— Тест положительный, — подтвердил доктор Фар.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — торопливо заговорил Кэл. — Я тоже был в шоке, но у меня было больше времени, чтобы переварить эту новость.
— Но мы же не... — Она остановилась на середине фразы, видимо стесняясь обсуждать интимные подробности их жизни в присутствии врача. Краска залила лицо и шею.
Кэл рассеянно пригладил волосы.
— Мы занимались любовью в то утро, когда с тобой случилось несчастье. Это и есть дата зачатия, потому что мы в первый раз после выкидыша не стали предохраняться. Доктор Браун предупреждал, что тебе не следует беременеть слишком скоро, но прошло три месяца, ты стала бояться, что у тебя возникнут проблемы с зачатием, и мы решили довериться природе.
Глаза Дианы округлились. Откровения были слишком значительны, она не успевала их воспринимать. Кэл не мог сказать, обрадовало ее известие или нет.
— Миссис Ролинз, я уже говорил с доктором Брауном, утром он хочет видеть вас у себя. Позвоните в его офис после восьми и запишитесь.
— Спасибо, доктор Фар, — отрешенно прошептала она.
— Ради бога. Если вас интересует мое мнение, — осторожно добавил он, — очень хорошо, что вы забеременели именно сейчас. Поначалу с двумя малышами будет трудно, иногда вам будет казаться, что они сведут вас с ума. Я это хорошо знаю. У нас с женой родились близнецы, когда я кончал институт. Знаете, дело того стоит! Сейчас они подросли, и у них всегда есть с кем поиграть. А уж какой простор для шуток и розыгрышей!
— Я... я уверена, что вы правы. Спасибо, доктор.
— Не пожалеете. А теперь я оставлю вас.
— Диана, я сейчас вернусь. — И Кэл вышел вместе с врачом. — Спасибо за все, — тихо сказал он. — Я рад, что в обоих случаях с Дианой были вы. Вы очень хорошо со всем справились.
— Это моя работа.
— Вы прекрасный специалист и хороший человек.
— Вы тоже, мистер Ролинз. Могу сказать, что, несмотря на потерю памяти, она чувствует себя с вами гораздо более спокойно, чем месяц назад.
«Спокойно — может быть. Но не больше...»
— Не знаю, как бы я справился, — продолжал доктор, — если бы моя жена меня не узнавала, не помнила прожитую вместе жизнь. Вы оба очень мужественные люди. Удачи вам.
Одеться было делом одной секунды, но, прежде чем выйти из кабинета, Диана долго смотрела, как разговаривают врач и Кэл. По тому, как они склонили друг к другу головы, она отчетливо поняла, что они не желали бы, чтобы она их сейчас прервала. Особенно муж.
Слишком уж спокойно он принял известие о беременности.
Обычную человеческую реакцию он прикрыл маской загадочности. Кэл будет до последнего дыхания это отрицать, такой уж он человек. Однако ясно, что он загнан в угол: за короткий промежуток времени у него появился приемный сын, а через несколько месяцев родится свой ребенок. Без сомнения, сейчас он открывает душу врачу.
После несчастного случая прошло пять недель. У нее было две встречи с доктором Билом, который растолковал ее первоначальные страхи и, казалось, был доволен тем, что они с Кэлом в полной гармонии строят новую семью.
Доктор рассмешил ее, когда посоветовал воспринимать события каждого дня, руководствуясь своеобразным умозаключением из анекдота: у меня не полупустой стакан, а наполненный до половины. До сих пор эта модель работала. Кэл был образцовым отцом и мужем.
Кто еще стоял бы рядом и поддерживал жену, пока ее рвет? Насколько Диана понимала, Кэл был безупречен во всех отношениях. Все его хвалили, особенно доктор Бил.
Но их брак был далек от совершенства. По большому счету, их брак существовал только на бумаге.
Кэл никогда не искал ее общества, если речь не шла о Тайлере. Он ни разу не пытался прикоснуться к ней. Вот только что, в палате, она была очень напугана и втайне надеялась, что он возьмет ее за руку. Она про себя молила его стать более ласковым. И что? Ничего...
Нет, это не совсем так. Сегодня он собирался сводить ее в кино. Естественно, ему хотелось передохнуть. Кто станет его осуждать, если он целыми днями возится с ней и ребенком? А разве найдешь лучшее место, чем кинотеатр, где от него ничего не требуется?
Вместо этого они оказались в приемном отделении «Скорой помощи» — из-за нее. Всегда все бывает испорчено из-за нее! Теперь на плечи Кэла легла новая ответственность.
Интересно, сколько раз он пожалел о своих словах, сказанных в больнице, когда он думал, что память к ней вернется?
«Давай все проясним, Диана. Для меня это не жертва. Ты моя жена. Я тебя люблю. Я хочу тебя так, как мужчина хочет женщину. Я все сделаю, чтобы удержать тебя».
Слезы хлынули из глаз. Чуда не произошло. Нет больше мужчины, который храбро заявлял о своей бессмертной любви. Его место занял блистательный двойник, который будет играть свою роль и исполнять долг перед Богом, а тот мужчина исчез навсегда.
Если бы она тогда так страстно не хотела взять Тайлера, не была бы так эгоистична, ничего этого бы не случилось. Кэл не был бы приговорен жить с женщиной, которую никогда не взял бы в жены по доброй воле, если бы пришлось все повторить.
Она должна была следовать инстинкту, который говорил в ней в первый день. Кэл тогда сказал, что согласен на развод. Он помог бы ей подыскать квартиру. Они могли бы оформить развод полюбовно. Позже выяснилось бы, что она беременна, и он бы разработал график посещений, как только родится ребенок. Тысячи пар живут таким образом. Ничего особенного.
Но нет. Ее желания, ее потребности вытеснили его нужды. Боясь за ее рассудок, муж свернул горы, чтобы привезти домой Тайлера.
Что же удивительного, что Кэл хлопочет о ребенке и почти достоверно изображает счастливого человека? Он несет свою ношу, укутавшись в мантию таинственности, и только в присутствии Романа или других друзей возникает еле уловимое изменение и он ненадолго приоткрывает завесу.
В такие моменты она видит, как в его глазах зажигается воодушевление. Иногда по вечерам, когда Кэл что-то делал во дворе, к дому подкатывал Рэнд или Джерард, они располагались на газоне, пили пиво, наслаждались, как, вероятно, много раз делали это раньше.Через открытые окна до нее доносился гортанный смех мужа, и она трепетала — эту сторону личности он никогда не раскрывает в ее присутствии.
«Потому что он не хочет тебя, Диана. Посмотри правде в лицо. Ты изменилась, ты никогда не станешь той женщиной, которую он любил».
Более других людей ее муж заслуживает свободы. Она видела, как вокруг него увиваются женщины. Иногда ей хотелось выцарапать им глаза за то, как они пялятся на ее мужа, особенно Веронике, жгучей брюнетке с вечерних курсов для родителей.
Диане не дано знать, была ли она ревнивицей до того случая, но сейчас она отчетливо видела в себе эту разрушительную черту.
Хорошо, что курсы закончились, а то бы она сказала той женщине что-нибудь вроде: «Если вы не перестанете вертеться возле моего мужа, я скажу социальным работникам, что вы не можете быть приемной матерью».
Каждый раз, вспоминая, как та женщина из кожи лезла вон, чтобы привлечь внимание Кэла, Диана чувствовала раздражение.
Она не гордилась своей ревностью. Она никогда не призналась бы в ней доктору Билу. К тому же ей незачем выслушивать его комментарии. Она все понимает сердцем.
Во-первых, Кэл ее не любит, что делает ее беззащитной и уязвимой. Во-вторых, он мог бы иметь такую женщину, которую хочет. К его чести, он ведет себя так, будто других не существует. В-третьих, она стала понимать, что он самый привлекательный мужчина, которого она когда—либо знала. Честно говоря, она могла бы повторить его же слова, с одним небольшим изменением: «.Я хочу тебя, Кэл Ролинз, как женщина хочет мужчину».
Она вспоминала тот первый день, и ей казалось немыслимым, что она могла его оттолкнуть.
«Продолжай и дальше, Диана».
Развод — единственно возможное решение.
Она поговорит с ним на эту тему сегодня до того, как они разойдутся по своим спальням. Если она это сделает, то они оба потеряют Тайлера. Их сокровище, их драгоценного мальчика. Как она сможет его отдать? Как сможет Кэл?
«Ты опять проявляешь эгоизм. Говоришь, что любишь этого ребенка? Докажи — отпусти его. Если его родная мать смогла это сделать ради его счастья, сможешь и ты».
Тайлер заслуживает семьи, где двое родителей любят друг друга. Именно такая любовь должна быть у невинного младенца, которому нужно только одно — быть любимым и жить с папой и мамой под одной крышей.
Тот ребенок, что растет в ней, тоже заслуживает жить с папой и мамой под одной крышей. Но несчастный случай навеки изменил их жизнь. Диана должна поступить так, как лучше для Тайлера и для мужа.
Что касается ее нерожденного ребенка, если ей удастся проносить его все девять месяцев, — и для него, и для нее будет лучше жить в доме, где нет постоянной напряженности и неприязни.
Если же она останется с Кэлом... Что может быть хуже, чем желать мужчину, который больше не желает тебя?! В ней уже сидит эта боль; наверное, ее состояние неведомым способом передалось ребенку, ведь дети в утробе матери все чувствуют.
Нет. Ответ может быть только один. Ей придется идти по жизни в одиночестве, своим путем. После того как ребенок родится, она отдаст ему всю свою любовь. Кэл тоже. Только делать это они будут порознь.
Диана отказывалась думать, что к тому времени у Кэла может появиться другая женщина.
Укрепив себя перед лицом грядущего, она расправила плечи и подошла к мужу.
— Я готова ехать, если ты закончил свои дела.
Кэл обернулся на звук ее голоса. Карие глаза быстро окинули ее взором.
У нее бы замерло сердце от радости, если бы она не знала, что он всего лишь оценивает изменения в фигуре беременной или, что для него еще важнее, гадает, не стошнит ли ее в машине по пути домой.
— Я чувствую себя гораздо лучше, после того как выпила бутылку колы, — заверила она, не дожидаясь вопроса, готового сорваться с этих зовущих губ, к которым ей так хочется прижаться.
— Я рад, — раздался спокойный голос. — Поедем домой, уложим тебя в постель. Напоминаю, отныне я встаю к Тайлеру ночью.
Кэл действует как преданный муж, что он уже не раз доказал. Он обрек себя на терпение, что бы ни преподнесла ему жизнь.
Диана не стала спорить. Она потерпит, пока они приедут домой и попрощаются с Данбертонами. Если Тайлер будет спать, она пригласит Кэла в гостиную для разговора.
— Что-то ты притихла, — сказал он, выезжая на дорогу.
«Ты тоже, Кэл, и мы оба знаем почему».
— Опять тошнит?
— Нет. — Опустив окно, Диана вдыхала свежий вечерний воздух. Впервые за то время, что его знает, она чувствовала себя уверенно, потому что приняла решение, которое, как она понимала, совпадает с его желанием. — Расскажи мне о докторе Брауне, ладно? Он мне нравился?
— Очень, — не сразу ответил муж, но голос его звучал как-то странно.
— Он молодой, старый?
— Среднего возраста. Чрезвычайно внимательный.
— Приятно слышать.
— Диана!.. — взорвался он. — Черт возьми, не молчи! Скажи наконец, что творится в твоей голове? Нам только что сообщили, что ты беременна. Может ли быть более важное известие для родителей, которые так хотели ребенка?!
«А, сорвался, вот ты и выдал себя».
Она глубоко вздохнула, набираясь сил.
— Хорошо. Мне есть что сказать тебе. Но не сейчас. Мы уже почти дома, почему бы нам не подождать, когда уйдут Рэнд и Аннабелл? Согласен?
В ответ она услышала, как взревел двигатель, резко увеличивая скорость.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Спокойной ночи. Еще раз спасибо, что посидели с Тайлером.
— В любое время, пожалуйста! Вы же это знаете.
Стоя посреди комнаты, Кэл смотрел, как жена
вышла в прихожую проводить Рэнда и Аннабелл. На вопрос, почему она оказалась в больнице, она беспечно ответила, что у нее было небольшое пищевое отравление.
О беременности она не сказала ни слова.
С тех пор как Диана получила это известие, она была сама не своя. Произошедшая с ней перемена давала новый толчок их отношениям.
Хорошо, что Тайлер крепко спит в своей кроватке: она не сможет прикрыться им, как щитом, чтобы избежать разговора. В машине она сказала, что им есть о чем поговорить. Очень кстати — он и сам собирался сегодня обсудить с ней вопрос интимных отношений.
Он надеялся, что после кино она расслабится и тогда он скажет, что спать в разных кроватях он больше не может. Он хочет ее. Если она забыла, что значит заниматься любовью, он напомнит ей.
Можно даже пока не притрагиваться друг к другу, а просто спать в одной кровати. Когда это станет ей приятно, он начнет ее обнимать, целовать — не больше, пока она сама не захочет.
Хотя, Диана и была девственницей, когда они поженились, но в их первую брачную ночь они так зажигали друг друга, что ее природные инстинкты захватили ее полностью. С самого начала занятия любовью доставляли обоим полное удовлетворение.
Он ей скажет, что на этот раз будет ласковым и нежным, пока она не будет готова. Он обещает предоставить ей самой выбрать темп, и тогда она не будет бояться. Он знал, что она ему доверяет. Кэл чувствовал, что ее неприятие прошло. Это уже начало. Сегодня он хотел приступить к продолжению.
— Кэл, они ушли.
«Наконец—то».
Каждый раз при виде ее стройных ног у него все внутри переворачивалось. Никогда еще ее фигура не казалась такой соблазнительной, как сейчас, в этом белом шелковом платье. Беременность придавала ей обаяние, которому он не мог противиться.
Кэл смотрел на классически правильные черты лица, на потрясающее сочетание золотистых волос и зеленых глаз.
Если она чувствует себя неловко под его взглядом — а это так, судя по раскрасневшимся щекам, — то это уже неплохой знак. Пора ей понять, что он прежде всего мужчина.
До сих пор, когда они оставались в комнате вдвоем, она забивалась в дальний угол дивана, всем видом показывая, что не желает, чтобы он приближался. Сейчас она стояла посреди комнаты, как будто собиралась с силами. Для чего?
Кэл решился.
— Похоже, у нас есть много чего сказать друг другу. Может, ты начнешь? Что тебя беспокоит?
Диана нервно обхватила себя руками.
— Ладно, — дрожащим голосом сказала она. — Я думаю, нам лучше всего сразу же развестись.
Он замер. Видимо, он что—то не расслышал.
— Повтори, — тихо потребовал Кэл.
Жена отвела взгляд.
— Я понимаю, что для тебя это шок, но...
— Дело не в шоке, — свирепо прервал он. — Не прошло и часа, как мы узнали, что у нас будет ребенок. Во имя Господа Бога, как ты можешь говорить о разводе в такой момент? — Никогда еще он не был так зол. — Что ты собираешься делать? Не ляжешь на сохранение, чтобы быть уверенной, что опять будет выкидыш?
— Нет... Кэл, выслушай меня!
— Зачем? — гневно закричал он. — Чтобы услышать, какой ты состряпала план, чтобы заодно избавиться от Тайлера?
Она отшатнулась, лицо ее было залито слезами.
— Ты не понимаешь. Отказ от Тайлера — это самое тяжелое, что мне придется сделать, но он заслуживает иметь дом, где родители любят друг друга!
— А мы, значит, не любим? — удивился Кэл.
—Кэл, пожалуйста, будь хотя бы сейчас честным.
Я не та женщина, на которой ты женился.
— Разве я когда-нибудь жаловался на это?
Она попятилась и присела на диван.
— Нет. Потому что Кэл Ролинз, с которым я живу, слишком благороден, чтобы оттолкнуть жену, даже если она стала для него чужой.
— Ты не чужая.
— Ты знаешь, о чем я говорю. — Ее голос дрожал.
— Нет. Боюсь, тебе придется объяснить.
Диана нервно прижала руку к горлу.
— Я знаю, что очень отличаюсь от той, какой была прежде. Наши друзья замечательно ко мне относятся, но иногда я ловлю на себе их взгляды — они смотрят на меня так, как будто я урод.
Его тронуло мучение, прозвучавшее в ее голосе, и ярость слегка утихла.
— И я тоже?
— Нет! — выкрикнула Диана. — В этом вся проблема!