорванцом?
— Я была идеальной старшей дочерью. Вечно сидела за учебниками, вежливая, послушная. Мама хотела, чтобы я занималась танцами и пением, — я ходила на занятия четыре года, хотя мне медведь на ухо наступил и обе ноги у меня — левые. Но всякие глупости я тоже совершала — обычно на глазах у целой улицы.