Дилан даже не представлял себе, насколько Алисе была важна его вера в нее. Ей приходилось нелегко, она не знала, чему верить, а чему нет. Задача вернуть память и расставить все по своим местам представлялась девушке настолько трудной, что она не решалась думать о том, что будет после. Хотя в глубине души будущее виделось ей только с Диланом, и Алисе хотелось узнать его так же хорошо, как и саму себя.
После нескольких заплывов Алиса почувствовала такую усталость, будто весь день таскала кирпичи. Она подплыла к бортику и остановилась, чтобы отдышаться. Внезапно кто-то заслонил солнце. Это был Дилан.
— Почему вместо того, чтобы просто поплавать, тебе взбрело в голову готовиться к Олимпийским играм?
Алиса опустила глаза.
— Мне эта мысль тоже пришла в голову. Пожалуйста, уходи и позволь мне спокойно умереть.
— Только не в моем бассейне, — отрезал он. — Хочешь, я помогу тебе добраться вон до того шезлонга?
Алиса покачала головой, вглядываясь в благословенную тень и удивляясь, почему она так слаба.
— Нет, я сама подойду через ми… — И осеклась, потому что в этот момент Дилан подхватил ее и вытащил из воды. — Ты не должен этого делать…
Дилан мгновенно пересек небольшую лужайку и опустил ее в шезлонг.
Алиса в отчаянии закрыла глаза, чувствуя, что сейчас расплачется.
— Хочешь, чтобы я отнес тебя обратно в бассейн? — осведомился Дилан.
Она отрицательно помотала головой, так и не взглянув на него. По щеке покатилась предательская слеза.
— Алиса, подай мне дымовой сигнал или пошли голубя, — пошутил он. — Чем я могу тебе помочь?
Девушка неглубоко вздохнула, стараясь избавиться от тяжелого ощущения в груди.
— Ты разве не знаешь, что дети плачут, когда сильно устают?
— Никогда раньше не думал об этом. — Дилан был потрясен.
— Я просто хочу добиться того, чтобы мне не требовался послеобеденный сон, — сказала Алиса, вытерев щеку и взглянув на него.
— Со временем у тебя все получится. Но поскольку ты целый месяц пролежала в больнице, тебе придется подождать несколько дней, прежде чем участвовать в соревнованиях. — Алиса попыталась протестовать, но Дилан жестом остановил ее. — Я привез тебя сюда специально для того, чтобы ты быстрее выздоравливала. Тебе пришлось многое пережить, так что не торопись и не мучай себя и свое тело.
— Но я хочу стать сильнее, — возразила девушка, чувствуя, как ее снова охватывает отчаяние.
— Упрямство не сделает тебя сильнее, — заметил Дилан.
— Ты читаешь мне мораль?
— Да, это моя прерогатива, раз я твой… — его глаза сузились, — друг. Не спеши.
— А если спешка — это именно то, что мне нужно?
— В таком случае ты постоянно будешь испытывать те же чувства, что и сейчас, или снова попадешь в больницу. — Дилан глубоко вздохнул. — Врач говорил мне, что с тобой будет нелегко иметь дело, но я не ожидал, что настолько.
— Трудно иметь дело со мной? Что это значит? — удивленно спросила Алиса.
— Ты расстроена, чересчур эмоциональна, любишь поспорить, и изводишь себя нескончаемыми вопросами.
Гнев неожиданно придал Алисе сил, и она поднялась на ноги.
— Со мной не трудно иметь дело, — процедила она сквозь зубы. — Да, я многого о себе не знаю, но я уверена в том, что никогда не была вздорной, чересчур эмоциональной или привередливой. — Алиса посмотрела Дилану в глаза, и все ее защитные крепости разом разрушились под взглядом этого мужчины. Она и в самом деле не умела сдерживать свои чувства, любила поспорить. Да уж, с ней не было легко. Алисе понадобилась целая напряженная минута, чтобы осознать это. Собрав остатки самообладания, она продолжила: — Правда, проведя месяц в больнице с амнезией, я позволила себе немного повредничать, но даже и теперь со мной не так уж сложно общаться.
Дилан закусил губу. Алиса от всей души надеялась, что он сейчас не посмеется над ней.
— Я пришел сюда исключительно для того, чтобы сообщить тебе, что повариха готовит на ужин рыбу. Она просила узнать, любишь ли ты острые блюда.
Алиса на секунду зажмурилась, мысленно представив себе острую еду. Она инстинктивно почувствовала, что любит такую пищу. Врач предупредил, что она легко вспомнит свои вкусы и предпочтения, а вот вспомнить о каждодневных мелочах, например, где она оставляет ключи, будет сложнее. Недостаток кратковременной памяти в свою очередь тоже истощал и без того скудный запас терпения. Она боролась с амнезией, разгадывая огромное количество кроссвордов и составляя разнообразные списки. Взглянув на Дилана, она подумала, что придется быть твердой, как сталь, чтобы противостоять этому сногсшибательному мужчине.
— Да, — наконец сказала она, наткнувшись на его выжидающий взгляд, — только не спрашивай, откуда я это знаю. Просто знаю, и все! — И Алиса отправилась в свою комнату.
— Ты что-то притихла, — заметил Дилан, когда после ужина они вдвоем вышли на террасу. — Все еще дуешься на меня?
— Не в этом дело. Не думаю, что я вообще могу долго на кого-то сердиться. Просто я… я кое-что вспомнила о своей работе.
Отпив виски, Дилан взглянул на Алису.
— Что именно ты вспомнила?
— Один француз, для которого я перевожу, пристает ко мне каждый раз, когда приезжает в Штаты.
— И как ты на это реагируешь?
— Я отшучиваюсь, говорю, что он разобьет мне сердце. Полагаю, его увлекает сам процесс охоты на меня. Скорее всего, это в крови у большинства мужчин.
— И что же у нас в крови?
— Вам больше нравится добиваться женщины, нежели строить с ней серьезные отношения. — Алиса посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. — Что скажешь?
Дилан пожал плечами.
— Мне нечасто приходилось кого-то добиваться.
Его уклончивый ответ подогрел любопытство Алисы.
— Ты хочешь сказать, что охотятся как раз за тобой? Меня это не удивляет. Ты красивый, богатый, и к тому же тебя не назовешь полным идиотом.
Дилан покосился на нее.
— Я польщен, — пробормотал он, — хотя мне не слишком нравится быть для кого-то добычей.
— Бедняга Дилан, тебя совсем замучили женщины. Это, должно быть, ужасно! — Она рассмеялась.
— Неужели у тебя создалось впечатление, что я окружен поклонницами? — поинтересовался он. — Кажется, меня терзает только одна.
Алиса снова захохотала.
— Тебя всегда преследовали женщины? Как ты думаешь, почему так происходит? Ты всегда был таким же красивым и обаятельным?
На его губах заиграла сексуальная улыбка, заставившая сердце Алисы затрепетать.
— Красивый и обаятельный. Я снова польщен. Скажем так: найти подружку на один вечер никогда не представляло для меня проблемы. Почему? Не знаю, черт побери, но я усвоил один важный урок: качество важнее количества. Лучше бы за мной охотилась одна достойная женщина, чем несколько сомнительных. И когда мне попадется такая женщина, я буду принадлежать только ей.
— А что, если для того, чтобы отыскать такую, тебе придется самому выйти на охоту?
Его взгляд посерьезнел.
— Я смогу это сделать, — сказал Дилан со спокойной мужской уверенностью, странным образом повлиявшей на Алису.
Тысячи вопросов вертелись в голове девушки, но по какой-то неведомой причине она не была уверена в том, что хочет немедленно знать все ответы. Алиса понимала, что не один вечер и даже не один месяц понадобятся ей для того, чтобы узнать об этом мужчине все, что она хотела. Она протянула руку к его бокалу виски.
— Можно попробовать?
На его лице появилось удивление.
— Пожалуйста.
Алиса сделала небольшой глоток и почувствовала, как жидкость обожгла ей горло.
— Нравится?
Скривившись, она отрицательно покачала головой и вернула ему бокал.
— Как ты можешь это пить?
— Это виски обладает самым изысканным вкусом: двадцать пять лет выдержки.
Он может свести с ума любую женщину, подумала Алиса. На секунду она испугалась, что этой женщиной может стать она, но тут же исключила такую возможность. Он сказал, что они друзья, но Алиса не могла понять, как женщина может дружить с Диланом, не желая большего. Должна быть какая-то причина, и очень скоро она ее разгадает.
Ее крик разбудил его. Дилан сел в кровати. И снова крик разорвал тишину ночи. Дилан немедленно бросился дальше по коридору к комнате Алисы. Врач предупреждал его о возможных кошмарах.
Он без стука вошел и благодаря лившемуся в окно лунному свету разглядел очертания женщины, сидевшей в кровати и обхватившей голову руками. Ее прерывистое дыхание заставило сердце Дилана болезненно сжаться.
— Алиса, — тихонько позвал он, чтобы не испугать ее, и сел на кровать рядом с ней.
— Прости, — содрогнулась она, — приснился страшный сон. Мне постоянно снится щенок какого-то малыша, бегущий по дороге. Ребенок на костылях, и я почему-то знаю, что эта собака является для него всем на свете. Я бегу за щенком, из-за поворота вдруг выскакивает машина, потом что-то происходит… я пытаюсь бежать быстрее, но не могу.
— Этого малыша зовут Тимми, — сказал Дилан, прижимая ее к себе. Он знал, что Алиса — сильная женщина, но сейчас она казалась ему невероятно хрупкой и уязвимой. — Тимми — твой сосед, у него церебральный паралич. Ты несколько раз сидела с ним, чтобы дать передышку его матери, матери-одиночке. Ты побежала за щенком, потому что сам он не мог это сделать.
— Пока я была в больнице, он посылал мне свои рисунки. — Глубоко вздохнув, Алиса слабо улыбнулась.
Дилан запустил пальцы в ее волосы и нащупал затянувшуюся рану. У него сжалось сердце при воспоминании о том ужасе, который он испытал в первые дни после несчастного случая. Он мог потерять ее. Несмотря на то, что у него не было шансов находиться рядом с ней, одно сознание того, что Алиса существует, позволяло ему жить и верить в будущее.
— Каждый раз, когда я вижу этот сон, я пугаюсь.
Неудивительно, подумал Дилан, вспомнив, какой она была в детстве. Алиса всегда старалась побороть страх.
Она подняла на него глаза. Казалось, ей не хочется отрываться от его плеча. Дилан всей душой впитывал это мгновение. Прошла целая вечность с тех пор, когда она позволяла ему обнимать себя и когда она хотела, чтобы он это делал.
— Как насчет сказки на ночь? — предложил Дилан. — Жила-была девочка, которая дружила с мальчиками-сиротами. Каждый день она видела, как они играют в бейсбол. Ей тоже хотелось поиграть, но ребята ей не разрешали.
— Почему?
— Она совершенно не умела ловить мяч.
— О, — Алиса состроила гримаску, — вот это проблема!
— Да, и девочка это прекрасно понимала. Она попросила одного мальчика научить ее ловить мяч.
— И как же ей это удалось?
— Это отдельная история. — Дилан вспомнил, как Алиса умоляла его, упрашивала и наконец, предложила сделку.
Она улыбнулась и расслабилась в его объятиях.
— Хорошо. Так что же дальше?
— Мальчик предупредил ее, что, пока она не перестанет бояться мяча, ребята не разрешат ей играть с ними. Они тренировались каждый день, и она добилась таких успехов, что мальчишки позволили ей поучаствовать в одной игре.
— Здорово, — обрадовалась Алиса.
— Это еще не конец. Во время той самой первой игры мяч попал ей в глаз, но ей все-таки удалось его поймать. Мальчишки очень хвалили ее. Девочка изо всех сил старалась не расплакаться, хотя это было очень трудно. Глаз тут же опух. Мальчик испытывал глубокое чувство вины. Ведь если бы он не научил ее ловить мяч, она бы никогда не поранилась.
— Но она никогда бы не узнала вкуса победы, не научилась бы выкладываться полностью во имя осуществления своей мечты. — Их взгляды встретились, и Дилан увидел в глубине этих зеленых глаз прежнюю, бесстрашную Алису. — Победа — это наркотик. Она снова стала играть?
— Да, стала. Она ненавидела страх. Ты никогда ничего не боялась, Алиса, ты всегда боролась с этим чувством.
Надежда сгладила воспоминания о ночном кошмаре.
— Иногда какие-то вещи остаются неизменными.
— Да, — ответил он, зная, что одной из таких вещей является отношение Алисы к нему.
Она закрыла глаза, и Дилан физически ощутил, как она погрузилась в сон. Он немного понаблюдал за ней: длинные волосы ласкали его руку, губы немного приоткрылись. Сердце мужчины забилось чаще. Он никогда не ценил ее доверия, пока не потерял его. Сейчас она верила ему, но каждый день к Алисе возвращались воспоминания. Дилан должен способствовать ее выздоровлению и восстановлению памяти. По иронии судьбы, он был обязан содействовать тому, что окончательно и бесповоротно заставит Алису отвернуться от него.
Глава вторая
— Сегодня мне бы хотелось съездить в свою квартиру, — сказала Алиса, выходя на террасу. Дилан окинул ее взглядом с ног до головы, и Алиса вдруг остро ощутила свою женственность. Интересно, подумала она, он на всех женщин действует так же? Скорее всего, да. Каким-то непостижимым образом глаза Дилана одновременно оценивали и соблазняли ее. Рубашка с открытым воротом обнажала часть мускулистой загорелой груди, а закатанные рукава не скрывали сильных предплечий. Эти руки обнимали ее вчера ночью, чтобы помочь победить страх. Алиса внезапно почувствовала себя очень уязвимой. Она сглотнула, не в силах избавиться от непонятного комка в горле. Как ему удавалось вызвать в ней столько эмоций?
— Нет проблем, — отозвался Дилан. — Я отвезу тебя. Хочешь сначала присоединиться ко мне и поесть?
Переведя взгляд на красиво накрытый стол, Алиса улыбнулась.
— Да, я хочу позавтракать. Что, мое нетерпение настолько заметно?
Он пожал плечами.
— Лучше пусть люди замечают твое нетерпение, чем воскресные трусики.
Алиса удивленно моргнула. Короткое воспоминание стремительно пронеслось у нее в голове.
— Эти трусики были с оборочками сзади, розовые.
— Точно, а еще у тебя были белые с красными оборками.
— Откуда ты знаешь? — Алиса бросила на него сердитый взгляд.
— Просто я их видел, — пожал он плечами.
Не в силах сдержать любопытства, она присела на краешек стула и взяла круассан.
— И где же при этом находились эти трусики: на веревке или на мне?
— На тебе, на тебе, можешь быть уверена.
Мысль о том, что Дилан видел ее трусики, вызвала странную реакцию в теле Алисы. Она вздрогнула.
— Я почему-то думаю, что не специально демонстрировала тебе эти трусики. Наверняка были некие смягчающие обстоятельства.
— Можно сказать и так, — ответил он, насмешливо глядя на Алису.
Она взяла графин и наполнила соком два стакана.
— Ладно, идем дальше. Что это были за обстоятельства?
— Тебе всегда хотелось делать то же, что и мальчишки.
— А чем в тот момент занимались мальчишки?
— Была зима, и шел снег. Нам не хватало санок, так что мы использовали подносы из кафетерия. Твоя мама так рассердилась, что я боялся быть отлученным от кафе на целый месяц. — Дилан покачал головой. — Тебе тоже захотелось прокатиться на подносе, но ты только что вернулась из церкви, и на тебе было длинное воскресное платье и гольфы. Мы попытались объяснить, что ты не можешь кататься с горки на подносе, потому что ты девочка и носишь платье.
— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, — простонала Алиса. — Я решила доказать, что вы не правы, поэтому забралась на поднос и покатилась вниз.
Дилан кивнул.
— Проблема в том, что поднос перевернулся, и ты въехала в огромный сугроб головой, так что твои рюшечки оказались у всех на виду.
Алиса откусила кусочек круассана и запила соком.
— Я этого не помню, но все равно чувствую себя униженной. Подозреваю, ты безжалостно дразнил меня по этому поводу.
Дилан снова кивнул и отставил пустую тарелку в сторону.
— Уверен, что я никогда втайне тебя не ненавидела?
Он отрицательно покачал головой, встретив ее пристальный взгляд.
— Ты меня обожала, — сказал Дилан, убедительно и соблазнительно одновременно. Алиса почувствовала, что от его слов у нее приятно слабеют колени, и обрадовалась, что сидит.
— Не могу понять почему, — солгала она, вновь принявшись за круассан.
— Как это? — Он недоверчиво изогнул темную бровь.
— Если ты хоть немного походил на самовлюбленного петуха, каким являешься сейчас, то был невыносим.